скачать книгу бесплатно
– Рассказывай!
– Это мой брат. Он же – компаньон по бизнесу.
– Ну! – Я начала его трясти.
– Остальное потом. Но никто не должен знать, что здесь произошло. Пока. Хотя бы сутки.
– Он что, так и будет здесь сидеть? Голым?
– Зачем здесь? Почему голым? Мы его спрячем.
– Куда?
– Море большое, есть куда прятать, – он сказал это так спокойно и даже обыденно, что у меня мороз по коже пробежал.
– То есть? Ты хочешь его – того?…Он что, умер?
– А ты сама не видишь?
– Я не знаю…
Повисла тягостная тишина.
В этот момент железная дверь душа сама собой распахнулась, с грохотом ударилась о железное корыто, которое валялось рядом.
Голый дядька внезапно как-то судорожно всхлипнул, дернул головой и посмотрел на нас мутными глазами.
Его чудесное оживление меня так обрадовало, что я во всю глотку заорала:
– Ур-р-р-ра! Живой!
– А ты думала какой? – Вадим накинул на брата полотенце, которое я так и держала в руках.
– Но собака была дохлая… Я и подумала…
– Вот вся ваша бабская логика! – Хрустя огурцом, произнес Сеня, выглядывая в окошко кухни. – Я же сразу сказал: без поллитры никак не разобраться. Мужику надо срочно налить, а то он точно окочурится. Пиво есть?
– Безалкогольное, – отозвался Вадим.
– Дело дрянь. Надо бы водочки.
– Коньяк подойдет?
– В самый раз. Доставай.
Всё пришло в движение. Брата разули, поставили вертикально и включили душ. Под струями теплой воды, нагретой солнцем в баке, и под напором холодной воды из уличной колонки, которой я прицельно поливала его из шланга, этот невменяемый гражданин наконец-то пришел в сознание. Увидев, что из шланга его поливает женщина (то есть я), он повернулся спиной и попытался одной рукой прикрыть свои срамные места, а другой начал отмахиваться от холодного и безжалостного потока воды, которым я целилась в него, как из пулемета.
Какое-то дикое ожесточение охватило меня, когда я поливала его водой.
– Гаденыш, пьянь позорная, алкаш подзаборный, сучий потрох! – Это только печатные выражения, которые я довольно громко шипела, стараясь попасть в него упругой струей воды. – Заставил меня пережить такой стресс! Такой удар! Покойник в доме! В душе! Хорошо, хоть не в кухне. Будешь знать, пьянь, как пить всякую дрянь!
Сеня меня еле оттащил от шланга, попросту перекрыв кран.
– Всё, Даша, хватит. Пожалей мужика. Он уже синий от холода. Его пора приводить в чувство. Пошли, родной, как там тебя…
Он обернул трясущегося дядьку в полотенце и отвел на кухню.
Меня сразу как-то попустило, как будто вода смыла напряжение последних событий. Только вот в голове немного гудело. Устала, наверное.
Спустя полчаса мы все вместе сидели на веранде и оживленно обсуждали происшедшее. Лично я больше всего переживала, чтобы под тяжестью Сени не рухнул мой второй этаж. Но, видно, хорошо строили в начале века, да бывший муж не подвел, когда возводил веранду и устанавливал лестницу.
Брат Вадима почти без чувств лежал в углу комнатки на бойцовском мате.
После перепития он очень страдал и, видимо, поэтому тихо стонал. Пытка холодным душем, которую я ему устроила, немного вернула его к жизни. Во всяком случае, хорошенько взбодрила. На голове у него сохла мокрая салфетка. И весь он был, как эта мокрая тряпка, безвольный и жалкий.
Тем временем Сеня колдовал над бутылками и закусками – в этом он был, безусловно, мастак. Благодаря его навыкам и обширным знаниям в народной науке под названием «похмелье» наш новый знакомый постепенно приходил в себя.
Что с ним произошло накануне, он вразумительно так и не смог нам рассказать. Рваная нить его воспоминаний заканчивалась на том моменте, когда он вместе с Янычем, обмыв балансировку, приступил к тосту за надежные тормозные колодки. Дальше – туман и провал в памяти.
Между тем Вадим не переставал доставать его вопросами:
– Скажи мне на милость, почему ты спал сидя голым в душе?
На что тот тихим и усталым голосом отвечал ему:
–Объясняю. Спал, потому что устал. Сидя, потому что спать сидя, согласись, всё же удобнее, чем стоя, а голым, потому что это душ. Там положено раздеваться.
– А что, логично,– деловито разливая коньяк, заметил Сеня.
– В общем-то, да, логично, – согласился Вадим. – Но ты же не пьешь! Во всяком случае, столько. В конце концов, ты мог принять определённые меры предосторожности…
Но тот, видно, не слушая его, пробубнил себе под нос:
– Не пил и не буду пить.
– Не зарекайся, тьфу- тьфу- тьфу! – заметил Сеня, протягивая ему стопочку. – Прими. Полегчает, милый. Такое пережить! Это всё Яныч, говнюк, со своей паленой водярой. Жлоб конченый. Так напоить и бросить беспомощного человека в чужом доме. И где!
– Кстати, почему в моем душе?
Брат Вадима даже вздрогнул, когда я посмотрела в его сторону.
– Не знаю…Правда… Помню только, я захотел освежиться. Но у них мойка была занята. Кажется, поэтому. Не помню. Я настаивал, хотел под душ немедленно… Вот меня и отвели. Раздели и бросили.
–Документы на месте? – Спросил его Вадим.
– Всё со мною. В барсетке.
– А где машина?
– Во дворе стоит. Ты что, Вадик! – Он даже приподнялся на локтях, но тут же рухнул обратно.
– Нет, дорогой. Там стоит моя машина. Ты видел номер?
– Не может быть!
Все переглянулись:
– В мастерскую! – Дружно сказали мы с Сеней.
– Яныч за рупь мать готов удавить, а тут у него в руках, в его гараже, на шару такая тачка оказалась. И без хозяина. Почти без хозяина! Разберет, как пить дать, разберет на запчасти или что стырит. К его липким рукам всегда что-нибудь пристает. Были уже случаи, когда люди продавали ему машины за гроши. Он умеет подловить на горячем.
– Не спешите. Надо подумать, – это уже Вадим. – Говорите, был ранее в подобном замечен? Кстати, а кто такой Цика?
– О! Ты, брат, хватил, – оживился Сеня. – Его имя надо произносить шепотом и на полусогнутых. Это местный авторитет. Ещё из той, старой гвардии. А был когда-то ментом. У них все мужики в семье шли по этой линии. Сколько было Цикиных , все мусора или чекисты, ещё с революции. Без их ведома ничего в нашем районе не должно было происходить. Что чихнешь, что перднешь – доложат. Если Ян его ругал, значит, Цика не слышал, но успел где-то сильно наступить на его любимую мозоль.
– Что делать-то будем?
– Для начала думать. У тебя есть лист бумаги и карандаш? Неси, – у Сени явно прорезался талант аналитика. – Так что будем искать, Вадим?
– Машину. Такой же марки и цвета. Это наши корпоративные номера. Цвет машины тоже. В нашей компании их три: моя, моего менеджера и моего компаньона, то есть брата. Всё. Насколько мне известно, менеджер в Канаде, компаньон – в Европе. Был. Оказывается, он здесь, – кивок в угол комнаты. Оттуда донесся слабый стон.
К больному на всю голову брату – компаньону поспешил сердобольный Сеня со стопочкой в одной руке и огурчиком, ловко наколотым на вилку, в другой.
– Прими ещё, родимый, полегчает. А сейчас ну-ка давай рассольчику. Дарья, плесни-ка свеженького в кружку. Нас, мужиков, жалеть надо, нас лелеять следует, а не так как ты, из шланга! Куда не следует…Ничего! И не таких вычухивали. Не боись!
Сеня, умница, сумел-таки привести в чувство нового гостя. Через час он уже сидел, потом встал самостоятельно. Но всё равно было видно, что без посторонней помощи ему ещё очень тяжко.
Я поручила Сенечке довести мужика до нормальной кондиции в срок минимум до утра. Вадим наше доверие подтвердил хрустящей купюрой – на непредвиденные расходы в деле излечения брата от явно алкогольного отравления. Погрузив на себя его почти безжизненное тело, Сеня грузно спустился по крутой лестнице (как она выдержала, бедняжка!) и бережно, но крепко поддерживая его за плечи, фактически переволок мужика к себе во двор, вернее, в свою любимую беседку – поистине райское место.
Всё, теперь я была спокойна. Завтра утром нам вернут его в целости и сохранности, свеженьким и трезвым.
Однако спустя минут десять, по – видимому, обнаружив чужого дядьку в беседке и приняв его за очередного собутыльника её благоверного (что в принципе соответствовало действительности), последняя Сенина сожительница, которая, как и все предыдущие, считала себя его женой, подняла крик на всю улицу. Сеня в ответ что-то прорычал. Та не унималась. Послышался грохот тазиков и ещё чего-то железного, потом звон разбитого стекла.
Лениво залаяла собака, которая уже привыкла к разборкам хозяев. Вернее, крику очередной и, судя по всему, временной хозяйки. На её собачьей памяти это была уже третья женщина в доме. Покричит и смирится. Или уйдет, как и все предыдущие. Придет другая.
Спустя четверть часа к соседскому дому подъехало такси, хлопнули дверцы и стало тихо. Сеня и брат Вадима отбыли в неизвестном направлении. Вполне вероятно, в сторону лодочных гаражей, на берег моря.
Тем временем я решила учинить допрос своему новому знакомому. Для этого не стала ходить вокруг да около, а спросила в лоб:
–Ты мне объясни, что намерен искать.
– Честно?
– Хотя бы наполовину, чтобы я поняла.
Для пущей убедительности я крепко уперла свои кулачки в щуплые бока и стала надвигаться на него всей своей 45-килограммовой массой. Смешная, право.
– С чего начнем? – Он даже немного растерялся от моего натиска.
– Не тяни. Начинай сначала. Вечер теплый, долгий, спешить до вторника никуда не надо. Спать неохота.
Он почему-то улыбнулся:
– Когда ночью двое взрослых людей не хотят спать, они занимаются… Сама знаешь чем.
– Да ты, оказывается, пошляк! Не ожидала… Короче, не заговаривай зубы! Нечего отвлекаться. Рассказывай всё! Начинать можешь хоть с конца, хоть с середины – я пойму. Главное, рассказывай, я должна знать, что происходит вокруг меня, что ты собрался искать. Иначе – выметайся ко всем чертям!
Он закурил, откинулся в кресле и стал внимательно, изучающе разглядывать меня, слегка прищурив глаза.
«Сейчас начнет гнать пургу. Наверное, про какие-нибудь долги или про наследство. Ну-ну, трави».
Вадим, как будто прочитав мои мысли, гася сигарету в пепельнице, произнес:
– Хорошо. Согласен. Если ты будешь мне помогать, то имеешь право знать, что я намерен искать. Речь идет о наследии.
Он именно так торжественно и сказал «О наследии!..». И опять замолчал. Я ждала.
– Давай вспомним историю. Как ты относишься к белогвардейцам и казакам?
– Которые против красных?
– Они самые.
Помолчав, я ответила, глядя на кончики своих пальцев, как будто внимательно разглядывая несуществующий маникюр:
– Я никого не оправдываю и никого не осуждаю. Ещё неизвестно, каких бы мы дров наломали, живи в те годы. Хотя в последнее время появилось много разных толкований истории. У каждого деятеля – своё. Думаю, что правильнее было бы судить поступки по их мотивам и последствиям.
– Как это?
– Справедливо – несправедливо, подло или честно, по любви или за деньги. Так же, как и сейчас, мы выясняем свои отношения в семье, в коллективе, короче, в обычной обстановке, в быту. Масштабы истории мне никогда не были понятны до конца. Всё в этой жизни делают обыкновенные люди. Скажем так, их руками, при их участии. История делается обывателями и не всегда и совсем не обязательно вождями или лидерами. Может, это как-то книжно звучит, но это я так думаю. И среди белых и у красных было много подлецов и героев.
Он по-прежнему рассматривал меня, глядя с интересом, но как-то отчужденно, как будто я – какой-то экземпляр. От этого я почему-то смутилась.
– Честно признаюсь и сама это прекрасно знаю, что я страшная трусиха. И поэтому, наверное, если бы всё это происходило вокруг меня, точно – залезла бы в свою норку и не высовывалась. Кто знает… Так что искать будем?
Совершенно спокойно, не меняя выражения лица, Вадим ответил, закуривая новую сигарету:
– Клад.
– Примерно так я и подумала. Большой?
– Мешка два.
– Отлично! А чей клад?
– Мой. Если я ищу, значит, мой.
– Я спрашиваю, кто раньше был хозяином того, что ищешь.
