Food-Boy

– Я и понятия не имел, что творится в областях…

– Точняк, бро. И хрен здесь людям кто поможет.

Петя достал судочек с котлетами по-киевски.

Парни молча жевали остатки закладки.

– А если бы… я мог им всем помочь?

– А я бы мог помочь тебе помогать.

Друзья разом повернулись.

– Вместе. До смерти.

Одно геройское становление спустя…

«За прошедший месяц загадочный виджиланте в сером капюшоне нанес уже четвертый  удар по жирократическому режиму, – вещал монитор на Петиной кухне. – На этот раз жертвой серого мстителя стали дотационные стрит-фуды в одной из отдаленных областей метрополитена. В нашу студию попала запись. На ней человек в серой толстовке голым руками поднимает киоски с едой и высыпает содержимое пищеблоков во двор приюта “Раковые сиротки”. На кадрах можно разглядеть толстощекое лицо. Как видите, неизвестный на ходу поглощает выпадающие из киоска заготовки для шавермы. Мы передали портрет преступника Жиргвардии, но охранителям порядка пока не удалось установить личность злоумышленника. Напомним, ранее виджиланте уничтожил открытый Авраамом Русичёвичем международный центр расширения желудка Ulybochka. Данный центр просуществовал с 2Q29 года, щедро предоставляя…».

– Вот же ирод, – переключила канал маменька.

Но в телевизоре опять зазвучали новости:

«…Сегодня мы вышли на улицу, чтобы опросить граждан столицы. Молодой человек, скажите, что вы думаете о сером капюшоне? – Пухлый мужчина в кадре отложил гамбургер назад в урну. – Ну, я, имхо, считаю, что серый капюшон правильно делает, что с едой борется, сейчас стали выкидывать слишком много некачественной ед… – Камера переключилась на школьницу с бабушкой. – А вы? Как вам серый капюшон? – Школьница хихикнула – Он такой клевый! Обожаю серокапюшончика. Отдала бы ему свою техническую… Педераст, конечно, – Перебила внучку бабка. – Что в толстовку наряжается, то однозначный педераст, а так правильный юноша. Я считаю, после смерти Владимира второго власть давно пора менять. В стране вообще не власть, а сплошные педе…».

– Достали, – выключила телевизор маменька. – Ты же не увлекаешься никакими капюшонами, сынок?

– Нет, мама, – накинул на голову капюшон Петя.

– Ну и хорошо. И курочку в школу захвати.

Половина школы уже вторую неделю носила модные серые пайты с капюшонами. Даже Жора Крыжовников заглянул после уроков в класс фудофобов в новенькой толстовке. Впрочем, Маша Курочкина все равно томила воздыхателя игнором, обсасывая задумчивыми губами ложку с антифудофобным сметанником. Петя с задней парты воображал себя Машиной ложкой: как пухлый Машенькин язык нагревает ложечный металл, как смачивается слюной испачканное в креме черпало…

– Я тут подумал, – сбил с настроя Умирашкин, – ты теперь так много ешь, что власти могут отследить тебя по покупке пищи. Я договорился с коллегами бати о поддельном пищевом удостоверении и ещё подготовил план налета на следующий центр расширения желудка. Ты также просил разузнать про «эволюционный» и «клоноквантирование», но, прости, по таким запросам нет ничего ни в одном из западных Интернетов.

– И на том спасибо, – хлопнул Петя друга по плечу. – Про квантирование я и сам кое-что выяснил. Оказывается, в человеческом теле есть белые и бурые жиры, но мои жиры словно белые и бурые одновременно.

– Белые и бурые? Как медведи?

– Точно. У меня какой-то третий тип жиров, неделимый. Как кванты. Я назвал их квантовые адипоциты.

– А я думала, о квантах запрещено говорить.

Друзья разом притихли.

С передней парты на них уставилась Машенька.

– Только попробуй проболтаться! – Выпалил Митя.

– Я никому не скажу, – смутились девичьи грудки, – просто вы так интересно говорили о науке. Мой дедушка оставил после эволюционных чисток библиотеку, и я периодически почитываю, но почти ничего не… Эй, что ты делаешь!?

Пока троица болтала, оставленный без внимания Крыжовников разрисовывал мелом икону «Дати откушати». Изображение поглощающего хлеба Иисуса покрылось следами подросткового вандализма. К моменту окрика Курочкиной Жора дорисовал фудофобному Иисусу новомодный капюшон и порядочное брюшко.

– У Серокапюшона нет брюха! – Отобрала мел Машенька. – Он худой и защищает других худых от жирократии!

– Нет, Серокапюшон толстый и крутой как Иисус, – выпалил Крыжовников.

– Серокапюшон не тол…

– Это был Исаак Ньютон.

– Чё? – Жора и Маша разом уставились на мальчика. Петя смутился:

– Ускорение свободного падения. Помнишь? Его открыл Ньютон. Маша, хочешь сходить со мной в кино?

От неожиданности все присутствующие так и замерли. Машенька зарделась, робко кивнула и вернула Крыжовникову мел. Жора посмотрел на мел, на Курочкину –  и в глазах его блеснула смесь мировой печали с невозможностью дать Пете по морде. В отчаянии задира смахнул с парты сметанник и выбежал из класса.

Десяток вспотевших ладошек спустя…

Петя все еще удивлялся, как решился позвать Машеньку в кино. Мальчик пытался решить, на какой фильм пойти лучше: на прошлогодний «Супер-Захар: колотун беспредела» или новый «Супер-Захар: месть Адольфа». Новый он видел всего один раз. Зато старый был реально клевый. А вдруг Маша тоже видела «Колотун» четыре раза? Или она не любит 5D? А что если та сцена с Гитлером и зайцами покажется ей чересчур? Петя так разволновался, что пропустил приход Курочкиной.

– А я уже раз пять «Колотун» видела, – Машенька взглянула из-за спины мальчика на список сеансов. От неожиданности и надетого поверх девичьих грудок розового платьица, душевные бубенцы Пети остлобленело засаднили.

– Ты сегодня интересно говорил про адипоциты, – разбавила неловкое молчание Маша. – Что это?

– Да-а… так биологи называют жировые клетки.

– Знаешь, Давакиновна тогда аж позеленела от твоих гипофизов.

– Не думал, что кто-то запомнил про гипофизы.

– Я вообще думаю, ты у нас в классе самый научный.

Мальчик не знал, что и сказать. Зарумянившаяся Курочкина вдруг затараторила о науке – Петя лишь молча улыбался ей с последнего ряда кинозала. Девочка лепетала и лепетала, поминутно заглядывая в разомлевший мальчишеский рот. На флэшбеке с обезвреживанием атомной бомбы, Петя решился пошутить, что с точки зрения науки Мазай никак не мог отключить бомбу с помощью пасатижей и микроскопа. Маша долго смеялась. А на сцене с изнасилованием зайцев девочка, боязно вскрикнув, прижалась к Петиному креслу. Мальчик неловко обнял Курочкину, чувствуя, как жир на его животе против воли превращается в кубики пресса (к счастью, Машенька ничего не заметила). Петя сжимал трепетно бьющиеся девичье тело и думал, что также, должно быть, ощущает себя Супер-Захар, обнимая глухонемую дочку Гитлера на фоне ядерного гриба.

– Спасибо за кино, – девочка переминалась у своего подъезда. Петя сам открыл двери. Машенька не успела отойти. Дети встали неожиданно близко друг к другу.

– Не за что…

Губы школьников почти соприкасались.

– Эй, это вы Пётр Петушков?

За спиной встал человек в чёрном.

– Вас желает видеть Авраам Русичёвич.

От неожиданности живот Пети вновь ощетинился кубиками пресса. На нагрудном кармане незнакомца блеснул значок с эмблемой «Потапыча», а позади стояла припаркованная аэроповозка с еще двумя парнями.

Машенька тоже заметила значок Русичёвича.

– Он не имеет права! – Набросились девичьи кулачки на черный костюм. – Не имеет права!

– Имеет. И вы, Мария, влезли не в свое дело, – мужчина толкнул Курочкину к повозке. – Пётр Капитонович, извините за такой конфуз с девчонкой, мы с ней разберемся. Президент «Потапыча» хотел лично с вами побеседовать и просил передать, что ваша тайна ни в коем случае не…

Петя врезал мужчине под дых. Костюм и сложился пополам у Петиных ног и с обидой процедил:

– Эй, ну ты чего?

Два оставшихся мужчины, напуганные столь сильным ударом простого паренька, подоставали дубинки. Одну из дубинок Петя выбил – вторая заехала под колено. Мальчик упал. Он не ел с обеда. Чёрные костюмы уставились на ослабшего юнца и принялись нерешительно избивать Петю ногами.

– Мы же. Просто. Хотели. Поговорить, – оправдывались пинающие костюмы. Значки подхватили поверженного лидера, еще раз извинились и умчали вместе с Машей на аэроповозке.

Сотней озадаченных взглядов в метро спустя…

– Они забрали её.

Заспанный Умирашкин слушал перессказ друга, бегая между холодильником и прихожей. Жующее лицо Пети выражало гробовую решимость. Русичёвич все знает: про него, про его любимую. Вот настоящий враг. Он убьет Русичевича. Петя Петушков доел последнюю куриную ножку, встал и  молча протянул руку лучшему и единственному другу Мите Умирашкину.

– Пошел ***, бро, – оттолкнул ладонь Митя.

Петя не знал, что и сказать.

– Вместе. До смерти.

Пару не-знаю-что-и-сказать спустя…

В полночь в приемную высотного здания Potapich Inc вошло двое неизвестных. Их лица скрывали одинаковые серые капюшоны, так что уставший цветочный персонал принял ночных посетителей за очередных попрошаек из дальних областей. Но гости остались равнодушны к бесплатным фуд-терминалами. Незваные серые капюшоны двинулись прямо к медведю-секретарю.

– Приветики, друзяшки. Чем могу помочь?

– Мы бы хотели совершить террористическую атаку.

Петя пнул секретаря между лап, от чего медвежья мотня прогнулась в пузяку-терминал. Мишка упал на колени, брызнув изо рта стопкой чеков. Ночные лютики испуганно взвизгнули. Вестибюль заблокировался. С потолка посыпались гамбургеры. Петя спокойно поднял с пола котлету. Съел в два укуса. Потом ещё. Тело пожирателя гамбургеров быстро увеличивалось от поглощаемой пищи. Когда продуктовая ловушка заполнила зал, мальчик уже не помещался в толстовку.

– Прямо как в фильмах Супер-Захара! – восхищенно крикнул Митя.

Толстовка треснула. Новые полотна кожи не успевали отрастать. Жир на Петином теле сочился через кожные поры. Огромные кулаки заткнули гамбургерные трубы. Стены треснули. Двумя мощными ударами жировой гигант пробил дыру в потолке.

Одну гамбургерную ловушку спустя…

Петя и Митя залезли на следующий этаж – в зал с офисными столами. С рабочих мест на незваных гостей косились белые воротнички.

– Служба п-поддержки компании… – менеджер в наушниках едва не падал в пробитую Петей дыру, испуганно косясь на жирового гиганта.

– Не отвлекаться! – Голая проститутка огрела менеджера кнутом и как ни в чем не бывало взглянула на Петю. – Вы Пётр Петушков? Постойте пока здесь, глава менеджмента сейчас подойдет.

С другого конца зала, и правда, спешил человек в пиджаке.

– Здравствуйте, Петр Капитонович, я старший менеджер среднего звена Сергей. Искренне рад познакомиться с вами лично и заранее прошу извинить за конфуз с антитеррористической ловушкой.

Ожидавший драки Петя растерялся.

– Отдел дизайна как раз закончил ваш новый костюм, – несколько менеджеров-помощников тащили за Сергеем вешалки с рядами серых толстовок. – Я, конечно, понимаю, это только прототипы, и, возможно, вы бы хотели в будущем отказаться от серых тонов, но поскольку из-за гамбургеров с вашей одеждой произошел непредвиденный… конфуз, – Сергей сам сконфузился и ущипнул себя за руку, – не желаете ли пока примерять текущие варианты? Рекомендую толстовку №8 с гиперэластичной тканью и маскировочными датчиками на капюшоне. Разумеется, ваш друг тоже может примерить обновку.

Толстовки окончательно выбили друзей из колеи.

– Где Маша и Русичёвич? – выдавил суровый тон Петя.

– А вы ещё не виделись? – Пролепетал Сергей. – Тогда пройдемте.

Помощники, выглядящие точь-в-точь как Сергей, принялись обтирать детей полотенцами. Мальчики окончательно стушевались. Накинув растянувшуюся толстовку, Петя последовал за старшим менеджером и его клонами.

– Не желаете, пока мы идем к Аврааму Альбертовичу, небольшую экскурсию по нашему… вашему отделу менеджмента? – Сергей снова ущипнул себя за руку, – Как видите, сотрудники работают даже в ночную смену, но смею вас заверить, каждый член «Потапыча» получает полную медицинскую клоно-страховку, а помещения оборудованы всеми удобствами, включая корпоративную арену и спортивный фуд-зал этажом выше.

Сергей спешно вёл детей по залам. На следующем этаже одетые в форму медведей спортсмены доставали из клеток кур и по очереди забрасывали кудахтающих птиц в кольца.

– Наша команда уже второй год становится чемпионами по куроболу среди международных корпораций. Это закрытые соревнования, но, уверяю, мы используем только специальных спортивных кур. Команде-победителю по традиции достается в личное пользование запас всего употребленного в течение соревнований мяса. Разумеется, при желании, Пётр Капитонович, в будущем вы сможете заменить премиальные белковые регалии на более соответствующее международным корпоративным стандартам антропное мясо.

– Какое мясо? – Не понял Митя.

– Не волнуйтесь, для друзей корпорации есть скидки на вторичную человечину. – Сергей торжественно распахнул следующие двери. – И, конечно же, арена.

В нос ударил запах пота: голые менеджеры кричали вокруг дерущихся парней в жировых костюмах. Двое жировиков мутузили третьего. Со стен арены на бойцов смотрели измазанные в нечистотах портреты Русичёвича. Петя узнал дерущихся – сегодняшние парни со значками. Поверженный лидер троицы упал под натиском двух коллег. Толпа взвыла:

– Тело! Тело! Тело!

– Они, что дерутся за тела друг друга? – ужаснулся Митя.

– Что вы, нет, – успокоил Сергей. – За тела своих клонов. К слову, международная комиссия старших менеджеров признала нашу арену лучшей в мире с точки зрения профилактики халатного отношения к труду и контроля агрессии перед высшим руководством. Авраам Альбертович лично жертвовал свои костюмы. Смею вас заверить, данные наказательно-профилактические бои призваны…

– Всё. Хватит – вздохнул Петя.

Мальчик шагнул на арену и растащил бойцов.

Жировой гигант сжал кулачищи, готовый к драке.

Но окровавленный боец вцепился спасителю в ногу.

– Стойте! Я сам виноват, Пётр Капитонович, – лидер чёрных костюмов раболепно поглаживал мальчишескую ногу – Мои детишки просто обожают серого капюшона! Если бы я знал, кто вы такой. Простите!

– И меня простите! И меня! – к Пете подбежал нервно пощипывающий себя за руки Сергей, – Такой конфуз, Пётр Капитонович! Такой конфуз! Уверяю, за инцидент с девочкой я лично перевел в фонд раковых сироток значительную долю белковой массы из персональной клоно-страховки.

Петя озверело глянул на избитого бойца, на менеджера – и сдавил голову Сергея в ладонях. Голова старшего менеджера среднего звена хрустнула. Обезглавленное тело повалилось на пол, продолжая посмертно пощипывать себя за руки. Зал притих. Залитый менеджерской кровью лидер костюмов недоуменно отпустил ногу гиганта. Стоящие в толпе клоны Сергея недовольно зацокали языками.

– Да, Серёга меня тоже иногда бесит, – разнесся голос над ареной. С оживших портретов смотрел заспанный Авраам Русичёвич. – Ну, здравствуй Петя. Поговорим?

Один конфуз спустя…

– Да вы проходите, – улыбался с мониторов Русичёвич.

Клоны Сергея открыли двери не следующий этаж и поспешно ретировались. Дети шагнули в тёмный коридор. Во мраке мерцали стеклянные стены. За прозрачными перегородками шевелились тела. Митя постучал по стеклу – по ту сторону вспыхнули глазницы. Из дверей выскочило несколько киборгов в белых халатах. Машины принялись обнюхивать незваных гостей. В живот Пети уткнулся металлический лоб с гравировкой: «УБИИ – Украино-болгарский исследовательский институт».

– Не бойтесь, они не кусаются, – Русичёвич на ближайшем мониторе заваривал себе кофе. – Это мои кибер-учёные. Из тех, что удалось спасти после эволюционных чисток. К сожалению, от долгого пребывания в железках у парней чуть-чуть поехала крыша. Не обращайте внимания.

– Почему Сергей говорил так, будто я ваш преемник? – Петя отстранил кибер-ученого, обнюхивавшего его подмышки.

– Потому что я, и правда, хочу сделать тебя преемником.

Русичёвич плотнее запахнулся в халат.

– Парни из этого института уже давно ведут медиакампанию серого капюшона. Стирают твое лицо с камер наблюдения, пиарят футболи, пишут фан-сайты. Я как увидел то видео с протестного митинга, так и сказал Серёге: это лицо нашей будущей борьбы с жирократией. Я даже слоган набросал: «Фуд-бой – он был простым парнишкой, пока однажды двинутый эволюционист-извращенец не уничтожил всё, во что он верил…». И так далее.

– Так вы сразу знали, кто я? – поразился Петя.

– Господи, парень, у тебя долбанный капюшон, разумеется сразу.

– Но вы же и есть жирократия.

– А ты глупее, чем мне докладывали – раздраженно отсербнул кофе Русичёвич. – Что, по-твоему, такое жирократия, сынок? Царь? Холестерин? Медведи с дубинками? Взгляни на этих чокнутых кибер-учёных. Они – последний оплот сопротивления жирократам. Единственные оставшиеся на планете исследователи эволюции. Ты вообще знаешь, что такое «эволюция»?

– То, из-за чего уроды вроде вас убили всех учёных!

– Да что ты? Я, вообще-то и сам учёный. Искал когда-то причины вот этому, – Карлик показал кружкой с кофе на собственное тельце. – Удивлён? Эволюция никого не убивала. Это просто идея постоянного совершенствования живых организмов. Эволюция ведь на самом деле больше похожа на Теорию игр. Она состоит из скачков. Случайностей. Нет строгой закономерности в том, что у какого-то ребенка не хватило в детстве гормона роста. Но именно этот учёный-карлик доказал, что после достижения особями пороговой популяции, включается регресс генов. Когда на планете стало больше 20 миллиардов жителей, я первый связал ожирение с генетическими отклонениями. Парни, покажите.

Кибер-учёные зажгли двухметровую колбу в центре зала. В стеклянном цилиндре плавал труп. Кожа покойника свисала с конечностей, словно не подходящая по размеру пижама.

– Такими люди были уже во времена эволюционных чисток.

Киборг в халате нажал на кнопку – труп в соседней колбе тоже подсветился, тело имело атрофированные руки. В третьей зажжённой колбе друзья увидели уже современного офисного планктона, но совсем худого: лишенное мышц двухметровое тело замоталось в собственную кожу как в простыню.

– Людей перекармливают, чтобы скрыть изменения.

– Так мы чё типа вырождаемся? – Поразился Митя.

– А твой друг не такой дебил, как кажется. Я назвал это эволюционной точкой стохастической бифуркации. Человечество самоликвидируется. И пока полмира мира убивает учёных, чтобы это скрыть, «Потапыч» с несколькими корпорациями нашли решение.

– Какое? – не выдержал Петя.

– А такое. В жопу всех жирдяев.

Один из киборгов на нажал на кнопку.

Труп планктона разнесло на части.

– Мы сделали из уродцев метановые бомбы. Команда УБИИ выявила генетическую аномалию в последнем поколении людей, которую путём операции можно преобразовать в био-взрывчатку. Думаешь, почему корпорация «Потапыч» открывает столько международных центров расширения желудка? У меня под рукой кнопка судного дня для трех миллиардов желудков. Знаю, сынок, звучит жестко. Я не хотел вываливать на тебя так сразу. Но метановый холокост – лишь первая стадия. Дальше нам понадобится серый капюшон. Только ты можешь спасти человечество от окончательного выми… Эй, а ты почему встала?

В мониторе мелькнула Машенька. Девочка завопила:

– Не слушай его, Петенька! Беги! Он убьет нас!

– Заткнись! Заткнись, дура!

Русичёвич сдавил Курочкиной горло.

На кулак карлика брызнула девичья слеза.

Одно девичье удушье спустя…

– Я все могу объяснить!

Над друзьями один за другим зависали дроны с изображением извиняющегося Русичёвича. Митя разбивал дроны о стену. Петя выламывал двери на следующий этаж. За разборками апатично наблюдала команда кибер-учёных.

– Никто тебя не убьет, сынок! Наоборот, мы делаем резервного клона для каждой здоровой особи в Империи! – Над Петей зависло сразу десять скулящих Русичёвичей. – Да половина этой высотки забита клонами!

Петя вырвал дверь – на следующем этаже, и правда, стояли колбы с клонами. Кибер-учёные помахали вслед убегающим мальчикам.

– Оглянись! – Вопил с мониторов карлик. – Тысячи колб! Здесь и на каждом заводе «Потапыча»! И всех этих клонов рождают реальные матери! Думаешь, почему власти дают такие дотации роженицам? Клономатка – первая женская профессия в Империи после проститутки. И только ты можешь это остановить! Только ты наращиваешь массу с достаточной скоростью для искусственного клонирования.

Петя остановился.

– Во-о-т! Понимаешь, о чем я? – Воодушевлённо завопил Русичёвич. – Не слушай Машеньку, она и половины не знает. Ты единственный успешный продукт клонокванитирования в мире. Да я готов лишить себя жизни, лишь бы ты выжил.

– Раз вы так любите клонов, чего стираете им память? – заметил Митя.

– Так ведь они бы сошли с ума! Взять хотя бы твою маму, Петя: три падения из окна. Три смерти. Даже с зачисткой памяти это…

– Погоди, бро. Три смерти?

– Сколько раз ты клонировал мою маму? – Процедил Петя.

– Вообще, один, остальные андроиды, но…

– Андроиды?! Где моя мама?

Мальчик подбежал к ближайшему терминалу. Ввел фамилию. Ряды с колбами расступились. К детям выехало два стеклянных цилиндра с плавающими в формалине телами – клоном и оригиналом. У обоих матерей слили кровь и срезали кожу. На ляшках покойниц значился штамп: вторичная белковая переработка.

– Ты что… скормил мою маму менеджерам?

Двумя мамами спустя…

Трехметровый ребёнок пытался вышибить двери на следующий этаж при помощи вырванной из пола колбы с клоном. Клон в колбе захлебнулся, Русичёвич грустно смотрел на бултыхающийся труп. Какое равнодушие к здоровому телу… Нельзя сохранить разум в неестественной плоти. Разве парнишка не видел тех кибер-учёных? Карлик взглянул на притихшую в кресле Машеньку. Как достучаться до этих детей?

– Алло, Серёга? Да. Покажи пацану барышень.

Русичёвич допил остывший кофе. В минуты душевных потрясений он всегда поглаживал выпирающую из своего стола кнопку в форме человеческого седалища. Неужели именно сегодня ягодицы судного дня выпустят финальные газы? Парню осталось только добраться до лифта, если он уничтожит клономаточный приплод… карлик взволнованно поправил монитор: дети как раз прошли в последний зал – проход к лифту преградила толпа проституток-каннибалов.

Достучись, до этих детей, Авраам.

– Видишь, сынок, обступивших тебя женщин? – Нервно указал на путан Русечёвич. – Взгляни… – карлик запнулся. – Взгляни на их груди! Людей кормят искусственно созданными помоями, уродуя отравой и без того регрессирующие тела. Но эти-то груди топорщатся! Даже простая диета из здорового белка маскирует генетические отклонения. На планете осталось так мало естественного мяса… Просто взгляни, как прекрасен белок твоей мамы в грудях этих путан.

Парнишка покосился на выпирающий белок мамы.

Потом на монитор с карликом.

– Ты что. Совсем. Дебил?

Одной сменой точек зрения спустя…

– По ходу я тут единственный в одежде, – нервно хехекнул Митя. Толпа голых женщин опасливо поглядывала на не менее голого жирового гиганта, предвкушая телесное буги-вуги. К детям шагнула старшая путано-мама: сосок корпоративной жрицы любви прикрывал значок «Почетная клономатка «Жирного Потапыча».

– Пётр Капитонович, прошу вас, остановитесь, революционный союз рожениц не позволит…

Петя прервал прения, вмазав путане по сиське – значок «почетной клономатки» втрамбовался в буферную зону жрицы. Проститутка как ни в чем не бывало поднялась с колен, вырвала железку из набухшей молочной железы и дала отмашку коллегам. Обнаженные куртизанки взмахнули кнутами – Петю обвили кожаные путы.

– Не сопротивляйтесь, Пётр Капитонович, так только больнее.

Напитанные силой канибального белка клономатки прочно зафиксировали мальчишеские ухабы. Старшая путана взмахнула кнутом – из рассечённого живота Пети брызнула струя жира. Удар за ударом мальчик худел, вопя в луже собственной жировой массы.

– Почему вы ещё сопротивляетесь, Петр Капитонович?

Плеть путано-мамы хлестала непослушного мальчика.

– Почему вы отвергаете революцию?

– Потому что в жопу революцию, – Петя перехватил хлыст. Проститутки испуганно отпрянули: мальчик всасывал жир назад. Рассеченная кожа впитывала утраченные масла. Всосанные подкожные массы стекались к предплечью, рука мальчишки быстро росла. Путано-мама упала под напором перекачанного кулака. Набухший бицепс привязал проститутку к плети и взмахнул над головой почетной клономаткой – оторопевшие коллеги отпрянули. Вертящаяся на кнуте жрица любви истошно визжала. Куртизанки кинулись на помощь путано-маме: десяток грудей придавил Петю к полу.