Актуальные вопросы лингвистики и лингводидактики: традиции и инновации. Часть 3

7. Поддячая И.А. Семантическая организация фразеологизмов-антонимов качественно-обстоятельственного класса русского и английского языков // Вестник ЧГПУ. 2009. № 4. С. 246–257.

8. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1977.

9. Соловьева Н.В., Шабанова В.П. Антонимия фразеологизмов: формальное и семантическое сходство как критерий противопоставленности единиц // Вестник МГОУ. Серия: Лингвистика. 2015. № 5. C. 41–46.

10. Фомина М.И. Современный русский язык: Лексикология. 4-е изд., испр. М.: Высш. шк., 2001.

11. Longman Dictionary of English Idioms. London: Addison Wesley Longman Dictionaries, 1998.

К вопросу о фонологических особенностях баскского языка

Лаврова Н.А.

доктор филологических наук, доцент

Московский педагогический государственный университет

Аннотация. В статье рассматриваются некоторые наиболее характерные особенности фонологической системы баскского языка, генетическое родство которого с другими языками до сих пор остается предметом споров среди лингвистов. Являясь преимущественно языком агглютинирующего типа, баскский также обнаруживает общие черты с фузионными и флективными языками. Подробно анализируется качественный и количественный состав фонемного инвентаря, правила баскской фонотактики и фонемной дистрибуции.

Ключевые слова: баскский, Испания, агглютинация, фонетика.

TOWARDS TYPICAL, PHONOLOGICALLY SALIENT FEATURES OF BASQUE

Abstract. The articles deals with some of the most salient phonetical features of Basque, a language whose provenance is still debated by academia. Primarily belonging to the agglutinating type of languages, Basque also manifests some features typical of inflecting languages. The main focus of the article is the inventory of Basque phonemes, the rules of Basque phonotaxis and phonemic distribution.

Key words: Basque, Spain, agglutination, phonetics.

Баскский язык – единственный язык в Западной Европе не индоевропейского происхождения. Научные исследования баскского начались в середине XIX в. – в период расцвета компаративистики, однако первые попытки установления генетического родства баскского предпринимались начиная с XVI в. [3].

С типологической точки зрения баскский язык является преимущественно агглютинирующим, обнаруживая, как это часто бывает, черты других языковых типов: нечеткость морфемного шва (наличие фузии), а также чередование гласных и согласных в комбинирующих формах напоминают черты флективного языкового типа. Современный баскский характеризуется преобладанием постпотизивных релятивных аффиксов, выражающих различные грамматические значения, однако существуют данные что баскский язык изменил свою типологию: преобладание препозитивных аффиксальных элементов сменилось преобладанием постпозитивных [1].

Баскский алфавит состоит из 22 букв, большинство из которых совпадает с английским языком за исключением палатального согласного ñ (n с тильдой), используемого несистематически и не во всех диалектах баскского. Графемы с, q, u, w, y не употребляются в исконно баскских словах и используются преимущественно для передачи слов иностранного происхождения. Характерно также отсутствие фрикативного v. Диграфы dd, tt, rr, ll, tx, tz, ts передают один звуковой сегмент; часть из них – tx, ts, tz – палатализованы и используются в экспрессивных целях (см. ниже). Как и в случае среднеанглийского языка, с распространением книгопечатания некоторые исконно баскские слова записывались на французский или испанский лад, поэтому то, что в современной орфографии передается посредством сочетаний ke, ki, ge, в средневековых текстах передается на французский манер – que, qui, gue, gui. То же самое касается слогов za, ze, zi, zo, zu, прежде передававшихся посредством французских графем – ça, ce, ci, ço, cu [5].

Если в протобаскском аспирация имела широкое распространение, то в современном баскском наблюдается процесс утраты аспирации в большинстве диалектов, с ее сохранением в северной части Пиренеев. Однако и там дистрибуция аспирации имеет следующие ограничения:

1) аспирация встречается не позже, чем начало второго слога;

2) в одном слове может быть не больше одного аспирированного согласного, даже если слово состоит из двух основ, каждая их которых имеет аспирированный звук в изоляции [2].

Одной из сильных фонологических оппозиций в баскском является оппозиция глухость-звонкость среди взрывных согласных: ср. zapal «угнетать» vs zabal «широкой», aker «козлик» vs ager «появляться», puru «чистый» vs buru «голова», kai «пристань» vs gai «дело» и т.д. Как и в русском языке, оппозиция глухость-звонкость среди взрывных нейтрализуется на конце слова. Следует заметить, однако, что после сонорных (носовых и латеральных) оппозиция глухость-звонкость нейтрализуется в пользу звонкости в диахронии, в частности, при освоении латинских заимствований: ср. баскск. denbora «время» от лат. tempora. Носовые согласные ассимилируют по месту образования последующему согласному звуку: ср. kanpo «из», andere «женщина», hanka «нога» [4].

Во всех диалектах представлены следующие пять гласных звуков: а, е, i, o, u. В сулетинском диалекте встречается лабиализованный гласный ü. Отличительная особенность зубероанского диалекта – в наличии носовых гласных. В данном диалекте некоторые гласные (i, y, u) представлены широкой и узкой разновидностями. В большинстве диалектов представлены нисходящие дифтонги [ai], [ei], [ui], [au], [eu] и один восходящий [ui]. Баскский язык характеризуется сложной системой ударения: в зависимости от диалекта, а также морфологического состава слова, различают 6 вариантов ударения с преобладанием динамического квантитативного. Менее распространено высотное ударение. Наиболее распространены варианты с ударением на предпоследнем или втором слоге; в лабурдинском и нижненаварском диалектах преобладают слоги с равной выделенностью, поэтому условно можно говорить об отсутствии словесного ударения, компенсируемого наличием синтагматического ударения. Считается, что в протобаскском ударение падало на последний слог.

По правилам фонотактики баскские слова не могут начинаться с взрывных согласных звуков [p], [t], [k], [d] за исключением тех случаев, когда за ними следуют сонорные [r] или [l], заимствований и звукоподражательных слов. Исключая экспрессивно-эмфатические образования, сонант [m] и аффрикаты также не могут располагаться в начале слова. Сонант [r] не встречается в абсолютном начале слова, за исключением недавних заимствований (ср. radar). В зависимости от диалекта, взрывные [b], [d], [g] отличаются степенью окклюзивности: в большинстве диалектов, за исключением французских, смычка никогда не бывает полной [6].

Атипичные звуковые сочетания (глухие взрывные инициали, скопления согласных в начале слова, взрывные финали, палатальные звуки и графема m в любой позиции в слове) используются для именования следующих тематических групп: небольшие и неприятные для человека насекомые, ракообразные, рептилии, амфибии, некоторые явления природы, предметы, производящие громкий или неприятный звук, отрицательные физические характеристики, некоторые телесные функции (ср. karramarro «рак», zirimiri «изморось», koko «жук», txintxirrin «погремушка», kazkabar «град», txirrita «кузнечик», txitxare «червяк», txikili-txakala «половой акт»). Можно видеть, что большинство слов характеризуются гармонией гласных, представляя собой табуированные названия, шуточно-несерьезный характер которых скрывает суть обозначаемого, преуменьшая его значимость, опасность и т.д.

Баскский допускает небольшое скопление согласных в начале, середине и на конце слова: для начала и середины характерны сочетания двух согласных; то же самое касается конца слова, однако в ряде случаев на конце возможно скопление трех согласных. На конце слов встречаются взрывные [t] и [k], аффрикаты, шипящие, сонорные [l], [n], [r]. Характерна гармония шипящих-свистящих: слово может содержать либо только ламинальные [z], [tz], либо только апикальные [s] и [ts] (ср. zezen «бык», izotzi «лед», sasi «ежевика», itsusi «некрасивый»).

Особенностью инвентаря согласных в протобаскском является более продолжительная артикуляция глухих взрывных в отличие от звонких взрывных. По предположению Р.Л. Траска (1996), фортисные взрывные представляют собой геминаты линисных.

Как и русский язык, баскский использует палатализацию в качества экспрессивного словообразовательного средства. Как правило, корональные (образуемые касанием кончикаязыктвердого неба) согласные заменяются на палатальные: ср. zezen «бык», экпрессив. xexen; zakur «собака», экспрессив. (t)xakur; hezun «кость», экспрессив. hexur; ttantta «маленькая капля» (от tanta «капля»), ddunddu «голубоватый» (от dundu «голубой»), Antton, Maddalen (от Anton, Madalen). Как в русском и английском языках, некоторые диминутивы баскского не имеют нейтрального коррелята, употребляющегося в сходном значении, что и диминутив: ср. русск. «ушко иголки», «носик чайника», «беговая дорожка», «матрешка», «спинка стула», англ. molecule, corpuscule и баскс. ttar «маленький». В случае лексикализации варианта с палатальным согласным стилистически маркированным является исторически нейтральный вариант: ср. zori «знамение» vs txori «птица». Предположительно, значение «птица» развилось посредством метонимического переноса: в древности (как и сегодня среди суеверных людей) существовал обычай предсказывать будущее по полету птиц – будет ли дождь, обещает ли следующий день быть солнечным или пасмурным и т.д. В случае если палатализованные лексемы представляют собой нейтральное обозначение денотата, непалатализованный коррелят может представлять собой аугментатив. Для придания признака уменьшительности нейтральному диминутиву используется двойная палатализация: ср. txakur «собака» vs zakur «большая собака» vs txakurtxo «маленькая собака».

Экспрессивно-оценочное значение также передается нечастотной аффрикатой [dz]: ср. dzartako «дуть», dzingo «дырка», dzangada «нырять». Следует помнить, что русские переводные эквиваленты баскских слов являются в известной степени приблизительными и не передают экспрессивно-оценочный характер соответствующих баскских слов [5].

Некоторые из современных дифтонгов возникли в результате утраты согласного в интервокальной позиции. Поскольку согласно правилам фонотактики баскского языка не допускается большого скопления согласных в начале слова, при освоении латинских заимствований, в баскском получает широкое распространение эпентеза – вставка гласного звука между двумя согласными: ср. garau от лат. granu «пшеница». Определенную роль в морфонологии баскского языка играет гармония гласных, хотя она и не получает широкого распространения. Прежде всего, сюда относятся слова, исторически начинающиеся с переднеязычного гласного среднего подъема *e, который поднимается до гласного верхнего подъема [i] в случае, если последующий или последний слог содержит гласный [i]: ср. ibili «быть активным» (<ebili), ikusi «видеть» (<ekusi), ipini «класть» (<epini). В некоторых диалектах баскского (бискайском, ронкалесском и сулетинском) встречается обратная ассимиляция – уподобление гласного верхнего подъема [i] гласному нижнего подъема [u]: ukuzi «мыть», urun «прясти». Рудиментарная гармония гласных (дистантная ассимиляция) наблюдается в бискайском диалекте, в котором [a] ассимилирует [e] после гласного верхнего подъема в предшествующем слоге: ср. zaldije < zaldia «лошадь», egune < eguna «день». В пиренейских диалектах и в верхненаварском широко представлена синкопа: aingru (aingeru) «ангел», bedratzi (bederatzi) «девять», tuple (tipula) «лук» и т.д.

Для устранения зияния между двумя гласными, не являющимися дифтонгами, используются следующие приемы: для аспирирующих диалектов характерна вставка h (zahar «старый», zuhur «осмотрительный»); в диалектах, не знающих аспирации, сочетание двух гласных либо сохраняется, либо возникает явление гаплологии: ср. zaar или zar вместо zahar «старый», aal или al вместо ahal «способность». В остальных случаях зияние устраняется посредством эпентетических b, d, g или r. Гаплология получает широкое распространение в случае образования сложных слов: ср. sagar «яблоко» + ardo «вино» = sagardo «сидр». Любопытно, что выпадение слога встречается и в случае отсутствия полной идентичности смежных слогов: ср. ume «ребенок» + berry «новый» = umerri «ягненок».

Как и в германских языках, в баскском наблюдается явление ротацизма – в данном случае переход интервокального n в r. С утратой интервокального n некоторые диалекты (сулетинский и ронкалесский) развили носовые гласные, не встречающиеся в других диалектах. В некоторых словах, заимствованных из латыни, наблюдается явление метатезы: ср. лат. benedicere vs баскс. bedainkatu «благославлять», лат. cumulu vs баск. mukuru.

Несмотря на отсутствие графемы m, экспонентом которой служит назальный [m], по свидетельству Р.Л. Траска [1996], в современном баскском сочетание nb дает звук, идентичный носовому [m].

Таким образом, наиболее характерными особенностями фонологической системы баскского языка является отсутствие:

• в исконно баскских словах начальных p-, t-, d-, k-, r-;

• в исконно баскских словах графемы m, при возможном наличии сонорного звука [m], получаемого комбинированием звуков [nb];

• скопления согласных в начале слога;

• палатальных звуков в древних словах;

• сочетания сонорного с последующим глухим взрывным (np, nt, nk, lp, lt, lk).

Литература

1. Архипов А.В. Баскский язык // БРЭ. Т. III. М., 2005. С. 87–88.

2. Потапов В.В. Краткий лингвистический справочник. М.: Метатекст, 1997.

3. Расы и народы. Иллюстрированная энциклопедия. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 638 с.

4. Bengtson J.D. Macro-Caucasian: a historical linguistic hypothesis // In Shevoroshkin. 1991. P. 162–170.

5. Trask R.L. The history of Basque. London, New York: Routledge, 1996.

6. Vennemann Th. Linguistic reconstruction in the context of European prehistory // Transactions of the Philological Society. 1994. 92 (2). P. 215–284.

Предметно-языковое интегрированное обучение через спецкурс

Луканина М.В.

кандидат филологических наук, доцент

МГУ имени М.В. Ломоносова, Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС»

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению потенциала спецкурса на английском языке (в частности, курса “Crisis communications”) в контексте предметно-языкового интегрированного обучения (CLIL). Формат спецкурса на иностранном языке позволяет вузам оптимизировать программу, одновременно задействуя предметную область, профессиональные и коммуникативные навыки на иностранном языке. Анализ достигнутых целей показывает, что предметно-языковая интеграция является исключительно эффективным методом обучения академическим предметам через язык и языку через предмет. При реализации методики предметно-языкового интегрированного обучения есть ряд ограничений и условий, которые обусловливают ее более успешное использование на уровне магистратуры.

Ключевые слова: предметно-языковое интегрированное обучение, предметная интеграция, спецкурс

CONTENT AND LANGUAGE INTEGRATED LEARNING VIA AN ELECTIVE COURSE

Abstract. The research work reviews the potential of an elective course (Crisis Communications), read in English to Russian students, within the framework of content-language integrated learning (CLIL). Peculiarities and structure of elective courses allow universities and institutes to optimize their curricula, simultaneously involving academic content, professional and communication skills in a foreign language. The analysis of the goals achieved demonstrates that content-language integration is an effective and efficient method used to teach academic subjects through a foreign language and a foreign language through a subject. The implementation of CLIL is specific to a number of conditions and terms, which are met best at the Master degree level.

Key words: content-language integrated learning, content integration, elective course

Программы современного высшего образования направлены, прежде всего, на формирование компетенций и навыков, что обусловлено как научно-образовательными траекториями, так и требованиями современного общества. Это связано и с программами повышения конкурентоспособности вузов (5/100), и с увеличением интернационализации высшего образования, и с требованиями работодателей. Переход от концепции передачи знаний (характерной для старой образовательной системы) к концепции освоения академических и профессиональных навыков в российском образовании происходит постепенно и требует новых подходов и реорганизации процесса обучения.

Основным приоритетом образовательных программ вузов становится показатель эффективности. В условиях российского образования, где в большинстве неязыковых вузов очень ограничена сетка часов, выделяемых на освоение языковых компетенций, необходим подход, максимизирующий отдачу и оптимизирующий учебное время. Так в центре внимания оказались подходы, одновременно реализующие, с одной стороны, языковые компетенции (ставшие неотъемлемой частью качественного образования), с другой стороны – академические знания, и с третьей – практические навыки, связанные с выбранной специализацией.

Одной из современных образовательных технологий, которая применяется для формирования иноязычной коммуникативной компетенции, является предметно-языковое интегрированное обучение – CLIL (Content and Language Integrated Learning). Термин CLIL, предложенный Дэвидом Маршем (David Marsh) в 1994 г., обозначал процесс, при котором «учебные предметы или часть учебных предметов изучаются на иностранном языке и который имеет двойную цель изучить предмет, изучая при этом иностранный язык» [9, c. 58].

CLIL как термин был закреплен Европейской ассоциацией администраторов, исследователей и практиков (EUROCLIC) в середине 1990-х гг. Под этим общим термином подразумевается любая деятельность, в которой иностранный язык используется в качестве инструмента изучения неязыковой предметной области, где и язык и предмет выполняют общую цель. Принятие термина способствовало более четкому определению характера методики по сравнению с рядом схожих подходов. Таким образом, CLIL охватывает спектр обучающих методик, где академические предметы преподаются на иностранных языках, при этом преследуются две цели одновременно: изучение предмета посредством иностранного языка, и иностранного языка через преподаваемый предмет. Обе цели при этом равнозначны и взаимно-интегрированы.

«Предметно-языковое интегрированное обучение – это образовательный подход, целью которого является одновременное достижение двух целей: дополнительный иностранный язык используется для обучения и освоения как содержания, так и языка. Основополагающим в методике является содержание, при этом она расширяет опыт обучения языку и этим отличается от существующих методик обучения иностранным языкам» [5, c. 25]. Именно в этом аспекте методика CLIL отличается от других предметно-ориентированных подходов: содержание урока берется не из ситуаций ежедневного общения или общей среды, а из предметной области, из академических/ научных дисциплин, из обучаемой специальности.

Традиционное обучение иностранным языкам часто подвергается критике за то, что не дает достаточное количество вводной информации, большая часть которой не аутентична и не имеет настоящей коммуникативной значимости и функциональности. Преимуществом CLIL является использование аутентичных материалов, поощрение студентов в привлечении любых предметных знаний из соответствующей языковой среды.

В рамках предметно-языкового интегрированного обучения выделяются четыре взаимосвязанных интегрированных компонента, так называемые 4Сs: content (предметное содержание), communication (язык обучения и язык для обучения), cognition (познавательная деятельность и мыслительные способности), culture (культура, глобальная повестка дня) [5]. Эта структура объединяет с интегрированное обучение (содержание и познавательная деятельность) и языковое обучение (коммуникация и культура).

Данный подход оказался очень перспективным в сфере образования, при этом находя воплощение как на уровне школьного, так и высшего образования в рамках так называемого lifelong learning, концепции обучения на протяжении всей жизни. В настоящее время многие университеты разрабатывают, внедряют, используют данную методику, встраивая соответствующие принципы в свою программу.

Таким образом, целью работы была апробация метода на уровне магистратуры вуза и обсуждение результатов и возможных ограничений подхода.

В качестве объекта рассмотрения был взят спецкурс «Crisis Communications / Антикризисная коммуникация», предложенный магистрам программы «Международные связи с общественностью» факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова на английском языке.

Магистры как целевая аудитория были выбраны не случайно. На уровне бакалавриата использование предметно-языкового интегрированного обучения является затруднительным, если у студентов не сформирована лингвистическая база и определенные навыки (как языковые, так и профессиональные).

Спецкурс по своей сути имеет возможность опираться на базу уже пройденных курсов и накопленных знаний. Так, для овладения курсом «Антикризисная коммуникация» необходимы знания и навыки, приобретенные студентами в ходе изучения таких дисциплин обязательного цикла, как «Коммуникационный менеджмент», «Связи с общественностью в международных отношениях», «Мировая политика и масс-медиа». Студент должен знать специфику деятельности в области средств массовой информации и связей с общественностью, знать законы и этические нормы, регулирующие деятельность связей с общественностью, владеть технологиями изготовления информационного продукта и навыками публичной речи.

Для того чтобы обеспечить одновременное освоение предметной области и совершенствование языковой базы и навыков, был создан комплект методических материалов. С одной стороны, за основу были взяты оригинальные англоязычные учебники в соответствующей области [4], кейсы [7], статьи, аутентичные видео- и аудиоматериалы (лекции, пресс-конференции и пр.). Кроме того, для дополнительных презентаций и докладов по курсу использовались энциклопедии, сборники аналитических материалов, информация Интернет-сайтов и т.п.

С другой стороны, было специально разработано методическое пособие по английскому языку «Crisis Counselor» [8], целью которого было помочь студентам в отработке лексико-терминологического плана на основе подобранных оригинальных текстов и заданий. Уровень владения языком в группе был неоднородный: у части группы это был первый иностранный язык, у остальных – второй иностранный язык. Методическое пособие выполняло несколько функций: отработка и закрепление терминов, создание языковых и семантических полей, совершенствование коммуникативных навыков, подключение необходимых контекстуально грамматических явлений и пр.

В целом, программа курса включала освоение определенной предметной области, закрепление соответствующих навыков письменной речи (аналитический разбор кейсов, подготовка пресс-релизов и материалов для конференций, анализ рисков и т.п.), навыков командной работы и принятия решений, peer-review (оценка работы согруппников), критического чтения, умения сделать доклад или презентацию, знания основ и проведения пресс-конференции.

Анализ поставленных целей показал, что чтение спецкурсов на иностранном языке является одним из эффективных способов сбалансировать академические знания и практические навыки составляющей профессии. При наличии у студентов свободного владения языком, такой подход позволяет достичь несколько целей одновременно. С одной стороны, самым очевидным преимуществом является совершенствование собственно иностранного языка в изучаемой сфере деятельности, т.е. развитие навыков чтения, аудирования, письма и говорения. Иностранный язык дает возможность освоить терминологию, расширить горизонты за счет чтения зарубежной литературы.