скачать книгу бесплатно
– Как тебя зовут?
– Биргетит, – насуплено ответил медведь.
– Как, как?! Биргетит?
Имя, как будто развеселило неста.
– Да.
– А зачем ты на нас прыгнул? Чем мы тебя обидели?
– Я винтовку себе хотел взять, а вы уплываете. Что делать было?
– Ну да, – весело согласился нест.
Корж пошевелился, опять потрогал правую руку, поморщился.
– А еще какие имена у вас есть? – спросил нест.
– Разные. Старуха, Супремум, Кан-торо, Валесница… много всяких.
Нест уже даже хохотнул:
– Канторова лестница, говоришь?
– Да, – ответил медведь, – только ты не там пустоту делаешь в звуках.
– А главные есть у Вас?
– Старуху мы все слушаем, она самая умная. Про людей знает. Только она не старая, она молодая, как все наши. Хочет, чтоб старухой ее называли.
– Да-да-да-да-да, – улыбаясь, отозвался нест. – А глаза у нее какого цвета?
– Один голубой, другой желтый.
– Желтый справа?
– Да…
– И на загривке клок белый?
– Да, – удивленно ответил Биргетит. – Ты старуху знаешь?!
– Знаю, – с улыбкой сказал нест. – Большая самая была у нас. Мы ее Наташей звали. Веселая. Это же она вам имена надавала? – сказал нест и расхохотался. – Кто же еще?! Передавай ей привет. Скажи – от Романа. Ладно?
– Ладно.
Корж забывшись, шевельнул правым плечом, опять поморщился и издал тихий стон. Нест Роман тут же вспомнил про коржа. Он повернул незрячее лицо на звук и начал возбужденно рассказывать:
– Это триста лет назад было… Я в исследовательском центре с медведями работал. Война началась, центр коржи разбомбили. А у меня две пары медведей там. Что с ними стало – так и не узнал. Вот Наташа объявилась.
Корж промолчал, зло играя желваками и не испытывая никакой радости от встречи. А медведь оживился:
– Она триста лет прожила? – с интересом спросил он.
– Ну да. Вы же нестареющие. Вы несты.
– Нест, значит нестареющий? – удивленно спросил медведь. – А! Ясно теперь… А корж?
– Корж – это короткая жизнь, короткоживущий, – ответил Роман и потрепал опять медведю уши. – Любопытный ты какой. Ты, лучше знаешь что, ты скажи Наташе, что мы за рекой, что к нам можно в гости заходить.
– Ладно.
Тут наконец подал голос корж.
– Воркуют, голубки, – сказал он хрипло, через силу, будто выталкивая слова.
Сказал и пошел прочь.
– Стой! Стой, говорю! – заволновался нест. – Перестань!
Медведь не понимал, что происходит. Корж отошел еще на пару шагов, приставил пистолет к голове и выстрелил.
– Фух, – фыркнуло тихо.
Тело упало. Наступила тишина.
– Что это? – спросил ошеломленно медведь. – Зачем?
– Почти всегда так, – сокрушенно ответил нест.
Он покачал головой и добавил:
– Мы ведь не скрываем технологию. Мы ее предлагаем даром. Всем можно жить, всем можно оставаться молодым. Не стареть, – он вздохнул. – Редко кто из коржей хочет долгую жизнь. Заботы их пугают. Им умереть легче. Образ жизни дороже жизни.
Помолчав еще немного, Роман шевельнулся.
– Ну что, Берг, нам спешить надо. Помоги…
Роман принялся спускать лодку к воде, а медведь показывал дорогу.
– А глаза? – спросил медведь, когда нест уже сел в лодку.
– Глаза? Да ерунда. Сами отрасти не успеют даже, – ребята уже завтра новые подошьют.
– Сейчас-то как поплывешь?
– А, ты про сейчас! Да тут автопилот. Все. Беги Берг. На вот тебе, винтовка твоя. Наташе привет. Толкни.
Медведь толкнул. Лодка заскользила по воде. Медведь спросил напоследок:
– А как вас от коржей отличать?
– У нас старых не бывает. Пока, Берг!
Так и расстались.
На рассвете медведь сидел на склоне холма и смотрел на Луну. Рядом в траве лежала винтовка. Луна казалась ненастоящей на светлом небе, будто облачко. Он сидел и вспоминал рассказы «старухи» про крохотный уголек-Солнце в необъятной темноте. Вокруг уголька, словно маленькая мушка летает толика вещества, милипусечный комочек глины, песчинка – Земля. Одинокая, беззащитная… Зачем летает? Куда? И как странно смотреть сейчас медведю на Луну, понимая, чувствуя, что все это правда, что он, медведь, сидит сейчас в первом ряду этого огромного театра, который театр и сам – всего лишь молекула в космосе. Неужели возможно тут утвердить себя? Мыслимо ли?!
===
Не кощей людей
Тундра летом шатается. Земля жидкая. Прогибается под машиной. Машина получается всегда в яме. Даже удивительно, как это грунт никак не порвется, и машина в дырке не потонет. Не рвется грунт. Едет машина и волну гонит по тундре, как по воде. Только давно не ездили тут машины. Незачем стало. Это раньше тут нефть искали. Я-то сам машин вовсе не видал, как они ездиют. Как ржавеют только видал. Одну.
Северное лето богато комарами. Столько комаров, что оленей даже донимают. Местные специально костры разводят, чтоб олени в дыму спасались, чтоб не разбегались галопом по всей тундре. Когда олени бегут стадом, тундра тоже шатается. Я-то сам не местный, костров не развожу. Местные в юртах живут. Вон они, юрты. В дыму все.
Интересно, почему комаров не едят на Севере. Это же тоже белок. Я-то сам не знаю, что за белок такой, но в Африке местные мух едят ведь. Наловят, намесят, налепят котлет, нажарят и едят. А на Севере с комарами так не делают. Я-то сам Африки не видал. Но думаю, что там рыбы нету. А тут рыбы много. Реки тут жирные. И ягоды много. И оленей. И дичи в лесу.
Вот она, в сторону на Восток, река-широка. А на юг растут деревья. Лес. Ну не лес, а так – одно название – поросль. Деревья как трава. Мелкие, карликовые. Чуть выше роста взрослого человека. Чтоб нормальные деревья встретить надо долго идти. Я-то сам на Юг не ходил еще. Нормальных деревьев не видал.
Мы тоже в юртах живем. Только мы чуть на сторону, наших юрт не видно за лесом. А места тут много. И реки всем хватает. Местные нас любят.
Далеко за рекой, в сторону на Восток, стоит Сорочинская синяя гора. Лес на горе, оттого и синяя. Там живет Змей Лес-Гора. Огнем плюет. Туда лучше не ходи. А еще дальше за гору живут люди, что ссоры учиняют. Оттого они сорочинцы. А Лука спорит со мной, говорит, те люди есть сорочинцы потому как птиц-сорок чинить могут. Нет, неправда. Дед Ивол рассказывал, сороки в этих местах не водятся. Люди там живут, зовутся глодай-кощеи, а никакие не сорочинцы. Просто гора сорочинская и все. Так дед говорит. А я не знаю. Мне хочется, чтоб и люди тоже были сорочинские. Зачем они глодай-кощеи? И как они там живут, если там Змей огнем плюет? Или они далеко, как мы, только с другой стороны? Я не знаю. Дед Ивол говорит, там еще одна речка есть. Поганая речушка. Смердит от нее. Что-то глодай-кощеи с ней сделали, стала смердеть речка. Есть там рыба, интересно? И мост там есть, если наступить на него без разрешения, то мост горячий становится и светиться начинает огнем. А разрешение бабка дает. Она там рядом. Дед Ивол говорит, что там делать нечего. Чудное место. Надо сходить, как подрасту.
Мы-то сейчас в гости ходили к местным. Дед Ивол ходил. А мы так просто увязались. К зиме готовиться надо летом, вот он и ходит ко всем в округе. Спрашивает, кто как готовится, да сколько чего наготовили. Всего ли хватит. А мы так ходили, за компанию.
Нам с дедом Иволом хорошо. Он умный и добрый. Много знает и рассказывает. Борода у него белая, как у Деда Мороза. Я-то сам Деда Мороза не видал.
– Ну что, Егорша, – говорит дед Ивол. – Каши или щей? Чего бы тебе? Что мамка сейчас варит?
У меня в животе заурчало.
– Я бы сейчас щей бы скощеил, – говорю.
Лука тоже голос подает:
– Да кашей сверху придавить бы!
Прокоп, самый среди нас старший брат, ему уже двенадцать лет, говорит:
– Да с мясом чтоб!
Дед Ивол улыбается и по голове меня треплет, а потом Луку.
Прибежали мы к нашим юртам. Прокоп, самый голодный, кричит снаружи:
– Мамка! Кощевать хотим! Чего ты нам сварила?
Мамка изнутри:
– Руки идите мойте.
Расселись мы вокруг стола. Дед Ивол с нами обедать сел. Его бабка умерла зимой, он теперь с нами обедает. Слышим, отцы наши пришли с охоты. Шум с улицы, гогот, гиканье. Мы бежать хотели – смотреть, что отцы принесли.
– Сидеть! – мамка строго говорит. – Вот вам мое слово. Сначала, чтоб обед скощеили. Потом пойдете.
Заходит в юрту наш отец.
– Кощеваете, люди, – говорит.
– Тебе спасибо, – отвечаем, а сами замерли, больно уж отец загадочный, что-то принесли они сегодня особенное.
– Дед, – говорит отец. – Мы глодай-кощея поймали.
Дед Ивол даже не дернулся – ложку до рта донес, прожевал и только тогда спросил:
– Жив?
– Здоров, – отвечает отец.
Дед Ивол отложил степенно ложку.
– Дай-ко, сыне, острогу.
Отец свою острогу тянет, что в руке у него. Мамка возмутилась, что за столом всякое творится, прикрикнула на мужа:
– Ну-тко! Дети кощеют!
Дед Ивол тоже сказал:
– Другую острогу, сыне. Старую. Мою, которую. Где она у тебя?
Дед Ивол пересел от стола, отец нашел старую острогу. Дед осмотрел ее, поцокал языком, взял осилок и принялся вострить зубцы.
– Дед, – говорю я, – ты правда убивал глодай-кощея?
– Было дело, – отвечает дед Ивол.
– А как?
– Да нехитрая наука, – говорит дед Ивол. – Острогой и убивал.
Прокоп, самый умный из нас, братьев, спрашивает:
– А за что человека убивают?
– Вот именно, – отвечает дед Ивол. – Хорошо ты спросил, Прокопе. За что! В этом все дело.
