Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие

– Вот и наш ночлег! – радостно сообщает парень и широко улыбается, улыбка добрая и вызывает удивительно приятное доверие. Хижина бревенчатая, маленькая. Из неё выходит железная, старая труба. По правую сторону от двери лавочка, а по левую лежат бревна в сундуке, который удобно располагается на земле, не мешая проходу. Сундучок с практичной крышкой, защищающей от осадков. Если заглянуть за лачугу, то можно увидеть мёртвые пни. Хижина из сруба цела и не имеет повреждений. Удивительно то, что путешественники с добром относятся к своим местам пребывания. Благодаря каждому чистому и доброму вапору, домик стоит и процветает, как хранилище историй, укрытие в бурю или же совершенно обычный ночлег.

– Заходите, – Оле открывает дверь и приглашает, словно домой. Карвер молча входит в помещение. Большое окно, разделённое довольно толстыми брусками на четыре маленьких, сразу бросается в глаза. Утолщённые створки защищают стекло от разных повреждений и позволяют крепче держаться в любую бурю. Вид открывает взор на пеньки, что бездумно и нелепо вырубили неизвестные – печальная картина. По левую и правую сторону стоят две маленькие кровати, а между ними небольших размеров столик. При входе стоит печь. На ней старая посуда. Пахнет помещение мёртвой древесиной.

– Помочь чем? – Карвер осматривается.

– Чувствуй себя в гостях! – кидает рюкзак на пол при входе и через пару секунд подбрасывает пару брёвнышек прямо к ногам Стрелка, от которых разлетаются разные кусочки грязи и коры. Убийца снимает ножны и кладёт на одну из кроватей, пистолет же при нём. За окном смеркается. Снег окрашен кровавыми оттенками солнца, но цвета смываются холодом и тьмой, которая стремительно наступает. Майнбласт понимает, что на озере чуть не сделал роковую ошибку в своей жизни. Пусть тьма вонзает клыки или когти в вапор, пусть тело медленно погибает или бездна поглощает его, но жизнь – то, что имеет великую для каждого ценность. Он будет бороться за себя, пусть даже теперь в долгожданном одиночестве. Его путь освещают такие, как Оле, которые встретив случайного прохожего, способны пригласить на ночлег и развести огонь в печи. Радость медленно разгорается в голове Карвера, но всё же гадко из-за событий прошедших дней. В мысли, кажется, тоже перестали приходить плохие воспоминания.

Лесник поджег в печи сухие щепки, что лежали прямо под рукой, а после уже бросает раз за разом топливо больше и больше. Печка представляет из себя маленькую металлическую бочку на ножках, из неё выходит труба, та делает полный оборот по потолку и выходит со стороны двери на улицу. В топливоприёмник помещаются небольшие брёвнышки. Также у печи есть дверца, имеющая три тонких полоски – отверстия, чтобы заглядывать внутрь, и чтобы тепло лучше разливалось по помещению. Сверху на плоскости лежит чайник и небольшая мятая кастрюля. Не раз бывавший здесь мужчина достаёт из-под кровати разные шкуры. Двое хорошо устроились.

Стрелок лёг на кровать, закинув руки за голову, на груди лежит одна волчья шкура, но малых размеров. Печь открыта, поэтому всё тепло разносится по комнате в разы быстрее, а лица двух освещаются приятным, тёплым светом. Лесник достаёт самокрутку и поджигает об огонь в бочке. Делает пару затяжек и протягивает Стрелку. Тот не отказывается. Достаёт вторую, прикуривает и возвращает сигарету назад. Обратив взгляд на природу, видит – лес совсем померк, хотя благодаря окну свет разносится не только внутри, но и жутко освещает мертвую пустошь. Пеньки, словно павшие на ратном поле, бессмертно, уже в небытие гниют, лишь только говоря о гуманности человеческих действий.

– Меня, по правде говоря, пугает, что лес… – кладёт маленькую щепку в огонь, – каменный, – говорит парень, разбавляя атмосферу. Он поднимается и, взяв палочку, помешивает содержимое чайника.

– Каменный? – продолжая наблюдать за удивительным пейзажем.

– Природа в лесу в холодное время каменеет, как и сердца людей, – долгая затяжка, которая задерживается в легких еще пару секунд, и они оба выдыхают едкий, но приятный дым.

– Хотел бы побыть на их месте. Хотя бы на время стойких морозов, – Стрелок тем не менее держит семисотый в руке, несмотря на то, что она за головой.

– А что у вас случилось, Майнбласт?

– А какая разница?

– Погодите! – уверенно. – У меня есть то, что точно развяжет вам язык, – Оле встаёт и замирает. Чешет лоб, смотрит на почти заваренный напиток. Травяной и успокаивающий, состоящий из разных трав, что растут в лесах и у подгорья в теплое время года, когда вся растительность растёт невероятно быстро и бесконечно долго, пока вновь холода всё не убьют. Махнув рукой на этот согревающий напиток, лезет под кровать. Кряхтит и достаёт большую бутылку зеленоватого оттенка с приятным для пальцев изгибом у горлышка.

– Вот так вот! – восторженно молвит лесник. Стрелок же от этих слов парня поднимается и, облокотившись на руку, спрашивает:

– Крепкий?

– Ха-ха! Мы, лесники, другого не пьем! – большие латунные кружки мигом приземляются на стол, а жидкость поднимается почти до краёв. В воздухе кружит аромат горячих трав, а кипящая вода булькает припеваючи. Оле снимает с огненной печи чайник и кладёт на деревянную подставку у стены. Вернувшись на место, так же достаёт из рюкзака рыбу, что очень удивляет Стрелка, бросает её на тарелку и широко улыбается.

– За знакомство! – оба опрокидывают кружки. Карвер вскакивает и неимоверно сильно кашляет и плюётся, капельки попадают на огонь в печи и вспыхивают, испаряясь.

– Абаналара! – ругается, задыхаясь. Ходит по хижине в поисках спасения и вскоре вываливается за дверь, упав на холодную землю. Парень же понимающе смеётся, почти падая от неутихающих эмоций.

– Мы, лесники! Другого не пьём! – смеясь, подходит к Стрелку и помогает ему подняться. Майнбласт, прокашлявшись и похлопав глазами, говорит:

– Наливай.

– Вот это по-нашему! – кладет руку на плечо своего товарища, и вместе они захлопывают дверь. Немного погревшись у печки, пропускают ещё пару кружек.

Спустя три, Карвер уже качается, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, подскакивая, когда орбита смещается. Вместе знакомые обсуждают разные темы. В последних парень ведает о работе, сообщает о том, что люди здесь бывают нечасто, то и дело говоря о странных событиях в Портэлдо, рассказывает, как попал в эти края. Майнбласт же, в свою очередь, говорит об опьгараниду. Для него удивительно то, что все краски города вложены в это здание.

– Каждый приходящий туда оставляет себя, – говорит Карвер в заключении своих слов. Достаёт сигарету и предлагает собутыльнику, тот не отказывается. На столе красуются остатки большой рыбы.

– Слушай, Майнбласт! – кричит лесник. – А это что? Это имя твоего рода? – шатаясь и бормоча себе под нос. – А, ну! как звать-то тебя?

– Карвер, – усмехнувшись. Кружки снова ударяются. Перед тем, как выпить, Стрелок тоже обращается с вопросом.

– А твой род как звать?

– Нина, – гордо отвечает парень, немного приподняв голову. Опрокидывают кружки, едкий спиртовой напиток отправляется в желудки.

Карвер размахивает через некоторое время пистолетом и уже совсем пьяный говорит:

– Я… знаешь, – никак не может сказать то, что хочет, – вижу образы из чьей-то жизни! Будущее! – широко раскрывает очи и приставляет дуло к виску. От чего собеседник подрывается и отрывает револьвер от головы.

– Ты… – оттягивает орудие от черепа, – крыша поехала уже? – гневно.

Карвер рассказывает последние события молодому человеку, подробности опускаются, а собеседник от слов бледнеет. Речи о везении и тяжелой доли убийцы, его пугают события, когда тот чудом выбирается живым из удивительных случайностей.

– Мастерство? – возмутившись, интересуется Стрелок. – О каком мастерстве может идти речь, если не в тебя ударила молния, а в твоего напарника? Случайность! – монолог продолжается. Повествователь вскоре, прислонив к голове холодный семисотый тыльной стороной, замолк. Треск бревен в шумных всхлипах скорбит и плачет, как и завывающий ветер. – Непонятно, но и волки страшатся меня.

– Точно крыша поехала. Но знаешь… для начала скажу тебе, раз видишь будущее – будь уверен, проживёшь до этого момента. Значит, чтобы ты не сделал, ты в любом случае будешь жить! Как бы, если бы ты умер сегодня, то как ты вчера видел, что будет завтра, если оно уже никогда не наступит? – говорит лесник, потерев подбородок. Взор, потеряв фокус, направлен на остатки рыбы, что лежат на столе. – Но рассказать я тебе хотел следующее: есть одна легенда, – медленно наливает полкружки каждому. – Существует, как говорят, такой человек, который обрёл, – притих и уже шепотом. Он оборачивается по сторонам, взглянув на пеньки, – бессмертие!

– В каждой деревне своя сказка, – нахмурившись, говорит Стрелок. – Расскажи, – сложив пальцы, облокачивается на стену, чувствует, что алкоголь, кажется, перестаёт так сильно бушевать в его крови.

– Олаф "Мертвец", как говорят… – вспоминает. – Или… – закрывает глаза. Распахнув, продолжает, – его еще называют "афоантропосом". Он не получил в привычном понимании "бессмертие".

Стрелок внимательно слушает и, взяв кружку, медленно поднимается.

– Он как бы и умер, но и нет. Давно, когда элеменадала стали болезнью для всего Фортуито, когда, ну, всё было очень плохо! Кейл Фист Ха… Хар… неважно! Ну этот, кто ещё встал на путь порабощения этих, скажем так, врагов. Захватчиков, – делает глоток и, выдохнув, продолжает историю. – Каким-то образом Кейл экспериментировал с балансом элеменадалис, смешивая несмешиваемое, – медленно стал поднимать кружку ко рту. Резко останавливается, ударяет ей о стол и, ткнув пальцем на Карвера, – естественно над человеком. Попался под руку сумасшедшему в общем.

– Кто?

– Ну, Олаф попался под руку обезумевшему от победы Кейлу. И когда он совершал свои гадости в угоду собственного самолюбия, что-то пошло не так и… я не уверен. Часть его сущности осталась в теле, а часть была вырвана. Тогда-то он умер и в то же время нет. Мы все знаем, что наше тело – Каэлум, а, скажем так, живительная энергия – Вапор… – сам уже не понимая, что говорит. – Но как получилось сделать так, что он обрёл вечную жизнь, если это совершенно невозможно. Ну, солус может… Хотя нет!

– Не понял, а что с его телом? – интересуется Карвер, сделав медленный глоток. Понимает, что Нина совсем захмелел.

– Тело его гниёт, насколько я знаю. Вот здесь и как раз столкновение с народом, ведь не просто так история витает в городах местных. Олаф якобы питается людьми. Это останавливает странное проклятие. Говорят, что именно он, как раз и натравил на нас эту болезнь или призраков, которые по мнению многих! – подняв палец вверх и, выпрямившись, насмешливо пародирует горожан. – Являются людьми, съеденные "мертвецом". Дурития – это дело Олафа – афоантропоса, – договорив, ложится на кровать и смотрит на потолок.

– О чём только не говорят, – замечает Стрелок. – Вокруг всегда какие-то тайны от недосказанности, – усмехнувшись, тоже ложится на кровать и закидывает ноги. Пламя в печи освещает светом небылиц хижину. – Знаешь, зачем сжигают лица после смерти? – в голову приходят горящие лица мёртвых друзей. Он немного напрягается, но отбрасывает эти мысли, таким образом отпуская их навсегда. Желает этим диалогом подвести итоги жизни Олафа и Мираэтты.

– Зачем же? – интересуется Оле.

– У тебя никто из близких не умирал?

– Никогда.

– Говорят, что это единственное место откуда может выйти вапор при смерти, таким образом ты позволяешь ему пробить каэлум, питая теплом уже солус. Поэтому наши смерти кормят природу, – задумавшись.

– Меня редко заботят истории, религии и всякое. Дай мне ружьё, хижину, и я расскажу тебе о настоящем: о состоянии леса, вымирании травоядных и волках, которых уже пора истреблять. Да даже эта байка – лишь собрание мнений разных путников. Сплетни, – зевает, – сказки… страшилки… В общем-то – выдумки! – сообщает парень под треск брёвен. Расслабившись, Майнбласт понимает, что пора покончить с безднами мучительных воспоминаний и с омутом теней, который желает просочиться в его разум. Двое медленно засыпают под веяние уже оконченного диалога.

Глава VII: Таинственный Путешественник

Проснувшись, Карвер поднимается. Раннее утро. Синие тени окружают деревья и одинокую хижину в безграничном лесу каменных столбов. Печь ещё теплая, а помещение согрето мелкими угольками. Охваченные слабым жаром, те похожи на рубины в прогоревшем пепле сероватого оттенка. Окинув помещение отстранённым взором, достаёт по привычке револьвер и проверяет его работоспособность, ведь, скажем так, у семисотого начинается "рабочий день". В голове кавардак. В мгновение забывшись, убийца словно погружается в астрал, уносит свои мысли от важного в сомнительное, что и забылось, как повседневность – рутина. Там, где-то в грёзах помутнённого сознания, где выгорела вся земля, гуляют фантомы тех моментов жизни, когда выполнял обыкновенные для него дела – убивал бандитов и всяких разбойников, кто перешли через дозволенную грань. "Потрошитель" – первый и последний его напарник в одном из заказов. Потерев пальцем холодный металл ствола револьвера, в воспоминаниях появляются зелёные глаза этого человека. Кто этот наёмник был и сам он не знает, лишь только имя – Колор Вайт. Тем не менее глаза, кислые как яблоко, но с оттенками смертельных ядов, словно обманули его тогда. "Странно" – думает Стрелок, вновь обратив свой взор на печь, где сквозь дверцу просачиваются догорающие, едва живущие угольки. "Неужели в моих глазах тоже столько смерти?" – продолжает Карвер. Похмелье бушует. Скинув с себя пришедшие мысли, убирает револьвер в кобуру. "Опять видения будущего?" – размышляет о воспоминаниях, сомневаясь в том, что это события из прошлого.

Заглядывает в чайник. Травяной напиток настаивается ещё со вчерашнего дня и наполняет помещение лекарственным ароматом. Выпив часть, понимает, что это лучшее, что сейчас могло с ним произойти. Ставит сосуд назад. Достаёт самокрутку, и в этот момент просыпается Оле.

– Воды… – звучит предсмертный хрип Оле, кто напоминает Стрелку о пребывании в таинственном доме, где прогремел взрыв. Переворачиваясь, тот протягивает ладони к убийце. В ответ даёт почти пустой сосуд с крепким напитком. Жадные глотки раздаются диким, животным рыком – лесник пьёт, как в последний раз. Жидкость течёт по лицу, заливается под одежду и капает на кровать. – Спаситель… – хрипло рычит, голова падает на старую, одеревенелую подушку. Дыхание невероятно громкое и раздражающее.

Майнбласт чувствует в голове некий диссонанс, будто будущее пытается прорваться в настоящее. Он зажимает зубами сигарету и хмурится. Кладёт руку на волосы и не сильно, но крепко сжимает их, пытаясь таким образом заглушить упавший на него гул. Всё смешивается. Какие-то образы пролетают перед глазами и, вновь бросив взгляд на молодого Нину, происходит вспышка. Тот будто видит, как переворачивает спящего и видит, что лицо его в крови, нос словно откушен, а зубы вырваны. Дрогнув, пытается оторваться от грёз, но они будто глубже и глубже погружают его в трясину из ужасов. В видениях поворачивает голову и видит тени, которые смотрят на него своими огненно-чёрными глазами. Неожиданно открывается дверь, и Стрелок резко переключается и направляет револьвер на желающего зайти человека.

Глаза гостя сияют словно лазуриты, а губы тонкие и наполнены кровью. Волосы аккуратно лежат на плечах. Карверу кажется, что он где-то видел эту персону, но в голове полный бардак и от прошлой ночи, и от кошмарного видения.

– Не делай глупостей, – угрожающе взводит курок.

– Уж не думал, что в этой хижине будет так тесно, – лукаво. – И… – подняв брови, – опасно! – чуть крикнув, прикрывает рот чёрными болезненными пальцами и, улыбнувшись, опускает руки.

– Он спит, не буди его, – шепчет Стрелок и отходит в сторону, чтобы дать гостю пройти на видное место, к кровати. Молодой человек входит и бесшумно прикрывает дверь, за которой царит страшный безветренный мороз.

– Хорошо, когда люди заботятся друг о друге, – прислонив руки к печке, говорит гость, согревая их после странствия.

– Чтоб руки я твои видел. Сядь.

– Меня не стоит бояться, – говорит светловолосый парень и садится на кровать. Поправляет волосы и немного ёжится от холода, будто его сковывают невидимые цепи. В руках ничего, а на длинном пальто лазурного цвета с серебряными деталями, кажется, даже нет карманов.

– Оружие или… – произносит мысли вслух, – сними пальто.

– Нет, я не вооружен, мне оно ни к чему, – делает, что приказано. Делает оборот, одевается и садится. Опустив оружие, Карвер достаёт зажигалку и прикуривает сигарету. Открывает дверь и выглядывает на улицу. Мёртвая тишина, которая вызывает тягостное беспокойство. Вернувшись, садится на пол около печи и, держа револьвер на виду, курит, не отрывая взгляда от вошедшего. Неизвестный даже немного пугается этого, отводит глаза, в лёгкой степени побаивается, но не показывает виду. Взгляд его даже не может задержаться на взоре Майнбласта.

– Мило у вас здесь, – кивает парень и поправляет свои белоснежно-седые волосы. – Закурить бы… – наёмник протягивает последнюю сигарету. В воздухе приятно витает яд, а троица тем временем потихоньку обживает место. В хитрых глазах недавно вошедшего гостя сияют идеи, брови его на несколько секунд нахмурились, будто тот видит нечто, что ему совершенно незнакомо. Отстранившись в некий транс, отправляет своё сознание витать по воздуху, тем не менее, продолжая всматриваться в Карвера, в котором он замечает что-то удивительное.

– Пить будешь? – молвит Карвер, под мертвецкое сопение товарища алкоголика.

– Да, пожалуйста, но только, изволь, не алкоголь, – встаёт, а с лица всё не пропадает лучезарная улыбка. – Меня зовут Стиллиан. Стиллиан Трикст, если быть точнее! – протягивает ладонь, покрытую шрамами и черными пятнами. Длинные тонкие пальцы выглядят старыми, имеют почти серый цвет. Они жмут друг другу руки.

– Карвер Майнбласт. Зови меня без родового имени, – кивает, берёт сигарету из зубов и направляет пальцы с ней на мужчину, лежащего на кровати. – Это Оле Нина.

– Его и вправду зовут? – потупив и нахмурившись. – Знаешь, – садится на кровать и, положив ногу на ногу, нежно выдыхает ядовитый дым, – я думал, – усмехнувшись, – застать его бодрствующим, – Стрелок, лишь косо посмотрев на гостя, садится на холодный пол и медленно блаженно курит.

– Спит, – присмотревшись, ощущает, что навязчивые идеи вновь посещают его. Он смотрит на лежащее тело Оле и замирает, представляя вновь и вновь, как переворачивает и видит изуродованное лицо, – как мертвец.

– Если бы он умер, был бы, как мы, – с насмешкой сообщает Стиллиан и встаёт. Докуривает и закидывает сигарету в печку и, отряхнувшись, поправляет волосы, после подходит к двери. Стрелок сидит мирно и лишь зрачками преследует собеседника, держа револьвер наготове. Всё ещё витает в ужасах, которые сами закрадываются ему в голову.

– Не забудь про кольцо, – подмигнув. – Мне пора! До встречи, – незваный гость выходит, захлопнув дверь.

– Откуда? – Карвер вскакивает, чуть не сбив печь. Ещё слабое алкогольное опьянение стучится в голову. Встав, мир вокруг отправляется в пляс. Подбегает к двери. Бросается на улицу и осматривает окрестности. Холод мощно отрезвляет, рассеивая туманность сознания. Вертясь, шепчет себе: "Да кто ты?" Он обходит хижину, пробегает немного дальше по дороге и уже собирается возвращаться. Останавливается, всматриваясь в дорожную даль, которую ему скоро предстоит пройти, ведь в конце располагается Портэлдо. Топчется на месте и думает об этом неизвестном.

– Трикст. Куда он исчез? – оборачивается и отправляется обратно. Медленные шаги нарушают мрачную тишину, ветра нет, стоит только мучительный собачий холод. Эмоции пропадают и вновь лицо излучает мрачность, хотя ночью он немного позабыл о последних днях. Дверь открывается, в маленькую походную хижину входит Карвер.

– Отрезвляющий холод, да? – радостно замечает лесник, наварив новую порцию чая. Лицо у него сияет от счастья.

– Ты спал? Или же… – делает жест двумя пальцами у рта, намекая на сигарету, – шпионил? Подслушивал? – косо смотря на алкоголика.

– Я… – застыв на месте. – Я, по правде говоря, ещё не привел мозги в порядок… Вроде помню, – краснеет от напряжения, словно выдавливает последние крупицы пропитого разума, – я рассказал тебе историю, проснулся вот, как дверь закрылась, – отупевшая морда медленно поворачивается в сторону Карвера. Они встречаются взглядами.

– Ты здоров? – спрашивает Стрелок и направляет пистолет на Нину с характерным звуком взведённого курка. Карверу кажется, что молодого лесника точно сразила какая-то странная болезнь, ведь подобной тупости он ни разу не встречал. Вид Оле слишком отстранённый и нездоровый для того, чтобы думать на обычное похмелье. В его красных глазах читается, что того могла разить и дурития, хотя никто, и сам Карвер не знает первых симптомов болезни. Всё же, его волнует, что в скором времени новый знакомый может попросту погибнуть от какого-то зверя, который войдёт в помещение или же от рук чудовища, с которыми ещё не сталкивался Майнбласт. Он задаёт вопрос, который должен определить состояние Оле – не спутано ли у него сознание.

– Как тебя зовут? – в ответ молчание, он смотрит на чайник. Медленно помешивая напиток старой палочкой, лесник обращается к Стрелку.

– Знаешь, я только что протрезвел, – вместе с этими словами завывают волки и комната омрачается.

– Что? – Стрелок наклоняется и сердито хмурится, не убирая оружие. – Что ты?

– Я трезвый, стихии бы тебя побрали! – горестно толкует молодой лесник. Схватившись за голову, он скулит. Резко подняв голову на нового знакомого, проговаривает быстро и с надеждой. – Пить будешь?

– Я бы тебя пристрелил, но, – опускает револьвер, понимая, что смерть лесника будет не от его рук. Хмурясь и напрягаясь, размышляет о предстоящем. "Кто такой Стиллиан Трикст? Как он может быть связан с предстоящей смертью Оле и почему я всё это вижу? Кто насылает мне эти видения? Садрос?" – отстраняется, размышляя обо всём, что хоть как-то касается темы смерти безобидного парня.

– Так вот же оно! – оборачивается и из-под старой шкуры волка достаёт охотничье ружьё.

– Убери его лучше.

– А ты тогда ответь, ты пить будешь?

– Одну кружку. Пора в дорогу, – оживший Оле лезет за бутылкой под кровать. Кряхтит и стонет, пытаясь достать то, что затаилось в глубине. "Так-так-так!" – хрипит воодушевленно парень и медленно, словно святой идол, достаёт бутылку и сообщает гордо и счастливо. Глаза блестят, улыбка медленно растягивается на лице.

– Мать моя Вапор, – встаёт на одно колено. – Сын мой Каэлум, – поднимается на ноги. – Это же… – замирает. Если бы у Стрелка были часы, он бы точно обратил на них взор.

– Что это?

– Корагский Винит!

– Да ты шутишь! – Стрелок с невольным удивлением хмурится. Пистолет моментом влетает в кобуру, он подходит ближе, смотря на старую пыльную бутылку, где на бумажке, что привязана к горлышку, написано: "Дорогому Оле дарю бутылку Корагского Винита!"

– Кто тебе подарил её? – спрашивает растерянно Карвер.

– Сти… – стучит бутылкой по голове. – Стол… – стучит. – Стиллорд Дрист!

– Стиллиан Трикст?

– Ага! Память меня уже совсем подводит… Ах! – вытаскивает пробку и подносит горлышко к носу. Медленный вдох, от которого закатываются глаза. Удивительный кофейный запах с примесью разных специй. Еще один вдох и вот чувствуется манящий запах черники. Данный напиток производился до Войны Восстановления Баланса, ещё до разрушения Корага. Единственные, кто знал секрет напитка, умерли. Прожив ещё несколько поколений, рецепт сошёл в небытие. До сего времени, скорее всего, никто из знающих не выжил. Тем не менее, этот напиток является эксклюзивом и большой редкостью, хотя столетие назад орден "Эхо Кровавого Знамени" на территории руин нашёл большие запасы алкоголя, выстроив вокруг напитка целый культ.

Назван он в честь города, где производился и верования, основанного уже в текущей эре после военного времени орденом "Шепчущие Звёздам". "Винит" – нечто, являющееся самым глубоким отчаянием, как сохранилось в истории и легендах. Имеет оно материальный характер и, по мнению ордена, даже интеллект. Хоть и верование в Винит не стало популярным, оно сильно нашумело в одно время. Поставив под сомнение развитие элеменадалис в обществе, Шепчущие Звёздам пытались донести народу новые идеи и дать людям возможность переосознать общепринятые фундаментальные концепции, но страх человеческий оказался сильнее. Ужасные войны закончились и оставалось только укрепить положение чего-то стабильного и простого для понимания обычного Фортуитца – философии элеменадалис.