скачать книгу бесплатно
Сейн не удержался от подначек: когда королева в очередной раз попросила сделать привал, сказал:
– Конечно! Сейчас кликну слуг, и они взобьют перину для твоего величества.
– Я всего-то прошу немного отдохнуть!
Она сжала зубы и поплелась за молчаливым алхимиком. Через какое-то время не выдержала, села прямо на поваленный липкий ствол, поросший мхом. Сейн со вздохом подошел к ней:
– Слушай. Я понимаю, что это совсем не замок, где слуги приносят завтрак в постель, готовят ванну по первому слову и массируют ноги, уставшие после лестницы. И золоченой кареты, обшитой бархатом, тоже не будет. Если ты не можешь идти, если ты соскучилась по замку, если хочешь вернуться, то ступай обратно к хижине и подожди. За тобой обязательно придут. А мне топать пора.
Он уже поворачивался, когда Марго вскочила и потянула его за рукав балахона, едва не повалив.
– Хватит! – рявкнула ему в лицо. – Понял? Ни слова больше! Да, я росла в замке, и да, слуги взбивали мою перину! А когда пришли люди короля, стены замка не спасли ни меня, ни мою семью. Потом я жила в другом замке, больше и краше предыдущего, и каждое утро моей первой мыслью было шагнуть с того балкона и упасть головой вниз. Так что нет, я не хочу. Вернуться. В замок! Только передохну?ть.
Сейн поправил балахон. Ничего не сказал, сел рядом.
Он дал Марго вдоволь напиться. Они доели сыр.
Алхимик подумал, что не он один был узником последний год. Тюрьма не перестает быть тюрьмой, даже если это королевские покои.
…Лес кончался резко, будто обрубленный исполинской косой, дальше простирались поля. В первых, еще совсем робких лучах рассвета вдалеке виднелись серые крыши деревенских домов.
Сейн облегченно вздохнул. Он не подавал виду, но последнюю часть пути спина не разгибалась от боли, словно перетянутая тяжелыми цепями. Месяцы в сырой камере не прошли бесследно.
Спать устроились в одном из свежих душистых стогов. Марго, несмотря на усталость, долго ворочалась – сено неприятно царапалось, как ни улягся. По руке что-то пробежало, пощекотав кожу, и королева прикрыла ладонью рот. Не хватало еще визжать при этом противном простолюдине. Кем он себя возомнил? Ну ничего, она обязательно припомнит зельевару и слова его, и дерзкий тон.
Как именно она собирается в следующий раз побольнее уколоть алхимика, Марго придумать не успела, провалившись в сон.
* * *
Она проснулась вся мокрая от росы. Вылезла греться на свет и посмотрела в небо, протирая глаза. Светило подбиралось к зениту. В деревне неподалеку печные трубы пускали над крышами белесый дымок.
Алхимика не было. Ни сумки его, ни мешка.
Королева дважды обошла стог.
Бросил. Все-таки он ее бросил. Сбежал, поджав хвост. Марго опустилась на короткую жесткую траву, обхватила колени руками. Светило пекло в макушку. Челюсти и кулаки сжались и разжались, к глазам подступили слезы. Куда идти, у кого теперь просить защиты?
Есть ли дело до беглой королевы простому деревенщине, который встает затемно, кормит скот, а потом до самого вечера работает в поле и возвращается домой хлебать пресные щи? Есть ли до нее дело его господину, у которого десятки деревень и тысячи таких деревенщин? Или первое, о чем они позаботятся, так это о своей мошне, и выдадут беглянку во дворец без лишних разговоров?
Есть ли дело до нее хоть кому-нибудь, для кого она так и не успела стать настоящей королевой? «Цену правителя назначают те, кем он правит», – говорил отец.
Какова ее цена сейчас?
За этими мыслями ее и застал Сейн, вернувшись из деревни. Он принес большой кругляш ржаного хлеба, крынку молока, плошку творога с медом. Разложил все под недоуменным взглядом королевы.
Она подавила мимолетное желание броситься ему на шею. Не поняла, чего ей хочется больше: обнять или задушить.
– Позавтракаем, – сказал Сейн. – Но сначала еще кое-что.
Он поднял высокий стакан из рыжей глины, помешал что-то внутри деревянной палочкой. Марго не понимала, но кивнула. В этот миг она была готова слушаться его во всем: заставит бежать по полям во всю прыть, на ходу грызя горбушку хлеба, – побежит.
Но весь ее задор потух, как пламя свечи под сквозняком, когда она увидела нож.
– В Корпа?рике есть пословица: самые быстрые скакуны – это слухи. Их нам не обогнать. Будут искать девушку с длинными волосами пшеничного цвета…
– Нет! – Марго вскочила. – Я знаю, куда ты клонишь, даже не думай!
– Так безопасней. Хотя бы пока мы в Даферлене. Перейдем границу, и отращивай волосы дальше.
– А если я не хочу, что тогда? Что будешь делать? Снова угрожать, что бросишь меня?
– Нет, – спокойно произнес Сейн. – Просто однажды ты съешь или выпьешь что-то не то и превратишься в мышь. Я спрячу тебя за пазуху и долгими неделями в дороге буду кормить одной морковкой.
Он насмехался над ней – Марго прочитала это по глазам, – но шутил ли?
Она снова села. Подумала и отщипнула от кругляша поджаристую корочку. Хлеб, щедро посыпанный ароматными семенами, был совсем свежим. Пока королева медленно жевала, прикрыв глаза, Сейн обошел ее сзади. Она вздрогнула, когда он коснулся ее волос.
– Знал бы ты, как я ненавижу тебя в этот момент.
– Это не обязательно. Забывшая этикет королева – это весьма забавно, конечно, но мне не обязательно знать все, что ты обо мне думаешь. Я просто отведу тебя к брату, и мы распрощаемся.
– О нет, ты даже не представляешь, насколько обязательно. Я слишком долго жила, не смея выразить свои чувства. Свою злость. И больше не собираюсь.
Нож был острым, и Сейн управился быстро. Марго хотела провести рукой по тому, что осталось от ее волос, но остановила себя. Подумала, что еще долго будет избегать зеркал.
Сейн вернулся к стакану, снова что-то помешал и достал палочку, которая оказалась кистью с налипшей черной кашицей.
– Что это? – спросила Марго без особого интереса. Ей хотелось закончить со всем побыстрее и наконец поесть.
– Индигофера и лавсония. – Сейн потрепал Марго по голове, вытряхивая из волос мелкий сор. – Я закупал их у торговцев с юга. На основе индиго получаются отличные зелья от болезней печени, а кашица из листьев лавсонии убивает всю заразу в ранах. – Он оттянул одну из пшеничных прядей и хорошенько промазал кисточкой у корней. – А еще из этих растений выходит крайне стойкая краска. Вместе они дают тот самый черный, который веками используют схеотские женщины.
Марго сидела тихо. Голос алхимика странным образом успокаивал ее. Она была почти готова признать, что ей приятны касания его длинных пальцев. Главное – не поднимать глаз, не смотреть ему в лицо. Не вспоминать, как он с ней обращается.
– Ты знала, что есть больше ста способов покрасить волосы? Половина из них включает в себя бычью мочу. – Сейн оттянул королеве ухо, мазнул за ним. – Семь лет назад на престол Сантаре взошла новая королева. И каждая модница от Ливерьена до Руаля, исходя завистью, пыталась повторить редкий золотой оттенок ее волос.
– Получилось?
Марго сама не заметила, как увлеклась рассказом.
– Нет. Потому что тот оттенок для королевы придумал я.
Она подумала, что иногда спесь алхимика даже забавна.
– Посиди пока так, поешь, – велел Сейн, когда закончил. – Я покажу потом спуск к реке, смоем краску.
– Подожди, а ты? – спросила королева, зачерпнув большую ложку творога с медом.
– А что я?
– Ты в этом балахоне будешь ходить? Думаешь, никто не узнает заклинателя?
– Заклинатели носят мантии, – поправил Сейн. – А в таких балахонах не только алхимики да знахари ходят. Еще бродяги, палачи, низшие жрецы храма Судьи…
– Допустим. А волосы как же? Я нечасто встречала такой цвет.
Сейн провел ладонью по макушке, приглаживая непослушную копну. Ему казалось, что после тюрьмы его волосы, цвета пыли и грязи, не привлекут ничьего внимания. Но потом он вспомнил, как его отмывали перед готовкой.
– Это не обязательно… – проговорил он неуверенно.
– А как же безопасность? – захлопала ресницами Марго. Не нравился ее самодовольный оскал Сейну, ох не нравился. – Или, может, ты струсил? Может, это тебя надо носить за пазухой и кормить морковкой?
– Не отцепишься же, да? – Сейн посмотрел в стакан. Там еще оставалась краска.
Не сводя взгляда с королевы, он намазал первую прядь. Вторую…
Потом Марго помогла ему с затылком.
Когда стакан опустел, а пальцы у обоих почернели от краски, беглецы наконец взялись за еду.
Сейн пил молоко и поглядывал на Марго. Даже с короткой стрижкой, даже взъерошенная, она не походила на мальчишку. Но казалась теперь куда младше, совсем ребенком. Сбежавшая из дома дочь свинопаса. Бродяжка, которая попрошайничает у дороги. Шлюшка из нижних районов, дорогой товар с непорченым лицом и гладкой кожей.
Точно не королева.
Марго заметила, как он разглядывает ее, и настороженно, волнуясь, как бы алхимику не вздумалось еще что-нибудь в ней поменять, спросила:
– Ты чего так смотришь?
– Ты ведь меня так и не узнала, – сказал Сейн задумчиво.
– А мы разве встречались?
– Виделись. Четыре года назад. Эрл Танкред закатил славную пирушку на свадьбе своего сына.
Марго замерла, не донеся кусок хлеба до рта. Глаза ее расширились:
– Не может… Так это был ты? Ты тот самый алхимик?!
Былое. Свадьба
Живущие среди пустынь схеоты всегда ценили женщин костлявых, с мальчишеской фигурой, гибких как песчаный кот. Мужчины Нижнего Серпа – корпарика??нские, архело?нские и другие хайласа??рских народов – в первую очередь заглядывались на женскую походку. Плавное покачивание бедер, как шхуны на волнах, и длинные ноги заставляли южную кровь кипеть. Сантарийские поэты веками воспевали худую шею и ямочки на ключицах, а художники рисовали женскую талию тонкой, как виноградная лоза. Говорят, именно живописец первым придумал корсет. Здесь же, в королевствах Верхнего Серпа, главным достоинством женщины считался бюст. И чем этого достоинства больше, тем лучше.
Сейну раньше не доводилось видеть женщин из кланов Калерау, поэтому он с любопытством наблюдал за невестой. Хильма целиком была пышна, кругла, а смех ее, казалось, мог расшатать потолочные люстры и задуть свечи. Даже жених, Альрик, – высокий юноша с широкой грудью и бугристыми мышцами, которые не скрывала свободная праздничная рубаха, – выглядел рядом с ней ребенком.
В зале было шумно. Люди пили, ели, поднимали кубки за новый союз, выкрикивая поздравления. Одна из придворных девушек даже спела перед молодыми песню на языке чужеземцев. Сейну она почему-то показалась грустной, хоть он не разобрал ни слова.
Заметил, что не услышал еще ни одного тоста за здоровье будущих детей, хотя это первое пожелание у сили?нгов.
По одну сторону главного стола сидели молодожены, по другую – король со своей свитой. Между ними расположились отец невесты – рыжебородый ярл Хенльям, здоровяк с могучей шеей и большими руками; гельдаратский посол в черном камзоле с золотыми пуговицами, а рядом длинный, как оглобля, и такой же худой магистр Великого Храма. Четвертое кресло пустовало, эрл Танкред, хозяин замка и отец жениха, куда-то запропастился.
Еще три стола, составленные в ряд, предназначались для эрлов, крупных баронов и их семей. Вдоль стены расположились тэны и рыцари: землевладельцы поменьше или благородные, но вовсе безземельные. Сюда же, на край длинной скамьи, посадили и алхимика. Со своего места в углу он мог видеть весь зал, и это его устраивало.
Слуги таскали тяжелые подносы с угощениями, разносили вино и крепкий шнапс. Гости хмелели и делались громче.
Играли музыканты. Среди них выделялся немолодой, но еще крепкий на вид бард с золотой серьгой в ухе. Медный оттенок его кожи и короткие курчавые волосы с россыпью седины – серебро на саже – выдавали в нем хайласара, но точнее Сейн сказать не брался. Бард носил лазурную тунику, подпоясавшись на архелонский манер тонким красным ремешком. Но играл на своей виоле по-корпарикски – не используя смычок, а щипая струны.
Мелодия взвилась птицей, закружила под высокими сводами, ускоряясь. Девушки вышли танцевать. Среди них Сейн приметил дочь и гордость эрла Танкреда, завидную невесту для всякого лорда Даферлена. Марго кружилась, махала широкими рукавами синего платья, будто крыльями, а ее светлые волосы рассыпались по плечам.
Сам эрл так и не вернулся к столу, и Сейну показалось это странным. Неужто пропустит танец дочери?
С этой мыслью алхимик потянулся к вину. И тут его грубо подхватили под руки и подняли со скамьи.
– Со мной! Сейчас же! – услышал он рык у самого уха.
* * *
Эрл Танкред лежал в своей постели. Глаза его были закрыты. Сейн коснулся его сухого лба, наклонился к груди и послушал слабое, прерывистое дыхание. Приподнял веко, посмотрел цвет белка. Буркнул:
– Ничего не понимаю.
– А я говорил! – прокашлял лекарь за его спиной. – Не бывает зелий от всех ядов сразу! Сам дряни всякой намешал, шарлатан…
Рядом с кроватью стояли еще двое: краснолицый кастелян замка и правая рука эрла – тэн Урдэк, который и притащил сюда Сейна. Все они, не отрываясь, следили за алхимиком.
– Мне нужно немного его крови.
– Почему он еще не в цепях?! – взвизгнул лекарь, сутулый старик с куцей седой бородой.
– Погоди, – оборвал Урдэк, не повернув головы. – Делай, алхимик.
Сейн отыскал в сумке, с которой не расставался даже на пиру, тонкую иглу и длинную стеклянную трубку. Набрал крови из пальца неподвижного эрла. Огляделся в поисках ровной поверхности. Подошел к аккуратному резному столику и по очереди нацедил из трубки несколько багровых капель в ряд. Следом из сумки показались флаконы причудливых форм.
Все с интересом следили, как алхимик добавляет к крови свои зелья. Одна капля свернулась и почернела, другая с тихим шипением запузырилась, еще в трех ничего не поменялось.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Урдэк, заглядывая Сейну через плечо.
– Ничего необычного, – честно сказал тот. – Я не знаю, что случилось.
– Тебе платят не за такие ответы.
Сейн кивнул, пытаясь сообразить, что же пошло не так.
…Эрл Танкред нанял его, опасаясь яда в собственном доме. На свадьбе сына.
– Я, конечно, ничего подобного от своих гостей не ожидаю, но береженого, как ты знаешь, боги за руку держат.
И Сейн сварил для него зелье.
– От ста самых известных ядов, – объяснил он, демонстрируя пузырек под едкие замечания лекаря.
