Ракета стартует в зенит!

Имелось в штате Отдельного дивизиона даже свое медицинское отделение на уазике-«таблетке». Никто не знал, чем обернется нарастающая агрессия Киева против Донбасса и всего Юго-Востока, который не захотел жить под диктовку последователей палача Степана Бандеры. И чем обернется пока неявная помощь России… Поэтому старались подстраховаться где только можно. Но оно и понятно…

Подполковник Филимонов гонял своих ребят так, что с них уже сто потов сошло. Ежедневное изучение матчасти, изнуряющая работа на тренажерных комплексах боевых машин, обязательная тактико-специальная и стрелковая подготовка. Занятия вели непосредственно старшие офицеры подразделения и сам командир Отдельного дивизиона.

– Товарищ подполковник, а какой самый опасный противник для комплекса ПВО?

– Бестолковый офицер, который умудрился коротким замыканием сжечь всю электронику! – отшутился Федор Дмитриевич. – А если серьезно, то вражеский штурмовик. Реактивный Су-25 тем и опасен, что имеет высокую скорость и отличную маневренность. Они носятся на малых высотах, значит, на атаку по нему у вас будет только одна попытка. Если вы промахнетесь по нему ракетой или пушечной очередью, то в ответ он выпустит по вам сплошной поток неуправляемых реактивных снарядов, а потом добавит из бортовой скорострельной пушки. То же касается и вертолета Ми-24. Его не зря прозвали «Крокодил».

Подполковник Филимонов, да и остальные старшие офицеры также учили молодых лейтенантов действовать не только огнем, но и маневром, использовать тактическую хитрость в бою.

– Большое значение в противовоздушном бою играет и подготовленная огневая позиция комплекса, маскировка. Это позволяет оставаться незаметным для противника и в полной мере использовать фактор внезапности, – объяснял премудрости военного дела начальник штаба дивизиона майор Дегтярь.

Анатолий Иванович совсем недавно вернулся из Сирии, где служил военным советником. Там он на практике применял все известные ему тактические приемы.

– Так что основным оружием зенитчика, как и любого другого солдата и офицера на войне, является лопата! Не поленитесь полюбить этот шанцевый инструмент. Целее будете! Как говорится, «пот экономит кровь».

Не менее важными, чем боевая учеба, были и вопросы снабжения. Федор Дмитриевич задействовал свои связи, и дивизион получал все необходимое. Да и все понимали, что отправляются зенитчики отнюдь не на прогулку.

В этом случае не последнюю роль сыграла и батарея тылового обеспечения. Во главе подразделения стоял несколько хитроватый, себе на уме, капитан Сергей Прохоров. Такой офицер встречается в каждом боевом подразделении, и на такой должности он – как рыба в воде. «Прохор» мог достать все, договориться со всеми, и у него везде были знакомые. Причем непростые, а такие, которые и ему были должны.

Уже то, что он умудрился раздобыть для вооружения личного состава дивизиона партию дефицитных автоматов АКМ калибра 7,62 миллиметра со складными прикладами, уже о чем-то говорило. Обычно солдаты и офицеры-зенитчики вооружались простыми «веслами», то есть автоматами АК-74 с нескладными прикладами. А вот «семерки» более крупного калибра, да еще и относительно компактные, выдавались исключительно разведчикам. Как капитану Прохорову удалось провернуть такую операцию, с кем он по этому поводу пил, чего и сколько, как говорится, «занес в оркестр», знал лишь командир дивизиона.

В остальном – то же самое. В армии, причем в любой, как всегда, «ничего нельзя, но все можно». Макс узнал эту премудрость еще на полигоне. Тогда тоже шел некоторый «армейский бартер» необходимых для службы мелочей. А сейчас буквально из ниоткуда появлялись дефицитные запчасти, вооружение, снаряжение, продуктовые пайки, боеприпасы. Словом, вся та тысяча мелочей, которая позволяет существенно улучшить суровый армейский быт и повысить боеспособность подразделения.

Глава 3

Переход между мирами

А между тем события на Украине становились все тревожнее. Бандеровский шабаш в январе и феврале 2014 года только набирал обороты. В Русский Донбасс, в Харьков, в Одессу, в Крым и Севастополь из Киева и Днепропетровска, из Западной Украины ехали так называемые «поезда дружбы». В них сидели готовые убивать «за ідею» последователи Степана Бандеры, Романа Шухевича и Евгена Коновальца. Арматурные прутья, цепи, ножи и кастеты стали средствами убеждения в руках ублюдочных «дітей Майдану».

Русский юго-восток Украины – от Харькова до Одессы – с надеждой смотрел на огромную страну, раскинувшуюся на востоке. Но эта страна пока хранила молчание…

Но 27 февраля все переменилось – спецназ Черноморского флота России взял под контроль органы власти в Симферополе и Севастополе, украинские военные на полуострове оказались блокированы в своих частях и военных городках. Все это происходило на фоне полнейшей растерянности командования и вообще – власти в Киеве. Оттуда шли расплывчатые приказы «трыматыся», то есть держаться. Но никаких конкретных действий, чтобы разрешить эту щекотливую ситуацию украинскими властями не предпринималось. В итоге при активнейшей поддержке местного населения Россия аннексировала Крым и Севастополь остался русским.

В свою очередь, события в Крыму весны 2014 года всколыхнули русскоязычный Донбасс, Харьковщину, Одессу. Казалось, еще немного, и Новороссия при поддержке России превратится из абстрактной социально-политической идеи в реальное государство – со своими границами, суверенитетом, правами и свободами, построенными на концепции Русского мира…

Но трагедия 2 мая в Одессе, когда в Доме профсоюзов украинские националисты заживо сожгли людей – сторонников Русского мира, разделила противостояние на «до» и «после». Вот тогда-то и стали вооружаться в Донецке и Луганске, именно 2 мая в Одессе разожгло пожар гражданской войны на Украине.

Выступления пророссийских активистов в Харькове, в Одессе, в Запорожье, в Днепропетровске были жестоко подавлены бандеровцами и иностранными наемниками. Держались только, опоясавшись блокпостами, Донецк и Луганск. Но и они требовали помощи.

* * *

В расположении Отдельного зенитного ракетно-артиллерийского дивизиона все были как на иголках. По телевизору и в Интернете транслировались ужасающие по своей жестокости новости с Украины. Заживо сгоревшие активисты Русского мира в Одессе, запрет русского языка, преследования Русской православной церкви, ожесточенные перестрелки в Донецкой и Луганской областях, отряды народного ополчения с оранжево-черными георгиевскими лентами на полувоенной форме. Оружие, добытое из музеев или взятых штурмом украинских отделений милиции. Какие-то невообразимые «ган-траки», сделанные из обшитых сталью грузовиков с автоматическими пушками и пулеметами в кузове…

– Долго еще нам сидеть?! – уже откровенно роптали офицеры и солдаты. – Нужно же что-то делать! Нужно спасать русских в Донбассе, ведь они в нас верят!

* * *

На утреннем построении Федор Дмитриевич зачитал боевой приказ: скрытно выдвинуться в район Донецка и приступить к выполнению боевых задач по противовоздушной обороне важных промышленных объектов не признанной пока Донецкой Народной Республики.

– Помните, на территории ДНР вы будете находиться скрытно, режим секретности всех ваших действий будет беспрецедентным. С дивизионом пойдет Отдельная рота прикрытия, по сути, по взводу на каждую нашу батарею. Кроме того, местные ополченцы также выделят свое вооруженное прикрытие для сопровождения наших установок и противодиверсионных действий. Там, в Донбассе, сейчас уже идет настоящая война с украинскими нацистами. И мы тоже должны быть готовы ко всему. Все понятно?

– Так точно, товарищ подполковник!

– Разойтись!

«Панцири-С1» уже давно стояли в боксах – загруженные ракетами и снарядами, заправленные и готовые к бою. Вместе с огневыми установками в такой же готовности находились и машины технического обеспечения. Стараниями старших офицеров Отдельного дивизиона все уже давным-давно знали свои обязанности. Взревели двигатели техники, раздались резкие звуки клаксонов.

В крови уже по полной кипел адреналин, когда Макс в бронежилете, кевларовой каске, забитой магазинами «разгрузке» и с автоматом на плече плюхнулся в кресло в кабине КамАЗа. Рядом сидел командир Игорь Сычев, а сержант-сверхсрочник Сашка сосредоточенно крутил баранку, управляя 30‑тонным грузовиком. Они шли колонной на запад, избегая крупных шоссейных дорог. Впереди и позади двигались БТР-80 боевого прикрытия. А сверху постоянно жужжали беспилотники, они создавали вокруг зенитных установок невидимый, но непреодолимый «кокон» радиопомех. Для этого же служили и станции радиоэлектронной борьбы – РЭБ – на некоторых бронетранспортерах прикрытия. Колонна шла отнюдь не по GPS-навигаторам, а по бумажным картам с прочерченным маршрутом. Смартфоны с геопозиционированием и встроенными фотокамерами у всех изъяли, оставили только кнопочные телефоны-«звонилки», да и те на время марша приказали выключить и отсоединить батареи. Погода, как по заказу, выдалась пасмурной, временами моросил мелкий дождик. И это не могло не радовать, казалось, что и «небесная канцелярия» способствует максимальному сохранению режима секретности.

Поверх огневых модулей на «Панцирях» висели лохматые маскировочные сети, так что если не знать, куда именно смотреть, то и непонятно, что это за чудо едет!.. Меры секретности действительно соблюдались очень серьезные.

Форсированный марш в Ростовскую область занял почти целый день.

Под вечер остановились в каком-то полевом лагере в небольшом леске. Выставили боевое охранение, подняли в воздух пару беспилотников. Перво-наперво обновили маскировку боевых машин. Потом – плотный и по-армейски сытный ужин. Все валились с ног от усталости, а потому ранний отбой восприняли с пониманием.

Но и подъем оказался тоже весьма ранним. Еще затемно колонна Отдельного дивизиона уже оказалась на марше.

– Ну, вот и начался наш беспримерный подвиг… – с нескрываемой иронией вынес свой вердикт Сашка.

От водителя сейчас требовалось все его мастерство. Мощные КамАЗы шли с погашенными фарами, ориентируясь только на красные габаритные огни идущей впереди машины.

Уже на той стороне их встретили несколько джипов с пулеметами. Колонна «Панцирей» остановилась.

Возле замызганных, а зачастую и простреленных джипов стояли угрюмые мужики в старых советских или милицейских бронежилетах, в самодельных или трофейных «разгрузках». Автоматы в руках – со смотанными изолентой магазинами. На некоторых «калашниковых» Макс увидел подствольные гранатометы или коллиматорные прицелы. У одного из ополченцев через плечо перекинут ремень пулемета с коробкой под патронную ленту снизу.

На переговоры с местным ополчением отправились подполковник Филимонов, его начштаба и командиры зенитных батарей.

Остальные выбрались из грузовиков, чтобы размяться и покурить.

– Добро пожаловать на нашу гостеприимную донецкую землю! Мой позывной «Артем», – представился командир ополченцев. – Дальше мы разделимся, и каждая батарея зениток пойдет за своей машиной сопровождения.

Офицеры расстелили на массивном капоте одного из джипов карту и, подсвечивая фонариками, стали обсуждать маршруты.

Макс поежился от утреннего холодка, прихлебывая сладкий ароматный кофе из объемистого термоса, который припас многоопытный сержант Сашка. Над степью плыл невесомый синеватый туман, небо на востоке уже начало заметно сереть, гасли последние бледные звезды.

– Переход между мирами… – задумчиво произнес Максим.

– Что? – не понял Игорь Сычев.

– Переход между мирами – почти незаметный, но очень важный. Из обычной мирной жизни – на войну. Ты заметил взгляды этих ребят, ополченцев? Они совсем другие, не такие, как у нас. Но скоро и мы с тобой станем такими же…

– Да ладно тебе, философ!.. Все будет как на полигоне.

– На полигоне или на компьютерном тренажере мишень не пытается тебя уничтожить. Тут – не компьютерная игра, последнее сохранение через клавишу F-5 не запустишь.

– Это и есть те самые знаменитые «Панцири»? Я их только по телевизору да на Ютубе видел! У нас все же попроще: недавно у бандеровцев «стрелу-десятую» отжали. Так еле на нее экипаж нашли. Мало кто в этом деле разбирается. – К русским офицерам подошел донецкий ополченец.

Выглядел он как и большинство: старый «калашников» с потертым деревянным цевьем и прикладом, смотанные изолентой магазины, выцветший на солнце камуфляж, георгиевская ленточка на лямке разгрузочного жилета.

– Что-то молодо вы выглядите, чтобы такой сложной байдой управлять.

– А кто сказал, что мы умеем этой «байдой», как ты выразился, управлять?! Мы ее на автозаправке угнали и решили малехо покататься! И заблукали трошки… – начал зубоскалить Макс. Чего-то на него «накатило».

– О, вот это разговор! – оценил шутку ополченец. – И много вас таких, «заблудившихся»?

– Военная тайна.

– И то верно… – кивнул местный.

– А как тут в целом?.. – поинтересовался Макс.

– Уроды нацистские давят… Когда еще только эти сволочи из «нацбатов» были, то как-то с ними своими силами справлялись. Да и то – с трудом. А сейчас они еще и армию подключили: танки, бронетехнику, «арту», авиацию особенно… А мы – с «калашами» против танков и «Градов»! Донецк, Макеевку, Горловку обстреливают. Недавно даже сюда прилетело… Хотя наш город почти что у самой границы с Россией. Тут недалеко Саур-Могила, за нее, чую, скоро серьезная заварушка начнется, господствующая высота все-таки… Мариуполь вот мы не удержали, Волноваху… Это на юге, возле Азовского моря. Так что, ребята, вы вовремя приехали. Работы нам здесь всем хватит.

– Кончай перекур! По машинам! – прозвучала команда.

Теперь колонна их второй батареи в составе четырех комплексов «Панцири-С1» и двух ТЗМ – транспортно-заряжающих машин с двойным боекомплектом каждая – петляли по ухабистой проселочной дороге. Асфальт под колесами попадался только изредка.

Наконец въехали в небольшой шахтерский городок неподалеку от границы с Россией. Максим с интересом глядел по сторонам: аккуратные беленые домики пригорода, стандартные панельные пятиэтажки и девятиэтажки еще советской поры. Над домами возвышались ажурные шахтные копры с колесами шкивов, на которые наматываются тросы, опускающие клети вниз, под землю, – добывать уголь. А следы этого многолетнего тяжелого шахтерского труда возвышались более чем заметно – терриконами. Огромные рукотворные горы вместе с заводскими трубами и ажурными опорами линий электропередачи и завершали типично промышленный ландшафт Донбасса.

Зенитчиков из России удивило обилие советских автомобилей на дорогах: «жигули», в том числе и самые первые знаменитые «копейки» – ВАЗ-21-01, «москвичи», «Нивы»…

– Смотри, смотри, это что – рафик?! – удивился водитель Сашка микроавтобусу РАФ-2203 родом еще из Советской Латвии.

– А вон «запорожец» стоит, правда, без колес.

Хоть было еще раннее утро, встречать русские «Панцири-С1» вышло много местных жителей. У многих из них в руках были красные флаги или русские триколоры вместе с черно-сине-красными полотнищами ДНР. Люди бросали на боевые машины букеты цветов, дарили блоки сигарет, несли бутылки с питьевой водой – летний день обещал быть жарким.

Максиму запомнилась изящная девушка в коротком белом платье, она держала за руку девочку лет четырех-пяти. Полевой ветер трепал ее темно-рыжие локоны, девушка, приложив ладонь козырьком, внимательно смотрела на темно-зеленые массивные зенитные установки под лохматыми маскировочными сетками.

– А это что такое?! – Лейтенант Максим Полевой уставился на развалины пятиэтажного здания.

Рядом с такого же дома будто бы содрали кожу: фасадная стена полностью обвалилась по всей высоте, обнажив беззащитные внутренности квартир. Вот гостиная с диваном, креслами и телевизором, а вот зависла над бездной детская кроватка…

– А это украинские штурмовики прилетали бомбить наш городской военкомат и, как водится, промахнулись!.. В итоге несколько человек погибли и почти два десятка раненых. Хорошо еще, что днем практически все на работе были, – пояснил местный ополченец. – Вы еще не видели, как они наш детский садик разбомбили…

– Детский садик?! – Макс вспомнил девушку с коляской на тротуаре.

– Ну да, для нациков это – в порядке вещей. Прямо рядом реактивные снаряды легли – ударной волной стекла выбило, крышу снесло, угол самой постройки разворотило…

Макс прикрыл глаза и на секунду представил, как от ударной волны крошатся на мириады острейших осколков стекла детского сада и разлетаются в разные стороны… Ему, здоровому парню, стало дурно.

– Но там, слава Богу, никого не было тогда: ни детей, ни воспитателей, – закончил свою мысль ополченец.

Презрительным словом «нацики» – производным то ли от националистов, то ли от нацистов – здесь, в Донбассе, называли тех, чужих, кто пришел сюда с оружием – чтобы учить факельным шествиям во славу Степана Бандеры и неких «европейских ценностей» в понимании вчера спустившихся с Карпатских гор дикарей.

А то, что металлургия и тяжелая промышленность Донбасса и так ориентирована на европейский и российский рынки с их высочайшими требованиями по качеству продукции, дикарям «із Західної України» было невдомек. Для них весь Юго-Восток считался «малообразованными москалями», а грубоватый, прямодушный, но трудолюбивый Донбасс – прибежищем «немытых шахтеров и металлургов».

Теперь эти самые шахтеры и металлурги взяли в руки оружие, чтобы элементарно защитить свои дома и семьи от бандеровских палачей и головорезов.

Пока они ехали, на глаза русским зенитчикам попадалось все больше следов недавних украинских обстрелов. Выбитые окна, закрытые фанерой или деревянными панелями, следы осколков на стенах – как будто швырнули пригоршню камушков. Водитель Сашка вертел руль, объезжая воронки от украинских снарядов на и без того разбитом временем асфальте. С высоты кабины КамАЗа молодой русский офицер-доброволец увидел посреди огорода возле одного из домиков торчащий реактивный снаряд с характерным хвостовиком. Он стоял под наклоном, хорошо указывающим направление прилета. И примерно на треть вошел в мягкую, взрыхленную землю посреди грядки с помидорами.

* * *

Колонна техники свернула к полузаброшенной промзоне на окраине города. Как пояснил местный проводник, раньше здесь размещался небольшой машиностроительный завод по ремонту горно-шахтного оборудования. До недавнего вторжения войск киевской хунты он даже худо-бедно работал. А сейчас большинство его сотрудников ушло в Народное ополчение Донбасса.

Но все коммуникации оказались в целости и сохранности: электричество, вода, газ, тепло подавались исправно. А в цехах имелось необходимое оборудование для ремонта тяжелой техники. Солдаты и офицеры Отдельного зенитного дивизиона разместились в зданиях заводоуправления и административно-бытового комплекса – АБК. Места хватило с избытком. Зампотылу капитану Прохорову удалось в кратчайшие сроки наладить нормальные условия для людей и обжиться на новом месте. Все же от снабжения многое зависит в боевой работе.

Местные жители, как только узнали, что на заводе появилась воинская часть, стали приносить мебель, кровати, постельное белье, одеяла, домашнюю еду, консервацию. Макса и других ребят такая забота растрогала до глубины души. Люди сами находились под постоянными обстрелами украинских карателей, но при этом помогали им чем могли.

На заводе имелась проходная, которую солдаты быстро перестроили в КПП, и бетонный забор. Его тоже подремонтировали собственными силами.

В принципе, военным не привыкать размещаться где угодно, а здесь были просто-таки хоромы. И технику есть где укрывать и обслуживать, и личный состав живет в довольно комфортных условиях. Особенно порадовала подполковника Филимонова заводская баня и столовая. В общем, Отдельный дивизион завершил развертывание и был готов к боевой работе.

Глава 4

«Шайтан-арба»

Каждой огневой установке «Панцирь-С1» при выезде на боевое дежурство полагалось зенитное прикрытие еще и скорострельной пушкой на базе грузовика «Урал» от местного ополчения. В кузове за импровизированным стальным щитом устанавливалась обычно спаренная установка ЗУ-23-2, ее скорострельности в 2000 выстрелов в минуту хватало для того, чтобы создать огневую завесу в небе или на земле.

Игорь и Макс быстро сдружились со своими «подшефными» из ДНР. Расчет кустарно забронированного грузовика также состоял из трех человек. Командиром был Вова, мужик лет сорока с небольшим, с позывным «Проходчик». Собственно, он-то и работал до этой весны 2014 года проходчиком на шахте «Холодная Балка» в Макеевке. Труд – тяжелый и опасный, он мало чем отличался от войны. Двое его товарищей-шахтеров тоже вошли в экипаж импровизированной боевой машины. Как и уголь они добывали вместе, так и служить отправились тоже вместе. Да и грузовой «Урал» забронировали толстыми стальными листами в ремонтно-механических мастерских на «Холодной Балке».

Поставили стальные листы по бортам кузова и на дверцы кабины наварили импровизированный щит на бампер, который теперь прикрывал радиатор и вытянутый капот армейского грузовика. Наклонный стальной лист с прорезанными смотровыми амбразурами встал на место ветрового стекла. Бронезащита выполнена грубовато, но зато надежно. Получилась, как выразились сами дэнээровцы, знатная «шайтан-арба»! Но если серьезно, то такая импровизированная, кустарно сделанная техника здорово выручала защитников республики, пока у них не появились настоящие боевые машины.

* * *

Сам Проходчик служил в украинской армии еще на заре ее формирования именно зенитчиком в десанте – на такой же установке ЗУ-23-2. Так что техника была ему знакома.

– Вообще, и в Советскую армию, а потом и в украинскую старались набирать ребят из Донбасса. Потому что они как раз технически грамотнее, умеют обращаться со сложным оборудованием, – вспоминал Вова-Проходчик.

Макс посмотрел, как ловко ополченец управляется со спаренной зенитной установкой, и теперь они вместе колесили по степным дорогам Донбасса. Импровизированная самоходная зенитка еще и перевозила нехитрый армейский скарб, который так необходим в кочевой жизни. Благодаря хорошей грузоподъемности «Урала» на нем удалось разместить довольно внушительный запас 23‑миллиметровых снарядов к автоматической пушке. Кроме того, в кузов положили два стеклопластиковых контейнера, в которых находились зенитные управляемые ракеты для «Панциря».

– Пусть будут, как говорится, запас карман не тянет, – решил лейтенант Сычев.

Игорь такое решение командира всячески поддержал: иметь про запас пару ракет к той дюжине, что уже и так стояла на направляющих огневого модуля, никогда не помешает. Вот только грузить 94‑килограммовые ракетные контейнеры вручную оказалось занятием весьма хлопотным.

– А как мы их на огневой модуль устанавливать будем? – поинтересовался сержант-сверхсрочник Сашка. – Это ж охренеть можно!

– Ничего, зато мускулы накачаем!

– Ага, и спины сорвем…

– Отставить разговорчики!

Кроме этой пары ракет в кузов «Урала» отправились и дополнительные ленты к 30‑миллиметровым пушкам. Запас снарядов у «Панциря», по сравнению с его скорострельностью, был довольно мал – всего 1404 снаряда на два спаренных ствола.

* * *

– Пока тут шарятся националисты из добровольческих батальонов, воевать терпимо. По сути, это майданутая мразь: пафоса до хрена, а вот реальной армейской выучки почти что и нету, – рассуждал Проходчик. – Хреново то, что их поддерживает армия. А вот этого – мощной идеологической накачки национализмом в армии – мы как раз недооценили.

– Ничего, справимся и с ними…

– Не спорю, справимся. Но какой ценой?.. Когда в феврале и марте выходили на митинги с лозунгами: «Россия, защити русский Донбасс», не рассчитывали все же на то, что нас будет бомбить реактивная авиация и крыть «Грады»!

– Но ведь мы же здесь, – возразил Максим.

– Вы здесь как кто?.. Как регулярная российская армия или как наемники, которых тут как бы и нет? – Проходчик оказался мужиком весьма неглупым. – Даже мы можем официально заявить: защищаем не признанную пока никем Донецкую Народную Республику, которая образовалась в ответ на переворот украинских националистов в Киеве! А вы?.. Для самой России, которая вас сюда тайно направила, – вы кто?.. Защитники Родины или же как очередное заявление от жирного зажравшегося чиновника: «А я вас туда не посылал»?

* * *

С украинскими националистами пришлось столкнуться в одном из боевых выходов. В тот день расчет «Панциря-С1», как обычно, выехал в сопровождении «Урала» с зениткой и БТРа. Командир расчета Игорь Сычев как раз рассчитывал немного «поохотиться» на украинские боевые вертолеты или самолеты.

– Кто первым прилетит, – мрачно пошутил Макс, сидя за пультом оператора зенитного комплекса.

– Точно! – поддержал товарища командир расчета лейтенант Сычев.

Они как раз заехали на вершину невысокого холма, когда водитель Сашка доложил о ясно различимом хвосте пыли километрах в трех их небольшой бронегруппы. То же самое подтвердил по рации и Проходчик с бронированного «Урала» и с бронетранспортера охранения.