скачать книгу бесплатно
– А почему это вы за них заступаетесь?
– А кто еще за них заступится? – ответил ему дядя Валя. – Налетели на парней. Прокураторы!
Я думал, тут начнется, но в классе повисла тишина.
– Пойдемте, ребята, – сказал нам дядя Валя, и мы вышли коридор.
– Может, к Юре сходим в больницу? – предложил он, и мы с Лехой кивнули.
Когда мы проходили мимо турников, Леха отстал от нас, примкнув к компании старших ребят.
А я, как всегда, полез не в свое дело и, не думая о последствиях, спросил:
– Дядя Валя, а откуда у вас кулон тети Маши?
Иркин отец посерел на глазах.
– Роман, это не имеет значения. Машу уже не вернуть.
В его голосе звучала такая безнадега, что я аж удивился. Действительно, другой человек. И от него сильно разило алкоголем.
Дядя Валя остановился, я тоже.
– Ладно, Роман, я пойду.
– А как же дядя Юра?
– В другой раз.
Я посмотрел ему вслед. Он чем-то напомнил мне Данилу – высокий, сутулый, бредущий куда-то.
И все-таки, откуда у него кулон?
Конкурс
Изольда вошла в класс с какой-то важной женщиной.
– Знакомьтесь, ребята, это Маргарита Ефремовна из гороно.
– Здравствуйте, Маргарита Ефремовна! – познакомились мы хором, поражаясь ее исполинской груди, которая могла бы вскормить не только всех младенцев СССР, но и половину стран Варшавского договора.
– Ребята, у Маргариты Ефремовны есть для вас важное сообщение! – объявила Изольда.
– Дорогие ученики! – торжественно начала Маргарита Ефремовна. – Мы проводим конкурс на лучшее сочинение о том, как Советский Союз борется за мир во всем мире, а США, наоборот, разжигают гонку вооружений. Кто хочет принять участие?
В классе поднялись две руки: отличниц Ирки и Светки. Изольда удивленно вскинула брови.
– И все? Разве вы не комсомольцы?
Ирка повернулась ко мне.
– Ромик, давай с нами!
Я дернулся, чтобы поднять руку, но Леха, сидящий у меня за спиной, долбанул мне по стулу.
– Монин, ты же все время пишешь Крыловой стишки? Зачем таланту пропадать? – сказала Изольда не то с издевкой, не то желая меня подбодрить.
Мы с Иркой были готовы провалиться сквозь землю. Ирка застыла на месте, словно обращенная в камень Медузой Горгоной, и у нее покраснела даже шея.
– Монин, ну! – не унималась Изольда.
– Конечно, Изольда Васильевна!
***
– «Конечно, Изольда Васильевна», – травил меня Леха, когда мы шли из школы.
– Леха, а может, я сам хочу?
– Чего ты хочешь?
– Написать сочинение. Может, мне грамоту дадут, – привел я слабый, но все-таки аргумент, – да и вообще прикольно.
– Прикольно будет, когда все гороно будет уссываться над твоими каракулями.
Мой почерк действительно был как у курицы лапой, но что-то меня задело.
– Спорим, что мое сочинение будет лучшим!
– А спорим!
– На что?
– На желание!
– Идет!!
***
Когда я пришел домой, то сразу же сел за письменный стол. Я хотел доказать Лехе, да и всем, что я тоже чего-то стою.
Вот тетрадка и ручка. Мне никто не мешает. Но, как на зло, слова не шли в голову.
Мне нравилось сочинять стишки об Изольде и наших одноклассниках, но сейчас нужно было сочинить на заказ, и у меня отключился мозг. Вот еще и пакет лежит из коварной Америки – фирменный, прочный, а на Крысином видаке мы без конца пересматривали американские фильмы.
Я подошел к окну и увидел, как Ирка с отцом сели в «копейку» и куда-то поехали.
– Интересно, куда это они? – подумал я, почему-то вспомнив про внезапно найденный кулон Иркиной мамы и странное поведение ее отца.
Ко мне зашел Леха.
– Здоров, Достоевский! Пойдем в качалку.
В слезах, как баба
Я вернулся домой часов в девять. Рассерженный отец ходил по кухне кругами и курил. Как обычно, началось:
– Где шлялся?
– У Иры был.
– Знаю я, где ты был. Опять по стройке лазил?
– Нет, мы говорили с дядей Валей о геологии.
Отец рассвирепел.
– Знаю я этого чистоплюя. Все порядочного из себя строит. Ничего, скоро все всплывет.
– Что всплывет-то?
– Видел я его тогда! Как он от гаражей шел. Весь в слезах, как баба.
– В тот вечер, когда дядю Юру звезданули?
Отец ничего не ответил и, прикурив от сигареты еще одну, вышел на балкон.
Я не хотел с ним дальше разговаривать и спустился к Ирке. Дверь долго не открывали. Наконец она приоткрылась на цепочке и показалось недовольное лицо Иркиной бабки:
– Здравствуйте, а Ира дома?
– Здравствуй, Роман. Они с папой уехали.
– Куда?! Надолго?
– Я не знаю. Взяли и уехали, – и захлопнула дверь.
У нас же контрольная по алгебре на носу! Да и сочинение о коварной Америке нужно сдать! Я позвонил снова.
– А когда Ира вернется? У нас же контрольная скоро!
– Когда надо, тогда и вернется.
И как хлопнет дверью!
Не веря в происходящее, я сначала зашел к Чижику, а потом мы вместе поднялись к Лехе.
– Пацаны, что происходит? – спросил я, рассказав ребятам, что Ирка взяла и уехала.
Леха и Чижик были в таком же замешательстве.
– Как, вообще, можно свалить и к друзьям не зайти? – сказал с раздражением Леха.
– И, главное, почему? – подхватил Чижик.
Меня подмывало рассказать им о кулоне Иркиной мамы и словах моего отца, но я сдержался и прикинулся шлангом, надеясь, что они не почувствуют, что я от них что-то скрываю.
Новенькая
Прошло несколько недель. От Ирки вестей не было. Изольда сообщила нам, что Крыловы переехали в Прибалтику. Я хранил молчание и терзался мыслями об Ирке, но сделать ничего не мог.
А еще у нас появилась новенькая: Аня Высоцкая. Ее мама вышла замуж за директора ювелирного салона «Рубин», и они переехали из Ленинграда. Чтобы разбавить нашу шайку, Чижика от меня отсадили, и его место за партой заняла Аня.
На первой же перемене Крыса решил приобщить Аню к подмосковной культуре.
– Высоцкая, сыграем в сифака?
Аня, выросшая на Невском среди атлантов и кариатид, с интересом спросила.
– Это вроде «Что? Где? Когда?»
– Лучше! – воскликнул Крыса, с нетерпением потирая ладошки.
Он метнулся к умывальнику, достал половую тряпку, намочил ее, немного отжал и внезапно швырнул в изумленную Аню.
– Ты – сифак!
Бедная Аня смотрела неверящими глазами то на мокрую блузку, то на мерзкую тряпку, которую она все-таки поймала, но, увы, поздно.
Я забрал тряпку и метнул ее прямо в счастливую рожу Крысы.
– Ты сифак!
Крыса взвизгнул, вытер ладонью фейс и, выпучив от удивления глаза, указал мне на окно.
– Моня, смотри!
Только я повернул голову, как получил тряпкой по шее.
– Моня – сифак, ха-ха-ха!!
В общем, мы с Аней быстро сдружились, и я с замиранием сердца наблюдал, как наш замечательный город преподносит утонченной девушке из Ленинграда все новые потрясения.
Аня была умна, красива и очень самостоятельна. Она ни перед кем не лебезила, но в то же время не строила из себя принцессу. Учеба давалась ей легко, и она сама предлагала нам остаться после уроков или пойти к ней домой, чтобы вместе делать домашку.
Аня словно появилась, чтобы заменить Ирку, и, наверное, поэтому Леха и Чижик сразу ее невзлюбили, а мою с ней дружбу восприняли как предательство.
И вот еще одна вещь: Аня написала сочинение о коварной Америке за один вечер, а я мучился-мучился и сдал какую-то бурду. Из трех сочинений – моего, Светкиного и Аниного – выбрали сочинение Ани и зачитали его перед всем классом. Ее сочинение действительно было лучшим. Даже Ирка бы так не написала.
