Полная версия:
Рассказики-2. Разные истории
– Спасибо, уже не надо…
– Как знаешь… Тогда вот здесь ставь автограф и выпьем, наконец.
– А надо?
– Выпить всегда надо! Тем более, на халяву… До дна, до дна! За наше первое деловое соглашение. Вот здесь подпиши. Да не огурцом! Держи ручку. Не крестиком, блин Клинтон! Ой, извини, вырвалось…
Где-то вдалеке отзвонили полдень. Солнышко начало припекать, и охрана закрыла его пышной беленькой тучкой. Невесть откуда взявшиеся секретари сноровисто убрали со стола документы. Завтрак плавно перетек в обед. Хозяин принялся разрезать поросенка.
– Борис, ты так машешь ножом! Откуда в тебе столько агрессивности?
– А знаешь, Билл, кто я? Главнокомандующий всея Руси!
– Не может быть! Я бы не доверил тебе даже дирижировать военным оркестром.
– Зря! У меня такая дирижерская палочка! Хочешь, покажу?
– Не надо! Ты ее показывал японскому императору, когда говорили про Сахалин.
– Билл, голубчик, дозволь мне поуправлять вашим военным оркестром! Знаешь, как я люблю махать палочкой? В Швеции махал, в Австрии дирижировал, в Шотландии волынщикам указывал!
– Не могу, Борис! В США оркестром дирижирует только президент.
– А я кто? Я – президент!
– Не могу!
– А если налью? Давай-ка, друг Билл, выпьем за музыкальное содружество!
– Мне столько не выпить!
– Ну, ты и блин Клинтон, однако! Так и норовишь вступить в военный конфликт. Хорошо, что у меня мировая держава – любит мир да покой. Давай-ка, выпьем за мир… Я тут тебе поросеночка подложил… Кушай, кушай, закусывай… Вот документы мирного договора. Ты ешь, проглядывай да подписывай. Там все ваши условия выполнены. Где еще такого сговорчивого президента найдешь? Проси, что хочешь!
– Уничтожь ракеты ПРО. Слабо, главнокомандующий?
– Да хоть завтра с похмелья! Но и у меня просьба, Билл… Дай поиграть на твоем любимом инструменте!
– Ни в коем случае! Я уже дал подуть Монике Левински. И что вышло?
– Я имел в виду саксофон, Билл! Разреши хоть подержать его.
– Борис, а ты бы доверил кому-нибудь подержать твою дирижерскую палочку?
– Которой я Россией управляю?
– И которой перед оркестрами махаешь.
– Гм, да я иногда даю Наине подержать, хотя и без толку… Еще королеве английской доверил бы помахать… Но не тебе, Билл, извини, понимаешь.
– Вот и я тебе не доверю, Борис. У нас говорят: —«Лучшее доверие это недоверие».
– Давай тогда выпьем за взаимное доверие! То, которое недоверие. Как говорят у нас:
– «Доверяй, но проверяй».
День плавно склонился к вечеру. Одинокая поросячья морда, окруженная обглоданными костями, уткнулась пятачком в салат. Гусь со сломанной шеей щипал икру вокруг рваных кусков осетра. Селедка бесстыдно скинула шубу среди кустов укропа. Маринованные опята по-семейному расселись на опрокинутом жбане. Квасная река тихо текла меж сметанными берегами и водопадом низвергалась со стола. На уголке стола сиротливо притулился неподписанный договор по ПРО. Золотые ручки торчали из наполненных рюмок.
– Борис, ты готов подписать договор о разоружении?
– Билл, для тебя я готов на все! Даже доверить свою дирижерскую палочку Монике!
– Этого лучше не делать! Куда ты денешь освободившиеся деньги? Вложишь в создание новейшего оружия? Или повысишь оклады военным?
– Честно говоря, все освобождающиеся в бюджете деньги я вкладываю в бизнес своей дочери. Политика, понимаешь, дело семейное. Такая вот загогулина.
– А как же ваши военные? ЦРУ докладывает, что они просто нищенствуют.
– Ах, Билл, если б ты знал, как мне жаль наших военных! Последнюю копеечку из своего кармана отдал бы им! Жаль, нет у меня даже последней копеечки, только доллары в карманах. Давай, выпьем за наших бедных русских военных по полной и не чокаясь!
– Борис, а что скажет народ о разоружении?
– Да я завтра же выступлю с танка на Красной площади, приехав туда на троллейбусе, прокричу что-нибудь о свободе и демократии, и все – народ безмолвствует.
– Так подписываем договор?
– Конечно, Билл! Тем более, что я никакой ответственности за это не понесу.
Охрана убрала облачко. Вечернее солнышко с удивлением рассматривало разгромленный стол. Откуда-то прилетел прохладный ветерок, поднял рябь на озере. На него шикнули, и он затих в кустах.
– А теперь, Билл, пойдем попаримся в настоящей русской баньке! Нет у вас в Америке такой! Еще по одной выпьем и пойдем. Давай, я уже налил…
– Да мне нужно отдохнуть после тяжелого трудового дня! Вон сколько сделали.
– Вот и отдохнем! Все уже готово, как положено, по-русски – парок, веники, водочка сь пивом, тайские массажистки… Забудешь о всех делах!
– Вот, вот, Борис, пока не забыл! Последний вопрос – твое отношение к Курилам? А то японцы замучили своими обращениями в Гаагу.
– Вот и посылай их вместе со мной в Гаагу-мать! А мое отношение такое – я курил, курю и буду курить! Знай наших! Наливай!
НАБЛЮДЕНИЯ О ЖИЗНИ
В жизни обычно различий между теорией и практикой на практике гораздо больше, чем в теории. Например, стареешь – это когда видишь знакомое лицо девушки, пытаешься узнать, где видел ее раньше, а оказывается, что учился вместе с ее матерью. Но если молодость проходит, еще полбеды. Беда, что и старость проходит. А главное отличие старости – уже не получается помыть пятки в раковине. Так то. И что между юностью и старостью?
Зрелость. Это возраст, при котором на морозе без шапки чувствуешь себя не крутым, а умственно неполноценным, или когда вместо пива покупаешь яблочный сок, поскольку он реально вкуснее. И возникает понимание основного закона жизни: в каком бы районе ты не поселился, сосед с перфоратором разыщет тебя и поселится рядом.
Многое в жизни относительно. Играя с бомжами в «съедобное-несъедобное», всегда рискуешь проиграть. Или звонишь по телефону: -Алло. Это аптека?
– Нет, вы ошиблись. Это офис.
– Не может быть! Я набрал номер аптеки!
– В каком-то смысле вы правы. Тут полно всяких гандонов. Но все же это офис.
Нонсенс! Оказывается сыр «Хохланд» производится не на Украине. И таких несуразностей полно. Браток в ресторане обращается к официанту: -Слышь, соль принеси!
– Вам какую, «Что за херня» или «Ни хрена себе»?
– Ладно, разберемся! Тащи обе.
Официант приносит две солонки. Браток берет одну, трясет. Оттуда ни одной крупинки не выпадает. Трясет сильнее: -Что за херня?!
Берет другую солонку, переворачивает. Крышечка отваливается, вся соль высыпается в тарелку. Браток в недоумении: -Ну, ни хрена себе!
Вот такая несуразность. Однако, жителей Чукотки часто выгоняют из стриптиз клубов, потому что они начинают петь про то, что видят.
Бывают просто парадоксы. В самолете мужик зовет стюардессу.
– Да, я вас слушаю.
– У меня претензии к этой авиалинии. Всякий раз, когда я лечу, мне всегда попадается одно и то же место! Я не могу посмотреть фильм, на окне нет жалюзи, чтобы спокойно поспать, кресло не раскладывается.
– Пилот, заткнитесь и ведите самолет!
Так то вот. Как говорится, он утонул в пруду, несмотря на то, что был рыбой по гороскопу и дерьмом как человек.
И, кстати, о смерти. Ее тоже еще надо заслужить. Один человек, которого прозвали Кощей, мог пять раз отбросить коньки, но Бог разрулил по-своему.
Первый случай произошел на рыбалке. Два мужика опрокинулись в лодке и начали тонуть. К счастью подоспела другая лодка с тремя друзьями, «нарыбаченными» в стельку.
Друзья взяли веревку, свили петлю и кинули в то место, откуда пускали пузыри незадачливые рыбаки. В воде петля намоталась одному на ногу, а Кощею на руку. Когда вытащили, в живых остался один.
В другой раз Кощей заснул на покосе. Убитый жарой да алкоголем упал под кочку и вырубился. А тут трактор «Беларусь» с не менее пьяным водилой зачем-то помчался по полю. И прямо на лежащего! Задавил бы, но трактор подпрыгнул на кочке и сиганул через Кощея. Такой вот фортель.
Затем устроился Кощей на стройку. И мужики совсем нечаянно, по пьянке, уронили с крыши гвоздодер. Стальная такая штуковина, тяжелая. А внизу стоял наш герой. Мужики ему сверху заорали: -Уходи нах! Лом!! Зашибет!!!
Он не понял, что ему орут, задрал морду кверху и кистью руки закрылся от солнца. Гвоздодер и жахнул по руке. Перелом. А если бы по башке? Капец.
Потом решил Кощей собирать цветной металл. А где его взять, кроме как не на электропроводах? Собрался на промысел с мужиками. Те заверили, что линия обесточена. Двое полезли на столб, а Кощей остался на шухере. Мужики рубанули провод топором, а он оказался под напряжением. Тот, кто рубил, сразу насмерть. Провод полетел, задел второго, тот тоже погиб. Провод далее полетел – на Кощея. Но в этот момент выбило предохранители, и Кощея только ушибло упавшим сверху мужиком. Такая пруха.
И пошел Кощей работать на склад. А что там, в основном, делать? Ясен член, распивать магарыч, что приносят жаждущие левого товара потребители. Поскольку самый дешевый товар все-таки прямо со склада. Однажды, когда начали вторую бутылку, неожиданно закончилась закуска. Тогда Кощей схватил первую попавшуюся банку с красивой этикеткой и закусил содержимым. Как оказалось, это была сильная отрава против кротов, для человека – верная смерть. Однако Кощей остался жив, поскольку этот яд быстро разлагался в спирте до безвредных составляющих. И как не пить? Ведь не знаешь, когда придет песец.
Философы утверждают, что писец – это абстрактное осознание ситуации, в которой под влиянием разных факторов вы терпите колоссальное фиаско. Но, если проще определить ситуацию, писец – это когда идешь с тарелкой горячего супа и вдруг ка-ак чихнешь!..
СТРАШНАЯ МЕСТЬ
Сотрудник отдела собственной безопасности капитан полиции Незлобин почувствовал вдруг сильную неприязнь к рядовому следователю областного ОВД капитану Добрякову.
Не то чтобы неожиданно, но после общегородского корпоратива по случаю Дня полиции.
В тот вечер показалось Незлобину, будто Добряков за его супругой приударил. Хотя эта парочка лишь один раз станцевала, поскольку муж так нагрузился, что не мог подняться из-за стола. И показалось по-пьяни…
С того дня задумался Незлобин, чем бы насолить нелюбимому следователю. И решил поймать его на взятке. По закону при ловле взяточников устраивать провокацию взятки запрещено. Но только не в отношении сотрудников полиции. Им можно подсунуть что угодно, а вместо уголовного преследования их просто выгоняют со службы. По принципу – бей своих, чтобы чужие боялись! И это способ избавиться от неугодного работника.
В одно прекрасное утро Незлобин, вооружившись пачкой помеченных денег, пригласив группу захвата и наполнившись бодрым настроем, отправился за город к Добрякову.
Следователя, однако, добрые люди предупредили. Поэтому принял он «взяткодателя» благосклонно, сразу согласился взять деньги, к радости записывающего разговор Незлобина, пообещал закрыть указанное дело, но попросил передать ему деньги не в кабинете. И повел утратившего бдительность Незлобина в местный сортир. Особыми удобствами сия контора не отличалась, и сортир был во дворе – сарайчик с очком. Едва пара капитанов туда вошла, Добряков ловким приемом скинул провокатора в выгребную яму.
Ох, какой поднялся переполох! Сотрудники ОВД, как один, вместе с группой захвата кинулись вытаскивать ценного представителя любимого ОСБ. При этом все дружно удивлялись, как это его угораздило провалиться. Ведь, по словам свидетелей, Незлобин вошел в сортир один, и, значит, мог упасть лишь по собственной неосторожности. Пострадавший, находясь в шоковом состоянии, даже не пытался доказать обратное. В дополнении к его беде записывающий магнитофон после такого купания вышел из строя.
Несостоявшийся взяточник Добряков более всех суетился при вызволении провокатора из ямы и даже дал ему старый половик, чтобы положить на сиденье. Не пачкать же машину. Об умывании не могло быть и речи, ибо воду в здании ОВД давно отключили.
– По обратной дороге на посту пятого километра есть колонка, там и отмоетесь, -утешил Незлобина Добряков.
Неудавшийся провокатор впал в апатию и убыл, восседая в дерьме, в торжественном сопровождении группы захвата. Ах, сколько фотоаппаратов запечатлело сей процесс!
А Добряков пошел в дежурку и взял рацию: -Центр вызывает пост на пятом километре!
– На связи, -откликнулись с поста.
– Колонка у тебя работает?
– Так точно!
– Чтобы через пять минут она не работала!
– Зачем?!
– Сделай, и все увидишь сам! Поверь.
– Будет сделано!
Все-таки, страшная это штука – месть…
НОТА «ЛЯ»
Таксист Петров ехал с заказа из-за города, и на середине пути его остановили на посту ГИБДД, почему-то подкрепленном нарядом ОМОН.
– Предъявите документы, -потребовал инспектор: -Откуда едем?
Тут подошли сразу трое омоновцев. Видимо, по одному ходить боятся: -Покажите багажник и салон.
Открыл Петров багажник, а там лежит толстая бамбуковая палка. Биту возить нельзя, но ведь это не бита, еще хуже, только не запрещенная. Взяли омоновцы палку, стали репы чесать, к чему ее прицепить. Аж шапки зашевелились – так мозги заработали.
Наконец, старший спросил: -Что это? —будто бамбука в жизни не видал.
Чтобы выкрутиться, Петров не стал долго думать и выдал: -Это камертон.
У омоновца глаза округлились: -Для чего?
– Чтобы ноту «ля» извлекать.
Шары у омоновца еще больше стали: -Как это?
– Берешь эту палку, стучишь себя по лбу, и она извлекает звук «ля». Только надо посильнее стукнуть, ведь камертон-то большой.
А вокруг уже нехилая толпа собралась —инспекторы, другие омоновцы, остановившиеся водители. Все с интересом слушают про новый инструмент.
Тут старший решил испробовать да как хряснул себя палкой по лбу. Не кисло вдарил и сразу выдал: -Бля!
– Я же говорил, что это камертон для выдачи «ля», -заявил Петров.
Окружающие просто согнулись от смеха, а старший омоновец бросил палку и удалился в шоке. Обиделся, наверное.
Инспектор протянул Петрову документы: -20 лет работаю, но ни разу не видал, чтобы так мента уделали, -и пожал руку.
СМЕРТЬ СПЕРМАТОЗОИДАМ!
К гинекологу на обследование пришла молодая новобрачная. После обследования врач спросил: -Сколько месяцев вы уже замужем?
– Уже четыре месяца, -гордо заявила дама.
– Могу вас поздравить – вы беременны!
– Не может быть! Мы с мужем предохранялись! —возмутилась дама.
– И как предохранялись? Презервативы, контрацептивы, таблетки?
Дама слегка смутилась: -Муж надевал презерватив, и у нас происходил половой акт.
– Замечательно! —поддержал ее врач, но, умудренный опытом, поинтересовался: -А дальше? Презерватив не рвался в процессе?
– Нет! —уверила дама.
– А что после полового акта?
– Потом муж снимал презерватив и завязывал его узлом.
– Что ж, большинство так делает, чтобы отправить узелок в мусорное ведро.
– Нет, доктор, не все так просто… Потом-то самое главное…
– И что потом?
– Потом муж брал молоток…
Заинтригованный врач смог задать лишь гениальный вопрос: -А дальше?
– И несколько раз сильно бил молотком по узелку!
Врач представил себе этот процесс, слегка офонарел от картинки и в полной растерянности выдавил: -Зачем?
Дама посмотрела на него с явным чувством полного превосходства и снисходительно сообщила: -Ну, как зачем? Чтобы убить сперматозоидов!
Врач совсем обалдел, представив жуткую картину расправы, когда бедные бледные сперматозоиды ловко уворачиваются от тяжких ударов молота под хриплые стоны умирающих, и повторил сакраментальный вопрос: -А дальше?
Дама даже удивилась непонятливости врача: -Потом муж развязывал презерватив…
Врач совсем сник и пролепетал: -Да ему надо памятник поставить при жизни… Еще никто и никогда не смог развязать использованный презерватив…
– Он у меня молодец! —заявила дама.
Врач глотнул водички, слегка пришел в себя и задал привычный вопрос: -А дальше?
Вот когда наступил апофеоз! Огонь полного разгрома невеж от медицины загорелся в глазах дамы, когда она заявила: -И впрыскивал сперму мне в вагину!
Шокированный врач про себя помолился всем своим медицинским богам, чтобы они не дали ему сойти с ума, и только потом тихо простонал: -Зачем?
– Ну, вы совсем тупой? Не знаете таких прописных истин?! —возмутилась дама: -Я удивлена. Даже школьники знают, что сперма очень полезна для женского организма!
Конечно, знают! Ведь сексологию в школе преподают старые девы, навсегда испуганные членом. Ах, как хорошо было при Советской власти! Секса-то не было, и знания передавались путем обмена опытом. А опыт не пропьешь. Как говорится, не учи отца…
ГУСАРСКАЯ АТАКА
Бабье лето в разгаре. Вовсю грело полуденное солнышко. Легкий ветерок носил в воздухе паутину. Аромат клевера разливался над полями. У речки шелестели камыши. Речка неширокая, мелкая, для перехода не требующая моста. Но имеющая течение и глубокое место, где поставлена мельница. Урожай собрали, так что мельник работал почти без отдыха. С тихим плеском вращались мельничные колеса. Где-то далеко в лесу аукались собирающие грибы ребятишки. Около дома мельника квохтали куры, в сарае чмокали отрубями свиньи, над огородом кружили высматривающие корм вороны, на веранде загадочно хихикали мельничиха со взрослыми дочерьми.
За домом шелестел листвой огромный сад. Там прямо на траве расположился для отдыха гусарский эскадрон в одних лосинах. Вокруг лежащих вояк бродили кони, смачно хрустя яблоками. Ароматно пахло шампанским, бутылка которого передавалась из рук в руки. Початый ящик вина прятался в тенечке под кустом. Полное умиротворение.
Только уже давно шел боевой 1812 год, войска Наполеона топтали землю России, а русская армия умело отступала. Конечно, изредка вспыхивали стычки между конными разъездами. Иногда противники даже коварно обстреливали из орудий переправы или лагеря отдыха. Да и диверсанты умело действовали с обеих сторон. Кроме того, к французским обозам стянулись оголодавшие разбойники с больших дорог, поддержанные окрестными крестьянами, которые тоже хотели вкусить иноземных яств. Посему отбивающиеся со всех сторон французы продвигались медленно и никак не могли догнать шустрых русских, чтобы дать решительный бой.
Руководивший отступлением Барклай де Толли не выдержал, обратился к Кутузову:
– Сколько можно убегать? Не пора ли ударить по французам?
– Не дрейфь, Барклаша! —ласково потрепал шотландца по плечу фельдмаршал: -Тебе за сей драп еще памятник поставят, поверь старику. И мне рядышком, за совет. Так что пусть пока французы шагают по нашей земле. Они устанут, мы же лишь шире размахнемся для удара, -а сам небось уже давно приглядел зорким оком поле под Бородином.
– Так, может, и Москву им отдадим? —возмутился Барклай.
– Дельная мысль! Как только Наполеон захочет войти в столицу, мы ее сожжем. А коли нечего будет покорять, то он юридически вроде бы и не овладеет Москвой! Здорово придумал! Люблю тебя за аглицкую хитроумность. За это и орденок получи. Бери, не обижай!
Но пока где-то в разгаре стычек звенели сабли, гремели выстрелы и матерились на разных языках, в саду у мельника гусары отдыхали. Кто дремал, кто бездумно пялился в облака, кто напрасно искал в сумке чистые носки, кто зашивал порванный доломан, кто кивер чистил или саблю точил. А молодой корнет сочинял под гитару песню:
– Наш гусарский лихой эскадрон посетил на один только день
Город Малый Полупердон и деревню Большой Недобздень…
Корнету передали бутылку, он лихо отхлебнул из горлышка, передал вино дальше и продолжил: -Словно сбывшийся сказочный сон никогда не забудут тот день Город Малый Полупердон и деревня Большой Недобздень…
На том песня закончилась. Старый ротмистр одобрительно кивнул: -Молодец! —и скупая мужская сопля скатилась ему на усы. Корнет тихонько перебирал гитарные струны. С глухим стуком опадали яблоки.
Кстати, гусары так быстро ворвались в Большой Недобздень, что девки подумали, будто отдались облаку пыли.
– Красота-то какая! —воскликнул раскинувшийся на траве командир эскадрона: -Не то что с ума сойти – поэтом можно стать!
Гусары молча внимали красоте.
– А у меня стих родился, -сообщил друзьям поручик: -Вот послушайте —«Употребляйте маракуйю, она приносит пользу… организму».
– Поручик, где же рифма? —удивился ротмистр.
– И вы туда же? —с укоризной глянул на него поручик: -Сначала провоцируете на рифму, а потом рассказываете всем, какой я пошляк-с!
От дома вновь донесся женский смех.
– Экий вульванарий! —мечтательно вздохнул корнет.
Поручик толкнул ротмистра в бок: -Помнишь, что недавно проделал наш юный друг?
– Я вам дурак что ли, все в памяти держать? —отмахнулся ротмистр.
– Он же от дочки градоначальника выскочил голый в одном надкушенном презервативе!
– А мне-то что? Я же не градоначальник!
Женский смех звучал все громче, призывнее.
– Никто не смеется краше русских женщин! —поднялся корнет, продолжая наигрывать на гитаре. К нему присоединилась парочка усатых сотоварищей с бутылкой.
– Отставить! —строго приказал командир. Потом уселся, прислонившись спиной к дереву, достал из кармана лист бумаги: -Дозвольте напомнить, господа, приказ по полку, написанный для вас по прибытии эскадрона в Ковно. Подчеркиваю – специально для вас! Всем проснуться и слушать! Итак, читаю…
(Сей реальный приказ бережно хранится в военном архиве. Я лишь слегка подредактировал текст ближе к современному русскому языку.)
«Приказ №372 по Суздальскому полку от 04 августа 1812 года. Город Ковно. По случаю назначенного сего числа у польского князя Сангушевского бала и приглашения на таковой офицеров вверенного мне гусарского эскадрона предписываю принять к руководству и непременному исполнению следующее. Прибыв на бал, осмотреть исправность своей амуниции, дабы не было видно сквозь прорехи в соблазнительных местах голое тело. Пришедши в покои не сморкаться на пол, а иметь для того целые платки. По стенам покоев похабных надписей не делать и членов человеческого тела не рисовать. Когда явятся польские женщины, вести себя как можно скромней: жопой к лицам дам не поворачиваться, при разговорах с красивыми шляхетками руки в карманах панталонов не держать и членов не наяривать. Во время танцев и контредансов ноги своим дамам, чтобы падали, не подставлять, на колени их не сажать и за задницу не щупать. В буфете допьяна не напиваться, по углам не блевать. Во время ужина за столом поганых слов не произносить и под столом соседним дамам членов в руки не совать. После ужина не выходить гадить на балкон, а отправляться для этого в отхожие места. При прощании делать дамам тройной поклон и вообще вести себя на время бала прилично, как подобает образованным русским офицерам. Подписал командир полка полковник Зарублев». Всем все ясно?
Гусары молча вспоминали тот недавний чудесный вечер, который прошел, уж так вышло, вопреки требованиям приказа. А назначенные взыскания сгорели в огне баталий.
Постепенно стих зазывный смех. Лишь где-то далеко лениво лаяла собака. Среди ветвей порхали бабочки. Солнышко пригревало, навевая дремоту. Идиллия.
Только недолгая. Прибежал сын мельника: -Скорее, скорее! Там французы!
– Где? —вскочил ротмистр.
– На том берегу возле брода!
Командир эскадрона приподнялся на локте: -И что они делают?
– Поят лошадей и умываются!
– А много их? —лениво поинтересовался поручик.
– Лошадей?
– Французов, дуралей!
– А-а… Сотни две, наверное. Или поболе…
– Ладно. Беги в дом, скажи матери, чтобы прятались! —и командир эскадрона придал мальчику ускорение подзатыльником.
Гусары поднялись, разобрали оружие: -Что будем делать?
– Перейдем речку и внезапно нападем! —принял решение командир: -Есть вопросы?
Корнет хмыкнул: -Если намочим лосины, они будут стеснять движения в схватке.
– И что ты предлагаешь?
– Снять штаны. Чего нам врагов-то стесняться?
– Верно. Всем раздеться, и за мной!
Кустами гусары подкрались к речке. И впрямь – на том берегу безмятежно плескались французы.
– Что ж, господа, по паре-тройке врагов на брата приходится. Да нам не впервой, -пригладил усы командир: -Покажем лягушатникам удаль гусарской сабли? Пошли с Богом!
– В Бога мать! —заревел ротмистр, кидаясь в воду: -Ур-ра-а!!!
– Мать, мать! —рванули следом гусары: -Ура-а-а!!!
А что подумали, увидав бегущих к ним голых мужиков, особенно, корнета, развращенные французы? Никто не захотел «принять срам», и они бежали, бросив одежду, оружие да огромный обоз с «Божоле».
Армия Наполеона не получила необходимого допинга перед решающим сражением.
ЗАСЕДАНИЕ СОВНАРКОМА
(Стенограмма от 24 октября 1918 года)
