Метапрактика. Осознание скрытого

Это был тот момент, когда от меня остались сплошные угли. Я ехала куда-то в Ленобласть, намереваясь поднять себе дофамин прогулкой на озеро. Я купила билет и грустно приселе на лавку, ожидая электричку. Я спрашивала себя – куда я вообще живу. В тот момент я вообще не видела целей, смыслов, потому что за несколько лет общения с моим "программистом" я потеряла все, нажитое мной на упорном долгом пути. Конечно, большую роль сыграл кризис 1998 года, который убил мой проект, а потом, когда я встретила "программиста, мне показалось, что этот мой шаг хотя и опасный, но вполне себе продуктивный.

Через пару минут ко мне подошла пожилая дама. Видимо на моем лице была написана абсолютная бесцельность, поэтому она предложила мне поехать в ней в деревню, помочь ей отвезти тяжелую сумку.

– Меня должны были встретить, – сказала дама, – но видимо что-то случилось. А я одна не справлюсь. Но я вам заплачу.

– Ладно, – сказала я. – В конце концов мне просто нужна была какая-то новая история, чтобы встряхнуться. Я была на дне ямы и уже ничего не боялась.

А дальше… Мы приехали к ней в деревню, и я зависла там, как карлик Нос из известной сказки, на… вечность. Эта вечность уложилась в некоторое конкретное внешнее время, но поскольку это было пространство метафоры, то время внутри этого пространства было вечным.

Метавремя. Так же и травмы и незавершенные гуштальты продолжают жыть внутри нас в вечном времени, пока мы не создадим для них логический финал. Именно логический финал, а не тот, который заложен интроектирующим объектом или субьектом. Смотрите: известная история, что есть два типа людей – одни, потерпев крушение в горах, анализируют, возвращаются и побеждают, другие живут с вечным страхом внутри и обходят гору.

Чтобы перестать бояться всех собак, если тебя укусила одна собака, лучше всего изучить поведение собак, сделать это поведение для себя предсказуемым – таким образом, завершить свой проигрыш, хранящийся в вечном времени, назовем его метавремя, победой. Пока событие не завершено победой, оно не завершено и ждет своего часа.

Когда ребенок присваивает себе вину родителя, это не завершение – это проигрыш, искажение, вранье. Завершение всегда победа. Именно поэтому люди интуитивно пытаются отомстить абьюзеру, полагая, что так можно завершить гештальт.

Но они ошибаются, месть – это не победа, месть – это обида и попытка "доказать свою ценность", как сказала одна из моих клиенток. Победа – это выход на свободу со своими ценностями и ценностями, полученными от абьюзера. Чаще всего жертва просто не умеет вернуть свои чувства тому, кто их вызвал. Как только жертва понимает, что имела дело не с аьбьюзером, а со своей иллюзией, там тема мести пропадает и гештальт завершается.

Например, ребенок, который взял вину за насилие родителя (отчима, любого взрослого, отвержения родителем) на себя, будет испытывать стыд и вину, пока не перестанет нести чужую вину в себе как свою. Победа в данном случае – отделения себя от попыток субъективировать абьюзера, мытаться с ним взаимодействовать эмоционально.

Мать, которая делает вид, что не замечает преступления мужа, отчима, учителя точно такой же абьюзер, с которым следует разорвать эмоциональные отношения, оставив только формальные. Мать, которая оставляет ребенка один на один с насилием, является сообщником насилия. Завершить гештальт мы так же можем, погрузившись в вечное время, в метавремя снов и творчества.

Метапутешествие – бытие в метавремени, когда все происходящее является не просто событиями, но и посланиями, формулами, мифами. У этого слоя есть свойство быть надмирным, знаковым, как у мифов Древней Греции или историй из Ветхого Завета, когда реальность обретает силу универсальной модели.

Я не буду рассказывать, как именно происходило мое причащение к миру символов и метафор, это были разговоры, действия, метаистории. Однажды мое метазрение включилось и я стала видеть мир в двойном изображении. Каждое событие обретало для меня силу послания. Я научилась читать тайные знаки жизни. Именно тогда я изобрела понятие "Танец пчелы". О танце пчелы у меня рассказано в книге "Манипуляция. Пособие".

Метафора – язык подсознания

Эмоциональная и информационная нагрузка на современного человека растет с невероятными скоростями. Зачастую человек не в состоянии качественно переработать поток, который накатывает на него из средств медиа (тв, интернет) и реального общения. Скорость адаптации к новому состоянию социума требуется поистине невероятная. Родители – и сами травмированные (вчерашние дети), и сами не успевающие разобраться в себе – в свою очередь бессознательно наносят психические травмы своим детям.

Жизнь постоянно наносит нам повреждения, и если мы не успеваем адаптироваться, то эти повреждения становятся для психики и тела тяжелым грузом. Человек оказывается растерянным перед реальностью, его стремление контролировать жизнь терпит фиаско.

Мир постоянно задает вопросы, а ответы дает не всегда. Или мы не можем понять язык, на котором мир говорит с нами.

В результате – тревоги, паника, депрессии, соматические проблемы, постоянный стресс, кортизол шкалит. Тем не менее, каждый из нас несет ответственность не только за себя, но и за тех, кто рядом. А значит, людям требуются методы и практики адаптации к реальности и к своему внутреннему миру, восстановление диалога личности и пространства бытия.

И в этом им может помочь метапутешествие. Искусство – это древний способ говорить с подсознанием человека, возможность организовывать мыслительные процессы, необходимые для самоосознания, для актуализации эмоциональных и ментальных каналов общения с социумом и собственной личностью.

Не секрет, что мы ведем непрерывный диалог, чтобы ощущать свое бытие и адекватность актуальному миру. И средства этого диалога гораздо более богаты и сложны, чем просто вербальный текст. Чтобы понять что-то сложное на уровне чувства, тела, эмоции, нам мало рассказать это словами, нам надо прожить это чувственно. И такую возможность дает метафора в самом широком смысле.

Ритуалы

Много написано о том, как человек, получив с детства в родительском воспитании остановки "Стой! Ты это не сумеешь!" , "Стой! Я это сделаю сама лучше!", запоминает остановки не только как привычку – бояться ошибки, не начинать самостоятельно проектов, но и получает проблемы с устойчивостью.

Если мы можем использовать метафору, чтобы завершать непрожитые ситуации, то и обратный механизм может сработать точно так же. Тело очень мощно реагирует именно на метафоры – послания зашифрованые в символических действиях и предметах.

Если кто-то считает, что Кастанеда написал развлекательную литературу, то он ошибается. Дон Хуан Кастанеды что-то напоминает нам о психомагии Ходоровски. Дон Хуан чертил на песке черту, которую нужно было перешагнуть, чтобы попасть в мир иных программ. Это метафорический переход. Черта на песке метафора границы пространств – реального и метафорического.

Во всяком случае, если не читать текст буквально, не пополнять ряды завороженных и очарованных, то вполне себе сборник психологических моделей. Не знаю, превышает ли вред от Кастанеды пользу от него? Но психологу он в помощь, как и сказка про Кота-в-сапогах. А вот незрелым умам там нетрудно заблудиться.

Считать ли это естественным отбором? Или результатом всеобщей неграмотности? Или старинным влечением человека к пребыванию в пространстве волшебства? В сказке? Когда чудовища есть, но они безопасны, потому что книжка в руках у бабушки, которая рядом с тобой в постели вечером читает тебе сказку.

Метафорические действия очень нужны людям, чтобы упорядочивать реальность. Начинать, завершать, переходить. Таковы общественные ритуалы – свадьба, похороны и т.д. так же метафорические схемы, которые помогают телу преодолеть одно состояние и перейти в другое.

Подсознание очень хорошо понимает действия, эмоции, символы, но очень плохо понимает прямие логические объяснения.

Почему? Потому что всякое дейстиве тела – это привычка (заякоренная схема поведения или состояния). На привычные раздражители мы реагируем привычными состояниями. Например, начинаем тревожиться, когда опаздываем или ошибаемся. Расстраиваемся, когда ссоримся с человеком, который нам оказывает пренебрежение. Нам бы хотелось убедить его, что мы достойны его внимания, хотя когда мы были незнакомы, на его мнение о нас нам было глубоко безразлично.

Стоит вспомнить то состояние, когда вам было наплевать на этого человека, и вас уже не волнует то, что он вдруг решил с вами расстаться без видимой причины. Даже если вы понимаете, что он просто получил, что хотел, вам все равно обидно, что ваши усилия по сближению с ним не принесли дивидендов.

Когда это смерть или развод, боль адаптации еще сильнее. И здесь очень мощно может помочь метафорическая конструкция, в которой заложен смысл освобождения. Важно прожить этот сюжет в полной подробности и соответствии подтекста.

В чем тайна?

Любой образ, которым мы пытаемся выразить нечто случившееся с нами, есть метафора. При помощи метафоры мы можем понимать истинную суть вещей, заменять одно событие другим и общаться с нашими телесными состояниями. В любом нашем действии содержится метафора, ее важно правильно увидеть и прочитать.

Подсознание (тело) всегда сообщает нам о наличии яркого второго смысла в действии или происшествии. Метафора, содержащаяся в действии, драматургия действия, подтекст, энергетическая составляющая могут быть очень сильным фактором программирования и гипноза.

Есть люди (психологи, шаманы, сценаристы и режиссеры), которые постоянно работают с подтекстом, с метафорами и образами. Они, как правило, начинают замечать второе дно всех событий. Хотя иногда "банан – это просто банан", но бывают в нашей жизни истории, когда мы не видим, как некий образ препрограммировал нас.

Сильный образ, метафора исходящая от человека или от события. Как часто в кино режиссеры используют образы, чтобы вызвать у героя и зрителя потаенное понимание невысказанного. Очень хорошо тут идут в ход архетипы:

– вода,

– ветер,

– лепестки сакуры,

– осенние листья,

– снег,

– пустыня,

– огонь,

– меч,

– ружье,

– часы,

– кувшин,

– тарелка,

– ножницы,

– волосы,

– душ,

– рыба,

– кольцо,

– браслет,

– обувь,

– река,

– обрыв

– горы,

– дождь,

– многоэтажный дом с множеством лестниц,

– автомобиль,

– поезд…

Они используют это, чтобы сделать для зрителя и героя подсказку. Например, лестницы показывают нам в гору идут дела или на спад. Читать метафорический слой фильма – полезнейшее наслаждение. Например, в "Большом Лебовски" мы в самом начале видим, как в сторону ночного города ветер катит клубок перекати-поля.

Фильм "Большая рыба" вообще напичкан откровенными символами и метафорами, прямо на уровне сказки. Кстати, о сказках. Герои сказок обычно рассказывают нам в метафорах универсальные модели поведения.

Минотавр. Очень люблю этот образ как символ того, что называют тенью, тайного зла внутри. Нет, я не уверенна, что тень можно считать синонимом дикого звериного. По мне тень – это агрессия незавершенных гештальтов. Комок несправедливостей, которые отложили яйца в фасциях, снах и стертой памяти. Просто это такая моя тень. Демон. Я долго думала, что временами моя ярость – это тень, которой я не знаю имя, но по мере продвижения в глубину метатела через чувствование, игру и даосскую практику, я стала все меньше замечать в чебе этого чудовища.

Недавно у меня состоялся разговор с одной дамой. Причиной был пост в моем блоге, где я написала, что всегда благодарю человека за любое замечание или критику, благодарю за внимание и потраченное время. Дама спросила меня: "А как же защитить себя от непрошенных советов?" Я ответила: "Благодарностью. Ведь никто тебя не заставит им следовать. Если ты не защищаешься, значит, твоя защита настолько хороша, что ты не нуждаешься в конфликте, чтобы отстоять свое "Я".

Тесей. В фильмах ужасов герой обычно идет в темноту, чтобы докапаться до чудовища. Раземеется, это Минотавр, который живет в каждом подсознании, зажатый, неотдрессированный зверь. Ариадна – книга, терапист, учитель дао, профессор психологии – дают нас навыки прохождения собственного лабиринта, встречи с Минотавром и победой над ним. Когда ты осознал свое чудовище, увидел его, поговорил с ним, дал ему имя, приучил к ошейнику, научился с ним договариваться – это уже не Минотавр, а домашняя собака, которая ведет себя так, как хочет хозяин.

Так вот. Каждый раз, когда Изабель Юппер спускается в подвал вместе с маньяком ("Она" 2015, Пол Верховен), не все еще догадались, что этот милаха и есть маньяк, но героиня Юппер-то знает это, так вот, она спускается с ним в подвал (подвал подсознания), где ярко пытает газовый котел (страсть, испепеляющая насильника). Разумеется, именно в этом подвале маньяк открывает свое лицо, он увлечен игрой с героиней – то, что ему не надо надевать маску, возбуждает его еще сильнее. Сама ситуация опасности возбуждает так же и жертву.

Они ведь связаны всегда: жертва хочет проникнуть в свой подвал, где тайно живет маньяк (травма, наследственность, культура, род, генотип), чтобы посмотреть ему в глаза, а маньяк хочет представить миру свой порок, торжествовать в пороке, перестать бояться, исповедывать порок торжественно, без трусости, не выглядя жалким.

Сама сцена в подвале является метафорой психоаналитического исследования. Да и весь фильм, в общем-то. Но и в жизни всякое действие обязательно содержит в себе метафору, является метафорой. Так же, как кожа тела является проекцией "Я" на поверхность тела, в то же время она и метафора границы, дома, забора.

Раз сорванный насилием замОк, разрушенный забор, всегда остается образом в подсознании – наше внешнее "Я", поверхность "Я". Кожа – близость. Инцестуальный факт насилия сделал кожу клиентки постоянно гипервозбужденной, отвращающей от мира вообще. Так записалась метафора, что близость равна насилию. Кожа связана с легкими, видимо поэтому у клиентки заблокирована гортань, подзатылочные мышцы и постоянный астматический кашель. Она ненавидит прикосновения, ее трясет от любых прикосновений. Даже от прикосновений голосом. Я расскажу это в отдельной главе.

Сны. Наши сны империя метафор. Помимо архетитипеских посланий (см. список выше), подсознание может использовать пережитые уже ситуации для того, чтобы предупредить спящего, показать ему сходство ситуаций при помощи уже раскрытых историй.

Например. Девочка видит сон, один и тот же навязчивый сон: ей снится парень, который ее очень сильно обманул в ее доверчивости. У девушки была депрессия, из которой она выползала незапросто, чего там только не было – и алкоголь, метания, случайные связи, попытки суицида, потом все ж таки психиатр и антидепрессанты. Ко мне она пришла уже в более-менее адекватном состоянии, она хотела понять, как попала в такую историю и что с этим делать.

Мы разобрали сон, когда он снится? Что предшествует? Что может сказать человек из сна. "Он постоянно хватает меня за руку! – сказала клиентка. – Он снится обычно, когда я очень встревожена, в сомнениях мечусь, плохой сон". "А чем это вызвано?" Она помолчала и пораженная открытием произнесла: "О, черт! Он же обманщик! И появляется всегда, когда мне что-то стремное предлагают! Он словно предупреждает – не верь!" Таким образом, сон предлагает клиентке пережитую ей модель обмана, как бы говоря: "Смотри! С тобой это уже было!"

Другая клиентка вообще видела во сне мультики про себя саму, про истинное положение вещей. То она была на острове в море одна, то шла по темному тоннелю на свет, а когда подходила к дверям, за которыми был свет и даже лежал ключ, она пугалась и просыпалась.

Мошенники успешно применяют в своем программировании вымышленные миры и события, нагружая их метафорическим смыслом. Например, один мой знакомый успешно ловил женщин, проникая в их мир своими манипуляциями не только текстовыми, но и при помощи метапредметов.

Наше подсознание готово заключить договор по предъявлении образа, который перемещает нас в метапространство. Например, дарение кольца, браслета, кулона может означать заключение договора. Тот, кому дарят кольцо, браслет, кулон как бы соглащается на связь. Это происходит неосознанно. И первый шаг в сторону от своей жизни сделан. Именно поэтому обычно мужчина дарит кольцо, браслет или кулон.

Именно поэтому девушка моет отказаться принять подарок, не желая принимать на себя обязательства. Вслед за кольцами и браслетами мой знакомый обязательно дарил жертве часы. Так он включал жертву в поток своего времени. Все его жертвы были целевыми. Обладая изрядным количеством квартир, он был щедр. Расставаясь, оставлял каждой жертве квартиру. Неплохой расчет, в принципе. Если учесть, что при этом жизнь жертвы полностью менялась – несколько лет она служила интересам этого парня.

Другой умелец все те же метафоры использовал для того, чтобы обобрать жертву до нитки и забрать у нее квартиру. Не сразу и поймешь, бывает, что происходит. Кажется ведь – любовь у людей, мало ли что там. А потом оказывается, это был план. Хотя иногда часы – это просто часы, если жертва не вошла в трансовый трэк, не вошла в матафорическое время, то часы останутся просто часами, а не предметом программирования.

Но эти же самые вещи могут и вывести из программы. Раскодировать можно тем же, чем и закодировали – антиметафорой. Не у всех это получается, для этого нужн большой опыт и большое чутье к клиенту. Я занимаюсь этим примерно с 90-х гг. (хотя реально раньше), встречала на пути многих игроков на поле мошенничества, всегда старалась изучить их язык, найти слабве места. Слабое место такое же, как и у жертвы: страх, сверхценность, вера в свою безошибочность. Но тот, кто берет на себя роль Создателя, не важно, жертва или абьюзер, неизменно попадет в зеркальную историю. Как говорится, на хитрое ухо…

Метапутешествие 1. Изгнание гнева

Конечно, нужно обладать развитым чутьем, чтобы не делать ошибок и правильно взаимодействовать с клиентом. Например, мне стал известен некий метафорический случай, предложенной одной моей клиентке другим специалистом. Ей нужно было расстаться с неким событием в ее жизни, связанным с глубоким агрессивным чувством.

Ее могли бы звать Ларисой. Ну как вариант. Мы с ней проделали уже много работы по узнавании чувств, например, она смогла прожить в полной мере свой гнев, которого боялась, опасаясь, что это может навредить ее партнеру, с которым она уже не могла больше жить. Мало того, что они жили в ее квартире, он постоянно устраивал там попойки, блевал прямо на пол, воровал у нее деньги – сам не работал уже несколько лет: напивался и спал в своей кровати в устроенном бардаке. Собственно к тому моменту их уже ничего и не связывало, кроме ее квартиры, ее зарплаты и его пьянства.

Что она получала взамен? Приступы астмы, пропадающй голос, проблемы с желчным пузырем, избыток кортизола, бессонницу, отчаяние, стыд и безысходную уверенность в своей полной невалидности для жизни.

Я дала ей отличную технику проживания гнева связанную с криком, ударами по сырому тесту. Так я помогла ей начать освобождать диафрагму. Помню, она еще спросила, не повредит ли супругу то, что она таким образом, через крики и битье постороннего предмета, выплеснет все накопившееся по отношению к их совместной жизни.

Нет! Ни в коем случае. Механизм этой метапрактики в том, что клиент общается со своим гневом, а не с другим человеком. Предмет (кусок теста) я предложила ей именно потому, что тесту все равно, а ее тело может выложить в него свои импульсы и признаться себе в своих реальных чувствах. К тому же тесто – это архетип, такой же, как глина, это нечно, что можно ощутить как некую плоть, но плоть ничью, плоть как источник любой плоти.

После этого кусок теста следовало испечь и раскрошить птицам. Раскрошенный гнев, усвоенный птицами меняет свою природу, он превращается в обычные птичьи какашки, становится удобрением, минералом.

Можно миллион раз говорить, что нет смысла гневаться на этого человека, можно бить шкаф, орать в лесу – это все слабые припарки, потому что метафора должна содержать драматургию: диалог с чувством или событием,действие – выплеск эмоции через крик и удары (освобождение, акт агрессии с включением диафрагмы, кора, ног и всего тела, разрешение телу быть), завершение процесса – результат (преобразование куска сырого теста в печеное, прожаривание гнева и последующее очищающее кормление птиц).

Птицы ничего про гнев не знают, это раз, второе – при переходе энергии в другую модальность, она теряет свое наполнение, исчезает, изменяя качество. Кроме того, птицы связаны с небом, поэтому трансформация очищения приобретает дополнительную чистоту.

В оконцовке мы так и сделали, в отличие от совета другого психолога завернуть записку, на которой написано «гнев», в целлофановый пакет и «похоронить» – закопать где-то в парке в землю.

В чем ошибка этой метафоры? В ней нет контакта с телом. Слово, написанное на бумаге – это как раз про ментальность, тогда как для трансформации чувств требуются именно телесные формулы.

Далее. Целлофан – очень прочный материал. Неизвестно, сколько лежал бы этот кусочек бумаги в земле парка. Когда мы хороним в землю покойника, мы скрываем от себя процесс его разложения и трансформации в энергию земли, трав, деревьев, мы не хотим видеть, как тело поглощается подземными существами. Мы хотим оставить себе живой образ человека.

Мы расстаемся с его телом, но не с образом. Мы не заворачиваем покойника в целлофан, оставляя тело для превращения снова в атомы и молекулы энергии Жизни. Почему надо хранить записку со словом «гнев» в непроницаемом пакете? Чтобы что? Возвращаться туда? Зачем? Это что – золотой клад?

Расставаясь с накопленным гневом по моей схеме, клиентка получала место в своем теле для новой энергии. Для энергии будущего – чистой, светлой и радостной.

Но одного раза никогда не хватает. Сколько накоплено, все надо разжать и позволить всему истечь. Освобожденное место мы стали заполнять разными полезными вещами. Тут иногда хитрить приходится. Иной клиент похож на забитого щенка или лисенка: рефлекс защищаться остался, а зрение еще не открылось. И тут важно совместить метафору с телесной практикой, прикрыть истинную цель безопасным дискурсом.

Для начала я предложила ей представить себя маленькую девочку, взять ее за руку и пообещать, что клиентка никогда не предаст и не бросит эту малышку. Это сработало. Появилось воодушевление и чуть-чуть уверенности.

Гнев – это очень плотское чувство. Чтобы освободить свою плоть (печень) от задержанного гнева (бессильного гнева), его нужно отдать метафорической плоти, ничьей, плоти как символу. Есть и более сильные метатехники, но это всегда подбирается лично, индивидуально. Метапрактик должен тонко чувствовать метафоры – на уровне оченьхорошего кино или театрального режиссера. Для меня такой режиссер, разумеется, Алехандро Ходоровски. А из моих современников – Вадим Демчог.

Метапрактика. Возвращение в тело

Как ни прискорбно, многие из моих клиенток пережили в детстве, часто дошкольном, насилие физческое или даже сексуальное, в том числе инцест. Если бы судьи знали, сколько семей скрывают это преступление, то тюрем, вероятно, не хватило бы. Но девочки молчат и страдают. Но матери молчат и боятся.

А когда взрослая девочка оглядывается на свою невезучую жизнь, она видит, что те, кто должен был ее защитить, отрекались от нее, ради зыбкой иллюзии семейной жизни. Можно ведь сделать вид, что ничего не случилось. Очень многие так и делают. И не так просто объяснить мужчине, который привык использовать свой пенис совершенно конкретным образом, что плохого он делает для ребенка. Он же хороший – так думает он – значит и пенис мой хорош, иначе зачем Бог создал пенис?