Иначе

Долго эффекта ждать не пришлось. Вроде как, около вестибюля было еще граничащее с весельем состояние перекрытия. Будто бы нужно смеяться, но нихуя не смешно. На эскалаторе у меня резко начал заканчиваться кислород, и я как рыба, попавшаяся в сети к Иванычу, с близлежащего к озеру поселка, начал резко пытаться надышаться, иногда забывая, как это, вообще, делается. Помимо движения вниз, поганая электрическая лестница то и дело норовила, подобно блядской карусели в парке развлечений для молокососов, прокручиваться, в несвойственной своей стандартной задумке манере, вокруг своей оси. Ноги стали предательски подкашиваться, а сам я в эти моменты будто проваливался по пояс под землю, а точнее, под металлические ступени эскалатора, вглубь внутренностей метрополитена. Казалось, все люди, проходящие мимо, злобно смотрят на меня, а некоторые, еще и, смеясь, тычут пальцами в мою сторону. Никому из них, в силу своего беспомощного состояния, я ответить не мог. За все их ухмылки и насмешки в тот день, расплачивался, только уже на неделю позже горе-дилер. Обошлось это ему в заработанную кассу и два зуба. Пидора сделал крайним братец Нео, сказав, что камень, как оказалось, был с добавлением чуть ли не героина. Никитоса я отпиздеть бы вряд ли смог, да и особо не хотел пытаться, а вот на барыжонке злость выместил хорошенько. Но это уже совсем другая история.

В общем, когда я очутился в вагоне, и двери отрезали меня от внешнего мира, точнее, от неподвижной части подземки, я испытал всю, какую только возможно, гамму отрицательных эмоций-ощущений. Физически это выражалось в потных трясущихся руках, таком же влажном, от холодных частиц воды, теле, хуй знает, насколько превышающей минимальные нормы тахикардией и чувством тошноты. Если со всеми этими симптомами перекрышки я бы еще был готов потягаться, то от психологических факторов, характеризующих мое состояние, я бы готов был откупиться своей душой, лишь бы не чувствовать их. Необычная темнота в глазах поочередно сменялась на абсолютную белизну. Страх исходил от всего, от хромовых металлических поручней, за которые держатся люди, от пролетающих за окном ламп в тоннеле, от рекламных баннеров, даже от моего собственного отражения в стекле. Гул поезда трансформировался в голове то ли, в не счисленное количество, пытающихся что-то произнести людей, то ли в адскую фабрику с роботами. Ощущение того, что вот-вот произойдет что-то страшное, и, вдобавок к этому, из горла вылезет огромный злой червь. Одним словом, паранойя. Стопроцентная, и во всей красе.

Стало попускать меня уже на конечной. Благо, сотрудник метрополитена, проверяющий наличие оставленных вещей и приунывших людей в вагоне, перед заходом поезда в депо, не заподозрил во мне и моих дружках гнилых наркотов, и не стал вызывать полицаев, а просто предложил, во избежание неприятностей, сесть на скамейку между направлениями движения в вестибюле, где я окончательно пришел в себя, точнее сказать, стал практически дееспособным.

Для того, чтобы зайти внутрь вестибюля, приходится поморозить задницу в очереди перед входом. Ладно, подобное событие с утра или вечером, но в обеденное время. Видимо, все поняли, что на наземном транспорте добираться сегодня до пунктов назначения – дело, заранее обреченное на провал.

Еще в очереди замечаю нетипичную пользовательницу подземки, да и, скорее всего, любого другого вида общественного транспорта. На расстоянии нескольких человек впереди меня стоит высокая блондинка в короткой светлой шубе и трещит с кем-то по телефону. Протискиваюсь вперед, несмотря на неодобрительные цоканья и вздохи, и оказываюсь практически на расстоянии вытянутой руки от фифы. Из вестибюля веет теплым воздухом. Уже внутри оказывается, что один из двух эскалаторов, ведущих вниз к поездам, сломан, и людей просто-напросто запускают в зону к турникетам частями. Я уже почти вплотную приблизился к блондинке. От нее пахнет дорогой туалетной водой. Неудивительно. Аромат нереально крутой. Настолько, что у меня даже начинается эрекция. Пользуюсь моментом и, приближаясь к ней еще ближе, дотрагиваюсь лицом до ее волос сзади и обеими ноздрями вдыхаю запах ее духов вперемешку с исходящей от нее сексуальностью.

– Что ты себе позволяешь?! – она поворачивается и просто уничтожает меня в секунду своим взглядом.

Я смотрю на нее и понимаю, что даже отмазаться давкой и скинуть ответственность на толпу не получится ни при каких раскладах.

– Чего случилось, Катя? – это стоящий рядом с ней боров, килограмм в сто весом, обращается к принцессе в белом и устремляет на меня свой злобный взгляд. Как я не подумал, что этот, квадратной комплекции черт идет вместе с этой охуевшей кобылой, непонятно. Она, в своей белоснежной шубе, и он, в пуховике с надписью на весь ворот Armani Exchange явно выделяются на фоне остального человеческого потока

– Да вон, чучело об меня свои сопли вытирает!

Чучело?! Я растоптан. Не перевожу взгляда с ее наполненных злостью глаз.

– Ты чего, конь, гонишь?! Перепутал чего?! Куда свой клюв суешь поганый?! – начинает кипятиться чел на модном пухе и прихватывает меня за ворот куртки рукой.

Хуя, расклад. Безусловно, своими тремя фразами, вкупе с его телодвижениями, этот злоебучий модник уже наговорил себе бы, как минимум, на посещение травматологического пункта близлежащей больнички, а по большому счету, даже на заказ его родственниками отходной, но я настолько обескуражен от морального убийства, учиненного кобылой, что даже не сразу подрубаю, как себя вести.

Квадратный колобок меньше меня ростом, но явно мощнее в своей физиологической комплектации. Причем, по обтягивающей белой футболке, торчащей из-под расстёгнутого пуховика, видно, что у него грудь калачом, и ни разу не пивное брюхо. Честно говоря, мне приходилось пару раз на своей памяти закусываться с подобными ему персонажами, и счет этих встреч нихуя не в мою пользу. Да и попробовать размочить ноль в графе побед, в этой, неутешительной для меня статистике, я особым желанием, с учетом места и времени, я не горю, поэтому стараюсь с минимальными для моего морального состояния потерями, свести начинающийся конфликт на нет

– Угомонись, дружище, – спокойно отвечаю ему и своей рукой пытаюсь оцепить его захват моего ворота.

Но коняра держит крепко, да и мое «угомонись» только подбавляет пыла его хватке, и отпускать он не планирует. Народ начинает напирать, потому что перед нами образуется свободное пространство на пути к вожделенному эскалатору.

– Да отпусти ты, блять! – говорю я уже громче и дергаю за рукав квадратного черта.

Захват срывается, и я замечаю, как вместе с ним с его руки слетает, вроде золотая, цепочка. Бычара не замечает этого, потому как его глаза уже налились кровью. Курица хватает меня за голову, с клоком волос снимает шапку и кидает ее на пол.

– Девушка, успокойтесь! Чего к парню пристали? – это дедок преклонного возраста, стоящий сзади, вписывается за меня.

Глаз слезится из-за вырванных волос, и часть меня уже готова сорваться во все тяжкие, уебав в ответку охуевшей в край кобыле, ну а потом, постаравшись выстоять против ее дружка, который, кстати, опять делает движения в мою сторону, пытаясь схватить за куртку. Такой вариант событий имеет место быть, но другая половина, менее эмоциональная и более рассудительная, соответственно, путем перевода взгляда с разъерепеневшегося коня, у которого из ноздрей чуть ли не пар идет, на пол, пытается определить местоположение упавшего ювелирного изделия.

Я делаю шаг назад, проваливая борова, которого в ту же секунду ограждают от меня, или меня от него, сотрудник полиции метрополитена

– Молодой человек, соблюдайте рамки! Вы же видите и так, что происходит! – говорит тот

– Да этот урод лапал меня! – кричит шаболда.

Выглядит она, как кипящий самовар, а от ее сексуальности не осталось и следа. Максимум, на что бы она теперь сгодилась, так это для ускоренного выполнения функции слива в ее дырку порции спермы. Буквально минуту фрикций, без всякого подобия предварительных ласк, которые я уже прокручивал у себя в голове чуть ранее.

– Следите за языком, девушка! – говорит фараон

– Юноша ничего не сделал такого, чтоб на него срываться! – второй раз заступается за меня дедок

– Да, правду отец говорит! – это уже мужик с красным от мороза щеками и перегаром, разящим на пол вестибюля, вторит деду, – вы посмотрите на нее, она же в метро первый раз спустилась, очередей с роду не видела!

Нормальный расклад.

Педальный конь, вроде, угомонился, но его курица никак не может прекратить кудахтать, переключаясь на краснощекого синяка. Я тем временем, понимая, что, как бы не хотел, точнее, как бы одна часть меня не хотела въебать этой козе, подпортив ее, пару минут назад вожделенный мною облик, конфликт, с появлением блюстителя порядка, по сути своей, исчерпан, и стоит переключиться на вторую, занимающую мой мозг мысль. Нагибаюсь, и бинго! Прямо около моей шапки, об которую, как я понимаю, уже успели вытереть пару подошв прохожие, валяется цепочка этого валенка. За раз беру ее и головной убор и пытаюсь переместиться в вертикальное положение, но телка опять вцепляется мне в волосы. Но и тут не обходится без фарта. В этот раз моя порядком отросшая шевелюра не повреждается по причине того, что на помощь в разруливании данной ситуации к местному копу подключаются двое огромных, как старые советские шкафы, омоновца. Усиление перед новогодними праздниками как раз кстати.

Девку аккуратно убирают от меня.

– Вы хоть знаете, с кем имеете дело? – вопит блондинка

– Руки уберите от нее!

Дружок блондинки заводится на пустом месте, потому как его телочку, очень деликатно, надо заметить, держит спецназовец. Он то ли действительно из себя что-то представляет и просто обсажен, либо из тех, кто никогда не имел дело с омоновцами, потому что начинает в ту же секунду рыпаться на высоких парней в серой форме.

– Да успокойте вы их уже! – какая-то женщина фактически переходит на мою сторону, и, будто по ее просьбе, не занятый блондинкой полисмэн начинает скручивать колобка в пуховике.

Я же прикидываю, что, несмотря на нестандартную ситуацию для подобного места, помимо тех, кто уже как-то прокомментировал происходящее, всем остальным дела особого до всех этих качелей нет. Народ спешит по своим делам, никто даже не фиксирует происходящее на камеру своего гаджета, чтобы потом набрать просмотров в сети. У большинства реакция из серии раздраженных взглядов исподлобья с беззвучным вопросом «какого хуя вы тут усложняете и так нелегкий день?».

Понимаю, что на меня в данный момент никто внимания не обращает, протискиваюсь чуть левее от всей этой истории и заныриваю на эскалатор вместе с волной народа, тем самым избавляясь себя от чести стать участником продолжения разбора полетов уже в опорном пункте милиции.

Место на голове, где стало слегка меньше волосяного покрова, пощипывает, но осознание того, что в кармане денежный эквивалент новой шапки и оплаты услуг парикмахера, конечно же, радует.

Еле-еле втискиваюсь в забитый вагон. Тут полная пизда. Никакой речи о том, чтобы достать и рассмотреть наживу речи не идет. Я плотно прижат старой бочарой к парочке влюбленных. Даже руку в карман не засунуть. Смотрю на ребят. У обоих на лицах улыбка. Ахуеть. Любовь – страшная сила.

На первой же пересадочной соскакиваю с основным количеством народа. Ускоряю шаг. Чтобы быстрее выбраться с этого круга мегаполисного ада, так как от окружающей обстановки и чувства жара блевать тянет.

Центральный район стоит намертво. С прилегающих к нему улиц, тачкам тоже не выбраться. Да, о чем говорить, по всему городу на яндекс картах присутствуют в огромном количестве бордового цвета вкрапления, не говоря уже о том, что везде все и так красное. 9 баллов – это не шутки. Это первый качественный снегопад виновник торжества. Не то, что предыдущие закидоны зимы. Конечно же, мороз этому способствует. Уж не знаю, что мне больше нравится, стабильная десятка ниже нуля по Цельсию и белое покрывало на земле, или ссака, из серии ноль, плюс-минус два градуса со слякотью и тому подобным. Еще пару недель назад я бы выбрал первое, но теперь, когда я пиздую по улице, и ветер пробирает до костей, я бы согласился шлепать по лужам. Вот тебе и контраст после подземки. Холод сбил меня с мыслей о том, что можно залететь в мак поссать, но увиденная новомодная кабинка металлического цвета для испражнений, возвращает меня на путь истинный. В нее я, естественно, не заруливаю. Вот делать не хуй платить монеты, когда можно бесплатно слить, тем более в тепле. Заскакиваю в ближайшую кофейню. Быстро юзаю фаянсового друга и лезу в карман за золотом. Посмотрим, что у нас здесь. Звенья цепи не особо толстые, ума не приложу, сколько может весить браслет. Никогда в жизни не таскал ни цепей, ни чего бы то ни было подобного. Нигде не могу найти пробу. Может, какая деталь с гравировкой отвалилась. Хотя, нет, вроде все на месте. А, вот она. Пиздец. На пробе красуются цифры 585. Бля, я то думал, там чего-то более весомое в плане качественного состава будет. Олень, лучше б вместо пуха себе нормальную цепь купил, глядишь, не отвалилась бы при первой возможности. Ну да хуй с ним, надо идти, потому что время впритык. В скупку забегу на обратном пути.

Выхожу из забегаловки и сворачиваю с главного проспекта вглубь старого фонда центра, и вот оно – место икс. Небольшой по современным меркам бизнес-центр недавней постройки. Пробиваю на первом этаже у представителя службы охраны месторасположение нужной мне организации. Пожилой мужик в черной форме рассказывает, как пробраться на возможное место моей будущей работы, взамен просит у меня паспорт и срисовывает данные в свой журнал. Оказывается, компания Ай Ти Техноколорс занимает целый этаж в этом здании, и по словам охранника, мне не составит труда найти ее, а если быть совсем точным, то и искать не придется, всего лишь нужно пройти вперед двадцать шагов до лифта и нажать кнопку пятого этажа. Ну что ж, проверим, не пиздит ли старик.

Около лифта, в ожидании металлической коробки, трутся двое в костюмчиках. Примерно мои ровесники. Один уткнулся в свой планшет, второй втирает ему какое-то дерьмо про некие маятники с их энергетическим потенциалом и каких-то приверженцев. Ебать его в сраку! Сутулый пес настолько увлечен своим пиздежем, что даже не может понять, его коллега, которому выпала честь получить месячную порцию поноса посредством его вещания, нисколько не заинтересован в этом впаре, а тупо выискивает в айпаде, по ходу дела себе, телегу в ценовом диапазоне от трехсот пятидесяти до четырехсот тысяч рубасов. Хер добавляет в избранное девятый лансер и ловит мой взгляд, палящий процесс его поиска. Он неловко улыбается. Никак не реагирую на его мимику. Гребаные воротнички соскакивают на втором. Блять, могли бы и по лестнице подняться. Если у меня такой руководитель будет. Нет, не хочу даже задумываться о подобной перспективе.

Двери открываются на последнем этаже, и моему взору предстает невъебенных размеров помещение без каких-либо стен. В качестве опор высоченного потолка выступают, как я полагаю, замаскированные под архитектурные колонны, металлические опоры. Света огромное количество за счет прозрачного фасада. Окидываю взглядом помещение более детально и вижу, что разделение его на отдельные составляющие все-таки есть, но, по сравнению с минимум десятиметровой высотой потолков, оно чисто символическое. В роли этого разделения выступают перегородки по типу ширм высотой чуть выше человеческого роста, из белого материала. Не знаю почему, но уже само место вызывает у меня отвращение. Наверное, из-за того, что я всегда ненавидел такие вот помпезные помещения, с заявкой на охуенность базирующихся в них, или выступающих их владельцами организаций. В нескольких метрах от лифта расположена стойка ресепшена округлой формы такого же, как ширмы белого цвета, и выделяющейся голубой подсветкой аббревиатурой ITT. Рядом со стойкой расположены несколько здоровенных кожаных диванов черного цвета, которые, если бы требовалось занести их ко мне в квартиру, с трудом бы пролезли бы туда даже через снятый оконный блок-панель. Ресепшен высокий. Подхожу ближе и вижу сидящих за ним двух пипеток в светлых рубашках. Одна из них чем-то похожа на Кэйти

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – говорит мне она, вторая же отвечает на входящий телефонный звонок

– Здравствуйте, я по направлению из рекрутингового агентства на интервью

– Как я могу к вам обращаться?

Блять, забыл, что в подобных местах нужно представляться, чтобы не заставлять местных роботов задавать дополнительные вопросы

– Меня зовут Даня. Даниил Геннадьевич Симачев

– Даниил Геннадьевич, присядьте, пожалуйста, на диванчик, я сообщу о вашем визите в отдел по персоналу

– Спасибо, – отвечаю и падаю на диван. Да, в хату бы такой.

Через двадцать минут залипания в телефоне начинаю напрягаться. Терпеть не могу, когда меня заставляют ждать. Чисто в теории, я бы так же занимался хуепинанием в формате сидения на диване, только дома и так же, бы зависал в сети, только на компе. Но тут дело именно в том, что я, блять, пришел к назначенному времени, а ублюдки, которые должны меня принять очень, черт бы их побрал, не пунктуальны. И далеко не факт, что они не сидят, попивая кофеек и обсуждая посещения ими жарких стран на новый год. Вот сука! От совокупностей этих мыслей начинаю еще больше напрягаться. Когда уже, блять, настанет время посещения мною жарких стран? А? За всю свою жизнь я всего лишь раз был на море, и то, блять, на нашем! Не могу сказать, что при возможности не поехал бы туда еще раз, там довольно круто по сравнению с нашим регионом, но факт остается фактом. Один раз семь лет назад. Может, это потому что я не мечтаю об этом, как говорила Кэйти? Чушь. Достаю из кармана куртки ключи от хаты и брелоком – миниатюрным штопором начинаю делать отверстие в ебаном диване. Хах, блять, никакая это не кожа, а дерьмо собачье. Дермантин сразу же продавливается под давлением затупленного, чтобы не делать дырки в карманах, металла.

– Даниил Геннадьевич, – это выходит из-за стойки ресепшена девочка, с которой у меня был диалог.

Остаюсь так же сидеть на диване, слегка выпрямляя осанку

– Да? – киваю ей

– Вот вам анкета, как заполните ее, скажите мне, я провожу вас в аудиторию.

Благодарю девочку, беру со столика ручку и начинаю заполнять. Боковым зрением вижу, как из лифта к стойке подходит какой-то паренек чуть младше меня. Так, что тут у нас? Стандартные вопросы про опыт работы и образование. Интересно. Рядом с моей фамилией в углу указано время 15-30, и рядом написанное синей ручкой 15-26. Отвечаю на все вопросы и встаю, чтобы отдать анкету телке.

– Все заполнили? – спрашивает она

– Да, – отвечаю и протягиваю ей лист

– А с обратной стороны?

Блять, не заметил, что там что-то написано. Забираю и иду заканчивать долбанный вопросник. Сажусь на диван и начинаю охуевать. Вопросы, написанные на другой стороне листка из категории «поломай себе бошку, помойный червь, если хочешь быть нашим рабом»! Стоило ожидать. Это не на овощебазу грузчиком, или водилой в строительную. Блять! Поднимаю голову и смотрю на парня, сидящего напротив. Тот с ухмылкой тыкает пальцами в дисплей телефона. Видимо, переписывается. Ладно, еще вопрос «воровали ли вы ручки на предыдущей работе?» Следующие за ним «что бы вы приготовили своему начальнику, если бы тот пришел к вам на ужин?» и «если бы вы были автомобилем, каким являетесь сейчас и каким станете через пять лет?» совсем выбивают меня из колеи. Что это за дерьмо? Раздражение нарастает. Делаю кое-какую отписку на эти горе-вопросы и отдаю анкету телочке. Она берет ее, смотрит, что сзади появилась недостающая инфа и говорит, поднимаясь с места

– Пойдемте за мной, Даниил Геннадьевич.

Созерцание ее объемной задницы, обтянутой юбкой на несколько градусов сбавляет мой накал злости. В принципе, если добазариться с руководством, и эта девчуля будет меня каждый день водить на рабочее место, есть шанс задержаться здесь в качестве сотрудника.

В комнате, куда меня приводит пипетка, вижу следующую картину: трое хуерыг с внешностью типичных президентов и одна, на вид тридцати пяти–сорока летняя телка, очень сексуальная, надо сказать, сидят за вытянутым столом, напротив них, примерно в трех метрах, на стуле сидит чел лет тридцати. Ловлю себя на мысли, что по концентрации ебабельных телочек, сегодняшний день бьет все рекорды. Наверное, это из-за долгого отсутствия траха.

Моя проводница разворачивается и удаляется вместе со своей жопой, которой я напоследок еще раз успевая полакомиться визуально. С ее исчезновением, мой позитивный настрой тоже начинает растворяться. Пробую переключиться на телочку за столом, но она тут же уничтожает меня

– Вас не учили здороваться, когда входите в помещение?

Тут я безусловно налажал, но почему нельзя претензию в более лояльной форме выразить?

– Извините, засмотрелся, у вас тут такие симпатичные сотрудницы. Здравствуйте, – делаю секундную паузу, – я Даниил.

По обстановке видно, что мой игриво-показной настрой не зашел. Блять, ну да, я просто дебил, она же тоже представительница слабого пола! Видимо, подумала, что я счел секретаршу наряднее ее, и хотя это не так, чисто визуально, по крайней мере, что-то добавлять в данной ситуации бессмысленно.

– Добрый день, – говорит один из троицы мужчин, самый толстый, в расстегнутом пиджаке, – кладите к нам на стол свою анкету и присаживайтесь рядом с Александром.

Чувствую, что давление, исходящее от топовых в этом месте ребятишек сказывается, и я проседаю морально. Сажусь на стул и киваю парню рядом головой. Тот нервно улыбается. Видимо, его уже успели угробить за то время, что он здесь находится.

Не знаю сколько времени прошло, но уже в тот момент, когда мое терпение почти лопается от того, что мы тут с Александром, как два школьника сидим перед пердсоветом, и эти крысы занимаются кто чем, изредка обсуждая что-то из анкет и направляя взгляды в нашу сторону, в дверь заходит принцесса с ресепшена с пареньком, пришедшем после меня. Так вот для кого третий стул. Сыч тоже мешкается, но вовремя спохватываясь, произносит

– Всем доброго дня

– Кладите анкету к Анне Петровне на стол и присаживайтесь рядом с молодыми людьми, – отвечает все тот же пиджак.

Смотрю, у них тут принято здороваться только тем, кто входит в помещение. Те, кто уже находится в нем, обладают возможностью игнорировать приветствие.

Минут пять избранные изучают лист с писаниной последнего пришедшего, а потом сидящий ближе к телочке длинный и худой мужичок начинает

– Все, анкеты мы ваши изучили, теперь хотим послушать, как каждый из вас может донести на русском разговорном до нас рассказ о себе с обязательным, почему именно он должен быть принят на должность специалиста по технической поддержке, в окончании своего рассказа.

Тут до меня доходит, что эти гребаные смотрины должны закончиться выбором одного из нас. Стоило догадаться раньше. Сука, ненавижу подобную хуйню!

– Начнем по порядку, но с обратной стороны, – заявляет курица

Даже не представляю, сколько здесь ждет первый чел, но по ходу пьесы, за свое ожидание он вознагражден посмотреть, как будут говорить другие, и подготовиться морально к своему спичу.

– Давайте, Андрей Геннадьевич, слушаем вас. Как в школе, май нейм ис, ай воз борн ин, ну!

Первому всегда стремно. Паренек чувствует давление, но кое-как собирая слова в предложения, начинает рассказ о себе.

Помню, после овощной базы я работал с месяцок замерщиком пластиковых окон. Вот там тоже была подобная дичь, когда какой-нибудь хрен вызывал в одно время несколько представителей разных фирм на замер, а потом конем педальным ходил по квартире, выбирая, у кого заказать пакеты. А так как заработок специалиста по замерам светопропускающих конструкций, да и не только их, складывался на тот момент, не знаю, как сейчас, исключительно из процентов по заключенным договорам, каждый из пришедших стремился всячески подлизнуть хозяину и выделить свое персону из остальных. По мне так это было очень дерьмово, и сейчас, блять, будто я на гребаной машине времени переместился в прошлое, только за место окон, я должен продать себя, а в роли заказчика выступают вот эти трое пидрил и сучка, с синдромом острой нехватки хуя в жопе.

– Мы вас услышали, Андрей Геннадьевич, спасибо, – говорит стерва, – теперь дадим слово вашему теске по отчеству, Даниилу Геннадьевичу

– Можно без оваций, – произношу я, поднимаясь со своего места.

Паренек, сидящий слева от меня тихо трещит. Эмоций у представителей местной, знати моя шутка не вызывает. Интересно, они хоть над чем-нибудь могут посмеяться?

Вяло рассказываю о себе. Меня прерывает расфуфыренная коза

– Так, Даниил Геннадьевич, мы поняли, что к чему с вашим «о себе», давайте перейдем к другой части, точнее, ту ауа куэсченс, – комбинирует она русский с английским, – вот вы на вопрос в анкете о возможной краже вами ручек на прошлом месте работы, ничего не указали