Иначе

Андерс дает газу, и мотор послушно откликается на его действие, вжимая нас в сидения.

– Ну вот, так и знал! Колесо погнутое теперь! – говорит парень и, отпуская левую руку от руля, а правой едва касаясь его пальцами, демонстрирует Лене подергивания баранки, тем самым намека на снисхождение барышни по отношению к его персоне и тому, что ему пришлось воспользоваться нецензурной бранью.

– Дань, где у нас получше колеса делают? – спрашивает у меня Лена

– У авторынка на Северном. Там, если от него ехать в сторону Окея, первый самый шиномонтаж, парнишка Олег работает. Работал, во всяком случае. Руки золотые, ровнее нового колеса вам все сделает

– Ну, поехали, – говорит Лена

– А меня выкинете как раз на районе.

Легонько дважды с интервалом в секунду щелкаю кнопкой стеклоподъемника, тот, срабатывая и тут же останавливаясь, образует щелочку в пару сантиметров между стеклом и металлической окантовкой окна. Высовываю туда пальцы, ощущая кожей прохладу, а затем подставляю к отверстию нос и вдыхаю свежий воздух в себя.

Я не пил со дня, предшествующего похоронам. Ну как, не пил? Первые дни не мог сделать это чисто физически. Бля, помню, как сейчас то зубодробительное состояние, которое было тогда. Гребаная смесь остаточного алкогольного опьянения, точнее лютого абстинентного синдрома с бонусами из попеременного жара и холода, и главным ингредиентом этого блядского коктейля, чертовой вишенкой торта – чувством всеобъемлющего и полностью поглотившего меня страха. Будто бы не было ничего, кроме него. Да, черт возьми, каким-то лишь чудом земля не ушла из-под ног в те дни полностью, и скажу я, невероятных трудов стоило мне удержаться на ней. Позже, когда все это дерьмище чуточку отступило, первым делом, естественно, я отправился в лобаз и выцепил себе бутыль дешевенького вискарика. Никогда бы не подумал, что 0,7 может простоять у меня почти месяц. Раньше бы я разделался с ней, как короли хоккея канадцы с какой-нибудь сборной Литвы. Уж за пару дней она бы точно была опустошена. Не знаю, что произошло во время того отходняка, но пить не хотелось совсем. Два дня я пытался управиться с Лошадью, но по итогу выпивал по сотке и отправлялся спать. Может быть, на подсознательном уровне я боялся опьянеть и, тем самым, снова получить привилегию окунуться в омут тех жестких ощущений, а, может, не хотел продолжать, потому что чувство радости от алкогольного куража у меня всегда, так или иначе, ассоциировалось с Нео. Если я не заливал вместе с ним, то постоянно звонил ему во времена своих одиночных заплывов в синее озеро, и мы угорали.

Поняв, что с крепким дела перестали ладиться, я перешел на пенное. Но и тут меня поджидало разочарование. Комфортное состояние от его употребления перестало достигаться. Конечно, я и раньше мог легко за вечер пропустить полтора – два литра, но с этого количества ноги стабильно становились ватными, да и все маячившие на горизонте углы сами собой сглаживались. Теперь же от этой дозы единственное, что менялось – это возросшее количество раз, когда приходилось вставать с дивана, чтобы допиздовать до туалета. Эксперименты с пивчагой закончились, когда в один прекрасный вечер я хорошенько затарился миксом из темного и светлого нефильтрованного на деньги, которые мне закинул на яндекс кошель очередной зожник-дебилушка в счет предоплаты за отсылку ему мифических боксерских перчаток с итальянским триколором. Перед стартом у меня было пять литров, как оказалось, средней паршивости пенного. По итогу, когда в четыре часа утра я проснулся от того, что чуть не устроил в своей кровати карнавал ссаных простыней, еще одна литровая пластиковая бутылка были наглухо запечатана, и плюс к ней, порядком выветрившаяся, на треть опустошенная емкость такого же объема.

Может из-за несвойственного мне состояния длительной трезвости в голову лезут различные мысли. Хер его знает.

Пролетаем наш первый районный торговый центр, и я прошу Андерса тормознуть. Он проезжает еще пару сотен метров и, включая аварийку, паркует мазду на автобусной остановке. Пиздец, привычка соблюдать правила дорожного движения у него по ходу в крови. Хорошо хоть Лене, судя по всему, удалось объяснить ему, что к ограничению в шестьдесят в городе можно смело накидывать двадцатку, не опасаясь за возможные штрафы. И сейчас, нет бы, сразу тормознуть, этот блаженный, руководствуясь законами дорожного движения, выбрал именно разрешенное для этого действия место. Черт с ним. Думаю, некоторое время, проведенное у нас за рулем, превратит его из водятла в нормального автоюзера.

– Ладно, я пошел, – тяну Андерсу руку

– Счастливо, – отвечает он, сжимая мою пятерню

– Давай, Ленк, набирай, – показываю хипстерский жест подруге

– Пойдем, я с тобой выйду, нормально попрощаюсь, – отвечает она мне, а потом добавляет в адрес Андерса, – сейчас я, дорогой, пять минут.

Дорогой, блять.

Мы оказываемся на улице. На солнце явно плюс четыре – пять.

– Ну чего ты вылезла? Что за нормальные прощания такие?

– Да вот такие прощания, Дань, я уезжаю в Талин к Андерсу жить. У него тут закончились дела, в общем, он мне предложение сделал, – Ленка смотрит на меня, будто в чем-то отчитываясь

– Хера себе, расклад, – тяну я, – ну, слушай, это дохуя неожиданно, – делаю паузу, – но ожидаемо, в принципе, пора, сколько тебе там уже, тридцать два? – угораю я

– Придурок! – говорит Лена и замахивается на меня, – мне двадцать девять же еще!

– Да я помню, – отвечаю, демонстрируя панику, закрываясь от ее удара.

Мы стоим. Ленка смотрит на меня.

– Уже завтра поедем. А там… А там я тебе первому дам знать, на какое число настраиваться тебе к первой европейской поездке, поэтому смело можешь загран делать.

Я вздыхаю, сам не зная от чего.

– Ленк, чего я могу сказать, я очень рад за тебя. Надеюсь, это не унылое говно, что до этого было.

Ленка улыбается.

– Ты смотри там, особо мозги не еби ему, пока гражданство союза не получишь

– Да ну тебя, дурной!

Лена подходит ближе и обнимает меня.

– Даньк, я бы очень хотела, чтоб ты уже тоже остепенился. Люди – парные существа.

Сразу вспоминаю последний разговор с Лехой, и от этого становится грустно.

– У меня к тебе просьба будет

– Твои долбаные цветочки я не понесу к бабушке. Там и так уже джунгли из всяких мошек, когда тепло начинается

– Не переживай за цветочки, я их уже пристроила

– Интересно. Давай, выкладывай

– Дань, позвони, пожалуйста, Кате. Она хорошая девочка. Только такой распиздяй, как ты мог просрать подобный шанс

– Ладно, хорошей дороги. Маякни хоть, чего к чему там будет, – говорю я и подставляю руку для пятерки

– Знаю я твое ладно. Не хлопну, пока нормально не пообещаешь

– Лен, давай сегодня не будем, – улыбаюсь я

– Данечка, Данечка, смотри сам. Я же тебе только добра желаю, дружочек ты мой

– Все будет круто, принцесса. Это я тебе могу пообещать, определенно.

Ленка хлопает своей ладонью по моей и обходит авто. Залезая внутрь, еще раз, на прощанье, махая мне рукой.

Наверное, даже заебись, что прибалтийский валенок только здесь тормознул. Все-таки стоит зайти в алкогольный бутик, глянуть чего-нибудь стоящее, чтобы помянуть Нео.

Мир Выпивки открылся не так давно на первом этаже общаги. Какой год уже собираются расселить этот рассадник местных гоблинов и гоблиних. Как, вообще, разрешили здесь магазин подобного формата открывать? Если бы не запрет на продажу алкашки после двадцати двух, рядом бы, как минимум пришлось открывать опорный пункт с фараонами и, желательно, чтобы в нем же на дежурила парочка бригад со скорой. Хотя ценник там, будь добр и нет, предпочитаемых местными аборигенами слабоалкогольных пластмассовых полторах газированного красителя, типа блейзера и прочей поебени.

Мне везет, выцепляю по акции полку Блэк Вельвета. Выхожу из магазина и торможу на ступеньках, ведущих от входа внутрь лавки с зеленым змеем вниз. Рассматриваю этикетку. Удивительно, но местных оползней, которых обычно в избытке в этом районе, сейчас нет. Наверное, спят все. Световой день – явно не их стихия. Помню, мы с Лехой тут пару раз нормально выхватывали, когда еще совсем мальками были. Со временем расклады поменялись, и уже позже, когда Нео примучивал со здешней принцессой Олей, мы сравнивали счета в противостоянии с местными рулевыми. Хах! Нео прямо маялся, как герой Кровостока, в одноименной его возлюбленной, песне. Не помню, был ли аналогичный тому рассказу расклад с хэппи эндом с весельем интимного расклада в течение уикэнда, но все же. Как сейчас помню, Леха, бля, никогда в жизни не боксировал, но это надо было видеть! Мы ждем с ним его пассию, вот буквально в десяти метрах отсюда, белые ночи на носу, темнеет поздно. Леха весь на взводе, несет какой-то бред, явно волнуется. И тут, вуаля! Главная героиня его мокрых снов выплывает из-за угла. Вся такая нарядная, как новогодняя елка, в белом платье. Нео ей навстречу. И тут из прохода обоссанных всем районом пары гараже, мимо которых, не жмурясь от шлейфа мочевины, можно лишь с заложенным носом пройти, а в жару так совсем это место напоминало зону отчуждения, только знака, как в фильме Резидент Евил не хватало, нарисовывается местный конь. Блять, чучело огородное, но охуевшее в край! Атрибуты довольно стандартные, вне временных рамок, узаконенные веяниями мод здешних краев спортивки, тапки на босу ногу, и олимпийка с тремя полосами. Появляется этот колоритный персонаж буквально за несколько секунд до должной встречи, уж не знаю, без, или с обнимашками и чмоки-чмоками влюбленных. Принцесса в белом останавливается в растерянности, обрыганная псина в тапках, в полуприсевшем состоянии, разводит свои культяпки в паре метров, чтобы обхватить ими девушку, ну и Нео – красавчик, в образе рыцаря-спасителя еще в двух-трех метрахза спиной у демона, преградившего путь к возлюбленной. Леха окрикивает гоблина, тот разворачивается, и уже на пальцах жестикулируя, обрисовывает моему другу его нелегкую участь. Наш повелитель компьютерной мышки и клавиатуры бьет отсталого в его отупевшее от синьки рыло, и вот она, картина маслом, достойная заставки для рабочего стола виндоус. Жаль, тогда таких модных мобил не было, опавший лист лежит полупокером на асфальте, один тапок в нескольких метрах, другой – на ноге, а Леха берет за руку Ольгу, и они идут в сторону ее подъезда.

Воспоминания вызывают у меня улыбку. Было бы здорово хотя бы на денек вернуться в те годы. Даже не с целью изменить что-то, а просто, чтоб еще раз ощутить ту беззаботность что ли, чувство того, что все еще впереди. А что сейчас, нет впереди? Наверное, так всегда, в тридцать лет люди хотят вернуться и еще раз отпраздновать свое совершеннолетие, в пятьдесят все бы отдали, чтобы пьяному идти и напевать строчки Юры Клинских «мне сегодня тридцать лет», а в семьдесят с радостью будут вспоминать день, когда они поменяли паспорт, выданный в двадцать на бессрочный. Блять, ну как же уметь наслаждаться моментом и хотеть быть именно в нынешнем возрасте?! Вопрос без ответа. Да и какого хуя я об этом думаю?

Ход мыслей прерывает звук бьющейся об асфальт стеклянной бутылки. Поворачиваю голову, на дороге лишь осколки. Вот он – район общаг во всей красе. Хочу посмотреть, откуда могли бросить ее, но взгляд останавливается, не дойдя даже до первого этажа. Старая вектра стандартного опелевского цвета мокрый асфальт выглядывает своими коррозийными частями кузова из-под снежной шапки. Солнце на него, как я понимаю, только с утра, поэтому полностью он перейдет из формата зимней спячки в летнюю, с темпами, задаваемыми нашей весной, числам к десятым апреля. Все именно так, как говорил Нео. С одинаковым интервалом капает талая вода, устремляясь при касании с землей в сторону находящегося неподалеку канализационного люка. Оглядываюсь вокруг. Интересно, видит ли сейчас это Леха?

На пустыре перед баней гораздо теплее, чем во дворах. Тут во всю правит балом солнце, топящее не на шутку. На секунду даже кажется. Что можно расстегнуть куртку, но только я это делаю, порыв северного ветра напоминает мне о том, что мы далеко не в экваториальных широтах. Какой-то паренек кидает овчарке палку, а та с лаем бежит за ней. Может, тоже завести пса? Будет хоть чем-то заняться.

Хоть время и закрутилось, в глобальном плане я так и остался в прошлом году. Работу я не искал. Все так же заработки мои сводились к наебу людей в сети, только теперь уже слегка в другом формате. Я мутил ноунеймовские симки на авито, создавал аккаунты, заставляющие людей думать, что я ярый спортсмен, борец, мма-шник, нагружал контент соответствующий, подписывался на тематические паблики и впаривал людям несуществующие капы, защиты, перчатки, бады, футболки, в общем, все, что могло бы заинтересовать приверженцев спорта. Предоплата, еще немного мозгоебства и все, аккаунт морозят, а я со средствами к существованию, мучу очередную страничку на имя Ивана Рашгардовича, и снова в путь.

Давно не ходил сюда. В феврале тут жестко отделали какого-то типа, сына бабушкиной знакомой, и выкинули с третьего этажа. Пока он пытался прочухаться в больничке, около стройки часто шерстили опера, но, вроде как, когда тот оклемался и рассказал о подробностях произошедшей с ним неприятности, а именно назвал копам имена виновников случившегося, все утихло, и в окрестностях бани стало спокойней.

Старое доброе местечко с видом на завод. Вот бы сейчас Леху сюда. Верчу в руках бутыль с виски и еще раз прокручиваю в башке, что никогда, ни через год, ни через десять лет мы не будем здесь стоять с ним и, разливая по пластиковым стаканчикам пойло, обсуждать какую-нибудь сторис, неважно, о чем, о футболе ли, либо об очередном подорожании горючего. Снег так и будет стекать с крыши опеля, а вот нам с Нео попиздеть не удастся.

Около речки, в середине, с уже показавшейся из-под снежно-ледовой поверхности, черной водой, бегают какие-то пездюки.

То ли от того, что я стою около оконного проема, то ли от посетивших меня мыслей, по коже пробегает дрожь. Даже дрожью это нельзя назвать, а если и можно, то пробегает она не по коже, а внутри, где-то по сосудам и венам. А ком появляется не в горле, а в самом центре внутренностей. На глаза, может, от порыва ветра, а, может, от этих вибраций, выступают слезы.

И Лена уезжает. У нее теперь своя жизнь будет. Семья, дети. Да и куда уезжает? Ни разу не в соседний район, а в другую страну. Кто у меня остался? Открываю пробку бутылки и ставлю ее на подоконник. Помимо их, у меня никогда и никого не было. Все остальные персонажи, периодически появляющиеся в моей жизни – просто сослуживцы, собутыльники, тени. Ничего для меня не значащие имена. Можно ли назвать другом Толяна с бывшей работы? Как бы там ни было, но после новогодней вечеринки мне ему звонить что-то не позволяло, да и он меня не набирал.

Если даже я неделями мог не общаться с Ленкой и подолгу не звонить Лехе, я всегда знал, что они на расстоянии вытянутой руки. А теперь что? До Лены несколько часов на машине. А до Лехи? Он был прав. Всегда. Когда говорил, что я хуйней занимаюсь. Что я к тридцати годам из себя представляю? Да и слова нашей принцессы, про необходимость человеку кого-то еще противоположного пола. В них тоже есть доля правды. Хули. Можно быть пиздодельным мастером наебывать других, но себя не обманешь. Кэйти – единственная девочка, за последние лет десять, которая мне действительно была более чем симпатична. Чем? Хер знает. Но факт остается фактом. И, конечно же, тут я налажал. Я не стал говорить Лене о том, что пару недель назад звонил Кате. Потными от волнения руками, я держал телефон около уха в течение трех – четырех гудков. Почему я не подождал дольше? Ответа на этот вопрос у меня не было. Как и вариантов того, что бы я сказал ей, если б она все-таки взяла трубку в тот вечер. Но на нет, и суда нет. Катя, естественно, не перезвонила, а я удалил к хуям ее номер. Собственно, на этом и закончилась эта история.

Хочу хоть что-то найти, помимо отрицательных определений, которые лезут на ум, но ничего не выходит.

– Блять! В пизду! – громко ору я и, резко повернувшись, задеваю бутыль Вельвета. Та падает около моих ног на бетонный пол и разбивается вдребезги.

Я смотрю вниз и понимаю, что остался один. Интересное чувство.

По помещению распространяется приятный аромат разлитого вискаря.

Солнце ярко освещает все вокруг. Редкие полупрозрачные облака, проносящиеся со скоростью света, не успевают даже на несколько секунд образовать тень. Звук стучащей по металлическим подоконникам капели гармонично переплетается с чириканьем птиц и криками детей, пропитывая один из первых не зимних дней пробуждающейся жизнью.

– Катюша, я думала, вы их загоняете сегодня, а они только раззадорились! Чувствую, сегодня без тихого часа мы, – директор детского дома, высокая пышная женщина пятидесяти лет с добрым лицом смотрит на происходящую неподалеку детскую суету. Ребята поделились на команды и пинают мяч

– Извините, пожалуйста, Ксения Викторовна. Я обещала им в прошлый раз спортивный день, – отвечает Катя, проверяя в спортивной сумке reebok, все ли на месте

– Да ты что, девочка! Я же шучу! Пусть бегают. Погода – вон какая. Весна идет. Когда вы к нам в следующий раз?

– На майских обязательно заедем

– Смотри, не забудь ничего, а то отвлекаю. Не дай Бог, придется возвращаться

– Не переживайте, – отвечает девушка

– Ой, Катюша, вот тебе говорю, а у самой уже из головы вылетело. У меня же для тебя мед башкирский приготовлен! Сестра с Уфы прислала. Сейчас принесу!

Катя улыбается, понимая, что отказ все равно не будет принят. Женщина поспешно направляется к зданию.

– Ксения Викторовна, крикните там моих девчонок, а то они вам всю выпечку схомячат

– Крикну, Катенька. Это уж не забуду.

К машине подлетает мяч. Катя хочет отправить его обратно, но слышит детский крик

– Нет! Не пинайте!

В ее сторону несется мальчишка лет двенадцати, а за ним еще один.

– Пинайте! – кричит второй.

Пока Катя решает, что делать, второй мальчуган опережает первого, хватает мяч и пулей летит обратно к месту футбольной баталии, под стоящий на весь поселок детский ор.

– Извини, дружок, – говорит Катя пытающемуся отдышаться ребенку

– Ничего, – отвечает тот, снимая шапку и вытирая ей мокрые от пота темные волосы, – у нас еще игра в запасе. Даже сели они сейчас выиграют

– Ты с третьей команды?

– Да. У нас пять побед и ничья, – он смотрит в сторону поля, где мяч залетает в одни из ворот, – блин!

– А чего тогда мяч хотел схватить?

– Время потянуть. Чтоб эти не выиграли

– Ишь ты, жулик какой!

– В футболе так всегда делают, вообще-то!

– И ты сразу решил, как профессионал делать. Молодец.

– Мне уже поздно футболистом становиться. Да и не очень-то нравится. Я решил единоборствами заниматься. Ксения Викторовна меня записала в секцию кикбоксинга

– Хорошее дело.

Мальчик смотрит на солнце и щурится. Трет глаз, а после спрашивает

– А тот дяденька, который в прошлый раз был, когда приедет теперь?

– Дяденька? – Катя на миг задумывается, – Даня?

– Его, как меня зовут? Круто!

Катерина понимает, что речь идет именно о Данииле.

– Да, – произносит она, смотря, как местный плотник, исполняющий роль судьи, свистит, объявляя об окончании матча, – не хочу тебя огорчать, если вы с ним о чем-то договаривались. В общем, не думаю, что он еще приедет

– Вторая команда отдыхает две минуты, третья готовится, – объявляет седовласый мужичок со свистком на шее

– Нет, мы не договаривались. А вы тогда передайте ему, что если у него будет время, пусть приезжает, – пытается вспомнить мальчишка, – метро Парк Победы. Там большой комплекс есть, я выступать буду на первенстве города! Второго и третьего мая. Нас повезут из Кингиссепа туда на два дня.

Катя внимательно слушает мальчика, а прохладный ветерок обдувает ее лицо, на котором появляется очаровательная улыбка.

– Передам. Надень шапку только обратно

– Спасибо! Вы очень красивая. Дядя Даня тоже так говорил. Ладно, я побегу! – он разворачивается в сторону поля, хочет бежать, но останавливается, – а! еще передайте, если не сложно, что он был прав. Один из моих друзей вернулся, и еще Саша – хороший парень. Мой новый друг. Его привезли к нам из Новгорода. До свидания!

– Хорошо! Удачи на соревнованиях.

Даня убегает, а Катя открывает дверь арендованного мультивена и запускает двигатель

– Вот ты где, – девушка берет с водительского сидения свой новенький айфон, который в ту же секунду зажигает на дисплее имя. Ленка Ульянова.

– Солнце, привет!

– Привет, привет, крошка!

– Как ты?

– Все классно. Рассказывай, когда я уже смогу тебя переименовать с Ульяновой на Руус?

– Я тебя разочарую, если скажу, что думаю оставить папину фамилию?

– Чего это так? Елена Руус. Отлично звучит. Меняй однозначно!

– Я подумаю над твоими словами. Кать, мы послезавтра планируем уезжать. Давай я к тебе приеду сегодня или завтра?

– Девочка моя! Я бы с радостью, но с утра я в Москву улетаю

– Чего ты в столице забыла?

– С инвесторами встречаюсь. Потенциальными

– И что же делать?

– А какие у нас есть варианты?

– Хм. Даже не знаю

– Какая неприятность. Сегодня совсем никак?

– Солнце, я очень хочу! Но, как белка в колесе последние пару дней. Сейчас в области. Отсюда приеду только к вечеру. Да и вылет в четыре утра.

– Ох ты, бизнесвумен моя! Как же я не люблю ночные перелеты

– Я тоже. Но ты не переживай за меня, все хорошо, у меня в планах отпуск небольшой. Я как раз планировала в Нарву к крестной поехать. Если с машиной получится. Так что так

– А если не получится?

– Я буду стараться, чтоб получилось

– Буду надеяться, – голос Лены чуть меняется, – радость моя, у меня к тебе просьба

– Внимательно слушаю

– Я не знаю, как сказать, потому как ставлю себя на твое место и понимаю, что не согласилась бы. Но не могу этого не сделать

– О, как интересно! Хочешь, чтоб я была свидетельницей у вас на свадьбе? Правильно, не проси.

Лена начинает смеяться

– Постой! То есть ты считаешь, что я бы отказалась от этой роли на твоем бракосочетании?

– Конечно, отказалась бы!

– А ты бы предложила?

– Кому же мне еще предлагать?!

– Обещаю, что соглашусь!

– Теперь даже страшно слушать, о чем ты меня хочешь попросить после таких жертвенных обещаний

– Катя. Позвони, пожалуйста, Дане, – произносит Лена серьезно, – пожалуйста, – удваивает она просьбу после паузы.

Катя смотрит в сторону бегающих за мячом по снегу детей.

– Никогда бы не подумала, что о твоем друге со мной сегодня может зайти речь. Дважды. За пять минут.

В динамике раздается писк.

– Катюш, я не слышала, что ты сказала. Тут у нас аномальная зона

– Нет, нет, ничего

– Я прекрасно понимаю, что это дурацкая просьба. Что так не делается, и, вообще… не подумай, повторюсь, я бы сама не согласилась. Но, Кать, я просто не могу этого не попросить. Даня – он, как брат младший. Он, кончено, своеобразный, мягко говоря, но… хороший. Да.

Данька бьет по воротам, и радостные крики участников матча и более маленьких зрителей возвещают о том, что счет матча меняется. Паренек, постарше автора гола, обнимает партнера по команде.

– Я тебя услышала, Лен

– Я очень рада, солнце мое!

– Ты позвони мне, как доедешь до Эстонии

– Ты мне прежде должна будешь позвонить, рассказать о поездке в Москву

– Мы просто через два дня созвонимся и поболтаем

– Катя, опять пропадаешь!

– Говорю, позвоню тебе! Аккуратнее там!

– Ааа! Ты тоже береги себя! Я буду ждать звонка!

– Обнимаю

– Аналогично, дорогуша. Пока.

Катя убирает телефон от уха. «Своеобразный». Вспоминает, что от него был пропущенный вызов дней десять назад, и об обещании, данном только что юному каратисту. Пару секунд вертит смартфон в руках. Открывает записную книжку, нажимает букву «Д» на экранной клавиатуре, а на появившемся «Даня спаситель воробья», значок трубки. После нескольких протяжных гудков ей приходит сообщение « Не могу говорить.». Катя смеется. «Какой важный», и набирает в ответ « Позволю дать совет, который может тебе в последствие пригодиться. Любая девушка будет более довольна получить, пусть такое же шаблонное, с точкой на конце, но все же «Перезвоню позже»».

Катя поднимает глаза и видит Ксению Викторовну, которая тащит трехлитровую банку меда. Катя улыбается.

Ну и хуй с ним. Поправляю шапку и иду спускаться вниз по ближней ко мне лестнице. Пролеты также должны были быть с окнами, поэтому с каждого этажа хорошо виден и завод, и речка. Спускаясь с третьего на второй, вижу, как пезденыши, побросав рюкзаки, прыгают уже у самой кромки, отделяющей речку от берега. Долбоебы мелкие. Останавливаюсь, и в тысячный раз пытаюсь вспомнить, в какой из злоебучих карманов засунул желтый крикет. Воспоминания ни к чему не приводят и, уже обшарив все отделения на одежде, где бы она могла быть, нахожу зажигалку в переднем джинс. Чиркаю ей. Пара затяжек. Вроде, становится легче. Двое из троих пацанов уже почти на самом центре речки, в паре метров от воды. Один, самый ссыкливый, стоит на берегу. На камеру снимает. Оператор хуев. Те двое поочередно поворачиваются и машут своему корешку, а потом мелкими шажками еще ближе подступают к воде. Ну, сказочные дебилушки, не скажешь по-другому. Еще раз затягиваюсь и спускаюсь дальше вниз. Между вторым и первым оконный проем с видом на речку по какой-то причине заложен кирпичами, есть только панорама на дорогу в километре, ведущую к мосту.