Изнанка капли

А глаза, я их так и не видел ни разу, хотя, когда прочесывал ее руками вместо расчески, нащупывал их. Мне кажется, они у нее никогда не открывались или не видят ничего. У нее ненастоящие глаза, а символические.

Теперь она снова ластится, ожидая, что я пойду ее выгуливать. Все так и есть.

3

Прогулка всегда означала, что она соберет всю грязь, всю прошлогоднюю листву, всех жучков и травинки на себя – после мне это долго вычищать из ее плотного меха.

Но домой ее просто так не загнать и каждый раз приходится по часу сидеть с ней на руках, катаясь на качели или отдыхать на лавочке.

Понятное дело, что к нам никто не подходит, а дети озираются на нас. Но Крошечка мне дорога, и я никогда не отказываю ей в этой радости. Это прозвище, заменяющее редко используемое имя, придумал ей я.

Она лежит у меня на коленях и, видимо, слушает смех и крики.

4

Мы вернулись домой.

Время купаться, но предварительно, еще в прихожей, нужно убрать часть сора, застрявшего в тебе. Как много ты всегда приносишь домой с улицы всякой всячины.

Кроме обычных находок, вроде листьев, я иногда вытаскиваю жевательную резинку или свернутые в плотные шарики записки. Их я убираю в ящик стола.

Бульк, и ты в воде.

Сейчас наведем пены и после будем отдыхать. Купил на обед тебе кусочек рыбки.

Ах да, у нее такой мягкий, плавный голос, который она редко использует, и кроме мяуканья, из всех слов, что она слышала и могла запомнить, она использует только одно —кость, кость, кость.

Хотя, может, мне только кажется или я убедил себя в этом.

5

Дни, проведенные с ней, были наполнены нежностью, без которой мне нельзя существовать.

Да, она иногда забывала надевать варежки или я не доглядывал, и тогда на мне появлялись длинные, ровные царапины. Но с ней я разговаривал, заботился, составлял последовательно из записок, вытаскиваемых из ее шерсти, стихотворение…

Этой весной через открытое окно она сбежала, оставив на пыльном подоконнике свой след.

Без нее все не так, а стих остался без окончания.

Остается собраться и самому завершить все.

Будь счастлива и пусть тебе повезет, мятущиеся под веками глаза…

Ночевка

Путь пролегал вертикально вверх по отвесной стене, на которой было очень мало точек опоры. Именно из-за этого движение было столь медленным, что я застрял здесь надолго и нарушил собственный график.

Наверху меня ждала неизвестность, вернее, я видел много раз это место, даже помещал туда разного рода предметы, например, комнатные цветы. Но забирался я туда впервые.

1

Если взбираться одному по такому сложному маршруту, приходится отмерять каждое движение и не надеяться на счастливое стечение обстоятельств. Если не выдержат веревки моей страховки вместе со скобами, то я упаду.

Можно использовать трещины в скале, в которые удобно вставить ногу или надежно закрепить страховочное кольцо. Я так и делал, пока разговоры из трещин не стали выводить меня из себя и пришлось меньше к ним обращаться.

– Теплее или холоднее, что, что-нибудь известно…

Мне не видно обитателей этих трещин, и я успокаиваю себя тем, что это ветер так шумит или небольшой недостаток кислорода сказывается так на мне.

Пока рано говорить об этом, но трещины придется обходить и карабкаться по голым скалам.

2

Теплее или холоднее…?

А ведь действительно, скала, если к ней притронуться, в разных местах неодинакова по температуре. Пару раз я отдергивал руку от жара. Были участки, где, наоборот, холод обжигал меня, но в обоих случаях приходилось, извиваясь, ускоряться и двигаться по направлению к умеренным по температуре участкам.

Вбив в скалу несколько скобок, сооружал себе парящую кровать из прочной ткани. Лежал в этом гамаке и думал о том, выдержит ли страховка мой вес. Конечно, я знал, что выдержит и способна выдержать куда больше, но думать об этом не переставал.

Первая ночевка была возле одной из трещин, и звуки из нее мешали мне уснуть. Слышался писк. Больше у трещин я не останавливался на долгое время.

С собой у меня совсем немного вещей – но это не проблема. Когда я достигну окончания подъема, все пойдет гораздо лучше.

3

Лежа ночью в состоянии невесомости, смотрел на самый верх, туда, где уже показался край скалы, практически идеально ровный.

Потоки воздуха, видные только из-за того, что несли пыль в своем составе, двигались навстречу скале и пропадали за этой линией.

Вниз смотреть не было никакого желания. Там я был и больше туда не вернусь.

4

Там, там, там…

Ответы ждут меня. Осилить еще только один переход, но после которого придется продолжать – вот мысли, что были у меня в течение подъема. И чем ближе я подбирался к границе, окончанию скалы, тем чаще они всплывали во мне.

Во время передышек, смотря по сторонам, видел расплывчатые силуэты, даже скорее массивные пятна разного цвета – оранжевого, голубого, зеленого…

Хотелось оказаться там и выяснить, что же это.

Когда глаза уставали смотреть на всю эту расплывчатость, стучал по скале, которая, судя по звукам, раздающимся в ответ, была полой. Когда забивал скобы в ее поверхность, поднимался ужасно громкий звон, и издалека, прямо из глубины скалы, доносились ответные удары.

Мне кажется, что они принадлежат голосам в трещинах, которые я слышал.

Когда буду лезть рядом с очередной трещиной, проверю это предположение.

5

Вот небольшая трещинка, возле которой я одолевал особенно трудный участок.

Несколько раз постучал по ее краю, вызвав знакомый звук. Из ее глубины откликнулись другим звуком.

– Меня кто-нибудь слышит, если да, то стукните еще раз.

В ответ послышался слабенький, едва слышимый одиночный стук.

– Мне столько хочется спросить у вас, скажите, кто вы?

Ответа не последовало.

Несколько раз переспросил. В ответ тишина. Никаких звуков вообще.

Решил вопреки обыкновению устроить ночевку возле этой притихшей трещины. По моим расчетам, до верхнего края скалы остался один переход, и перед этим хоть и нужно набраться сил и отдохнуть, но, даже если трещина и отвлечет меня, сил у меня хватит на подъем.

А еще мне хотелось попробовать получить ответ из глубины скалы, если, конечно, там есть кто-то или что-то и мне не показалось.

Несколько попыток установить контакт ни к чему не привели. Ни стук, ни крики и шептания в трещину. Ответ – тишина.

Оставил эти попытки и смотрел на оранжевое пятно вдалеке. Оно словно в метре от меня, и можно его потрогать, стерев эту расплывчатость, как испарину со лба.

Слышу звук, это воздух, что мимо меня с легким свистом выходит из трещины.

Подставил осторожно под него руку.

Теплый.

В трещине ничего не видно, но я не чувствовал опасности. Легонько, совсем медленно просунул туда ладонь и замер.

Маленькие, чуть влажные пальчики схватили меня за пальцы…

Через несколько часов я достиг края скалы и перевалился на плоскогорье…

Квартиранты

Снова одеяло посреди ночи стало шевелиться и не давать мне нормально поспать. Пуховое одеяло, совсем еще новое, а уже червивое.

Встал, ушел на кухню, да так и сидел у черного окна, дожидаясь рассвета.

Все выясню.

1

– Чего вам нужно?

Пол, мебель, вообще все в квартире было покрыто маленькими червячками. Если не приглядываться, то казалось, что все предметы ненастоящие и эта рябящая поверхность нереальна.

– Нас выселили!

– Конечно, я этими самыми руками вытаскивал вас по одному и правильно делал. Но куда вы девались после того, как я выдергивал вас, меня не интересует. Не ко мне же домой приходить!

– Ты выбрасывал нас подальше от себя, думая, что избавился от нас, но на самом деле мы никогда тебя не покидали.

– То есть как это?

2

Мне они никогда не нравились, особенно их постоянное, хаотичное движение во мне. Оно раздражало, и от этого некуда было деться. Чувствуешь, а сделать ничего не можешь.

Но позже я нашел способ от них избавиться, но он потребовал очень много времени.

А сейчас оказалось, с их слов, что я от них и не избавлялся вовсе.

3

– Где же вы тогда были?

– Известно где, в твоей голове. Ты смог убрать нас из глаз и успокоился, а мы жили внутри твоей черепной коробки.

– Почему я не заметил этого?

– Мы же сказали. Ты не видел нас и успокоился.

4

Машинально поднес пальцы к глазам и потрогал их. Они были на месте и двигались так, как я и хотел. Чистые, незамутненные глаза.

– Чем вы занимались в вашем новом жилище?

Черви падали с обеденного стола и копошились на ковре. Мне ничего не пришло в голову, кроме этого вопроса – ничего делать не хотелось. Да и как можно от такого их количества избавиться? А поговорить с ними было на удивление приятно.

– Мы процветали, и нас становилось больше. Сеть туннелей и спиралевидных домов в твоей голове очень пригодились нам, всем хватало места, и жилищный вопрос для нас вообще не стоял.

– Питание,– чуть помедлив, синхронно объявили они,– тоже было не проблемой. Мы вели беседы и выползали из спиралей на прогулки. Пока нас не прогнали.

5

Прогулка внутри головы – мероприятие случайное. Можно набрести на милый, пахнущий молоком сон, который еще и окажется цветным. А можно наткнуться на настоящий кошмар, что поглотит тебя словно буря.

Однако черви не боялись гулять. Может, это из-за их количества?

Заблудится один, никто и не заметит.

Спираль выбрасывала охочих до сновидений червячков.

6

– Кто же выселил вас?

– Не делай такой лукавый вид, ты отлично знаешь. Мы жили в спиральных домах и не совались туда, куда не следовало. О мозгоедах, сменивших нас, ты уже в курсе.

– С чего вы это взяли?

И я как бы ненароком придавил одного из них.

7

«Прожив целую жизнь в чужих глазах, узнаешь все, что они могут выразить»,– одновременно подумали все черви.

Но не сказали ничего вслух, а стали мелодично разгрызать мебель и все, что можно было съесть.

Еда на столе давно уже была поглощена.

8

– Мы можем попросить тебя об одном одолжении?

– Что?

– Мы были хорошими квартирантами, не мешали и вели себя тихо. Не мог бы ты разобраться с мозгоедами? Мы бы тогда вернулись на прежнее место.

9

Знал, что они попросят меня об этом.

Квартира уже вся опустела, и я по щиколотку сидел в толще маленьких существ, что не трогали меня и мой единственный оставшийся стул, хотя думаю, это им давалось нелегко. И на том спасибо.

Что же, оставлять их здесь нельзя.

Придется попытаться…

Мозгоеды

Мозгоеды проникли через поры в мой организм и вместе с потоками крови пробрались в голову.

Спиральные дома, в которых, как оказалось, уже были квартиранты, попрощались с безмятежностью. Мозгоеды в своих одеяниях явились и витиеватыми орудиями начали ломать все вокруг себя, пытаясь снести спирали.

Попадавшихся под руку жильцов они убивали и шли к следующим, стараясь никому не дать возможности сбежать.

В тот вечер у меня раскалывалась голова от боли, да так сильно, что никакая таблетка в этот раз не помогла.

1

Выгнав всех червей, а часть из них убив, мозгоеды прошлись по вертикали, осматриваясь.

Не сговариваясь, начали разрушать эти здания окончательно, которые столь тщательно возводились.

Под ударами их орудий здания пали, и затем обломки были растасканы друг от друга подальше.

В висках стучало так, что я закрыл глаза. Темнота закрытых глаз рябила.

2

Но разрушение спиралей и убийство их жильцов было только началом для незваных гостей.

Подойдя к делу основательно, они стали выкорчевывать целые участки мозга, разрыхляя их, словно мотыгами, своими орудиями, а затем начали яростно бить по уже поврежденным тканям. Удар за ударом разрушая все связи между клетками, превращая мой мозг в кашицу.

Утомившись, мозгоеды садились кружком и, отложив орудия в сторону, черпали ладонями это месиво, и ели.

Мне не было до этого особого дела, так как после разрушения спиральных домов я лежал без сил. Желания, мечты, чувства – все ушло. Даже боль, что до этого сокрушала мое существо, исчезла без следа.

Они немного чавкают во время своего приема пищи.

Слушаю это чавканье в своей голове и не знаю, что делать. И не хочу знать.

3

После того, как они насытились и удобнее улеглись, укрывшись остатками мозга, начали вести свои разговоры.

– Может, пошлем кого-нибудь разобраться с инструментами?

– Вот ты и иди, а мы обсудим вкус нашей сегодняшней еды. Мне кажется, это было…

– Желтая лазурь,– крикнул один.

– Такой не бывает, я слышал, что небо теперь округлилось…

– Коснулся крови или что там у червей…

– Наши враги, зря мы не пришли раньше.

– Мне кажется, курица, точно, или птица какая-нибудь…

– Раз вы тут разболтались, пойду и расставлю орудия.

– Спасибо,– подхватили все сразу и продолжили говорить, не слушая друг друга.

4

Отойдя от остальных мозгоедов, он стал собирать их инструменты, как хворост в лесу.

Обязательно нужно позаботиться о них, чтобы они были установлены и ни одно из них не потерялось.

Идя, он проверял ногой ткани, оценивая. Если место казалось ему подходящим, он проверял рукой, дополнительно обшаривая его и мягко погружая вглубь пальцы.

По цвету пальцев, извлекаемых из ткани, он определял окончательно, стоит ли размещать здесь одно из ветвистых орудий.

Откладывал кучу в сторону, а одно из орудий со всего размаха втыкал в это место. Чаще всего коричневое орудие через некоторое время начинало светиться определенным цветом. Идет дальше.

Редко, но бывало, что витиеватый инструмент вставал неправильно в тканях и начинал двигаться само по себе, вгрызаясь в плоть и отправляясь в свое путешествие.

Беспокоиться не о чем, вернется.

5

– Видели бы вы узоры, которыми я нервировал одного моего приятеля. Жаль его, конечно, немного, он ведь был мне симпатичен.

– Ну и слизняк же ты, прошелся прямой бороздой до самого центра, и дело с концом. Быстро и надежно.

– В этом нет никакой красоты, и потом, мы ведь вместе все делаем, закончишь раньше остальных и будешь слоняться без дела.

– Можно хоть просто полежать в складочках, отдохнуть…

– О, так скучно…

– Нисколько…

– Чудный, прекрасный вкус остается на языке долго, а насыщает как хорошо…

– Зануда, только о еде, самому не надоело?

– Может, поспорим, что такой траектории, как у меня, тебе не повторить.

– Это вы такие, со своими бреднями…

6.

Прикрыл глаза и думал.

От меня ждали ответа.

Говорить ничего не хотелось. Самому мне ни за что не справиться с мозгоедами. Понадобится помощь.

Вставай. Вставай. Вставай.

Осталось собраться с силами и попросить о ней. Не ради червяков, а только ради себя.

Но я еще медлю.

Чайник

Этот чайник у меня уже очень давно и, несмотря на то что эксплуатируется он постоянно, еще не сломался.

Мне иногда кажется, что вода, закипающая в нем, обладает особым вкусом.

1

Сегодня еще не включал его.

Беру чайник за мягкие, чуть ломаные уши и несу заливать в него воду.

Какие у него длинные волосы отросли, нужно обязательно состричь их и соскоблить щетину с поверхности. У него есть подсветка, и при включении уставшие глаза загораются красным светом.

Обычную воду в него наливать без толку, получится только взвесь из накипи, которую невозможно пить.

2

У меня есть отдельная тара с водой для этого чайника.

Приходится часто за ней ходить и пополнять, но вкус напитка, что получается в итоге, того стоит.

Вода на вид не очень чистая, с радужными пятнами на поверхности… На сегодня еще есть.

Беру его за недавно укороченные волосы и сдираю с места скальп, под которым кость спилена так, что нужно только немного повернуть ее против часовой стрелки и крышка открывается. Внутрь заливается вода.

Теперь можно ставить его закипать на подставку. Это подгнивший кусок мяса, в середине которого проглядывает большая белая кость. На нее и попадает, как в паз, чайник.

Глаза стали красными. Есть пара свободных минут.

3

С обычной водой накипь ужасно все портит. В случае же с моей особой водой она тоже попадает в чашку, но измененной и вкусной.

Накипь сплавляется воедино в небольшие шарики и окрашивается в цвета пятен на поверхности залитой в чайник воды.

Когда я допиваю свой чай или кофе, эти «конфетки» забираю себе, выуживая их чайной ложечкой. Когда такая карамелька обсыхает, кладу ее себе в карманы или прячу где-нибудь, но всегда в разные места.

На вкус они как маленькие строчки, написанные неумело и впопыхах, за что мне и нравятся. Недавняя была такой: «Птица вспорхнула с ветки, капли сорвались с нее».

Конечно, не самая вкусная радужная карамелька, но в дороге или когда совсем ничего нет, сойдет.

4

Да, его иногда нужно чистить. Мне кажется, что он и так прослужит еще лет сто, но лучше хоть изредка это делать.

Я беру из небольшой коробочки, хранимой отдельно от всего съедобного, несколько ложек белого порошка и засыпаю в него, наполненного обычной водой. А затем включаю.

Глаза как обычно краснеют, но у них несколько другое выражение. Чуть более грустное.

Звуки закипающей воды переходят в утробный, механический голос, пробивающийся через кипение.

– Мягкое нутро, которое не обглодать и океаном воспоминаний, оплескивается и уносится воронками смерчей прочь, прочь, прочь…

Так он бубнит разную несуразицу до закипания, после которого его глаза-индикаторы гаснут, а вода поспешно остывает и перестает шуметь.

Ее нужно слить, а затем желательно повторить это несколько раз.

Теперь, на втором вскипании, он также твердит, но чуть тише:

– Сточенные карандаши открывают тайны графитового стержня. Если добавить этого немного на небо, получится красивое облако, но оно улетит, обязательно улетит…

Иногда интересно послушать, что там он булькает, но толку мало, смысла нет.

Сливаю содержимое второй раз. Еще раз сделаю так, и хватит на сегодня. Будет блестеть изнутри как новенький.

Теперь бульканье едва слышно. Значит, чистка подходит к завершению.

– Синий колпачок… пропасть в срок от десяти… страниц, страниц, пожелтевших страниц.

Все, теперь можно пользоваться головой-чайником еще год без чистки.

Талая вода

Солнце ярко освещает нестройные ряды заброшенного кладбища.

Дорожки между могилами совсем узенькие, снег практически не убирают. Раз в неделю это делает сторож да редкие родственники, после того как найдут нужную им могилу.

1

Утро будничного дня.

Никого здесь и в помине нет. Щебечут птички.

Иду по тропинкам этого кладбища по направлению в самую старую его часть. Здесь все покинуто. Оградки, ржавые в основном, в лучшем случае покосились, в худшем же лежат под слоем уже начавшего таять снега.

Надгробия, все сделанные по одному образцу, умудряются отличаться друг от друга – то привязанной лентой истрепавшейся на ветру материи, то оставленным в стороне граненым стаканом с мутной жижицей на дне. И таких отличительных черточек великое множество.

Мне всегда нравилось наблюдать за едва видимыми, стертыми временем, ветром и дождями лицами.

Эта размытость одинакова и компенсирует разный по убогости вид могил, внося нечто общее в эти разбросанные как попало последние пристанища человеческих тел.

2

Для того, чтобы собрать достаточно воды, нужно, по моим наблюдениям, идти в самую глубь, в сторону от протоптанных дорожек, туда, куда уже давно не ходят скорбящие родственники по причине их отсутствия в живых.

Плиты здесь сами перекошены, а на них уже даже не стертые изображения, а намеки на силуэты. Я отлично знаю, что здесь погребен в сотнях и тысячах могил один и тот же человек.

Надписи не сохранились вообще.

Птицы закончили свое утреннее пение и разлетелись по своим делам.

Прислонившись к пусть и ржавой, но с виду крепкой оградке, стал дожидаться наступления полудня.

Пустую канистру пристроил внизу на видном месте. Из-за деревьев здесь тенисто и даже летом прохладно. Отогреюсь позже. Дома.

3

Когда наконец наступает полдень и солнце стоит в зените, снег начинает активнее всего таять и впитываться в землю. Мне нужно приготовиться к сбору воды, когда она вернется обратно.

Необходимо точно выбрать место, с которого видно как можно большее количество могильных плит. Так будет больше шансов.

Под землей уже давно ничего нет, кроме некоторых костей да зубов, и вода, стаяв, проникает в толщу земли и омывает ее изнутри. Мне приятно думать, что мертвецы в это время утоляют жажду ледяными каплями, что хоть как-то напоминают им о временах, когда они были живы. Но это только фантазия, и там действительно ничего нет.

После середины дня, когда выбрал себе точку для обзора, можно побродить немного, главное, не потеряться и не уйти на более современную часть кладбища.

Нужно ждать, когда немного стемнеет – пусть вода под землей настоится. Так даже лучше.

Можно еще посмотреть на надписи на надгробиях. Кто-то ведь придумывает эти краткие эпитафии.

Честно говоря, это либо формулировал человек, который не знал покойного, кто-нибудь из похоронной конторы или родственник, в своей скорби не утративший способности к такому редкому и лаконичному творчеству.

– Любящему мужу…

– Сестре, чьи глаза сверкали добротой…

Плохо, конечно, видно.

Вернусь к своей канистре. Совсем скоро нужно будет набирать.

Из-за леса сумерки быстрее наступают тут. Когда становится уже значительно темнее и даже силуэты на каменных плитах практически не видны, необходимо следить, не отрываясь и не мигая, и ждать свечения.

Обычно на одной из плит или, если повезет, на нескольких проступают бледные, но светящиеся пятнышки. Иногда они принимают форму цифры или сливаются в имя, иногда же это не более чем пятно.

Сегодня что-то неясное выступило на одном только надгробии.

Не могу различить, на что это похоже, но одно пятно прямое, как палочка, а второе больше, но более спутанное.

Скорее, нужно спешить. Пробираясь через вязкий и липучий снег, под которым такая же вязкая грязь, перелезаю через несколько оградок с канистрой в руках.

Теперь необходимо только приложить аккуратно горлышко пониже пятен и ждать, когда жидкость исчезнет в емкости.

У жидкости землистый запах, но вкус всегда разный. Потрогал пальцем горлышко и попробовал – на вкус как долгий летний день на лугах, покрытых ромашками.

Жидкости набралось совсем немного, а свечение пропало. Пока не наступила ночь, нужно возвращаться домой.

Перед этим осталось только набрать обычного снега и поместить его в канистру, чтобы он, растаяв, смешался и разбавил светящуюся воду.

Все.

По-моему, мне туда, в сторону большого и очень старого памятника, у которого не хватает некоторых частей.

Коктейль

Есть у меня совершенно дурацкая привычка дуть в трубочку, когда на дне сосуда остается совсем немного напитка. Эта привычка осталась у меня до сих пор.

Густые напитки, что медленно, едва заметно втягиваются по трубочке, мне не нравятся. Слишком медленно. Всегда хочется, чтобы мои представления о том, сколько я уже должен выпить и сколько в действительности выпиваю, совпадали.

1

Сегодня у меня выходной.

Не по календарю, конечно, просто по моей прихоти. Настроение несколько праздничное, из-за чего я прошлую ночь плохо спал и не выспался, хоть пока этого и не вполне ощущаю. Знаю, что все утро принадлежит мне и можно остаться в кровати, думать о своем, рассматривать себя или предметы в комнате. Чуть позже немного почитаю, когда станет посветлее.

За окном поют птицы. Приятно.

2

В доме все проснулись.

Шаги, топанье по коридорам, шарканье тапочек. Но ко мне пока не заходили.

Читал книгу народных сказок, но мысленно был в другом месте.

Стало жарко под одеялом, настолько, что появилось то чувство злобы, когда тянет что-нибудь разбить, раскидать одеяло. Это пройдет, скоро комнату проветрят, и все станет как прежде.

«Нет, не станет»,– подумал тут же я, отвечая себе.

3

Как по мне, молочный коктейль должен быть именно с трубочкой, а без нее пить совсем не то.

Есть в этом странное наваждение, когда втягиваешь напиток с характерным звуком. Совсем простое наслаждение.

4

Через несколько минут по расписанию должны прийти ко мне и увезти на процедуры.

Ехать не далеко, но хоть какое-то разнообразие.

Позавтракаю и буду ждать своего десерта – коктейля. Интересно, с каким вкусом он будет. В прошлый раз он был малиновый.

Завтрак – каша с бутербродами – словно и не имел вкуса, проглотил его в один присест и даже не заметил. Скорее.