скачать книгу бесплатно
– Работаю, как могу, – оправдывался Шекспир. – Не всем же быть олигархами. Вот увидишь, к родам деньги появятся сами собой.
Магда злилась:
– На Бога надейся, а сам не плошай!
За месяц до родов случилось явное посрамление маловерной жены. Один клиент дал деньги вперед со сказочным условием: «Сделай ремонт, когда сможешь».
Шекспир был наверху блаженства, рассказывал всем и вся про то, как Господь лучше нашего знает, когда нам что нужно.
Но, как известно, темные силы не дремлют. Два дня длился триумф верующего сердца, а на третий к Шекспиру подошел Вахо Жгенти, отозвал в сторонку и, размазывая по лицу скупые мужские слезы из сухих глаз, со стоном поведал:
– Одолжи мне тысячу лар. Я проигрался. Если не отдам, эти негодяи порежут на куски моих детей.
Шекспир, не колеблясь, тут же вынес просимое – то, что отложил на роды.
– Ты настоящий друг, – проникновенно сказал Ва-хо, пряча выклянченную сумму. – Отдам, когда смогу.
Магда, узнав об акте самопожертвования, собрала вещи и перешла к матери, сказав:
– Хочу доносить дитя спокойно. А то последние нервы на тебя изведу.
Шекспир принял это решение, как от руки Божией. Надо терпеть. Каково же было его удивление, когда в роддоме, увидев новорожденного сына, тут же услышал ультиматум:
– Или ты в корне меняешь свой образ жизни, находишь постоянную работу, хотя бы на двести лар, или каждый пойдет своим путем.
– А как же клятвы перед аналоем? – опешил Шекспир. – Что за примитивный материальный подход к жизни! Какая же ты верующая? Я не собираюсь ничего менять в своей жизни.
Но Магда повела себя как торговка на базаре:
– Мое слово последнее.
Шок, настоящий шок испытал Шекспир.
Двор ему сочувствовал, как мог. Особо ораторствовал Вахо Жгенти, возмущаясь всеми негодными женами в масштабе всего человечества. Он-то и подкинул неразработанную версию:
– А может, и ребенок не твой?
Шекспир повелся. А что, у бессовестных людей все бывает! Свой вывод он высказал Магде. Та даже оправдываться не стала. Видать, совесть ее обличала, только заявила:
– Не смей мне больше звонить!
Не понял ее Шекспир, как есть, не понял. Бросить такого ангельского мужа, бесчестно обмануть…
Душа его плакала и стенала от мысли, что счастье было так близко…
Со временем все вернулось на круги своя. Шекспир – такой же безотказный человек для всех, кому нужна его помощь. Только на душе у него незаживающая рана.
Шекспир на выданье
Примерно через полгода после окончательного разрыва с Магдой Шекспир, остыв от перенесенного стресса, предпринял попытку навести сожженные мосты. Руководствуясь своими духовными познаниями, он для начала простил изменщицу в сердце своем, а потом бодро стал названивать Магде на мобильник. Говорил одну и ту же сакральную фразу, прежде чем та успевала отключить навязчивый звонок:
– Хочу видеть сына!
– А ты забыл, негодяй, что отрекся от него?! – кричала Магда и яростно жала на кнопку отбоя.
Шекспир распалялся еще пуще и бубнил себе под горбатый рубильник фразу, усвоенную еще из армейской службы от сержанта: «Нет таких крепостей, которые бы большевики не взяли».
Тут следует отметить, что к советской армии Шекспир испытывал трепетное чувство типа первой любви. Ему нравилось в ней все: режим дня, общая еда, наряды вне очереди. Во всем этом он видел прообраз христианской общины.
Магду он в период короткого жениховства, помнится, сразил наповал своей феноменальной памятью:
– Хочешь, я скажу тебе номер моего автомата? – И гордо выпалил без запинки десятизначное число.
Магда молчала. Наверное, отходила от шока. Что и говорить, тогда богоданная женушка была не в пример сговорчивей и вообще чистый ангел и олицетворение покорности. И надо же, в какого огнедышащего монстра она превратилась спустя какой-то год! Трубки кидает, даже выслушать не хочет.
И Шекспир принялся строчить длиннющие эсэмэски исключительно духовного содержания, чтоб грешницу в разум истинный ввести.
Вот один из его перлов, которые сохранил мобильник:
«Покайся, негодная, что обманула мужа богоданного, нарушив обеты венчания, пока Ангел смерти не пришел к тебе и не призвал на суд Божий, – ибо ждет тебя ад кромешный и скрежет зубовный». Отправил десяток эсэмэсок и, решив, что кашу маслом не испортишь, сделал приписку: «Имей же совесть, ответь хоть из вежливости. А то у меня из-за тебя уже палец болит на кнопки нажимать!»
Это сработало моментально. Магда позвонила и принялась вопить гадости про бездельника и никчемного человека, которого не интересует, что ест его ребенок.
У Шекспира аж уши заложило.
Целую неделю Шекспир строчил эсэмэски, но дело успеха не имело. Пришлось обратиться за помощью к соседям. А именно к Вахо Жгенти.
– Вот что я сделал плохого, Вахо? А вдруг и правда ребенок мой? Просто хочу посмотреть. Что случится? В роддоме толком не разглядел. На улице, когда вижу, тоже не разберешь. А она на деньгах точно повернутая. Я слышал, многие, в разводе которые, просто так ходят, денег не дают, а детей видят. Я же не олигарх, что она от меня хочет?
Вахо со знанием дела поучал приятеля:
– Шекспир-джан, она тебя не стоит. Я сразу понял. Ты, главное, не зацикливайся, запросто снова женишься. Нас, мужчин, мало. За честь почитать должны. А насчет ребенка – тут генетический анализ нужен. Пусть она тебе и докажет.
– Да, но я венчался, – запротестовал Шекспир против такого легкомысленного отношения к браку. – У человека должна быть одна жена. Раз и навсегда.
Вахо присвистнул и, хлопнув соседа-простака по плечу, тут же предложил другой вариант:
– Какие проблемы? А ты развенчайся и другую приведи. Хочешь, помогу? Я вместе с тобой пойду к священнику, который вас венчал, и помогу разобраться.
В глубине души Вахо понимал, что вся каша из-за него заварилась, вот и старался загладить свою вину своеобразной заботой. Потому и не стал откладывать визит в долгий ящик, и довольно скоро друзья оказались у священника. Вахо в двух словах изложил суть проблемы: измена жены и желание мужа вступить во второй брак.
– А жена какого мнения? – последовал абсолютно неожиданный вопрос. – Она что скажет в свое оправдание? Пусть придет на разговор.
Вахо тут же набрал номер Магды и вкрадчиво спросил:
– Тут в церкви интересуются, какие ты претензии имеешь к Шекспиру.
Из трубки понеслась пулеметная очередь обвинений: «Бездельник, которого не интересует, что ест его ребенок! Где у меня время ходить, разбираться с грудным и что-то доказывать? Не знаю, где деньги достать!»
Вахо очень к месту напомнил про генетический анализ. Мол, пока ничего не доказано, о каких деньгах речь? Дураков нету, чтоб наобум лары раздавать.
Священник повздыхал и дальше не стал увещевать. Так был получен специальный церковный бланк, в котором было указано, где греховодница должна поставить свою подпись.
Вахо подсуетился, тут же звякнул на выходе Магде, слетал к ней и в тот же день вернулся к Шекспиру с желанной закорючкой.
– Вот, все готово. Мне некогда. А ты теперь сходи в Патриархию. Там тебе ударят печать, прочтут разрешительную молитву – и все, приводи вторую жену.
Но Шекспиру резко расхотелось куда-то идти. Он притих – никак не ожидал столь скорой развязки – и молча рассматривал маленькую бумажку с типографским шрифтом.
И снова погрузился в сонно-болотное житие. Работы не было по-прежнему. Соседи звали редко. Внутри же что-то ныло и грызло его по-прежнему. Бумага ничего не изменила. Опять терзал его навязчивый вопрос: почему так всё глупо распалось?
И он по новой решил еще раз встретиться с уже не-женой, объяснить ей, какой он добрый и положительный во всех отношениях человек. Опять принялся за эсэмэски: «Я идеальный муж: не пил, не бил, не изменял!» Но все было глухо, как в танке.
Такое повторялось еще не раз за несколько лет, но ничего не менялось.
Жизнь Магды тоже текла примитивно-однообразно. Днем – беличий круг в возне с сыном и борьба за существование, ночью – невеселые думы. Каждодневную жизнь матери-одиночки чего описывать? И так уж пето-перепето. Ее тоже точила грусть: почему не сложилось? Ведь год прожили, ни разу не поругались. А Шекспир, ведь он добрый и тихий, как котенок. У других вон пьяницы, наркуши либо драчуны. А тут…
Звонки Шекспира и эсэмэски с пророчествами кар небесных ей и сыну бесили ее до ужаса и выматывали последние нервы.
Как-то после очередной СМС-атаки Магду осенила гениальная идея: Шекспира надо срочно женить. Может, хоть на кого-то переключится и перестанет выносить мозг своими упреками в тему и не в тему.
И она тут же настрочила в женской группе на фейсбуке пост-рекламу:
«Девочки! Кому жениха – моего бывшего мужа? Слегка за сорок, золотые руки, с жилплощадью в центре и по горло верующий. Контакты в личку!»
Женское сообщество тут же взорвалось фейерверком комментов:
«А сколько комнат?»
«Чего себе такого золотого не оставила?»
«Уточните слабые стороны клиента. Знаем мы этих бывших. Своего не знаю кому приткнуть».
«Эй, Магда? У тебя он кто – неадекват? Давай махнемся на моего маньяка».
Магда честно описала причину развода, и ее тут же погребла под собой новая волна эмоций:
«А ребенок точно от него?»
«Темное дело. Вы убегающая, а он догоняющий. Да тут, девочки, явно клиника.»
«В патруль звони, если сильно грузит».
«Симку смени!»
«Симка не поможет. Ясно, что у мужика зацик, он тут же новую выяснит».
«Срочно заведи любовника, пусть набьет ему морду».
Тут выплыл совершенно неожиданный коммент от Вики Смарт:
«Похоже, вы венчались, так?»
«Да, – подтвердила Магда, – но я бумагу подписывала».
«Бумага – это для нас, – выплывали новые строчки от Вики, – это не серьезно. Я артерапевт и немного разбираюсь в таких вещах. Перед Богом вы все равно пара, хоть три бумаги подпишите. Венчание – это вам не загсовская роспись. Вот вы оба и мучаетесь. Друг от друга все равно никуда не денетесь. Бывших не бывает, вы уж мне поверьте. Девочки, отбой, к нему не лезьте, напрасный труд».
В ленте тут же замелькали новые реплики от новых участниц:
«Поясните, плиз, у меня та же проблема».
«И я подписывала».
«Я венчалась второй раз».
«Научите, где же выход».
«Какое отношение вы имеете к церкви?»
Вика писала страждущим пояснения:
«К церкви никакого отношения не имею. Даже не хожу. В данной ситуации Магда – жертва в реале, но ее муж считает себя пострадавшей стороной по принципу перевертыша и хочет навести справедливость. Налицо явная подсознательная зависимость. Это тупик. Тут никакая другая женщина не поможет. Я сама оказалась третьей в подобной ситуации. Был кошмар. Венчание намного серьезней, чем мы думаем. Теперь вам надо вымаливать у Бога покой своим душам. Вы оба попали в капкан. Нельзя вступать в брак для решения каких-то своих проблем. Надо просить друг у друга прощения и смиряться. Поверьте, я не люблю пафоса и не читаю никому мораль. Не мой стиль…»
Магда сидела за монитором и думала: неужели они так и будут ходить по замкнутому кругу своих венчальных колец? В этот момент ее ухо уловило обрывок монолога.
– …Без любви женщина не должна ни выходить замуж, ни становиться матерью.
По телевизору выступала какая-то пожилая актриса. Видимо, она уже давно рассказывала что-то о своей жизни, а теперь развивала свою мысль дальше.
– Брак называется так потому, что это союз двух грешных неполноценных людей, пытающихся спасти друг друга для вечности. Совместное стяжание добродетелей, помощь друг другу в преодолении страстей, немощей, скорбей и невзгод жизни. Без этого это не брак, а узаконенная кооперация. Жаль, что люди это понимают очень поздно…
Магда внутренне психовала. Не крикнешь же монитору и всему окружающему миру, что он, Шекспир, во всем виноват, только он… Ведь она, Магда, хотела так мало. Просто честной, добродетельной, достойной семейной жизни. И все ее мечты разбились о глупый быт и обывательщину.
Наверное, Магда была во многом права. Не понимала она только одного: Бог хотел научить ее любви, а не сытой жизни.
Тяжелый человек
История первая, рассказанная Гаяне ее знакомой Мери и понятая ею по-своему
Гаяне, несмотря на свои семьдесят семь лет и долгую, полную проблем жизнь, была оптимисткой и умела радоваться мелочам. Вот и сейчас она, приспособив больную правую ногу на стул, с надеждой листала акафист иконе Матери Божией «Прибавление ума» и улыбалась своим мыслям. Эту книжечку ей с большим трудом достала ее бывшая сотрудница Таня, уже давно ходившая в церковь Александра Невского и знавшая половину прихода. С Таней они еще при коммунистах работали в одном из тбилисских СКБ, а теперь время от времени перезванивались и обсуждали политические и церковные новости. Странно, но факт: многие их сотрудники, выйдя на пенсию или оказавшись без работы, зачастили в церковь.
Долгожданная книжечка, по идее, должна была коренным образом изменить жизнь дочери Гаяне Додо, а значит, и ее собственную, если уж не жизнь, то оставшуюся старость.
Додо – сорокалетняя безработная неудачница, по материнским понятиям, – уже давно и бесповоротно нуждалась в прибавлении ума. Все остальное – интеллект, красота, трудолюбие, доброе сердце – у нее и так было в наличии.
Гаяне перебралась с палкой поближе к святому углу, в котором висели иконы русского и армянского письма, устроилась поудобней в кресле-качалке и приступила к чтению акафиста. Она, конечно, знала, что акафисты читаются стоя, но успокаивала себя словами одного оптинского старца, считающего, что Богу нужно ваше сердце, а не ноги.
Добросовестно, с трудом разбирая церковнославянские обороты, прочла первый икос и задумалась: «Ох, Додо, Додо, что ты со мной делаешь? У всех дети как дети. Одна ты у меня непутевая. Вечно какие-то приключения на свою голову находишь. А все оттого, что нецерковный человек и, следовательно, настоящей веры не имеет. Отсюда и неустроенная жизнь, и грехи. Вон не успела вчера пачку сигарет купить, а она уже пустая на столе валяется. У-у, неряха неисправимая».
