Кровавая паутина

Я всегда считала, что темнота – это лишь отсутствие света. Но в тот момент, когда я почувствовала его взгляд, этот стереотип стал трещать по швам, словно старая книга, которую давно не открывали.

– Аника, все в порядке? – спросила Хейли, заметив моё замешательство.

Я кивнула, хотя внутри всё сжималось от ужаса. Не знаю, почему я вдруг решила, что этот незнакомец был чем-то больше, чем просто зрителем. Я прикусила губу, стараясь не выдать своего волнения. Неужели он знал что-то, чего не знала я? Может быть, кто-то ждал именно этого момента, когда я останусь одна, в уединении, оставшись наедине с… чем? Я прикусила губу, стараясь подавить тревожные мысли. Как же это странно – неужели он знал что-то, что осталось скрытым от меня?

Пытаясь отвлечься, я подписала очередную книгу и снова взглянула в его сторону, но его уже не было. Я выдохнула с облегчением. Но это чувство облегчения быстро сменилось на дискомфорт. Спустя час, когда все поклонники разошлись, а мир вокруг наполнился тишиной, я осталась одна в окружении Хейли и директора магазина в этом бескрайнем пространстве, заполненном запахом бумаги и чернил. Директор, полноватый мужчина лет пятидесяти с залысиной, стоял в углу зала. Он нервно переминался с ноги на ногу, держал в руках мою книгу и смотрел на меня с виной, как будто я его за что-то наказала.

– Давайте я вам подпишу, – произнесла я, стараясь улыбнуться.

На его лице вспыхнула радость, и он быстро подбежал к столу, как ребенок, увидевший долгожданную игрушку.

– Как вас зовут? – спросила я, пытаясь отвлечься от нарастающего чувства тревоги.

– Ричард, – ответил он, с надеждой глядя мне в глаза.

– Ричард, – повторила я, аккуратно выводя его имя на форзаце книги. Вдруг моя ручка скользнула, и чернила расплылись, образовав жирное пятно. – Моего отца звали Ричард, – произнесла я, ощущая, как к горлу подступает комок.

Подняв взгляд, я увидела, что Ричард внимательно наблюдает за тем, как я всё еще держу ручку на бумаге, оставляя за собой это темное пятно.

– Аника, ты зависла, – прошептала Хейли, перебивая мою концентрацию.

– Да, простите, – опешила я и, быстро убрав ручку, протянула ему книгу.

– Спасибо, – произнес он, но его голос звучал так, будто он произносил не просто слова, а заклинание. – Я не тороплю вас, подожду, когда вы закончите.

Он кивнул и удалился, оставив меня в объятиях тишины, как в замкнутом круге страха и тревоги. Я взглянула на Хейли, которая продолжала собирать документы и бумаги, и мне вдруг стало одиноко.

– Хейли, – позвала я, вставая из-за стола.

– М? – она не обращала на меня внимания, её руки продолжали неумолимо сортировать бумаги, как будто это было важнее, чем мир вокруг.

– Ты не видела, что за мужчина спрашивал у меня? – поинтересовалась я, чувство беспокойства нарастало внутри меня.

– О чем ты? – она подняла на меня глаза, в её взгляде не было ни тени воспоминаний о том странном человеке, который задавал странные вопросы.

– Он спрашивал, как у меня получается описывать убийства, – я прикусила губу, подавляя внезапную дрожь.

– А, этот, – произнесла она с легким недоумением. – Нет, не видела. Я же стояла рядом с тобой. А что такое?

– Ничего, – отмахнулась я, хотя внутри меня всё кричало о том, что это «ничего» вовсе не является банальным совпадением.

Я накинула пальто, чувствуя, как его тяжелые складки обнимают меня, как защитная оболочка. Хейли, погруженная в свои мысли, продолжала рыться в бумагах, будто искала ответ на вопрос, который не относился ко мне. В её уверенности было что-то успокаивающее, но в то же время и пугающее. Словно в её мире не существовало места для тени, накрывающей меня.

– Ты не против, если я уйду? – спросила я, всё ещё надеясь на её понимание.

– Да, конечно, – отмахнулась она, не глядя на меня. – Иди отдыхай и выспись хорошенько.

– На связи, – произнесла я, хотя чувствовала, как глухие отголоски тревоги раздавались в моей голове.

– На связи, – наконец Хейли подняла на меня глаза и улыбнулась. Но её улыбка не могла развеять темноту, заполнившую моё сознание.

Я застегнула пальто и вышла из книжного магазина, и как только дверь за мной захлопнулась, вокруг меня охватила осенняя вечерняя мгла. Воздух был холодным, пронизывающим до костей, а я словно оказалась в неком параллельном мире, где я была не просто писательницей, а главной героиней собственного романа – романа, который только начинался, и чью сюжетную линию я не могла предугадать.

По дороге домой я пыталась проанализировать, что же произошло. Странный мужчина, его вопросы, его холодный, но призрачный взгляд… Он не выглядел угрожающим, но интуиция шептала мне, что в этом есть нечто зловещее. Собравшись с мыслями, я решила, что мне нужно вернуться к работе. Записать всё, что случилось, пока свежи в памяти эмоции и образы. Но даже мысль о том, что я снова открою свой ноутбук, вызывала у меня смятение. Что если мой следующий детективный роман станет чем-то большим, чем просто вымышленная история? Что если в нём будут отражены события, которые еще не произошли, но, как я чувствовала, уже начали развиваться?

Когда я наконец добралась до своей квартиры, темнота там была гуще, чем за окном. Я включила свет и яркий блик осветил стену, увешанную моими заметками и обрывками сюжетов. Я села за стол, открыла свой ноутбук и задумалась. С каждым нажатием клавиш я чувствовала, как угроза приближается, и от этого сердце колотилось всё быстрее. Словно на пороге стоял тот самый мужчина, ожидая, когда я закончу свой рассказ.

И вот, в тишине, которую я сама же создала, я ощутила его взгляд на себе.

Глава 2

3 ноября 2024г

Утром меня разбудил настойчивый звонок телефона. Я еле разлепила глаза после долгой ночи за ноутбуком, пытаясь уловить последние обрывки сюжета, который бродил в голове, как призрак в заброшенном доме. Без особого желания и не глядя на экран, я подняла телефон. Время суток теряло для меня смысл, когда очередная глава детектива требовала моего внимания, а воображение само погружалось в мрачные глубины человеческой души.

– Алло, – сонно ответила я, проклиная свою преданность писательству.

– Аника, ты всё ещё спишь? – раздался грубый мужской голос, который словно прокрался в моё сознание, оставляя за собой тень недовольства.

– Джеймс? Какого черта? – возмутилась я и наконец посмотрела на экран телефона. – Время всего… ого, уже час дня.

– Вот именно, сестренка, – усмехнулся он в трубке. – С днём рождения!

– Спасибо, – буркнула я, потирая лицо и пытаясь унять тяжёлые веки. В голове всё ещё вертелся клубок мыслей о мрачных персонажах и неразгаданных загадках, которые я не могла отпустить.

– Какие планы на вечер? – спросил он, в его голосе послышались нотки искреннего интереса.

– Не знаю, буду писать новую книгу, – ответила я, погружаясь в мрачные дебри своего сюжета.

– Про что? – заинтересованно спросил он.

– Про серийного маньяка, убивающего девушек, – устало ответила я, осознавая, что для Джеймса это может звучать странно.

Внутри меня разразилась буря. Я не просто писала о маньяке – я чувствовала его, понимала его мотивы, его страхи и желания. В своих историях я часто сталкивалась с тёмными сторонами человеческой натуры, но в этот момент казалось, что я сама оказалась в плену собственных фантазий.

– Не переусердствуй, – усмехнулся он. – Вечером у меня на тебя планы.

– Какие? – фыркнула я, ощущая легкое беспокойство.

– Узнаешь, – хмыкнул он. – Соберись и накрасься.

Разговор с Джеймсом завершился, оставив меня с непередаваемым чувством тревоги. Я отложила телефон и посмотрела в окно. За окном серое небо безжалостно обрушивало на город дождь, а с улицы доносились глухие звуки шагов. В такие моменты мне всегда казалось, что реальность напоминала мои романы – полная тайных смыслов и скрытых угроз. Я перевела взгляд на свой рабочий стол, заваленный заметками и пустыми чашками из-под кофе. На стене висел календарь, где красным маркером было отмечено сегодняшнее число. Оно словно кричало мне, как будто намекало на то, что не всё так просто.

Вернувшись к ноутбуку, я открыла документ. Словно тень, из уголка экрана на меня смотрел курсор, готовый поглотить мою историю. Я углубилась в текст, но в то время как строки превращались в слова, в голове у меня росло беспокойство. Я чувствовала, как будто за мной кто-то наблюдает. Стены вокруг, казалось, сжимались, а тени, танцующие на стенах, становились всё более зловещими.

– Надо расслабиться, – сказала я себе, но внутренний голос продолжал шептать о том, что все не так уж и безопасно.

Каждый раз, когда я углублялась в детали своего маньяка, его образ становился более реалистичным. Я описывала его хладнокровие, изощренные способы убийств, и как каждое действие было спланировано до мелочей. В какой-то момент мне показалось, что я слышу его дыхание, шепот в тишине, который проникал в самую суть моего существования.

На мгновение я задумалась, не зашла ли слишком далеко в своей игре. Но писатели – это исследователи, а я была преданна своему делу. Я закусила губу и продолжила писать, пока за окном не стало темнеть, а вечер не окутал город своей мантией тайны. От рутинной писанины меня отвлек звонок двери. Я вздрогнула и подпрыгнула на месте. Кого там принесло? Нехотя встала из-за стола и подошла к двери, испытывая внезапный прилив тревоги. Осторожно глянула в глазок, и на пороге стояла Хейли, нервно переминаясь с ноги на ногу. Я выдохнула и открыла дверь.

– О, Аника, – воскликнула она, делая шаг в квартиру и хотела меня обнять, но тут же осеклась. – Ты что, писала?

Она прищурилась, её глаза, полные недоверия, пробежались по мне, словно искали что-то скрытое.

– Я же вроде сказала тебе отдохнуть и выспаться как следует, – цокнула она языком и бросила мне в руки несколько черных мешков.

– Что это? – удивленно спросила я, глядя на эти мешки, будто они были чем-то запретным.

– Твои платья на сегодняшний вечер, – пропела Хейли, параллельно снимая обувь и пальто.

Я не успела ничего ответить или даже подумать над тем, что сказать, как она бесцеремонно пошла в мою спальню.

– Ну и бардак у тебя, – брезгливо отозвалась она, перебирая вещи, словно пыталась найти что-то, что могла бы осудить.

Я стояла за её спиной, чего она, видимо, не ожидала.

– У меня творческая атмосфера, – равнодушно ответила я, чувствуя, как напряжение накаляется.

Хейли подпрыгнула на месте и развернулась, нахмурив брови.

– Ты чего не собираешься? – фыркнула она, наматывая на палец свой золотистый локон и прикусив губу. – Джеймс мне уже сто тысяч раз звонил, сказал, чтобы я срочно тебя собрала.

– Откуда у него твой номер? – прищурилась я, замечая в её голосе нотки смущения.

– А вот, – покраснела Хейли. – Живо в душ и собираться.

Я хмыкнула, пытаясь подавить волну внутреннего раздражения. Хейли нравился мой брат, это же очевидно. Но я буду молчать до тех пор, пока она не признается. Осталось всего лишь дождаться, когда это случится, но видимо, лишь в следующей жизни. Джеймсу тридцать четыре. Высокий, сильный и накаченный мужчина, построил карьеру программиста, зарабатывая при этом немалые деньги. А я. Я всего лишь писатель. Джеймс всегда скептически относится к моему творчеству, но никогда не скажет и плохого слова, наоборот, поддержит. Он единственный, кто у меня есть. Родители нас бросили, и в свои пять лет я очутилась в детском доме. Моим воспитанием и поддержкой был лишь брат. И я ему в этом очень благодарна.

Быстро приняв душ, я вышла в комнату. Хейли тем временем сидела за моим столом, изучая черновики новой книги. Я почувствовала, как моё сердце забилось быстрее. Внутри меня прокралось легкое беспокойство.

– Как будет называться новинка? – спросила она.

– Кровавая паутина, – хмыкнула я, вытирая влажные волосы.

– Неплохо, – хмыкнула Хейли.

Её голос был сладким, но в нём проскальзывала нотка сарказма, как будто она сама не верила в это «неплохо». Я заставила себя улыбнуться, хотя в душе бурлили эмоции, как накипевшая волна.

– Так, давай собирайся, мы опаздываем, – резко ответила она и встала из-за стола, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Я понимала, что мне нужна была помощь, но вся эта концепция «отдыхать и блистать» вызывала у меня лишь неприязнь. Хейли подошла к кровати, на которой валялись чехлы с платьями, и начала их поочередно открывать. Я подавила панический крик, увидев их. Боже, не люблю я платья. Я закатила глаза, но от Хейли этот жест не ушел незамеченным.

– И не надо мне тут закатывать глаза, – фыркнула она. – Сегодня твой день, и ты будешь отдыхать и блистать. Книга подождет. У тебя еще есть время ее написать.

– Я хотела просто остаться дома, – взвыла я, ощущая, как сердце колотится в груди от мысли о предстоящем вечере.

– Нет уж, – возразила Хейли и бросила в меня синее платье. – Примеряй.

Я послушно последовала ее приказу. Сняв с себя пижаму, я нацепила синее обтягивающее платье ниже колена. Хейли недоверчиво покачала головой и сложила руки на груди.

– Не то, – сказала она и принялась вытаскивать другое.

Она вытащила черное с блестками и открытой спиной, отчего я чуть не подавилась. Слишком откровенное.

– Надевай, – приказала она.

Я выдохнула и снова вдохнула, наполняя свои легкие тяжелым воздухом, как будто вдыхаю его в последний раз. Переодевшись, я ощутила себя совершенно чужой в собственном теле. В этом моменте я поняла, что на самом деле боюсь выхода за пределы своих привычных стен.

– Другое дело, – радостно хлопнула она в ладоши. – А теперь макияж, прическа и туфли.

Она потащила меня к зеркалу и усадила на стул, словно я была куклой в её руках. Каждый мазок кисти по моему лицу подчеркивал то, что мне не хотелось видеть: я была одета в маску, которую создала для себя сама. Слова Хейли звучали как шепот из далека, когда её голос сливался с моими внутренними терзаниями.

Пока она натягивала на меня туфли, я заметила, как в углу комнаты незаметно изменился свет. Темные тени начали расти, будто кто-то наблюдал за мной из-за занавесок. Я напряглась, но Хейли, не замечая моих волнений, продолжала говорить о том, как прекрасно мне будет на вечеринке.

Каждый штрих, который добавляла Хейли, словно вытягивал меня из самой себя. Я смотрела в зеркало и не узнавала свою отраженную душу. Зная, что это всего лишь оболочка, которую она создает, я внутренне сопротивлялась, но чувство безысходности нарастало. Я ощутила себя на краю бездны, куда меня толкали, и ничто не могло остановить это падение.

Когда Хейли закончила, она гордо обошла меня кругом, как будто оценивая произведение искусства.

– Вот так-то, моя дорогая! – произнесла она с улыбкой, полной триумфа.

Я хотела сказать, что это не я, что мне это не нравится, но вместо этого только кивнула, ощущая, как в горле застревает ком.

– Давай, пора идти! – воскликнула она, потянув меня за собой.

Я ощутила, как ноги подкашиваются от волнения, но внутри меня бурлила злость на себя за то, что не могу сопротивляться. Мне предстояло столкнуться с неизбежным.

Когда мы вышли на улицу, вечернее солнце окутывало мир мягким золотистым светом. Я пыталась найти в этой красоте хоть какую-то утешительную ноту, но ее не было. В голове только мысли о том, как мне некомфортно. Я шла за Хейли, как кукла, которую кто-то волочит по сцене, не оставляя шансов на собственное мнение. Она, как всегда, была энергичной и болтливой, не замечая, как я теряюсь в тени своих мыслей.

– Куда мы идем? – спросила я, оглядываясь, как будто в поисках спасения среди мирно спящих домов.

– В бар, – весело пропела Хейли, схватив меня за руку, будто бы я была ее игрушкой. Я сделала шаг, но каблуки, которые она уговорила меня надеть, были настоящим испытанием.

– Не спеши ты так, я еле иду на таких каблучищах, – произнесла я, вытаскивая ногу из ямы асфальта.

– Учись! – крикнула она, остановившись и развернувшись ко мне. В ее глазах сверкала неприкрытая радость, словно она готовила для меня сюрприз, о котором я ничего не знала. – Хватит сидеть в своем коконе, надо показать себя миру.

Я закатила глаза, но в душе меня сжимала не только неловкость.

– Я не ищу отношений, – на всякий случай возразила я, словно это могло что-то изменить.

– Тебя никто не заставляет, – ответила Хейли, невозмутимо пройдя мимо. – Познакомишься с кем-нибудь, просто пообщаешься. А там как пойдет.

– Когда ты признаешься Джеймсу? – хмыкнула я, подбивая её к откровенности.

Хейли снова остановилась, и я заметила, как её плечи дрогнули. Она не обернулась, но я знала, что её лицо горит как никогда. И это меня забавляло.

– О чем? – обернулась она, делая вид, что не понимает. Но я видела, как по её щекам пробегают волны стыда.

– Ой, не надо, – сказала я, скрестив руки на груди, ощущая, как холодный ветер задувает под платье. – Я же вижу.

Хейли закатила глаза и снова пошла дальше, но я заметила, как её шаги стали неуверенными.

– Ничего я не буду делать, – пробубнила она, ускоряя шаг, как будто в этом действии скрывался её спасительный маяк.

Я хмыкнула, но на душе уже не было весело. Мы продолжали идти, но странное чувство нарастало внутри меня, как буря, приближающаяся к берегу. И вот, когда я думала, что всё это лишь глупый праздник, облака затянули вечернее небо, оставляя за собой лишь тьму.

Хейли продолжала болтать, но я уже не слышала её. В голове кружились мысли о том, что мне не нравится эта ситуация. О Джеймсе, который готовит для меня сюрприз. О том, что я не понимаю, что же на самом деле происходит между Хейли и ним.

Внезапно мне показалось, что вокруг нас кто-то следит. Взгляд чужих глаз, подавленный и непонятный, ощущался на моей спине. Я начала ускорять шаг, в то время как Хейли весело смеялась и рассказывала о чем-то очередном, не замечая, как её слова становятся лишь пустым шумом в разрывающемся на части моём сознании.

С каждым шагом я ощущала, как внутренние стены сжимают меня все сильнее. Мы шли по пустынной улице, и вдруг меня охватило предчувствие, что нас поджидает что-то зловещее.

Мы подошли к бару, двери которого открывались на улицу, будто бы приглашая внутрь. Я остановилась, вдыхая запах жареного мяса и пива. Хейли повернулась ко мне, в ее глазах мелькнуло что-то, чего я не могла разобрать – это была радость или тайна?

– Ты готова? – спросила она, ее голос был полон нетерпения.

Я кивнула, хотя внутри меня боролись сомнения. Пересекая порог бара, я почувствовала, как холодный воздух снаружи сменяется теплым, насыщенным шумом и светом.

Хейли была как всегда энергична, её смех перекрывал шум. Она потянула меня за собой к барной стойке. Я заставила себя улыбнуться, когда наши глаза встретились, но внутри меня всё клокотало.

– Где Джеймс? – спросила я, оглядываясь в поисках брата. Его присутствие всегда давало мне чувство безопасности, но сегодня его не было видно.

– Он скоро придёт, – ответила Хейли, явно зная больше, чем говорила. В её голосе послышалась нотка тайны и это только добавляло мне тревоги. Я не могла избавиться от ощущения, что они с Джеймсом что-то замышляют.

Мы сели, и я попыталась налить себе бокал воды, чтобы успокоить дрожащие руки. В этот момент Хейли снова начала свою бесконечную тираду о том, как мне нужно раскрепоститься и «показать себя миру». Каждое её слово резало мне уши, как будто она знала, как я боюсь оказаться в центре внимания.

– Зачем ты всё время твердишь одно и то же? – спросила я, не выдержав. – Ты знаешь, что я не такая.

– Но ты должна быть! – Хейли нахмурила лоб. – Сегодня твой день, забей на все!

Я вздохнула. Да, это был мой день, но в нём не было места для радости. И, возможно, я была не права, но чувствовала себя как марионетка, управляемая чужими желаниями. В тот момент я поймала себя на мысли, что это именно так Хейли и Джеймс видят меня – как игрушку, которую можно подстроить под свои нужды.

И в этот самый момент, когда я решила, что больше не могу терпеть, на пороге бара появился Джеймс. Его взгляд пробежался по нам, и когда наши глаза встретились, я почувствовала, как он пронзает меня своим незнакомым взглядом. Он был другой, чем обычно. В его улыбке таился некий секрет, и я понимала, что он вовлечён в какой-то план.

– Привет, именинница! – воскликнул он, подходя к нам.

– Привет! – ответила я, пытаясь скрыть своё беспокойство.

– Я приготовил для тебя сюрприз, – произнёс он, и у меня в груди что-то сжалось. Хейли, словно предвкушая реакцию, переглянулась с ним, и мне стало не по себе.

– Какой сюрприз? – осторожно спросила я, чувствуя, как напряжение нарастает.

– Это нечто особенное, – уклончиво ответил он, с загадочной улыбкой. – Но сначала нужно немного развлечься.

Он хлопнул в ладоши, и в этот момент я поняла, что Хейли и Джеймс объединились в своём замысле, в то время как я оставалась в неведении. Внутри меня разразилась буря эмоций: смятение, гнев, страх. И только одна мысль не оставляла меня в покое – что они задумали?

– Что пьете, дамы? – спросил Джеймс, усаживаясь рядом на барный стул. Его присутствие всегда было одновременно успокаивающим и беспокойным.

– Я заказала себе мартини, а Аника пьет воду, – фыркнула Хейли, весело смеясь.

– Бармен, можно три Маргариты? – крикнул Джеймс, не обращая внимания на мой протест.

– Я не буду пить, – фыркнула я, чувствуя, как нарастает напряжение в воздухе.

– Будешь, – произнес он с лёгкой угрозой в голосе, как будто это было его единственным правом на этот вечер.

– Ну, что за сюрприз-то? – я уже теряла терпение и это чувство накаляло атмосферу вокруг нас.

– Нууу, – Джеймс почесал затылок, как всегда, когда начинал притворяться, что ему трудно что-то сказать. – Ты едешь на море.

– Что? – я опешила, подавившись воздухом. – Какое море?

– Морское, – рассмеялась Хейли, как будто это было самым очевидным на свете. – Хватит столько работать. Надо и о себе подумать.

– Я поеду одна? – недоумевала я, пытаясь понять, как мне реагировать на этот неожиданный поворот событий. Я взяла бокал, который поставили рядом, и отпила большой глоток, поморщившись от мерзкого вкуса. Это было похоже на то, как будто меня обманули.

– А то, – хихикнул Джеймс. – Я не могу, у меня работа. А тебе надо отдохнуть.

Я сузила глаза в подозрении, пытаясь найти в его голосе хоть каплю искренности, но там не было ничего, кроме легкомысленного веселья.

– Ладно, сообщники, – недоверчиво сказала я.

Хейли рассмеялась, а Джеймс виновато улыбнулся, но в его глазах я увидела искру чего-то недоброго, что заставило меня содрогнуться.

– За твое двадцать седьмое день рождения, – подняла бокал Хейли и взглянула на Джеймса с тайным вздохом. Он не ответил, но в её глазах читалась грусть, словно это был не просто тост, а нечто большее – недосягаемое желание, скрытое за жалкими попытками улыбнуться.

– Ладно, – с лёгким презрением произнесла я, закатив глаза. – За мое двадцать седьмое день рождения.

Мы втроем чокнулись, и я, как истинная дура, выпила за один раз. Горечь алкоголя обожгла горло, но я стиснула зубы, не показывая своего отвращения. Но в данный момент это не имело значения. Вечер, который начинался с неловких разговоров и тихих улыбок, обрел совершенно другую атмосферу.

Мы смеялись, обменивались забавными историями, и я, к своему удивлению, начала чувствовать себя частью этой компании. Моя интровертная оболочка начала трескаться, и я пускалась в шутки, как никогда раньше. Взгляды окружающих людей больше не вызывали у меня тревоги, а, наоборот, вселяли уверенность. Словно алкоголь сделал меня храбрее.

Но вскоре Хейли и Джеймс куда-то исчезли. Я осталась одна на барном стуле, который казался мне слишком высоким и непривычным. Вокруг столиков раздавались голоса, музыка гремела, но в этот момент мне стало грустно.

Я продолжала сидеть, упершись локтями в стойку и глядя на одинокую оливку, лежащую на дне пустого бокала. Она казалась мне символом – последним остатком того, что было вкусным и увлекательным. Теперь все вокруг казалось пустым и незначительным. Я пыталась вспомнить, о чем мы говорили, но мысли путались, и все это выглядело как неясный сон.

Свет тускнел, и тени начали расти. Я почувствовала, как в груди разливается тревога. Ничего не предвещало беды, но внезапное чувство одиночества охватило меня. Я осмотрела зал. Он был полон лиц, которых я не знала, и каждое из них казалось чужим и враждебным. Я инстинктивно сжала руку в кулак, пытаясь удержать себя в состоянии бодрствования.