Ты, я и он

Я молча уставилась на Стаса. Вечеринка? Какая, к черту, вечеринка?

– Мой рабочий день заканчивается в восемь вечера, – кое-как лепечу я.

– А тебя никто и не приглашает. Сделаешь, что от тебя требуется, и можешь отправляться домой. Понятно? – Стас нагло ухмыляется, – или у тебя установка следить за каждым моим шагом и подтыкать одеяло перед сном?

– Нет, конечно же, нет. Я все поняла.

– Ну, вот и славно. Мне пора. – Словно пай-мальчик, Стас разворачивается на сто восемьдесят градусов и «едет» в свою комнату.

Я выдыхаю. Да, я так и сделаю. Приготовлю обед и ужин, уберусь в комнате и уеду домой. Сейчас час дня. Ну да, поздний ужин. Подумаешь, осталось-то…только вот почему-то кажется, что что-то идет неправильно. Не так как надо.

ГЛАВА 4

Домой прихожу только в девять часов вечера, кое-как доношу пакет с продуктами до двери – не хочется звонить Женьке и просить о помощи. Оптимизма во мне поубавилось – ведь мне нужно снова стоять у плиты и готовить ужин уже дома. Какой-то день сурка, ей Богу. Признаваться, что жутко устала – не хочу. Тем более, Женька – мой муж и он должен хоть иногда нормально питаться. Меня снова начинает мучить совесть, все время кажется, что я плохая жена.

За время моего отсутствия ничего не изменилось, Женька провел все время за работой, а сейчас спит в комнате – его мощный храп сотрясает стены. Один плюс – квартира осталась в том же виде, как и перед моим уходом. Я с содроганием вспоминаю, как несколько часов выгребала мусор из комнаты Стаса, а он молча наблюдал за мной с легкой улыбкой. Отвратительно!

Стоило мне все убрать, и достать запеченную рыбу из духовки, как к нему в дом в буквальном смысле ввалилась толпа орущих друзей. Хотя, это стадо размалеванных девиц и вальяжных парней сложно назвать друзьями. Я читала на их холеных лицах легкое презрение, когда протискивалась к выходу. В ту минуту я была рада, что ухожу домой. Конечно же, ни о каком контрольном звонке в одиннадцать вечера не может быть и речи. Это было бы самым глупым поступком, который приравнял бы меня к «беспокойной мамочке».

Представляю, что там сейчас творится! Я понимаю, что ужин останется нетронутым, но готовить в любом случае надо, потому что завтра с утра мне снова на работу. Хорошо, черт возьми, я попробую перешагнуть через саму себя – несмотря ни на что, один день уже прошел, и без больших потерь, как говорится. Бывало и хуже.

Захотелось курить, и это через четыре года моего яростного отказа от сигарет! Сигарет в доме нет, но зато есть вино, которое мы так и не допили. Вытаскиваю пробку, наполняю бокал и забираюсь с ногами на подоконник. Женька терпеть не может, когда я так делаю, но он спит, а значит, ничего не узнает.

Пока возилась с индейкой, на город опустилась ночь: по ночной магистрали проносятся машины, жизнь продолжает бурлить. Народ гуляет, кажется, еще больше, чем днем. По краям у дорог горят яркие фонари, тут и там светятся неоновые вывески реклам и магазинов. Ночное очарование, свидания в кафе, развлечения.

Я люблю наблюдать за городской суетой, но не люблю быть ее составной частью. Мне гораздо уютнее находиться дома, пить кофе, есть шоколад, смотреть комедии или сериалы. Ну, или пить вино, когда нет настроения или устала.

Сейчас почему-то тошно на душе, некомфортно. Дело тут даже не в Стасе. Просто я отвыкла от новых знакомств, не люблю резкие перемены. А тут еще приходится не только быть вежливой, но и выполнять работу, так сказать, бытового характера. Да еще под пристальным и недовольным надзором придирчивого незнакомца.

Зачем я ввязалась в это? Пора признаться себе: Женька не так много зарабатывает, чтобы нам хватало на все наши нужды. Да, нам хватает на все необходимое, но мне хочется откладывать деньги, чтобы потратить их на что-то интересное, а не просто в дом. Быт – бытом, но ведь не может же постоянно так продолжаться? Я хочу стать другой, хочу легкости, а не этой странной, непонятно откуда навалившейся тоски. Вот откуда она взялась?

Вибрация телефона отвлекает от мыслей. Незнакомый номер. Время почти полдвенадцатого ночи.

– Слушаю вас.

– Вызывай такси и приезжай. Прямо сейчас.

– Стас? – я едва не опрокидываю бокал с вином, пальцы мгновенно становятся слабыми. – Что случилось?

– Слушай, мне вообще не до разговоров. Ты – моя сиделка, так? Ну, так приезжай, тут для тебя нарисовалось неотложное дело.

У него заплетается язык. Да, так оно и есть, он же пьяный до чертиков!

– Послушайте. У вас там и без меня большая компания. Что, никто не в состоянии помочь? По условию вашего отца, я не должна работать в ночное время. Что я должна сказать своему мужу?

– Алиса в стране Чудес замужем. – Стас пьяно хмыкает, – за кем, если не секрет, за кроликом? Ну, тот, который с часами убегал?

– Совсем не смешно! – я чувствую волну гнева. Да сколько можно, в конце-то концов? Этот человек нагло внедряется в мою жизнь и получает наслаждение от своих бесконечных оскорблений. – Почему я должна ехать к человеку, который и два слова нормально связать не может? Почему ты решил, что мной можно командовать, будто я рабыня?

– Оп-па. Малышка взбунтовалась. Почувствовала себя уверенной в своей темной и тесной норке. Я обескуражен и расстроен. Честно. – Стас на несколько секунд замолкает, наверное, думает, что бы еще сказать. Слышу его обреченный вздох. – Ну, хорошо. Ты можешь не приезжать. Но когда приедешь утром, увидишь меня на газоне, замерзшего и больного. И тебе придется лечить меня, потому что сам я лекарства пить точно не стану.

– Не понимаю, почему ты оказался на газоне?

Стараюсь не обращать внимания на его слишком непосредственное поведение. Удивительно, как легко у него получаются манипуляции, словно я – его личная вещь!

– Это долгая история. Признаться, честно, я и сам не понял, как все произошло. – Голос Стаса мрачнеет, – В общем, жду.

Он сбрасывает вызов, прежде чем я успеваю отреагировать. Что значит – жду? Это шутка? Этот мерзавец, серьезно думает, что я сейчас все брошу, оставлю спящего мужа дома и уеду? Интересно, что мне скажет Женька? Кажется, я начинаю немного понимать, что означают слова Михаила про безумные идеи сыночка. Вот только он не предупредил, что идеи дорогого сынка связаны с грандиозными попойками.

И все же, я нервничаю. Я просто не могу не нервничать в такой ситуации. Что, если он на самом деле лежит один во дворе? Но какое мне до этого дело? Хорошо, черт с ним, я поеду!

Второпях я накарябала записку, на случай, если Женька проснется. Да, возможно, он меня неправильно поймет, возможно, это самый нелепый поступок в моей жизни, но я не могу взять и уснуть, зная, что Стас валяется где-то на газоне. Черт, ну разве так можно?!

Чертов газон

Ворота приоткрыты. Чего и следовало ожидать. Дорожка к самому дому освещается фонарями, но я прямым ходом направляюсь к беседке – каким-то чудом, Стас уже находится внутри.

– В чем дело? Почему ты вытащил меня из дома в такое время?

– Алиса, ты все-таки приехала, несмотря на мою грубость.

Только сейчас до меня доходит, что он сидит без коляски, прямо на лавочке.

– Я не поняла, что вообще происходит? Ты меня обманул, и все это время прикидывался инвалидом, врал что не можешь ходить? – я просто не могу поверить в происходящее. – Ради чего все это, ради веселья?

– Что за ерунду ты несешь? – Стас хмурится. – Вот значит, кем ты меня считаешь: инвалидом! Весело, ничего не скажешь. Что касается коляски – я просто не могу ее достать. Ползти в дом по асфальту как-то не очень хочется, а мои пьяные друзья не реагируют на телефон. Так понятно?

Я смотрю на него, пытаюсь сообразить, что он мелет. Но ползти по асфальту – это уж слишком.

– Так получается, друзья в доме?

– Ну, конечно. Где им еще быть? – Стас улыбается, на мгновение я вижу, как блестят в темноте его ровные зубы. – Они, скорее всего, спят. Я пытался дозвониться, но бесполезно. А ночевать на улице не хочется. И тут я вспомнил про тебя. Раз ты – моя сиделка, значит, должна помогать и выполнять всё, что я скажу.

– Вот это наглость! У меня просто в голове не укладывается произошедшее. Куда делось кресло? – я нервно закусываю губу, и осматриваюсь.

– Так его не увидишь точно. – Со знанием дела заявляет Стас. – Оно на дне бассейна находится.

– Что?!

– По этой причине я не мог его достать. Может, ты освободишь меня от бесконечных вопросов? Только не спрашивай, как кресло там оказалось. У меня только одна просьба – достань его, а залезу я уже сам.

Я молча сверлю Стаса взглядом. В голове творится хаос. Стас стойко переносит мое молчание и кажется вполне умиротворенным.

– Ты можешь пройти в дом и попробовать кого-нибудь разбудить, но мне кажется, у тебя ничего не выйдет.– Добавляет он.

Спустя мгновение, он снимает через голову белую рубашку и протягивает мне:

– Вот, держи. Я знал, что ты не прихватишь сменную одежду.

ГЛАВА 5

Прячусь за беседкой и придирчиво, насколько позволяет освещение, осматриваю рубашку. Вроде бы не грязная. Натягивать чужую одежду, которая насквозь пропахла мужским парфюмом – плохая идея. Но залезать в бассейн в джинсах и своей футболке я тем более не хочу. Не раздеваться же до нижнего белья, в конце-то концов? Хотя, снять джинсы придется в любом случае.

Я вздыхаю и быстро стягиваю с себя одежду. Все происходящее напоминает бредовый сон. Могла ли я предположить, что когда-нибудь случится подобная ситуация?

Рубашка оказалась длинная, почти до колена. Очень хорошо. Кроссовки я тоже снимаю, и, держа их в руках, смущенно выхожу к беседке.

– У тебя нелепый вид. – Уголки губ Стаса грустно подергиваются, – рубашки тебе точно никогда носить не стоит.

– Спасибо, я это учту, когда буду обновлять гардероб.

– Думаю, это произойдет очень скоро. Сразу, как только получишь деньги от моего отца.

Да уж. Столько яда в голосе я давно не слышала.

– Тебе не удастся меня задеть. Я лишь выполняю работу, а за работу принято платить. Не вижу в этом ничего плохого. – Заученно повторяю банальные фразы и направляюсь к бассейну.

– Да понял, я, понял. Только это ночное происшествие оплачено не будет. Надеюсь, это понятно? – доносится мне в след.

Да черт с тобой, я уже сто раз пожалела, что приехала. Таких задир и мерзавцев нужно ставить на место, а не спасать. Ну, поспал бы разок в беседке, ничего бы не случилось. На улице не зима.

Инвалидное кресло стоит ровно посередине бассейна. Просто замечательно. Я осторожно спускаюсь с лесенки, трогаю ногами воду. Не очень-то теплая. Но не я ли сегодня днем мечтала поплавать в бассейне? Вот и сбылось мое желание.

Мгновение, и я уже в воде: ночная прохлада сменяется приятным ощущением легкости. Я даже расслабляюсь. Ловлю себя на мысли, что хочется перевернуться на спину, раскинуть руки в стороны, немного полежать и посмотреть на мерцающие звезды. Красота. Между прочим, все небо усыпано звездами. Я не разбираюсь в созвездиях, но мне этого и не нужно – достаточно того, что ночное небо очень красивое.

– Эй, ты что там, утонула? Свалилась на мою голову! Учти, я ходить не могу.

До меня доносится тревожный голос Стаса. Надо же, не думала, что, такой как он способен о ком-то волноваться.

– Все в порядке. Просто, тут нырять надо. А без настроя не могу.

– И сколько ты будешь готовиться, несколько часов? Я уже начал замерзать, между прочим.

Я ничего не отвечаю. Пусть радуется, что я вообще согласилась помочь. Мы так-то практически не знаем друг друга.

Кресло я все-таки вытаскиваю, хоть и пришлось изрядно повозиться. Кое-как выбираюсь из бассейна, ковыляю обратно к беседке, дрожу, как осиновый лист. Все-таки, ночь, ветер не очень теплый. Не хватало еще заболеть. Подвожу кресло вплотную к деревянной лавке.

– Можешь теперь спокойно попасть домой. Или помочь сесть?

Стас молча смотрит на меня и напряженно о чем-то думает.

– Давай, я помогу. Что нужно делать? – я протягиваю руку.

Скорее всего, он не может сам перебраться на сиденье, а говорить об этом не хочет из-за глупой гордости.

– Только не подумай ничего. Я просто хочу, чтобы ты быстрее оказался дома, тогда я спокойно смогу уехать. А завтра вернусь как обычно и отработаю день. Вспоминать об этом происшествии мы не будем. Что скажешь?

– Что, твоего мужа нет дома, и он не в курсе, где ты сейчас находишься?

– Это тебя не касается.

Боже, как же он меня раздражает! Почему я такая добрая и пытаюсь ему помочь? Разозлившись на себя, хочу отвести руку, но не успеваю. Стас с силой сжимает мою ладонь, обхватывает пальцы. Секунда, и он рывком притягивает меня к себе. Все происходит так быстро, что я не успеваю даже охнуть, как моя щека плотно прижимается к голой груди.

Я думала, что он замерз, но как же я ошиблась – от Стаса исходит жар. Он буквально пылает. Тело горячее, будто у него температура под сорок.

– Что происходит?! Ты сошел с ума?!

Пытаюсь вырваться, но хватка у него – железная. Ощущаю себя бабочкой, попавшей в паутину, но хуже всего то, что я не понимаю, как себя вести. И не понимаю, зачем он все это делает.

– Чокнутый, просто неадекватный.

В отчаянии дергаюсь еще раз, и в бессилии расслабляюсь. Странно, но у меня нет чувства неловкости или отвращения. Стас кажется до ужаса знакомым, а его объятия – привычными, не отталкивающими. Я – словно маленькая частичка пазла, вдруг отыскала давно потерянную составляющую, и вот, мы воссоединились. Так просто, как будто, так и должно было быть.

Это просто какой-то абсурд. Этого человека я увидела вчера первый раз. Вчера! А сейчас он позволяет себе такие неподобающие вещи.

– Не нужно так напрягаться. Ты вся дрожишь от холода, и если сейчас не согреешься, то заболеешь и не сможешь заработать денег, ухаживая за мной. Просто успокойся. Тебе нужно снять рубашку, она все равно бесполезна и облепила тело как вторая кожа. – На этот раз в голосе Стаса нет издевательских ноток или иронии. Он абсолютно трезв. – Минуты через три ты перестанешь дрожать, и мы сможем пройти в дом. Там спокойно переоденешься.

Я молчу, не знаю, как реагировать на столь внезапную перемену в поведении. Одно я знаю точно – завтра я не вернусь в этот дом. Никогда.

Абсурд

На часах два часа ночи, я неслышно крадусь по коридору своей квартиры, и чувствую себя изменщицей. Пока раздеваюсь в ванной (неосознанно тороплюсь скорее скрыть все улики того, что отсутствовала дома), прокручиваю в голове все произошедшее. Да, спустя пару минут меня перестала «бить» дрожь, и Стас отпустил меня.

Молча, я собрала свои вещи, брошенные за калиткой, подождала, пока Стас пересядет в кресло и мы зашли в дом. Вернее, я закатила Стаса внутрь, так было быстрее, чем, если бы он сам крутил колеса.

Внутри царил хаос – куча обуви у порога, какие-то сумки, непонятная одежда, туфли на шпильках и огромной платформе. В сторону кухни я старалась не смотреть, и боялась представить, что творилось в комнате. Оттуда доносился храп.

Я оставила Стаса и убежала в ванную переодеваться. Когда открыла дверь, он уже ждал меня – протягивал бокал вина, от которого я не смогла отказаться. Пока пила, он вызывал такси. Мы практически не разговаривали: Стас о чем-то думал, а я боялась сказать что-то не так и получить в ответ очередную порцию изощренных оскорблений.

Когда такси подъехало, мы неловко попрощались, и вот, я дома, чувствую себя так мерзко, словно только что изменила мужу. Но ведь ничего такого не было, почему я думаю об этом? Почему сейчас мысли о Стасе не отпускают? Прохожу на кухню, сажусь за стол и обхватываю голову руками. Нужно привести мысли в порядок, нужно взять себя в руки. Ничего не случилось. Вернее, произошла нелепая, нестандартная ситуация, но теперь ничего нет. Все закончилось.

Все прошло. Я – сиделка и домработница. Я лишь выполняю свои прямые обязанности. А завтра…завтра я просто никуда не поеду. Просто не смогу этого сделать. Почему? Потому что все что произошло – пугает меня. Пугает Стас, который ведет себя совсем не так, как положено человеку, за которым требуется уход. Боже! Я пытаюсь отогнать от себя непрошенные воспоминания. Вот же дура!

В который раз, разозлившись на саму себя, я прохожу в спальню и ныряю под одеяло. Женька спит, и я крепко прижимаюсь к его широкой спине.

ГЛАВА 6

– Теперь ты моя.

Он зависает надо мной, крепко сжав руки и вдавив телом в постель. Хотя, это действие совершенно бесполезное – я и так никуда бы не делась. А сейчас я задыхаюсь от его веса. Сумасшедший. Пытаюсь разглядеть глаза, но вижу только белые зубы, оскалившиеся в полу-усмешке. Почему он думает, что я убегу? Неужели не понимает, что от себя не убежишь?

Теперь мне нечего терять – я готова быть рядом с ним столько, сколько получится. И неважно, что у нас нет будущего. Да, у нас нет будущего, и это нужно осознавать сразу. Так сказать – на берегу. Эти чувства, они безумны, ничтожны, отвратительны. Все мое существо противится, внутри все кричит «нельзя!». Но на деле я слабая, глупая, безрассудная.

– Ты всегда будешь со мной. Поняла?

Я чувствую, как он снова закипает (его бесит реальная действительность), ярость, и отчаяние вот-вот прорвутся наружу, и я тороплюсь ответить:

– Да, конечно. Я буду с тобой.

– Поцелуй меня.

Я неловко тянусь к его губам, и он, не дожидаясь, вгрызается в меня, заставляет безвольно откинуться на подушки. Хорошо, делай, что хочешь, у меня все равно нет сил противостоять.

Словно бешеный, оголодавший зверь, он облизывает, сосет и вгрызается в мои губы. Еще немного, и он откусит кусочек моей плоти. Но я ничего не делаю, чтобы остановить это безумство. Тело словно окоченело, все клокочет и бурлит внутри, ищет выхода, но не находит. Странно, но теперь я чувствую тепло – оно тонкой струйкой струится по животу, напоминает кровь, которая медленно разливается где-то по центру. Но еще секунда, и странное ощущение сменяется острым взрывом наслаждения.

Я выгибаюсь навстречу поцелуям – не могу сдержать реакцию измученного тела. Хочу быть неприступной, равнодушной, но ничего не получается. Он отпустил мои руки и резко спустился вниз, зарылся лицом между ног, заставив меня конвульсивно вздрогнуть.

– Хватит! Не нужно ничего делать!

Не сразу понимаю, что это мой крик. Крик, который остался без внимания.

Именно в это мгновение у меня звонит будильник на телефоне. Судорожно хватаю телефон, ищу кнопку отключения, но сигнал замолкает сам. Черт! Голова просто раскалывается, во рту пересохло. Это все от вчерашнего вина. Женька со стоном переворачивается на другой бок, сгребает меня в охапку, утыкается губами в шею. Кажется, даже что-то бормочет.

И тут я все вспоминаю. Вот почему, спрашивается, я не отключила будильник? Я больше не поеду в тот дом. Не поеду, и точка…

С минутным опозданием я вдруг осознаю, что не ставила никакого напоминания. Снова хватаю сотовый, включаю дисплей. Сообщение. Это сообщение от Стаса. Кто бы сомневался!

«Алиса, не дури, приезжай. Купи какое-нибудь жаропонижающее, я, кажется, заболел».

Я убираю телефон в сторону, закрываю глаза. Что делать дальше, как себя вести? Хотя, ничего ведь не произошло, это я сейчас накручиваю, начинаю создавать какие-то иллюзии в голове. Сама себя завожу. Наверное, всему виной эти странные эротические сны, откуда они вообще взялись? Этот мужчина, я даже не знаю, как он выглядит, мужчина во сне, он кажется таким знакомым! Господи, ну, что за бред иногда приходит в голову?!

Сонно шевелится Женька и открывает глаза.

– Ммм…я боялся, что проснусь, а тебя не будет рядом. Как отработала?

– Нормально, ничего особенного. Убралась в комнатах, приготовила ужин и уехала, – я вымученно улыбаюсь и чувствую, как внутри просыпается чувство вины, – потом еще приготовила ужин дома. Индейку с овощами. Так что, сегодня ты не останешься голодный.

– Это очень хорошая новость! – Женька довольно улыбается, – вчера я выпил пива на голодный желудок и меня просто вырубило. Вот я всегда знал, что в пиво подсыпают какую-то дрянь. Наверное, самое дешевое снотворное.

– Ну, так не пей его. – Я всегда была против того, что Женька пьет бутылочное пиво. Да и вообще, любое пиво никакой пользы не дает. – Лучше вина выпить. Например, сегодня вечером. Что скажешь?

– Я-всегда за, ты же знаешь. Но сначала, я хочу получить то, что не смог получить еще вчера.

Стас

На этот раз, когда проскальзываю в створки ворот и иду к коттеджу, я не ощущаю себя бодрой. Никакого настроя строить из себя вежливую прислугу – нет. Да еще утренний секс с Женькой выбил из колеи – вроде бы все хорошо, пружина, которая была натянута внутри меня, расслабилась, но полного удовлетворения не наступило. Где-то в глубине меня затаился маленький уголек, который то тлел, то разгорался, заставляя испытывать что-то странное, незнакомое мне. Я нервничаю. Снова.

Противоречивые чувства не дают покоя, но понять их природу я до сих пор не могу.

– Вот это я понимаю – когда на самом деле нужны деньги! – Стас выезжает из кухни мне навстречу. Лучезарная улыбка озаряет его лицо, но глаза остаются серьезными. – Бьюсь об заклад, ты ведь не хотела приезжать, верно? Если бы не мое сообщение, тебя бы тут не было.

– Да, верно. – Я смотрю на него исподлобья. – И что? Я думала, что, когда болеют, не ведут себя вот так.

– Как? – Стас наклонил голову набок, и наблюдает за мной с преувеличенным интересом.

– Слишком жизнерадостно и бодро.

– А-аа, ты ждала, что я буду лежать у порога с протянутой рукой и пеной у рта. Понял. – Стас усмехнулся и помолчал для значимости пару секунд, – спешу тебя огорчить. Я нашел в шкафчике жаропонижающее и выпил. Минут пятнадцать назад мне стало легче. Но думаю, это ненадолго.

Я хочу ответить что-нибудь колкое, но Стас перебивает меня громким надсадным кашлем, который длится, кажется, целую вечность.

Когда он, наконец, успокоился, то утер ладонью выступившие в уголках глаз слезы и пробормотал:

– Ну, вот тебе и доказательство. А виновата, между прочим, ты.

– Я? – от удивления я притормаживаю на пути на кухню, – почему это?

– Ну, как, почему? Ты вчера прижалась ко мне вся мокрая. Я и заболел.

– Что?! И тебе не стыдно?!

– А почему мне должно быть стыдно? Между прочим, это не я бегал по двору полуголый. А мне много не надо, чуть-чуть прикоснулся и все, я сразу простыл. Инвалид же. Что с меня, такого немощного взять.

Я едва не плачу от досады. Он снова в своем репертуаре. Говорить что-то – просто бессмысленно. Этот глупый стёб, он просто вытягивает все силы по капле. Сейчас я совсем не готова спорить, а еще больше не хочу оправдываться. Просто прохожу на кухню и безразлично осматриваю погром, который устроили на вчерашней вечеринке.

Сегодня моя работа начнется с уборки. Ну, разумеется, после завтрака.

– Мои друзья потусили на славу, – Стас качает головой, – когда они узнали, что у меня есть собственная сиделка, то словно с цепи сорвались. «Нужно на совесть отрабатывать свой хлеб». Кажется, я слышал от них что-то такое.

Я с чувством бросаю грязные тарелки обратно в раковину, и они жалобно звякают. Внутри все кричит от негодования.

– А ты вообще, знаешь, что такое труд? Ты хоть раз в своей жизни работал, или привык сидеть на папкиной шее? – я понимаю, что совершаю ошибку, но уже не могу остановиться. – Мне нужны деньги, это что, преступление?! Мне абсолютно наплевать, что ты в кресле, твои ноги рано или поздно начнут ходить, и ты снова будешь радоваться жизни, а я пойду дальше! Потому что мне нужно работать!

Стас молчит. Его губы сжаты в тонкую линию. Я тоже замолкаю, разглядываю напряженное лицо. Кажется, у него влажный лоб – капельки пота выступили на коже. Только вот голубые глаза смотрят колко.

– Интересно, почему ты считаешь, что прислугу нужно унижать? Да, я прислуга. Но я еще и человек. – На этот раз я уже не кричу, а просто завершаю свои мысли.

Стас молчит и смотрит мне прямо в глаза.

ГЛАВА 7

– Между прочим, я программист. – Стас делает глоток чая из кружки и вздыхает. – И я давно уже не мальчик.

– Извини, просто мне давно не двадцать, ты мне кажешься слишком молодым.

Я неловко замолкаю, вспомнив, что женщинам не принято напоминать о своем возрасте.

– Больше, чем на двадцать, ты все равно не выглядишь. А когда открываешь рот, то можно и все пятнадцать дать.

Я улыбаюсь. Мы находимся на берегу небольшого, заросшего камышами, пруда. Оказывается, пруд находится прямо за домом, всего две минуты по выстланной камнями дорожке, и можно любоваться сельской красотой, сколько душе угодно.

Стас сидит в кресле, а я на небольшой деревянной лавке, наспех сколоченной прямо у кромки воды. Вокруг – тишина, где-то вдали, где кончается поле, виднеется березовая роща. Небо, буквально пять минут назад сияющее кристальной голубизной, – затянуло тяжелыми, серыми тучами. Кажется, скоро будет дождь.