Измена. У меня не будет детей?!

Просыпаюсь от того, что солнце светит прямо в глаза. Просторная комната обита светлой вагонкой и приятно пахнет свежим деревом. Небольшое окошко зашторено веселенькой тюлью. В комнате почти нет предметов – только кровать, на которой лежу я, низкая тумбочка, на которой стоит кружка с водой, и на противоположной стене висит картина зимнего пейзажа маслом.

А, нет, я скосила глаза: сбоку белеет пластиковая дверь, наверное, там находится душ с туалетом. А чуть дальше поблескивает лаком штора-кисея – на тонкие нити которой плотно нанизаны деревянные бусины, и теперь они закрывают собой проход в другие комнаты. Значит, это не совсем деревенский дом, кто-то приложил сюда толику современности.

Ощущение очень странное. Я лежу в незнакомой постели, но чувствую себя очень уютно. Так, словно нахожусь у себя в квартире. Квартире…сердце болезненно екает, и я морщусь, снова пытаясь вспомнить, где я живу.

Но вместо этого вспоминаю, как завершился вчерашний вечер. До места мы приехали очень быстро – уже через пять минут заехали в частный элитный поселок «Зеленая Роща», и припарковались возле белого двухэтажного дома с резными колоннами.

И все бы ничего, вот только нам навстречу вышел высокий мужчина с пронзительными карими глазами, и, перебросившись с девушкой парой слов, подхватил меня на руки и занес в дом. А я даже ему не возразила!

От этого воспоминания меня словно током прошибло, я резко поднялась на кровати, но тут же рухнула без сил обратно на подушку – внезапная боль кипятком обдала голову, заставив едва слышно застонать.

Но, что это значит? В этом доме находится незнакомый мужчина, а я смогла вот так спокойно уснуть? Боже, нет! Как я могла быть настолько безалаберной? И где моя машина? Вспомнив, что в последний раз именно незнакомка копошилась на водительском сиденье, я испытала приступ паники. Но, с другой стороны, я даже не помню, моя ли это вообще машина. Вдруг, я вообще ее угнала и удирала от погони?

– А вот и наша спящая красавица! Как спалось?

Я вздрогнула и посмотрела в сторону импровизированной «шторки», у которой стоял высокий незнакомец. И сколько времени он меня разглядывает?

Мужчина смотрит на меня и улыбается во весь рот. Черноволосый, стрижка «ежиком», вокруг глаз от улыбки разбегаются мелкие морщинки. Стройный и поджарый, настоящий гигант. Рукава простой рубашки закатаныт до локтя, а руки мускулистые, загорелые, с выступающими венами. «Рабочие» руки с большими ладонями.

Смотрю на него и чувствую, как нервно подергивается глаз. Этот мужчина заполнил собой всю крохотную комнату и не вызывает у меня ничего, кроме трепета и жгучего страха.

Глава 7

– Вы…кто? – спрашиваю, заикаясь, – и где та девушка?

– Это ты про Ирку, что ли? – мужчина многозначительно хмыкает, и делает в мою сторону несколько шагов, – моя сестра сейчас в оранжерее, с розами возится. Вот, попросила за тобой присмотреть.

Только сейчас замечаю, что он держит в своих ручищах деревянный поднос с завтраком.

– Я…

– Даже не обсуждается. Придется съесть все до последней крошки.

Незнакомец с легкостью пресекает мою попытку возразить и ставит поднос с яичницей и соком на тумбочку. Я невольно вжимаюсь в кровать и слежу за ним напряженным взглядом.

Не могу объяснить свои чувства. Несмотря на то, что он так запросто обращается ко мне на «ты», тревога уже не кажется такой всеобъемлющей. Но он – огромен! Настолько, что даже дух захватывает.

– Меня зовут Макс. И я брат пигалицы, которая сейчас торчит в теплице. – Он смотрит на меня, как на умалишенную, слегка наклонив голову, – она мне все рассказала, и я отогнал твою машину до ближайшей стоянки. Ключи лежат в прихожей. Это я к тому, что переживать не о чем. Если только о состоянии здоровья. Как ты себя чувствуешь? Как тебя зовут?

Я потеряно хлопаю глазами и внезапно понимаю, что не знаю, как меня зовут. Я не помню собственного имени! От этого осознания все внутри меня кричит от ужаса, а из глаз сами по себе хлынули слезы.

– Эй, ты чего? – Макс явно растерялся, не зная, что делать, – что я не так сделал-то? Ты чего ревешь?!

– Я…я…

– Выпей воды.– Он сует мне стакан в руки и хмуро сводит брови, – ты что, даже имени своего не помнишь?

Я киваю сквозь слезы и начинаю судорожно икать. Макс смотрит на меня задумчиво, на этот раз его лицо кажется мне очень серьезным.

– Нужно было отвезти тебя в больницу, а не тащить сюда. – Наконец, немного устало произносит он. – Так и нужно сделать прямо сейчас.

– Нет, не надо никакой больницы! – я отрываю стакан от губ и хватаю его за руку, – пожалуйста.

– Почему не надо? – он смотрит с удивлением, – у тебя что, какая-то фобия по этому поводу?

– Да! – я торопливо киваю, – паническая атака начинается сразу, как только я переступаю порог больницы. Ну, понимаете, я начинаю задыхаться, суетиться, мне становится очень страшно…

– Я знаю, что такое паническая атака. – Макс хмуро прерывает меня и поджимает губы, – но что с тобой делать, если ты ничего не помнишь?

Я и сама не знаю. Молча смотрю на мужчину, и в который раз пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить. В эту минуту в комнату заходит моя вчерашняя спасительница с полотенцем в руках:

– Уже проснулась? – она переводит взгляд на Макса, – испугалась, наверное? Это мой брат, Макс. А меня Ирина зовут. Ну, вот что ты за человек? Зачем принес ей яичницу, когда нужен куриный бульон. Я ведь специально оставила его на столе! Как ты?

Она снова смотрит на меня, и я почему-то краснею.

– Не знаю. Голова болит.

– Ну, совсем неудивительно. После такого удара одно радует – голова осталась на месте. Встать-то можешь?

Встать я смогла. Первые несколько шагов вызвали легкое головокружение, но я быстро восстановила равновесие и после горячего куриного бульона даже повеселела. Мы сидели на веранде, и пили кофе.

Я задумчиво смотрела на зеленую кромку леса и думала о том, что делать дальше. Макс проверил мой сотовый, но зарядить его так и не получилось – ни один зарядник не подходил. Поэтому, ближе к обеду, Ирина решила съездить в город и купить новый блок питания.

В моей (или не моей?) машине никаких документов не было. А это значит одно – скорее всего, я куда-то очень торопилась и не взяла даже водительские права. Но куда я так спешила? Что могло меня так сильно взволновать?

Мои новые знакомые по очереди задавали мне наводящие вопросы, но в голове так ничего и не прояснилось. Полная пустота. Только где-то внутри меня сидит смутная тревога. Что, если я вообще ничего не вспомню? Ни сегодня, ни через день, ни через месяц…

Страх усиливался. Пугало то, что у меня могут быть дети, и сейчас они ищут меня. А вдруг, я сорвалась на ночь глядя в супермаркет за молочной смесью?

– Слушай, незнакомка. – Макс прерывает тягостные мысли, а я вдруг как завороженная смотрю в его янтарные, с крапинками, глаза, – если ни одно имя тебе не откликается, может, новое придумаем? Ну, я имею в виду, на время, пока ты здесь находишься.

Услышав брата, Ирина презрительно фыркнула:

– Выдумщик. Зачем тебе это? Лучше бы во дворе все дрова убрал. Скоро дождь начнется.

Она была права – небо над головой потемнело, серые тучи нависли прямо над крышей, а где-то вдали грохочет гром и сверкает молния. Чувствуется запах дождя.

– Уберу. А ты меня не гони. – Макс до хруста потягивается в плетеном кресле, – я может, пообщаться с прекрасной незнакомкой хочу?

Я смущенно отвожу глаза в сторону и чувствую, как обдало жаром щеки. И чего это я? Нашла из-за чего смущаться!

– Ох, Макс. Ты непоправим. Девушке помощь нужна, а ты лезешь со своими любезностями. Ну, вот, я же говорила!

Одновременно с раскатом грома и ослепляющей молнией начался ливень. Настолько плотный, что сквозь стену дождя не было видно ни единого просвета.

– Похоже, сегодня я никуда уже не поеду. – Ирина недовольно морщится и потирает озябшие плечи, – у меня предложение остаться здесь еще на день, отдохнуть на природе, а там, может, и память восстановится. Кто знает, может, ты себе отпуск не делала лет десять, так хоть сейчас отдохнешь. Что скажешь?

– Ну, я даже не знаю, наверное, можно остаться. Если вы не против.

Я вздыхаю, в очередной раз, вспомнив про молочную смесь.

– Ну, вот и хорошо. Пойдемте в дом, растопим камин.

Макс разглядывает меня. Уткнувшись носом в кружку с чаем, я чувствую кожей его обжигающий взгляд. Когда, наконец, подняла глаза, наши взгляды пересеклись, и он молча улыбнулся – вот только, похоже, не собирался оставлять свое занятие.

Не помню, смотрел ли на меня когда-нибудь так другой мужчина, но сейчас я кажусь себе глупой школьницей. Девчонкой, которая дрожит от каждого незначительного пустяка. Ужасно!

Ирина чем-то гремит на кухне – решила приготовить мясное рагу, и буквально вытолкала меня из кухни, считая, что я еще недостаточно «восстановилась», чтобы заниматься домашними делами.

Но, находиться рядом с ее братом наедине – вдвойне невыносимо. И мне кажется, он прекрасно чувствует мое состояние и забавляется. Сидит в кресле недалеко от камина, что-то пилит по дереву ножовкой, а его лицо озаряется оранжевым светом от бликов огня. Красиво, завораживающе…

А за окном гремит гром и капли дождя с остервенением бьют по стеклу.

– А ведь я придумал. – Его голос нарушает тишину, – буду звать тебя Зеленоглазка. По крайней мере, цвет глаз у тебя точно остался таким же, каким был до потери памяти. Ты знала, что у тебя очень красивые глаза?

– Нет… – он снова меня смущает, но на этот раз, я уже во всеоружии и надеюсь, выгляжу невозмутимой.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, а затем Макс отворачивается, и с преувеличенным рвением стряхивает стружку с бруска дерева прямо в камин.

– Ты профессионально работаешь с деревом? – спрашиваю, лишь бы не молчать.

– Это хобби. – Макс едва заметно улыбается, но я вижу, что ему приятно от того, что я интересуюсь, – когда нахожусь здесь, вспоминаю юность и старые привычки. Отдыхаю. Работа у меня тяжелая, стрессовая. Поэтому, хоть раз в месяц сюда обязательно приезжаю. Даже не знаю, что было бы, если бы сестра не настояла оставить дом после смерти отца.

– Сочувствую.

– Да ничего, уже прошло пять лет. – И все же, Макс вздохнул, – извини. Ты память потеряла, а я тут забиваю твою голову ерундой. А знаешь, я ведь впервые в жизни встречаю человека с такой проблемой. Наверное, это страшно, когда вообще ничего о себе не знаешь, да?

– Мне трудно понять свои эмоции.

Я пожимаю плечами, и все еще не могу избавиться от ощущения странного эмоционального притяжения. Может, это атмосфера так действует? Вот только Макс вызывает все большую симпатию, и я ничего не могу с этим поделать. Этот громила, мощная груда мышц и тестостерона больше не источает опасность. Напротив, теперь я чувствую себя очень комфортно рядом с ним.

– Мне вот интересно, у тебя есть муж? – спрашивает Макс задумчиво, – уверен, что есть. Наверное, рвет и мечет сейчас, не может тебя отыскать. На его месте, я бы уже сошел с ума. Представь только – пропала жена вместе с машиной! А ведь уезжала всего на полчаса, в ближайший магазин, наверное…

– Макс!

Мы одновременно вздрагиваем от неожиданности – Ирина появилась незаметно, стоит, упирает руки в бока и смотрит сердито:

– Ты бы язык свой прикусил. Девушка не помнит ничего, а ты ей про мужа начинаешь! Не лезь в душу к человеку, сама все вспомнит. А не вспомнит, так завтра телефон включим, и родные за ней приедут и все махом восстановится. И где твой ум, Макс? Вроде не последний человек в городе, а мозги куда-то испарились!

Глава 8

Не спится. Лежу в кровати и смотрю в потолок невидящим взглядом. Мерцающий лунный свет заливает комнату, а за приоткрытым окном стрекочут сверчки. Так уютно мне давно не было. А может, и вообще, никогда. Откуда мне сейчас-то это знать.

Осторожно поворачиваюсь на бок и смотрю на звездное небо – дождь кончился только к двенадцати часам ночи, зато сейчас пахнет свежестью, сладким ароматом цветов и веет приятной прохладой.

Наверное, я не могу уснуть, потому что волнуюсь перед завтрашним днем. Кто приедет меня забирать? Муж, мать или отец? Боюсь представить, что они сейчас чувствуют, как переживают…

Но хуже всего то, что им придется узнать о том, что я ничего не помню. Одна надежда, что проснувшись завтра, я все вспомню сама. Если нет, то даже не знаю, что делать. Бегать по больницам? Про паническую атаку, я, конечно же, соврала. Хотя, кто знает, может, она у меня есть на самом деле. Но сейчас я точно не готова сидеть в палате, напичканная неизвестными таблетками, без родственников, без документов…нет уж. Сначала нужно вернуться домой.

Окончательно «проснувшись», я сажусь на кровати и ищу ногами мягкие тапочки. После пережитого мне сейчас точно не до сна, лучше уж в окно посмотрю, подышу сладким после дождя, воздухом. Моя спальня находится на втором этаже и мне интересно, какой открывается вид с высоты.

Открываю окошко и облокачиваюсь на подоконник – хорошо! Впереди белеет теплица с розами, а совсем рядом раскинулась яблоня и шелестит влажными листьями. Стоит только руку протянуть, и я смогу сорвать яблоко. Наверное, оно тут сладкое и сочное. А почему бы и нет? Тянусь изо всех сил к ветке, которую слегка качает на ветру.

В какой-то момент меня вдруг перевешивает, и я понимаю, что сейчас полечу вниз. Хватаюсь руками за подоконник, но пальцы соскальзывают, и я сдавленно вскрикиваю – как же больно, кажется, содрала ноготь. Мамочка! Живот схватывает ледяной рукой от страха, потому что я понимаю, что стремительно лечу вниз.

Наверное, мне пришлось бы несладко, но за секунду до встречи с землей чьи-то сильные руки подхватывают мое тело и прижимают к себе. Слышу стук сердца.

– Можешь открыть глаза, дуреха.

Прямо в ухо врезается знакомый голос и я, наконец, открываю глаза. Макс. Если бы не он, я бы уже распласталась на мокрой траве. И возможно, что-нибудь себе сломала. От этой мысли становится плохо. Сердце оглушительно бьется в горле, снова начала болеть голова.

– Ты что, еще и онемела в придачу? – неслышно усмехнулся Макс и наклонился ко мне еще ближе. Так, что я почувствовала на своей щеке его горячее дыхание.

– Это от страха. – С трудом размыкаю губы, – а ты что делал под окнами ночью?

– У меня есть привычка бродить по ночам. А если честно – просто не спалось, вот и ходил вокруг. Между прочим, имею право.

Ответить на это нечего, поэтому я просто смотрю на мужчину и не понимаю, как себя вести. Он по-прежнему держит меня на руках, а его широкая грудь ровно вздымается, мне даже кажется, что мы дышим в такт.

– Тебе мало аварии, решила еще и ноги переломать? – со смешком интересуется он. – А может, тебе так тут понравилось, что захотела остаться подольше?

– Ничего подобного! – я сердито надуваю губы и упираюсь в грудь Макса ладонями, – у меня свой дом есть. И если бы не потеря памяти, меня бы тут уже не было!

– Спасибо на добром слове Зеленоглазка. Сразу видно, что ты умеешь благодарить людей за заботу.

– Я вовсе не хотела сказать ничего плохого! – я смущаюсь, и радуюсь, что сейчас ночь и не видно моих красных щек, – я…я запишу ваш номер и отблагодарю вас, заплачу денег.

– М-да. – Макс шумно вздыхает и со мной на руках медленно идет по газону в сторону асфальтированной дорожки, – не такую благодарность я привык получать от женщины. А что касается денег – вдруг у тебя их нет? В долги полезешь?

Он смотрит на меня с хитринкой, и это почему-то злит. Да и я тоже хороша, нашла, что сказать! И так видно, что эта парочка в деньгах не нуждается, а я, и правда, ничего о себе не знаю. Вдруг у меня кредитов целый вагон? Нервно сглатываю и шмыгаю носом. Макс опускает меня на землю и улыбается. Наверное, наслаждается моим глупым видом.

– Ничего мне от тебя не надо, Зеленоглазка. Просто вспоминай иногда о своем загадочном спасителе. И впредь будь аккуратна. А то, у меня ощущение, что подобные приключения у тебя происходят каждый день. Как память вернется, не забудь сообщить мне, так это или нет. Договорились?

– Ну, не надо преувеличивать. – Отвечаю еле слышно, а сама смотрю на него во все глаза. Мне вдруг снова хочется оказаться у него на руках, хочется прижаться к широкой груди и вдохнуть терпкий аромат миндаля, исходящий от его кожи. Так пахнет его гель для душа. Он, наверное, даже не догадывается, что этот аромат ему очень идет.

– Что такое, Зеленоглазка? Память возвращается? – Макс смотрит на меня с нескрываемым интересом, и вдруг тихо добавляет, – ты так смотришь, что мне хочется тебя обнять и утешить как маленькую девочку.

Я отрицательно качаю головой и, пытаясь отогнать наваждение, отступаю на несколько шагов назад:

– Думаю, я не достойна такой щедрости. Пожалуй, пойду, поздно уже.

Но, Макс перехватывает меня за запястье и подходит вплотную. Теперь мы смотрим друг другу в глаза, словно случайно столкнувшиеся на дороге хищники. Пристально и долго. Изучая, запоминая каждую черточку, и неосознанно вдыхая опьяняющий запах друг друга. Мы стоим под светом садового фонаря в окружении ночных мотыльков. И это так странно, так трепетно. Я слышу, как Макс тяжело дышит, вижу, как расширились его зрачки, и мне это почему-то нравится. К тому же, он изменился, стал серьезным.

Макс касается пальцами моего подбородка, и одновременно обхватывает ладонью шею сзади. Уверенно и без колебаний склоняется к лицу и целует в губы. Нежно и жестко. Властно и требовательно. Проникает языком внутрь, словно делал это со мной уже тысячу раз.

Секунда, и он уже отстранился. Убрал пальцы с шеи и смотрит слегка рассеянно, так, словно сам не верит в то, что только что сделал.

– А вот и расплата за помощь, Зеленоглазка. Твой поцелуй слишком сладкий, чтобы его затягивать. – Говорит хрипло, незнакомо. – Тебя проводить до комнаты?

– Н-нет, спасибо. Я сама.

Обсуждать эту ситуацию нет смысла, поэтому я разворачиваюсь и иду к входной двери. Все, что хочу – скорее добраться до постели и уснуть. Но сердце колотится в груди как полоумное. Словно я только что пробежала марафон без передышки.

Не могу поверить, что только что поцеловалась с мужчиной, которого знаю всего один день!

ВОЗВРАЩЕНИЕ

– Ну, дорогая, поздравляю, все получилось!

Ирина светится от счастья и протягивает мне сотовый. Беру его в руки как драгоценность и смотрю в экран – на список контактов. «Миланка», «Мама», «Отец», «Тимочка», «Дядя», «Лариса», «Офис», и еще десяток контактов бытовых услуг и каких-то магазинов. Так же есть неизвестные мне сокращенные обозначения каких-то организаций.

От «Тимочки» почти сорок пропущенных звонков, и от «Миланы» тридцать. Наверное, эти люди для меня что-то значат в настоящей жизни.

– Может, матери позвоним?

Надо мной, с деловитым видом склонился Макс, и я невольно вздрагиваю, вспомнив то, что произошло ночью. Он же ведет себя так, будто между нами ничего не было. Тоже мне! Ну и пусть, подумаешь…

– Ну что ты несешь, Макс! – Ирина смотрит на брата рассерженным взглядом, – не хватало еще мать тревожить! Если она еще ничего не знает, значит, оно и к лучшему. Надо звонить «Тимочке» в первую очередь, а там уже все будет понятно.

– Ну, что? Не помнишь, кто такой Тимочка? – Макс усмехнулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Не помню.

Я честно пыталась вспомнить, но ничего не получилось. Сразу, как только открыла глаза сегодня утром, я надеялась, что моя память восстановится сама собой, но все осталось как прежде. И все, что я хотела сейчас – уснуть и не проснуться. От отчаяния и ощущения неприкаянности было так гадко и опустошенно на душе, что сил что-то делать и хоть как-то бороться – не было.

Получается, что единственные люди, которых я знаю на данный момент, это Макс и Ирина. Два человека, которые пришли мне на помощь, и которые, по сути, так и остались для меня незнакомцами.

Глаза предательски запекло, и я с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться. Что мне сказать этому Тимочке, когда он возьмет трубку? «Здравствуйте, я не знаю, как меня зовут, и где я живу, но ваш номер записан у меня в телефоне?»

– Не плачь, Зеленоглазка. Тебе все равно придется это сделать. Надо же узнать, кто ты такая?

Слышу слегка грустный голос Макса и вздыхаю. Конечно, он прав. Не могу же я вечно сидеть в чужом доме и пользоваться добротой, которая не может быть бесконечной.

В этот момент телефон завибрировал у меня в руках, и от неожиданности я едва не подскочила на месте. Входящий звонок – «Тимочка».

– Ответь. Человек волнуется. – Подбадривает меня Ирина, и я нажимаю кнопку.

– Поля?! Поля! Это ты?! Скажи, хоть что-то, Поля! Где ты?! Куда ты пропала, Полька, я места себе не нахожу!

В ухо ворвался тревожный голос мужчины, и я в испуге отвела телефон от уха. Меня словно хватил какой-то паралич – рот онемел, а язык не слушается. Вместо того чтобы ответить хоть что-то, я сижу и растерянно хлопаю глазами. Увидев мое состояние, Ирина выхватывает телефон из рук и выходит с ним на веранду. Я слышу возбужденный тембр ее голоса, но не могу разобрать ни слова.

– На, выпей, и успокойся. Ну, что ты так испугалась, не пойму? Это ведь твои родные.

Макс протянул мне стакан с водой и опустился на корточки рядом с моими коленями. Делаю несколько глотков и смотрю на него сверху вниз. Черная макушка, загорелое лицо, квадратный подбородок, уже поросший короткой, острой щетиной, а между бровей пролегла напряженная, задумчивая складка. Я вдруг ловлю себя на мысли, что совсем скоро этот мужчина исчезнет из моей жизни навсегда, и чувствую легкий укол грусти.

– Не бойся, Зеленоглазка. Я дам тебе свой номер, и ты всегда сможешь мне позвонить. – Макс мягко улыбнулся, будто догадался о моих мыслях, – кстати, теперь ты знаешь, что тебя зовут Полина. Красивое имя, мне нравится. Но, можно, я так и буду звать тебя Зеленоглазкой?

– Можно. – Машинально киваю я и улыбаюсь в ответ.

Имя Полина не всколыхнуло во мне никаких воспоминаний. Имя как имя, ничего особенного.

– Надеюсь, с тобой больше ничего не произойдет, а если произойдет, то я останусь в твоей голове. Не хотелось бы исчезнуть, знаешь ли.

Он хочет сказать что-то еще, но на маленькую кухню возвращается Ирина, и отдает мне сотовый:

– Ну, все, дело сделано, теперь можешь не переживать. – Она смотрит на меня с легким волнением, – твой муж приедет сюда минут через двадцать. Волнуется страшно, заикается, путается в словах. Сразу видно, человек вне себя от горя, места себе не находит. И его зовут Тимур. Точно ничего не вспомнила?

Я отрицательно качаю головой, и не могу поверить, в то, что слышу. У меня есть муж? В горле пересохло от нервного напряжения, и я исподтишка смотрю на Макса, который по-прежнему сидит на корточках и не сводит с меня пристального, и почему-то мрачного взгляда.

Глава 9

Он бережно придерживает меня за локоть все время, пока водит по светлым, просторным комнатам. Высокий, статный мужчина с голубыми глазами и очень приятным голосом. И одновременно с этим, я чувствую в нем что-то еще, что-то скрытое. Голос моего мужа Тимура поставлен так, словно он много лет проработал на крупном предприятии и даже дома не может избавиться от диктаторских замашек.

А впрочем, он и сейчас работает в крупной компании. Что-то связано с бензином. Если честно, я не стала сильно вдаваться в подробности, потому что Тимур не заострял на этом особое внимание. Сказал лишь, что бизнес развивается успешно и что мы – довольно обеспеченная семейная пара, которая может позволить себе многое. Интересно, многое, это что?

Оказывается, как только я вышла замуж за Тимура, то всю себя отдала семье и быту – занималась домом, готовкой, уборкой. Меня хлебом не корми, дай что-нибудь изысканное приготовить. А еще, я часто ходила по магазинам и иногда в кино. Люблю русский кинематограф, но в последнее время «подсела» на корейские дорамы. Надо же, какой разброс. А вот выходить на работу даже в мыслях не было – да и сам Тимур только рад, что я сижу дома, и занимаюсь собой.

Кажется, некоторое время я работала секретарем на предприятии мужа, но решила оставить место, потому что решила посвятить все время семье и готовилась стать матерью. А вот это радует!

Еще Тимур сказал, что мы вместе учились в институте, долгое время снимали жилье, а затем, он встал на ноги и заработал на нашу шикарную квартиру. Квартиру, в которой я сейчас и нахожусь.

Хороший у меня муж, однако! О таком любая женщина мечтает. А достался он – мне. Простой домохозяйке, которая звезд с неба не хватает и все ее цели на насущный день – приготовить что-нибудь вкусненькое для любимого мужа. И все равно как-то непривычно.