Точка соприкосновения

– Очень печально!

– Само собой! Так сколько при этом погибло видов живых существ! Около девяноста шести процентов! Но в другом мире всё было ещё хуже! По чудом уцелевшим записям последних чудом выживавших в том апокалипсисе стало ясно, из-за чего всё началось. Но авторам записей, как и всем остальным людям того мира, выжить не удалось. Уж слишком много мегатонн зарядов…

– Прости, подожди, а что там началось, что вообще случилось?

– Ах, извини. Просто я не могу без волнения говорить об этом. Это же ужаснейшее преступное святотатство! Это хуже всего, что может быть! А случилась там вот что. После трёх мировых войн то человечество не успокоилось. Четыре сверхдержавы обладали термоядерным и страшным химическим и биологическим оружием. Три из них были настроены более или менее миролюбиво, примерно как ваш свободный мир в семидесятые годы двадцатого века. А вот четвёртая скатилась до тоталитаризма и диктатуры. И спятивший от вседозволенности и старости диктатор нажал на красную кнопку…

– Какой ужас!

– Не то слово! Выжили лишь три сотых процента всех живых видов, из них многоклеточных очень-очень мало. Около шестидесяти лет назад мы обнаружили этот мир, спустя пятнадцать лет после войны, там ещё продолжалась ядерная зима…

– Как думаешь, у нас может что-то из этих двух сценариев быть?

– Увы!

– А у вас что-то подобное исключено?

– На данном этапе скорее да.

– А расскажи немного про людей вашего мира. Главное.

– Самое главное, у нас уже почти триста лет никто не умирает.

– Чем же занят человек на протяжении сотен лет? У нас бы от безделья многие померли, наверное.

– Если человек ничем не хочет заниматься, ему предоставляют около двадцати шести гектар земли на самых периферийных планетах, сейчас это уже в третьей осваиваемой галактике. И пусть живёт там, как хочет.

– А вдруг он там кучу оружия создаст и станет воевать?

– Полинка, сразу видно, что ты ничего не знаешь о нашем и мыслишь категориями своего мира. Во-первых, у нас не тот менталитет, такой как у вас агрессии нет очень давно, на генетическом уровне. Во-вторых, я упоминал совет безопасности.

– И что они обычно там делают, такие люди?

– Да ничего хорошего! Живут в своё удовольствие. Кто-то может устроить виллу с рабами (роботами, само собой разумеется), развлекаться с ними… Не знаю, наверное, большинство так и делает. Мне такие люди не интересны. Их очень мало, не больше… наверное, не больше ста миллионов. Подавляющее большинство хочет трудиться на благо общества, не быть бесполезным.

– Как же оценивается труд? Ты говорил, материальное у вас давно не ценится, в материальном плане у вас изобилие, верно? Как же тогда?..

– Условно можно назвать некими «баллами», «единицами», в зависимости от затраченного времени и итоговой значимости. Они дают определенные привилегии. Многие отказываются получать эти баллы, многие просто никуда не тратят, как наши с Аглори родители. К примеру, человек может позволить себе пять планет, а живёт на пяти метрах. Довольствуясь осознанием своего вклада в науку, творчество, того, что он и дальше продолжает приумножать благо человечества и распространение жизни.

– Круто!

– Обычное дело.

– Лори, ты сказал «гектар». Не может быть, чтобы у вас была такая же мера площади! И вообще, те же единицы измерения: метры и прочее.

– Разумеется, умничка моя! Я просто перевожу в привычные вам единицы. Кстати, как и названия и имена в более подходящие для ваших ушей.

– А вот про планеты. Осваиваете, как я поняла, колонизируете, вы сейчас третью галактику. Это Малое Магелланово облако?

– Нет, родная. Карликовые и галактики-спутники мы не считаем. Первая наша – Млечный Путь, вторая – Туманность Андромеды, третья, соответственно – Галактика Треугольника. К слову, в Магеллановых облаках и своих планет мало, и создавать искусственные затратнее – там мало тяжёлых элементов. Это что касается непосредственно колонизации. А исследования и даже кое-где создания форпостов проходят повсюду в сверхскоплении Девы, это уже давно, повсеместно в Ланиакее, в полётах в которой хорошо помогает гравитация Великого Аттрактора, это около тридцати лет, – кажется, любимый заговорил тогда на каком-то другом языке. – Имею в виду и пилотируемые исследования, с людскими экипажами. И это одновременно порядка нескольких тысяч кораблей. Шесть лет назад первые экспедиции с человекоподобными роботами были отправлены в Сверхскопления Гидры-Центавра, Персей-Рыбы и Волос Вероники. В прошлом году были проведены первые крупно-аппаратные полёты в войде Тельца, Сверхскоплениях Шепли и даже Часов, в этом планировались и наверняка отправились в Войд Волопаса и Сверхскопление Северной Короны… Тебе неинтересно, Полин?

– Кажется, я знаю, кто будет мне помогать по астрономии! – поцеловав Лоренса, возражаю. – Очень интересно! Но я бы хотела знать про планеты. Есть ли где-то жизнь?

– Извини, милая, я увлёкся подробностями. В трёх наших Галактиках лишь на четырёх планетах есть жизнь, две из них в Галактике Треугольника. На одной из них, склонны считать некоторые наши учёные, даже зарождается жизнь разумная, причём не антропоморфная. На другой наоборот, ещё не вышла из воды на сушу. Это в нашем мире. Впрочем, в «сосуществующих», не считая почти неисследованного вашего, ситуация практически такая же.

– А на вашей Земле какая ситуация?

– Если не ошибаюсь, я говорил, что она оставлена в том виде, в каком была на начало космической экспансии…

– Имела в виду жизнь на Земле, земную живую природу.

– Понял. Смею думать, несколько лучше, чем здесь. Например, у нас уцелела стеллерова корова, сумчатый волк, фолклендская лисица и многие другие виды. И это лишь касаемо млекопитающих. Правда, некоторые из них были восстановлены позднее по ДНК, но всё же.

– Всех так жалко, особенно лисичку. Помню, готовила про неё сообщение по биологии. Доверчивая, врагов в природе у неё не было, и их быстро истребили сначала приезжие охотники, потом колонисты. Кажется, она мне тогда даже приснилась, перед тем уроком, будто играла со мной.

– О! Про сны! Давно хотел тебе сказать.

– Подожди, любимый мой, самый лучший на свете! – я в очередной раз обняла и поцеловала ненаглядного. – Давно хотела тебя спросить. Космические полёты между звёздами и галактиками. Как?!

– Из того, что известно вашей физике… Гравитация, струны и суперструны, плюс ещё три теоретических предпосылки – на этой основе и создаются наши космические летательные аппараты. Естественно, измерений больше четырёх.

Далее речь у нас зашла, как ни странно, про соль и домофоны. Вспомнили тот Сашин фокус с солёной водой. Само собой, там нанороботы все ионы натрия и хлора выловили и удалили из раствора, и вода снова стала чистой, несолёной. Домофоны Саша открывала тоже с их помощью, и только делала вид, что приложением на телефоне.

Далее разговор зашёл об общественном устройстве. Лоренс в очередной раз поразился ужасающему неравенству в нашем обществе, особенно в нашей стране. Где труд миллионов, вообще, труд многих людей создаёт выдающиеся условия жизни единицам: особняки, яхты, самолёты, острова и тому подобное. Труд многих – дворцы единицам. У нас в стране так вообще наглое присвоение результатов труда, общественной собственности (например, природных ресурсов), кража, ограбление миллионов ради благополучия немногих. Которые ничем не лучше, а скорее и хуже обычных людей. Отрицательная селекция. Метелкины и Перегины не устают этому поражаться. И хотя, опять-таки, это ценный материал для наблюдений и исследований, но положение людей в нашем мире, и в нашей стране тем более, вызывает у них много сочувствия и сожаления. Ведь у них, можно сказать, прямо противоположное устройство. Труд одного может создавать «дворцы» многим. И то, этот один – робот. Если говорить буквально, то стоит поручить такому роботу создать дворцы для миллиона семей, и предоставить ему пару месяцев – никаких проблем, была бы свободная земля на какой-нибудь планете. А с этим тоже никаких проблем.

Не меньше сочувствия у них вызывает и всё живое на нашей Земле. Лоренс и Саша говорили нижеследующее с огромной болью и состраданием.

«Жизнь поругана и поругается. Люди болеют, испытывают физические страдания и умирают. Точно так же и отдельные живые существа, и всё живое у вас. Повторяю, мы разделяем необходимость и произвол. Одно дело, когда человеку нужно построить дорогу, обеспечить удовлетворение потребности в пище – тут приходится умерщвлять живые существа (примерно как хищникам в естественной среде). Другое – когда ради пустого тщеславия убиваются несчастные прелестные создания. Скажем, ради шубы заживо сдирают шкурки с десятков зверьков. Другое – когда ради большей прибыли уничтожаются реки, плодородные земли, отравляемые отходами. Когда леса гибнут от пожаров и варварских вырубок. Когда гибнут целые виды. Когда в океане миллионы тонн мусора. Когда после отдыха на природе оставить за собой кучу всего, что будет вредить этой природе – и даже не задуматься об этом. И ещё много-много таких «когда». Почему, ну почему у вас так?! Два мира пришли к катастрофе с подобным безответственным отношением. Неужели и в вашем грядёт рагнарёк?»

Я сильно расстроилась от этих слов. И хотя они заверяли меня, что я ни при чём, что эти слова не относятся ко мне, мне было очень стыдно.

И, как оказалось, не зря.

В среду, двадцатого декабря, в спортивном зале в первый раз была назначена репетиция некоторых номеров новогоднего вечера. И далее они планировались каждый день вплоть до двадцать девятого. Почти все девчонки из секции, и я в том числе, сильно расстроились, что до конца года не будет тренировок. «Есть актовый зал, там могут сразу несколько классов репетировать. Есть куча кабинетов, рекреации в конце концов. Им (администрации) что, больше не нужны победы в соревнованиях?» Такими словами мы возмущались в беседах личных и в соцсетях.

Лоренс пытался утешить меня. Он провожал меня до дома. Мне сильно хотелось прижаться к нему, в его объятии забыть про опечалившее меня событие. Но в этот раз как-то слишком много – или мне так показалось – попадалось по пути признаков бескультурья и невоспитанности многих горожан, вообще соотечественников. На снегу тротуара, рядом с ним, в близлежащих кустах валялись пустые бутылки и пачки из-под сигарет, фантики, упаковки семечек и сладостей. И конечно, Лоренс не мог пройти мимо. А так как урны в нашем городе вообще встречаются не так часто, особенно по пути от школы до моей улицы, то он весь подобранный мусор нёс в руке. И чуть не через два метра каждый раз нагибался за новым. И что, мне теперь идти чуть не в обнимку с этими отходами?

– Чувак, ты не замаялся кланяться каждой пустой бутылке? – раздражённо сказала я.

– Прости, родная! Я не могу…

– Не можешь просто меня!.. Какую-то хрень собираешь! – перебив, я попыталась высказать своё желание побыть в его объятии. Но выплеснувшаяся обида на него, что он предпочитает мусор мне, на школьную администрацию, помешали мне сделать это вразумительно. У меня даже потекли слёзы от обиды. И я просто убежала, не обращая внимания на его слова. Кажется, он (Лоренс бежал рядом) просил прощения и снова пытался успокоить меня. Так я добежала до подъезда и захлопнула дверь прямо перед ним.

На следующий день я продолжала обижаться. И почти не разговаривала с Лоренсом. Дашка и Вика говорили, что всё быстро пройдёт, что он не хотел меня обидеть. «Может, ты просто неправильно его поняла». «Милые бранятся – только тешатся». « – Вы на чьей стороне? На моей или его защищаете?». «Мы, – мудро отвечала Вика, – на стороне ваших отношений». «Точно! – заметила Дашка. – Может, просто поговорить с ним, объясниться?» « – Как у тебя всё просто!»

На третьем уроке, физкультуре, Лоренс пару раз пытался начать со мной беседу, но я отвечала односложно и не очень приветливо и сразу убегала или отходила подальше.

На первой геометрии (четвёртом уроке) я автоматически что-то спросила у него, кажется, по трёхгранному углу. Он, разумеется, вежливо ответил. Тут же мне пришло сообщение в директ: «Вы что, померились?». Это любопытствовала одноклассница Лена. « – Чем померились? Количеством решённых задачек? Длиной линеек?». «Помирились*». « – Нет». «Просто хочу помочь. Знаешь, можно заставить его ревновать. Подойди поболтай с каким-нибудь пацаном, улыбнись ему, построй глазки кому-нибудь. Твой сразу к тебе мириться прибежит». « – Подумаю. Спс!»

«А может, действительно, – сразу подумала я, – так ему и надо? Пусть позлится, побесится, пообижается и он? Не всё же мне смотреть, как девки вокруг него вьются?» И вот на переменке между геометриями, сказав Дашке «Я к «ашкам» и в одиннадцатый», я отправилась в «А» класс, где подошла к Виталику и ещё одному мальчику. Помня, что у Лоренса по всей школе нанокамеры, заглянула в смартфон к этим ребятам, где они смотрели обзор какой-то игры. И даже обняла обоих при этом за плечи, посмеялась какой-то шутке автора ролика. Сказала им «Пока-пока, ещё увидимся!» и бегом в одиннадцатый «А». У дверей кабинета мне попался Ростик. «О, привет! Как дела?» с улыбкой встретила я его и обняла, задержав это объятие и похлопав по спине. Тут как раз Саша выходила из их класса. Она не скрывала своего удивления. «Извини, Ростик, надо бежать! Ещё увидимся!» всё же сказала я, хотя мне стало немного не по себе от этого спектакля. Оставшиеся геометрию, МХК и репетицию мы с Лоренсом не разговаривали. С Сашей перекинулись несколькими словами по необходимости по ходу репетиции. Видно было, что она не сильно рада происходящему между мной и её кузеном.

Впрочем, после школы она как обычно предложила подвезти меня и Дашку с Викой. Дашка согласилась, но сказала, что скоро зайдёт ко мне. Викуся проводила меня до моего дома. Действительно, не прошло и часа, как ко мне пришла Дашка.

– Насосалась? – хмуро приветствовала я её на пороге.

– Да не злись ты, Полли! Я же с Сашкой не ссорилась. Да и вы очень скоро обратно сойдётесь, я больше чем уверена! И давай-ка за это выпьем! – она сняла свой рюкзак и легонько потрясла его, там отчётливо звякнули стеклянные бутылки.

– Что за праздник? – это мама вышла из ванной.

– Здрасьте, тёть Насть! Да вот, Полинка со своим поссорилась. Пришла поддержать.

– Привет-привет! Молодец. Сильно только не увлекайтесь, – улыбнулась мама.

И мы с Дашей дружненько и славно посидели до полуночи, распивая принесённый ею лагер и даже тихонько распевая песни. В начале первого она уехала на такси. А я и вправду успокоилась и настроилась мириться. Утром этот настрой ещё более усилился. Думала позвонить ему, однако решила поговорить вживую, в школе.

Первым уроком было «общество». Прошло минут десять с начала урока, а Лоренса всё не было. Я начала волноваться. На переменке я сбегала в одиннадцатый «Б» – Саши тоже не было на первом. На мои звонки не отвечал ни он, ни она. «Ну и ладно, обижайтесь себе!» подумала было я. Но это быстро прошло. Прошла половина второго урока. Это была алгебра. Мне точно было не до решения тригонометрических уравнений. Разволновалась. Отпросилась выйти. Снова позвонила. Ура! Взял трубку!

– Что-то случилось? Лори, ты меня прости!.. Лори, любимый!.. Я хотела…

Но он меня прервал:

– Всё хорошо, Полиночка, милая девочка. Извини, мне некогда, – и положил трубку.

На следующие звонки не отвечал. Саша тоже. Я вернулась на алгебру. Буквально через минуту получила сообщение от девчонки из секции, которая учится в первую смену: «Челита тут носится по теплотрассам и подвалам. Не в курсе, что с ней такое?» Я была сильно расстроена, что они не берут трубку. Ответила Геле: «Да и чёрт с ней! Сумасшедшая! Это ж Челита!»

А сама принялась написывать Лоренсу «ВК». Просила прощения, предлагала «прямо сейчас» помириться, сходить куда-нибудь вечером. Сообщений восемь, наверное, отправила, не самых коротких. Успела обратить внимание, что мои сообщения прочитаны, а Лоренс тут же вышел из «ВК». Написала бы больше, но сначала мне сделала два замечания Мария Александровна, второй раз даже подойдя вплотную к нашей парте. А потом и звонок прозвенел.

И у меня в голове как будто прозвенел звонок и взвыла сирена! Дашулька что-то мне говорила, я не разобрала. Покидала вещи в рюкзак, бегом в гардероб, на ходу вызывая такси. До меня наконец дошло! Что Саша могла делать в подвалах. Она ведь говорила, что хотела бы всех наших бедняжечек, бездомных кошек, забрать к себе, в свой мир. Вряд ли Ксения, её мама, дала добро на такое большое расширение «передержки». Значит, она собралась домой, туда, к ним домой! И теперь действительно носится, собирая бедолажек!

Домчалась до такси почти до их дома. «Почти» потому что водитель категорически отказался ехать до ворот. И я его вполне понимала, ибо на подъезде к их коттеджу накатил такой страх, что туда никто не захотел бы ехать, даже какой-нибудь Джон Уик. Я вышла из такси и попыталась добраться-таки до ворот, но тщетно. Ужас был сильнее. Я махала рукой, говорила «Это я, Полина!», зная, что здесь всюду камеры. Никакой реакции.

Добравшись домой, проигнорировав школу, маме соврав, что заболела учительница и нас отпустили, принялась названивать Лоренсу и Саше, писать им «Вконтакте» и в «Инстаграме». Тщетно. «Абонент не абонент» и сообщения никто не читал, их не было онлайн. Не представляя, что делать, продолжала писать и пытаться дозвониться. Кстати, Дашуля тоже беспокоилась, сильно переживала, снова пила. Оказалось, в то время, на алгебре, когда я выходила из класса, Саша «ВК» прислала ей одно-единственное сообщение за последние два часа. Это была песня в исполнении Татьяны Анциферовой «Ищу тебя».

Ночью не удалось уснуть. Думала, что же ему скажу, если дозвонюсь, если увижу. Ругала себя за дурацкую обиду. Мысли носились, перескакивали, не давали покоя. Одну я старалась гнать подальше. Что они покинули наш мир, что вернулись в свой. «Пусть он огорчился, и хоть целый месяц со мной не разговаривает! Пусть два, пусть полгода! Главное, видеть его, быть рядом с ним! Пусть бы они остались! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» заклинала я судьбу.

Уходя на работу, мама заметила, что я не сплю, что-то сказала, кажется, про завтрак. Но мне было не до завтрака. Пометавшись по квартире, на такси снова поехала к ним. В этот раз отпугиватель был отключен. Возможно, мне показалось, но он отключился, когда мы ехали по дороге до их дома. Это окрылило меня надеждой.

Едва пару раз стукнула в ворота, мне открыл незнакомый мужчина лет сорока.

– Здравствуйте! А хозяева дома? Лоренс, Саша, Диана, Владимир, Ксения, Александр, Стеша? Я их … знакомая… кхм, подруга…

– Доброе утро, девушка! Ничего не знаю. Хозяева уехали. Я вот за домом слежу.

– Все уехали?

– Все.

– Простите, можно посмотреть?

– Тебя как звать-то?

– Полина. Полина Сухова. Извините, паспорт не захватила.

– А ты не боишься: одна в дом, к незнакомому мужику?

– Пустите, пожалуйста! И я маме сказала, куда еду, – на всякий случай додумалась сказать. Хотя, конечно, ничего ей не говорила. Впрочем, мне было всё равно. Пошла бы, будь таких мужиков трое, четверо, пятеро…

– Ну, проходи тогда. Только недолго. И никому ни слова, что я тебя пустил.

– Конечно. Спасибо большое!

Добежала от гаража до коттеджа, там спешно разулась, едва не бегом обошла весь дом.

Пусто.

Конец.

Эпилог

Я помню, что обещала никому ничего, ни словечка, не говорить о моих удивительных друзьях. Но во-первых, как уже было сказано, мне вряд ли кто поверит. А во-вторых, «никому» – не значит «ничему». И я решила выговориться своему компьютеру. Ведь он пока не столь развит, как его собратья из другого мира.

* * *

Когда я была у Перегиных и Метелкиных в минувшие выходные, Лоренс продемонстрировал мне историю об интересном предмете, который преподаётся во всех школах их мира. Называется «Урок любви к Жизни». Я погрузилась в записанные воспоминания Лоренса, а он, как и другие ученики на том уроке, погружался в мозг разных живых существ. Разных времён или миров. Потому что в их современном мире никто и никогда не будет стегать бедную лошадку.

К слову, их учёные выяснили, что до аналога нашего тринадцатого века их цивилизация была такой же, как и в сосуществующих мирах. Но в один прекрасный момент через их Землю прошло определённое излучение, изменившее настрой и поведение приматов. И у людей значительно понизилась агрессивность. Войны остались, но велись совершенно в ином виде, с крайне малым числом жертв. Лоренс и Саша обещали как-нибудь при случае показать, как именно.

А на факультативе истории сосуществующих миров, в старших классах, по разрешению психолога, ученики погружались в гущу войны в других мирах (нередко школьники тайком выпивали для храбрости). Погибших мирах. Где творился настоящий ад. Перегины и Метелкины сокрушались, фэйспалмили, негодовали, когда видели, как в нашей стране едва ли не любят войну. Всё это насаждение «патриотизма», гордость обладания оружием массового поражения и угроза его применения, культ победы в далёкой войне, «можем повторить» и прочее, и прочее. И показали мне всего лишь один эпизод (с того факультатива), причём даже не ядерной войны. Историю, в подобную которой надо бы погружаться всем любителям «можем повторить». Про бомбардировку города.

Культ победы, войны и вообще превознесение насилия – этого люди из другого мира никак не могли понять и тем более принять. Насилие человека над человеком, человека над Природой, над Жизнью. В то время как всё живое стремится поддерживать и продолжать жизнь, созидать новые жизни – в нашем мире человек разрушает, губит, прекращает, убивает жизнь. Даже муравьи, причём хищные муравьи (вид Megaponera analis), привели тогда пример Лоримт-Оие и Аглорит-Ксадн (им недавно попалось научное исследование про этих беспозвоночных), и те стремятся помочь своим раненым, пострадавшим собратьям. Насекомые, у которых нет сознания, нет чувств, эмоций, сострадания – и те спасают своих сородичей из беды!

А человек без всякого повода, без малейшей необходимости готов убивать любые живые существа. «Что, и муху нельзя трогать, и паука? Таракана?» « – Полли! Ты что, снова забыла? Разделяем необходимость и волюнтаризм, произвол. Одно дело, когда… Вот ты рассказывала, что лет двадцать-тридцать назад у вас чуть не в каждой квартире были клопы, тараканы – вот от них избавиться людям было нужно, иначе была угроза здоровью и даже жизни. Это одно дело. Другое – идя по улице, по тропинке в парке или по лесу – и прихлопнуть ни в чём не повинное насекомое». «Ну это же всего лишь какая-нибудь мошка, комарик. Что такого?» « – Хорошо, – терпеливо возражал мне Лоримт-Оие, – смотри. Ты готова убить дельфина, тюленя, тигра, белого медведя, собаку, кошку, лисичку ту твою, опять же, их детёнышей? Нет? Жалко? Хорошо. Хомячка, ящерку, синичку, воробышка, норку, попугайчика? Опять нет? А колибри, тушканчика, летучую мышку, аквариумную рыбку? И снова нет? Так где та грань, по которой ты, вы разделяете, кого нельзя убивать, а кого с необыкновенной лёгкостью и без капли сочувствия можно? Что за критерий такой? По размеру? По тому, насколько не понравился внешний вид? Серьёзно? Они ведь все живые! Всё живое хочет жить! Человек, кошка, собака, дельфин, норка, рыбка, зайчик, львёнок… Играют два львёнка – все умиляются, хотя они будут убивать (да, по необходимости). А летают две мошки – о, давай быстро их убьём! Это всё живое, это совершенно одного порядка! Все хотят жить, греться на солнышке, найти себе пару, играть, наслаждаться жизнью! Но у вас почему-то львёнка трогать нельзя, а жучка, сидящего на земле или веточке, раздавить или сбить щелчком – плёвое дело!..»

« – Знаешь, – продолжал он через пару минут, хотя я ещё «переваривала» сказанное им ранее, – знаешь, Полли, что мы говорим каждые утро и вечер? Вот такие слова утром. «Простите меня, живые существа, если сегодня причиню вам вред – это не умышленно, не со зла». А вечером так. «Живые существа, кому я причинил вред, простите меня – это не со зла. Простите, простите, простите!» И это каждый день, без исключений. Вслух, шепотом, мысленно – без разницы. Такое вот обращение».

«Как молитва».

« – Совершенно верно! Потому что Жизнь – священна! В нашем мире это абсолютная истина. У нас нет религии. Если не считать это почитание Жизни.

Мы исследовали множество миллионов планет, и по поводу того, как часто, а точнее, удивительно – впрочем, вовсе не удивительно, а закономерно – редко возникает жизнь, мы уже говорили. И как ей трудно бывает сохранить саму себя…

Зачем тогда вообще нужен человек? Да, Природа, Живое, через человека осознала сама себя. Но это одно. И совсем другой вопрос вот в чём. Зачем мы, люди, нужны Природе, Вселенной? Неужели ей оставаться во власти энтропии, Хаоса?

Либо мы уничтожаем живое – и тогда мы явная ошибка Природы. Фатальная ошибка! (Ибо родились уничтожить породившее нас).