Колесо Времени. Книга 14. Память Света

Здоровяк улыбнулся и тоже обратился к Единой Силе. Затем к Источнику прильнул Мезар, после него – стоявший на прежнем месте Вэлин. Обеспокоенный Налаам, бросая быстрые взгляды по сторонам, что-то бормотал себе под нос. У обнявшего саидин Канлера был отрешенный вид.

Андрол вобрал всю Единую Силу, что мог удержать. По сравнению с прочими – считай что нисколько. Он был слабейшим в этой таверне, даже те, кто пришел в Черную Башню совсем недавно, без труда заткнули бы его за пояс.

– Ну что, рискнешь? – тихо спросил Котерен. – Я просил, чтобы тебя не трогали, – как знал, что рано или поздно ты начнешь первым. К моему удовольствию, паж. Ну давай. Бей. Посмотрим, что у тебя получится.

Андрол попробовал сделать единственное, что умел: открыть переходные врата, бывшие для него не заурядным плетением, а чем-то глубоко личным, чем-то инстинктивным. Только он и Единая Сила.

Но когда он попробовал создать врата теперь, ему показалось, будто он пытается взобраться на стофутовую стеклянную стену, цепляясь за нее лишь ногтями. Он подпрыгивает, соскальзывает, старается изо всех сил… Но ничего не происходит. Он чувствовал, что результат близок, и если добавить чуть больше Силы, то…

Тени удлинились. Его вновь охватила паника. Скрипнув зубами, Андрол сорвал с воротника значок и швырнул его под ноги Котерену. Металл звякнул, ударившись о половицы. Никто в общем зале не сказал ни слова.

Затем, поправ стыд монолитом решительности, он отпустил Единую Силу, оттолкнул Мезара и вышел в ночь, слыша за спиной торопливые шаги Налаама, Канлера и Певары.

Андрол остановился под струями дождя и понял, что предпочел бы лишиться руки, нежели этого значка.

– Андрол, – окликнул его Налаам. – Мне так жаль…

Громыхнул гром, и все четверо пошлепали вперед, по грязным лужам немощеной улицы.

– Нечего тут жалеть, – сказал Андрол.

– Может, надо было драться? – предположил Налаам. – Кто-то из парней поддержал бы нас, не все они в кармане у Таима. Однажды мы с отцом дали отпор полудюжине гончих Тьмы – озари Свет мою могилку, так оно и было! А коли мы выжили в том бою, стоит ли бояться нескольких псов-Аша’манов?

– От нас ничего не осталось бы, – сказал Андрол.

– Но…

– Ничего не осталось бы! – повторил Андрол. – Нельзя, чтобы они выбирали место схватки, Налаам.

– Но эта схватка… Будет ли она? – спросил Канлер, нагнавший остальных и шагавший теперь рядом.

– Они схватили Логайна, – сказал Андрол. – Иначе не стали бы ничего обещать. Если потеряем его, всему конец – и нашему восстанию, и шансу объединить Черную Башню.

– Значит…

– Значит, мы его спасем, – заключил Андрол, не останавливаясь. – Сегодня ночью.

Ранд работал при мягком и ровном свете сотворенной саидин сферы. До Драконовой горы он начал избегать столь банального применения Единой Силы. Когда он касался Источника, то чувствовал себя нехорошо, и использование Силы вызывало в нем все большее и большее отвращение.

Это изменилось. Саидин стала частью его существа, и страх перед нею сгинул вместе с порчей. Что важнее, Ранд перестал считать Силу – и себя – просто оружием.

Под светящимися сферами он будет работать при любой возможности. Он намеревался попросить Флинна, чтобы тот поучил его Исцелению. Способности к целительству у него были невелики, но даже скромные навыки помогут спасти раненого от смерти. Слишком уж часто Ранд пользовался этим чудом – этим даром, – чтобы сеять смерть и разрушение. Стоит ли удивляться, что люди смотрят на него со страхом в глазах? Что сказал бы Тэм?

«Почему бы и не спросить?» – рассеянно подумал Ранд, делая для себя еще одну пометку на листе бумаги. Непросто было привыкнуть к мысли, что Тэм рядом, в соседнем лагере. Чуть раньше тем вечером Ранд обедал вместе с ним. Поначалу атмосфера была неловкой, но чего еще ожидать, когда король приглашает своего отца – простого селянина – пообедать. Оба посмеялись над этой шуткой, и Ранд почувствовал себя много лучше.

Вместо того чтобы осыпать Тэма почестями и богатствами, Ранд позволил ему вернуться в лагерь Перрина. Тэм не желал, чтобы его провозгласили отцом Дракона Возрожденного. Он хотел остаться тем, кем был всегда, – не лордом, а солидным и надежным во всех отношениях человеком по имени Тэм ал’Тор.

Ранд вернулся к лежавшему перед ним документу. Секретари в Тире помогли с выбором стиля, но слова на бумагу Ранд переносил самостоятельно: нельзя доверять их чужим рукам – или глазам.

Не слишком ли он осторожничает? Не зная, каков твой следующий ход, враг не успеет подготовиться. Едва не угодив в плен к Семираг, Ранд стал чрезмерно подозрительным и признавал свою возросшую недоверчивость к другим. Однако когда так долго носишь в себе секреты, непросто выпустить их на волю.

Он принялся перечитывать документ с самого начала. Однажды Тэм отправил его проверять изгородь, нет ли в ней каких-то слабых мест, а когда Ранд осмотрел ее и вернулся, Тэм велел ему осмотреть изгородь еще раз.

Лишь с третьего захода Ранд нашел расшатавшийся шест, просивший замены. Он до сих пор не мог понять, знал ли Тэм про этот шест или проявлял свойственную ему педантичность.

Этот документ куда важнее той ограды. До утра Ранд наверняка просмотрит его еще раз десять, выискивая осложнения, которых не предусмотрел.

К несчастью, сосредоточиться было трудно. Женщины что-то затевали. Ранд чувствовал их через клубки эмоций, что пульсировали у него в сознании. Этих сгустков чувств было четыре – Аланна по-прежнему была там, но она оставалась где-то на севере. Остальные же трое всю ночь провели рядом друг с другом, а теперь подходили к его шатру. Что же у них на уме? Надо бы…

Стоп. Одна отделилась от остальных. Она почти здесь. Авиенда?

Ранд встал, подошел к выходу и отбросил клапан.

Авиенда застыла на месте – такое чувство, будто она собиралась тайком проскользнуть к нему в шатер. Девушка вздернула подбородок и посмотрела Ранду в глаза.

Ни с того ни с сего тишину разорвали возгласы, и Ранд только сейчас заметил, что охраны нет на месте. Вместо этого Девы устроили лагерь неподалеку от его шатра и теперь кричали на Ранда. Эти вопли не были восторженными или радостными – каких он мог ожидать. Отнюдь – его осыпали оскорблениями, причем самыми чудовищными, а некоторые ярко живописали, что сделают с определенными частями его тела, когда сумеют его изловить.

– Что это такое? – оторопел Ранд.

– Они не всерьез, – объяснила Авиенда. – Для них это символизирует, что ты забираешь меня у Дев, – но я уже покинула их ряды, когда решила стать Хранительницей Мудрости. Это… обычай Дев. Вообще говоря, знак уважения. Если бы ты им не нравился, они вели бы себя совсем иначе.

Ох уж эти Айил…

– Погоди, – сказал он. – Я тебя забираю? Каким образом?

Авиенда снова посмотрела ему в глаза, и щеки ее порозовели. Авиенда? Зарделась? Вот дела…

– Пора бы понять, – сказала она. – Будь ты внимательнее, когда я говорила о нас с тобой…

– Увы, у тебя был не ученик, а шерстеголовый болван.

– Повезло ему, что я решила продлить обучение. – Авиенда подступила на шаг ближе. – Есть многое, чему мне все еще нужно тебя обучить. – Девушка покраснела пуще прежнего.

О Свет, какая же она красивая! Но Илэйн тоже красавица… а Мин… а…

А он глупец. Ослепленный Светом идиот.

– Авиенда! – сказал Ранд. Я люблю тебя. Всем сердцем люблю. Но в том-то и беда, чтоб ей сгореть! Я люблю вас всех. Всех троих. Разве можно смириться с этим и выбрать…

Вдруг она расхохоталась:

– Ты и впрямь глупец! Да, Ранд ал’Тор?

– Временами. Но о чем ты…

– Мы – первые сестры, Ранд ал’Тор. Илэйн и я. Когда я получше узнаю Мин, она присоединится к нам. И мы втроем разделим все, что у нас есть.

«Первые сестры»? С учетом этой странной связи он должен был что-то заподозрить. Ранд схватился за голову. «Мы разделим тебя», – говорили они.

Нет ничего хорошего в том, чтобы бросить наедине со страданиями четырех женщин, связанных с ним узами, но… Эта влюбленная в него троица? О Свет, Ранду совсем не хотелось принести им боль!

– Многие говорят, ты изменился, – продолжила Авиенда. – Я вернулась совсем недавно, но уже устала выслушивать эти рассказы. Что ж, лицо твое безмятежно – в отличие от чувств. Неужели мысль о том, чтобы принадлежать нам троим, наводит на тебя такой ужас?

– Мне этого хочется, Авиенда. Сгореть мне от стыда, но хочется. Но боль…

– Ты же принял ее, разве нет?

– Не моя боль страшит меня, но ваша.

– Значит, мы настолько слабы, что не вынесем того, что вынес ты?

Этот ее взгляд… Ранд вконец лишился присутствия духа.

– Конечно же нет, – ответил он. – Но как можно причинить боль тем, кого любишь?

– Мы сами решаем, принять или нет эту боль, – вздернув подбородок, заявила Авиенда. – Ранд ал’Тор, ты пытаешься все усложнить, хотя ответить проще простого. Скажи «да» или «нет», но предупреждаю: или все трое, или ни одной. Мы не позволим тебе посеять раздор между нами.

Он помедлил, а затем, чувствуя себя конченым распутником, поцеловал ее. За спиной у него Девы – Ранд и думать забыл, что стоит у них на виду, – принялись выкрикивать новые, еще более громкие оскорбления, хотя в них слышалась неуместная радость. После поцелуя Ранд погладил Авиенду по щеке:

– Дуры вы, дуры. Все трое.

– В таком случае все хорошо. Мы такие же, как ты. Тебе следует знать, что теперь я Хранительница Мудрости.

– В таком случае я тебе не ровня, – сказал Ранд, – поскольку только что начал понимать, что мудрость мне совсем не свойственна.

Авиенда фыркнула:

– Довольно разговоров. Веди меня в постель!

– О Свет! – воскликнул Ранд. – Не слишком ли бесцеремонно? Что, у Айил так принято?

– Нет. – Девушка снова покраснела. – Просто… я не очень искусна в подобных делах.

– Это вы втроем решили, да? Договорились, кто ко мне придет?

После паузы она кивнула.

– И у меня никогда не будет права выбора?

Она помотала головой, и Ранд со смехом притянул ее к себе. Поначалу Авиенда напряглась, но затем растаяла.

– Так что, сперва я должен сразиться с ними? – кивнул он в сторону Дев.

– Только в случае свадьбы. Если мы решим, что за такого безмозглого дурака стоит выходить замуж. И сражаться будешь не с Девами, а с нашей родней. Как вижу, ты пропустил мимо ушей все мои наставления.

– Что ж… – Ранд посмотрел на нее с высоты своего роста. – Рад, что можно обойтись без драки. Не знаю, сколько у нас времени, и до утра я надеялся хоть немного вздремнуть. Но… – Перехватив ее взгляд, он осекся. – Сна мне не видать, верно?

Авиенда решительно кивнула.

– Ну что поделать! На сей раз хотя бы не буду волноваться, что ты замерзнешь до смерти.

– Но может статься, что умру от скуки, Ранд ал’Тор, если не перестанешь молоть языком.

Под выкрики Дев, еще более громкие, цветистые и оскорбительные, Авиенда взяла его за руку и нежно, но настойчиво потянула в шатер.

– Подозреваю, дело в каком-то тер’ангриале, – сказала Певара. Она сидела на корточках рядом с Андролом в одном из складов Черной Башни и находила эту позу весьма неудобной. В кладовой пахло пылью, зерном и деревом. Большинство здешних строений возвели совсем недавно, и этот склад не был исключением. Кедровые доски еще не высохли.

– Вам известно о тер’ангриале, который препятствует открытию переходных врат? – спросил Андрол.

– Нет, ничего конкретного. – Певара устроилась поудобнее. – Но принято считать, что о тер’ангриалах нам известна лишь малая толика того, что о них знали в прежние времена. Их разновидностей тысячи; и если Таим – приспешник Темного, у него есть доступ к Отрекшимся, а те, пожалуй, способны объяснить ему, как создавать и использовать такие вещи, о которых мы можем только мечтать.

– Значит, надо найти этот тер’ангриал, – сказал Андрол. – И заблокировать его. Или, по крайней мере, выяснить, как он действует.

– А потом сбежать? – спросила Певара. – Разве вы не пришли к выводу, что побег – не лучший вариант?

– Ну… да, – признал Андрол.

Певара сосредоточилась и сумела уловить отголоски его мыслей. Она слышала, что узы позволяют сопереживать Стражу, но связь между нею и Андролом оказалась более глубокой. Он… Да, он и впрямь страдал, что не может открыть переходные врата. Утратив эту способность, Андрол чувствовал себя обезоруженным.

– Таков мой талант, – с неохотой произнес он, зная, что рано или поздно Певара выяснит, что к чему. – Я умею плести переходные врата. По крайней мере, умел.

– Правда? С вашим уровнем владения Единой Силой?

– Вернее сказать, его отсутствием.

Певара чувствовала, о чем думает Андрол. Он смирился с тем, что слаб, но опасался, что эта слабость делает его непригодным для роли лидера. Занятная смесь уверенности в себе и застенчивости…

– Да, – продолжил он, – для Перемещения требуется громадный объем Единой Силы, но я могу открывать переходные врата большого размера. До того как тут все пошло наперекосяк, мне удалось создать врата, шириной в тридцать футов.

– Вы преувеличиваете! – удивленно заморгала Певара.

– Показал бы, да не могу. – Ни малейшего намека на ложь.

Или он говорит правду, или это заблуждение, вызванное его безумием. Певара молчала, не зная, как реагировать на его слова.

– Ничего страшного, – продолжил Андрол. – Я знаю, что со мной… не все в порядке. Как и с большинством из нас. Поспрашивайте парней насчет моих переходных врат. Котерен называет меня пажом не без причины. Просто единственное, что я умею, – препровождать людей из одного места в другое.

– Это выдающийся талант, Андрол. Представляю, с каким интересом его изучили бы в Башне. Только подумайте, сколько людей родились с подобным даром, но так и не узнали о нем – ведь плетения для Перемещения оставались неизвестными!

– В Белую Башню я не пойду, Певара, – сказал он, выделив интонацией слово «Белую».

Певара сменила тему:

– Вы обожаете Перемещаться и в то же время не хотите покидать Черную Башню. Так какое вам дело до этого тер’ангриала?

– Переходные врата… принесли бы немало пользы, – ответил Андрол.

Он о чем-то задумался, но Певара никак не могла уловить его мысли. Чувствовала только мимолетные образы и впечатления.

– Но если мы никуда не собираемся… – возразила она.

– Вы глазам своим не поверите. – Он привстал, наклонился к окну и выглянул в переулок. Ливень наконец-то сменился моросью, хотя небо оставалось черным. До рассвета было несколько часов. – Я… экспериментировал. Пробовал такое, что вряд ли кто-то пытался делать до меня.

– Думаю, в мире не осталось ничего неизведанного, – усомнилась Певара. – У Отрекшихся имелся доступ к знаниям других эпох.

– Вы и правда думаете, что в Черной Башне орудует Отрекшийся?

– Почему бы и нет? – спросила она. – Представьте, что вы готовитесь к Последней битве и хотите обеспечить себе победу над врагами. Неужели вы допустите, чтобы те, кто способен направлять Силу, собравшись вместе, тренировались, обучали друг друга и набирались сил?

– Да, – тихо ответил Андрол. – Допущу. А затем подчиню их своей воле.

Певара сжала губы. Пожалуй, он прав. Упоминание об Отрекшемся взбудоражило Андрола, и теперь его мысли читались куда яснее.

Какие противоестественные узы… Ей необходимо от них избавиться. После чего Певара с радостью свяжет Андрола с собой должным образом.

– Я отказываюсь брать на себя ответственность за случившееся, Певара, – сказал Андрол и снова выглянул в окно. – Вы первой наложили на меня узы.

– После того, как вы предали то доверие, которое я вам оказала, предложив объединение в круг.

– Я не причинил вам вреда. Чего вы, собственно, ожидали? Разве смысл круга не в том, чтобы объединить наши силы?

– Препирания ни к чему не приведут…

– Вы говорите так лишь потому, что проигрываете в споре. – Эти слова были сказаны самым ровным тоном, да и внутри Андрол был совершенно спокоен. Певара начала понимать, что вывести этого мужчину из себя не так-то просто.

– Я говорю так потому, что это правда, – возразила она. – Вы не согласны?

И почувствовала, что ему смешно. Он видел, как Певара направляет разговор в удобное русло. И еще… он был впечатлен и думал, что неплохо бы перенять ее навыки.

Дверь кладовки со скрипом приоткрылась, и внутрь заглянула Лейш, кругленькая приятная женщина с белыми волосами. Она была странной парой для своего мужа, вечно угрюмого Аша’мана Канлера. Лейш кивнула Певаре, давая понять, что прошло полчаса, и снова притворила дверь. Поговаривали, будто Канлер связал жену узами. И кто она теперь? Женщина-Страж?

С этими мужчинами все шиворот-навыворот. Певара полагала, что связывать узами свою половину не так уж неуместно – по крайней мере, каждый будет спокоен, зная, где находится муж или жена, – однако использовать подобные узы в столь приземленных целях представлялось каким-то неправильным. Такое плетение предназначено для Айз Седай и ее Стража, а не для мужа и жены.

Андрол разглядывал Певару. Как видно, пытался распутать беспорядочный клубок ее мыслей. Странный он, этот Андрол Генхальд. Как можно быть таким целеустремленным и вместе с тем неуверенным в себе? Эти качества сплетались в нем, будто две бечевы. Он делал все, что требовалось, но не переставал волноваться, что на его месте должен быть кто-то более достойный. Непонятно…

– Да я и сам себя не понимаю, – сказал Андрол.

И в придачу он еще умеет выводить людей из себя! Ее сознание для него все равно что открытая книга, хотя сама Певара едва в состоянии улавливать ход его мыслей! Когда это он успел?

– Вы не могли бы подумать об этом снова? – попросил он. – Я не разобрал.

– Идиот! – буркнула Певара.

Андрол улыбнулся, затем снова глянул поверх подоконника.

– Еще рано, – сказала Певара.

– Уверены?

– Да. А если и дальше будете высовываться, спугнете его, когда все же придет.

Андрол снова присел на корточки, хоть и без особой охоты.

– Значит, так, – сказала Певара. – Когда он явится, командовать буду я.

– Лучше бы нам объединиться в круг.

– Нет. – Отныне она не окажется в его власти. Только не после того, что было в прошлый раз.

Певара поежилась, и Андрол взглянул на нее.

– Есть серьезные причины, – продолжила Айз Седай, – чтобы не формировать круг. При всем уважении, Андрол, ваши способности не настолько велики, чтобы оправдать пользу от соединения. Нам двоим лучше действовать по отдельности. Поймите меня правильно. Что бы вы предпочли на поле боя? Одного солдата? Или двоих – пусть один из них и чуть менее искусен, – но оба способны выполнять разные задачи?

Он задумался над услышанным, затем вздохнул и кивнул:

– Ладно, уговорили. На сей раз ваши речи не лишены здравого смысла.

– Они никогда не лишены здравого смысла. – Певара встала. – Пора. Приготовьтесь.

Оба встали по бокам от двери, выходившей в переулок. Ее намеренно оставили приоткрытой, а здоровенный замок висел снаружи так, словно его забыли защелкнуть.

Они молча ждали, и Певара начала беспокоиться, что ее расчеты оказались неверны. Андрол будет покатываться со смеху, и…

Дверь распахнулась, и в кладовую сунулся Добзер. Чуть раньше Эвин как бы невзначай обмолвился при нем, что Лейш забыла запереть дверь и он стащил из задней комнаты бутылку вина. Андрол знал, что Добзер – горький пьяница, и за этот грешок Таим не раз избивал его до бесчувствия.

Певара чувствовала отношение Андрола к этому человеку. Печаль. Глубокая, всепоглощающая печаль. В глазах у Добзера не осталось ничего, кроме тьмы.

Певара нанесла удар без промедления: спеленала Добзера прядями Воздуха и выставила щит, отсекая ничего не подозревавшего мужчину от Источника. Андрол занес дубинку, но необходимости в этом не было: Добзер, с широко раскрытыми глазами, завис над полом, а Певара, заложив руки за спину, критически рассматривала своего пленника.

– Вы уверены? – тихо спросил Андрол.

– Поздно уже сомневаться, – ответила Певара, закрепляя плетения Воздуха. – По всему судя, рассказы в этом сходятся. Чем более предан Свету человек до своего падения, тем глубже он провалится в Тень. А значит…

А значит, довольно-таки бесхребетного Добзера, наверное – наверное! – будет проще сломать, подкупить или обратить на свою сторону. Это важно, ведь подхалимы Таима поймут, что случилось, как только…

– Добзер? – раздался чей-то голос. В дверном проеме возникли две черные фигуры. – Нашел вино? Следить за передним входом незачем. Этой женщины здесь…

То были Вэлин и Лимс, еще один из фаворитов Таима.

Певара отреагировала мгновенно: накинула на обоих плетения, одновременно с тем сотворив прядь Духа. Ее попытка отсечь их щитом закончилась неудачей – весьма непросто выставить барьер между Источником и человеком, уже удерживающим Единую Силу, – но кляпы встали на место, и вопли прекратились.

Певара почувствовала, как ее обвивает Воздух и как кто-то из противников пытается разорвать ее связь с Источником. Певара прикинула, где может находиться щит, и рассекла его, стегнув тесьмой Духа.

Поняв, что его плетение исчезло, Лимс озадаченно попятился. Певара метнулась вперед, на ходу сплетая новый щит и обрушивая его между мужчиной и Источником. Она всем телом врезалась в Лимса и впечатала его в стену. Уловка сработала, и созданный Певарой барьер отделил мужчину от Единой Силы.

Очередной щит предназначался Вэлину, но тот ударил Певару своими собственными плетьми Воздуха, швырнувшими женщину через всю кладовую. Налетев спиной на стену, она охнула, но сумела создать тесьму Воздуха. Хотя в глазах у нее потемнело, Певара сумела удержать это единственное плетение и инстинктивно метнуть его вперед, и оно обвило ногу Вэлина, когда тот рванул было на улицу.

Певара почувствовала, как земля дрогнула под тяжестью чьего-то падения. Он оступился, наверное. Голова у нее кружилась, перед глазами все плыло…

Она села. Несмотря на боль во всем теле, Певара не отпустила свитые из Воздуха кляпы. Как только их не станет, люди Таима поднимут крик. Если так, Певара умрет. Все они погибнут. И это в лучшем случае.

Айз Седай сморгнула слезы боли и увидела, что Андрол стоит над двумя Аша’манами с дубинкой в руке. Похоже, он оглушил обоих, не доверяя невидимым для него щитам. Тоже неплохо, поскольку со вторым барьером вышла промашка, и теперь Певара поставила его на место.

Добзер, с выпученными глазами, висел на прежнем месте. Андрол взглянул на Певару.

– О Свет! – воскликнул он. – Певара, это невероятно. Почти в одиночку вы одолели двоих Аша’манов!

Она удовлетворенно улыбнулась, кое-как нащупала руку Андрола и с его помощью поднялась на ноги.

– Чем, по-вашему, занимаются Красные сестры? Сидят и жалуются на мужское поведение? Да, Андрол? Мы обучаемся сражаться с теми, кто умеет направлять Силу.

Она чувствовала, что Андрол проникся к ней уважением. Тем временем он затащил Вэлина в кладовую, закрыл дверь и глянул в окна, проверяя, нет ли на улице свидетелей, после чего поспешно задернул занавески и сплел светящуюся сферу.

Певара сделала глубокий вдох и оперлась о стену, чтобы не упасть.

Андрол окинул ее острым взглядом:

– Вам надо к кому-то из ваших, чтобы Исцелиться.

– Со мной все будет хорошо, – сказала Певара. – Просто стукнулась головой, и теперь вся комната кружится. Это пройдет.

– Дайте-ка посмотрю. – Андрол приблизился к ней, и висевшая в воздухе светящаяся сфера последовала за ним. Певара решила не спорить. Андрол проверил ей глаза, ощупал голову в поисках шишек и приблизил сферу к лицу. – Гляньте на свет. Больно?

– Да, – признала она и отвела глаза.

– Тошнит?

– Подташнивает.

Он хмыкнул, достал из кармана носовой платок и смочил его водой из фляги. Лицо его сделалось сосредоточенным, и свет померк. Платок тихо захрустел, а когда Певара взяла его, оказалось, что мокрая ткань замерзла.

– Приложите к месту ушиба, – сказал Андрол. – Если станет клонить в дрему, скажите. Если уснете, может стать хуже.

– Вы что, беспокоитесь за меня? – с веселым удивлением спросила Певара, делая как велено.

– Просто… Помните, вы недавно говорили, что у нас каждый боец на счету?

– Помню. – Она покрепче прижала к голове промерзший платок. – Так вы, помимо прочего, и в приемах врачевания разбираетесь?

– Было дело, ходил в учениках у одной Мудрой женщины, – отмахнулся Андрол, после чего опустился на колени, чтобы связать веревкой лежавших на полу.

Певара с облегчением распустила путы Воздуха, но щиты оставила на месте.

– Неужели Мудрая женщина того городка взяла в ученики мужчину?

– Не сразу, – ответил Андрол. – Это… долгая история.

– Отлично. Долгий рассказ поможет не уснуть, пока за нами не придут.

Эмарину и остальным было указано повертеться на виду, обеспечивая алиби всей группе – на тот случай, если Добзера кто-то хватится.