скачать книгу бесплатно
– Тебя наверняка разжаловали за разговоры о ночных горшках во время еды, – заявила Кэйс. – Принцы так себя за столом не ведут.
– Конечно, – ласково улыбнулся отец. – Как я не догадался.
– И если ты принц, – продолжила девочка, – то твоя дочь должна быть принцессой.
– Это не совсем так, Кэйс, – поправил ее Люкел. – Наш отец не король, так что его дети не принцы, а бароны или графы.
– Правда? – разочарованно спросила Кэйс.
– Боюсь, что да, – ответил Киин. – Но поверь мне, любой, кто слышал, как ты капризничаешь перед сном, обязательно примет тебя за принцессу.
Девочка задумалась, но, не зная, как понимать слова отца, в конце концов вернулась к еде. Сарин перестала обращать внимание на спор после того, как Киин сказал, что титул ему уже не принадлежит. Фраза не выходила у нее из головы; от нее пахло политикой, а Сарин считала, что знает о всех важных событиях, случившихся в Теоде за последние пятьдесят лет. Она ничего не слышала о лишении Киина титула.
Но прежде чем она смогла как следует задуматься над несовпадениями, в окно влетел Эйш. В суматохе встречи с дядей и знакомства с его семьей принцесса совсем забыла, что посылала его проследить за джьерном.
Сеон нерешительно повис у окна:
– Госпожа, я не помешаю?
– Нет, Эйш. Заходи и познакомься с моей семьей.
– У тебя есть сеон! – воскликнул Даорн.
Его сестра, казалось, потеряла дар речи.
– Это Эйш. Он служит нашему дому уже больше двухсот лет, и он самый мудрый сеон из всех, кого я знаю.
– Госпожа, вы преувеличиваете, – скромно возразил Эйш, но принцесса заметила, что он засиял ярче.
– Сеон… – с благоговением протянула Кэйс. Она напрочь забыла про еду.
– Они всегда оставались редкостью, – заметил Киин. – Особенно сейчас.
– Как он тебе достался? – спросила девочка.
– От моей матери. Когда я родилась, она передала Эйша мне.
Передать кому-то сеона – один из самых драгоценных даров, какие можно себе вообразить. Когда-нибудь Сарин придется передать Эйша в другие руки, выбрав ему подопечного, за которым он будет присматривать. Принцесса думала, что передаст его детям или внукам, но теперь их появление на свет казалось маловероятным.
– Сеон, – повторила Кэйс и перевела на Сарин блестящие от восторга глаза. – Можно я с ним поиграю после ужина?
– Поиграешь? – неуверенно переспросил Эйш.
– Ну пожалуйста, кузина Сарин! – взмолилась Кэйс.
– Я даже не знаю, – хитро улыбнулась принцесса. – Кто-то смеялся над моим ростом, насколько я помню.
Разочарованный, но в то же время осуждающий взгляд девочки развеселил всех за столом. Посреди перекатов смеха Сарин впервые после отъезда с родины почувствовала, как ее покидает напряжение.
Глава 6
– Боюсь, король совершенно безнадежен. – Хратен сложил на груди руки и задумчиво оглянулся на тронный зал.
– Ваша светлость? – переспросил Дилаф.
– Король Йадон. Я надеялся спасти его… хотя не рассчитывал, что знать последует за мной без боя. Они погрязли в неверии. Вот если бы мы пришли к ним сразу после реода… Но мы не могли знать, что зараза, настигшая элантрийцев, не перекинется и на наших людей.
– Элантрийцев покарал Джаддет, – убежденно сказал Дилаф.
– Конечно. – Хратен не удостоил слугу даже взглядом. – Но часто Джаддет доносит до нас свою волю, используя естественные пути. Болезнь может оказаться смертельной как для арелонцев, так и для фьерденцев.
– Джаддет защитит свой народ!
– Несомненно, – рассеянно ответил верховный жрец и еще раз недовольно оглянулся на тронный зал.
Он предпринял попытку поговорить с королем, потому что считал это своим долгом; самый легкий способ обратить Арелон – обратить его правителя. Хратен почти не надеялся, что король откликнется на его предложение; но сколько страданий можно было предотвратить одним махом!
Слишком поздно, Йадон официально отрекся от Джаддета. Теперь дальнейшая судьба короля послужит примером прочим ослушникам. Хратен понимал, что надо действовать осторожно. После дюладелского переворота в его памяти жили свежие воспоминания о крови, смертях и хаосе. Он желал избежать подобной катастрофы; верховный жрец был суровым человеком и привык достигать поставленных целей, но ему претила резня.
С другой стороны, у него оставалось только три месяца, и по истечении срока выбора не останется. Если потребуется, придется поднять мятеж. Снова смерть и смятение – ужасная участь для страны, которая еще не оправилась после яростного волнения. Но империя Джаддета не будет сидеть сложа руки из-за нескольких напыщенных дворян, отказывающихся посмотреть правде в лицо.
– Наверное, я ожидал от них слишком многого, – проворчал Хратен. – Я забыл, что имею дело с арелонцами.
Дилаф ничего не ответил.
– В тронном зале я заметил странную женщину, артет. – Они вышли из дворца, лавируя между статуями и снующими слугами. – Возможно, ты ее знаешь. Она эйонской расы, но выше большинства арелонцев, и ее волосы гораздо светлее. Она явно нездешняя.
– Во что она была одета, ваша святость?
– В черное. Все черное, с желтым поясом.
– Это новая принцесса, ваша светлость, – с ненавистью прошипел Дилаф.
– Новая принцесса?
– Она прибыла вчера, одновременно с вами. Невеста принца Раодена.
Хратен кивнул. Он не присутствовал на похоронах принца, хотя слышал о них. Но он не слышал о свадьбе, – должно быть, обручение произошло совсем недавно.
– И она осталась здесь после смерти принца?
Дилаф закивал:
– К несчастью для нее, королевский брачный контракт провозгласил ее законной супругой в момент смерти принца.
– Откуда она родом?
– Теод, ваша светлость.
Теперь Хратен понял причину ненависти в голосе артета. Даже имея дело с элантрийскими еретиками, Арелон все же надеялся на обращение. Теод был родиной Шу-Корат, вырождающейся секты Шу-Кесег, которая породила и Шу-Дерет. День, когда Теод падет перед лицом фьерденского могущества, станет радостным днем.
– Теодская принцесса может прибавить проблем, – задумался жрец.
– Ничто не помешает империи Джаддета.
– Если бы ничто не могло ей помешать, артет, империя давно бы покорила весь мир. Джаддет получает удовольствие от служения ему своего народа и дарит нам славную возможность подчинить неразумных его воле. А из всех неразумных теоданцы наиболее опасны.
– Как одна женщина может стать для нас угрозой, ваша святость?
– Прежде всего брачный контракт означает, что теперь Теод и Арелон связывают узы крови. Если мы не будем действовать осторожно, нам придется сражаться с двумя государствами сразу. Все мнят себя героями, когда за спиной стоит подмога.
– Я понимаю, ваша светлость.
Хратен кивнул. Они покинули дворец и вышли на залитую солнцем улицу.
– Слушай меня внимательно, артет, и я научу тебя очень важной истине; немногие ее знают, и еще меньше людей используют по назначению.
– Что это за истина?
Дилаф старался не отставать, следуя за джьерном по пятам.
Хратен растянул губы в улыбке:
– Я научу тебя, как можно уничтожить целую нацию; способ, каким Джаддет повергает в прах королевства и овладевает людскими душами.
– Я… горю желанием научиться, ваша светлость.
– Хорошо. – Верховный жрец поглядел на возвышающуюся над городом, как огромная скала, стену Элантриса. – Найди способ попасть туда. Я желаю посмотреть на павших властителей Арелона.
Когда Хратен сошел на берег в портовой окраине Каи, он заметил, как слабы оборонительные сооружения города. Сейчас же, стоя на стене Элантриса, он полностью оценил их бесполезность. Затейливо вырубленные ступени уступами взбегали по внешней стороне стены, давая возможность подняться наверх. Они были сработаны с большой надежностью – у обороняющихся не будет никакой возможности уничтожить их в спешке. Если жители Каи решат отсидеться в Элантрисе, они загонят себя в ловушку.
Среди солдат элантрийской гвардии не оказалось ни единого лучника. Их вооружение состояло из длинных негнущихся копий, слишком тяжелых для метания. Солдаты стояли на постах гордо, явно считая себя выше городского ополчения, и щеголяли желто-коричневой формой, которая даже не предусматривала доспехов. Хратен слышал, что гвардия несет скорее символические обязанности и ее присутствие на стенах не является необходимостью. Обитавшие в Элантрисе чудовища редко совершали попытки бежать, а сам город был слишком велик, чтобы гвардия могла патрулировать его повсеместно. Они не являлись настоящими военными: их присутствие требовалось в основном для спокойствия населения, чтобы жители Каи могли с легким сердцем спать по ночам, зная, что Элантрис находится под охраной. Верховный жрец подозревал, что в случае войны гвардия с трудом сможет защитить себя, куда уж там биться за Каи.
Арелон, как оброненный драгоценный камень, только и ждал, чтобы его подобрали. Хратен слышал рассказы о днях безвластия после падения Элантриса и о вынесенных из города несметных сокровищах. Теперь ценности оказались сосредоточенными в Каи, где знать жила практически без охраны. Также жрец слыхал, что, несмотря на мародерство, бо?льшая часть богатства Элантриса – огромные картины, которые, оказалось, нелегко снять со стен, да и небольшие вещицы, не тронутые до того момента, как Йадон начал изоляцию города, – все еще оставалась запертой за грозными элантрийскими стенами.
Только предрассудки спасали Каи от набегов грабителей. Воровские шайки поменьше отпугивала слава Элантриса. Банды покрупнее либо подчинялись Фьердену (и нападали только по приказу), либо кормились из рук кайской знати и обходили город стороной. Но вынужденное спокойствие не могло продолжаться вечно.
Одной из основных причин, почему Хратен считал чрезвычайные акции по захвату Арелонского королевства приемлемыми и даже необходимыми, была беззащитность страны. Арелон напоминал яйцо, раскачивающееся на горном пике, готовое с первым же ветерком полететь в пропасть. Если Фьерден не завоюет его в ближайшем будущем, королевство падет под весом многих своих проблем. Помимо абсурдного правления, страна страдала от непосильных налогов, религиозной неразберихи и убывающих ресурсов. Любая из этих причин могла нанести решающий удар.
Размышления верховного жреца прервало натужное дыхание позади. Дилаф, скрипя зубами, сверлил гневным взглядом улицы Элантриса. Его лицо искривила гримаса, как будто его пнули в живот. Хратен готов был допустить, что изо рта у артета вот-вот пойдет пена.
– Ненавижу их, – выдавил Дилаф.
Хратен перешел на его сторону стены и встал рядом со жрецом. Так как стена не предназначалась для обороны, на ней не было бойниц, но с обеих сторон тянулись для безопасности парапеты. Джьерн облокотился на перила и оглядел Элантрис.
Картина не оправдала ожиданий; ему случалось посещать трущобы, которые выглядели привлекательнее. Здания настолько прогнили, что казалось чудом, что на них еще держатся крыши, а запах снизу поднимался просто омерзительный. Хратен начинал сомневаться, что в городе остались живые люди, но тут заметил крадущиеся вдоль стены дома тени. Они двигались перебежками, пригнувшись и вытянув перед собой руки, как будто готовы были упасть. Один задержался, поднял голову, и Хратен впервые увидел элантрийца.
Он был лысым, и сначала жрецу показалось, что еще и темнокожим, как представитель знатной касты Джиндо. Но кожу элантрийца покрывали неровные светло-серые пятна, как растущий на камне мох. Хратен прищурился и наклонился над парапетом. Он не мог разглядеть глаза проклятого, но чутьем знал, что они горят диким звериным блеском, бегая по сторонам, как у встревоженного животного.
Создание побежало догонять своих товарищей – свою стаю.
«Так вот что натворил реод, – понял Хратен. – Он превратил богов в животных». Джаддет взял содержимое их сердец и сделал его видимым для остального мира. Основываясь на мировоззрении Дерети, единственная вещь, которая отличала людей от животных, – это вера в бога. Люди служили Фьерденской империи; зверями управляли только их желания. Элантрийцы несли в себе высшее проявление человеческой дерзости: они возомнили себя богами, и подобная наглость навлекла на них кару. В другой ситуации Хратен оставил бы их на произвол судьбы, но сейчас в них появилась нужда.
Верховный жрец повернулся к Дилафу:
– Первый шаг для покорения страны, артет, очень прост. Надо найди козла отпущения, которого возненавидят все.
– Расскажи мне о них, артет, – попросил Хратен, входя в свою комнату в часовне. Жрец переступил порог вслед за ним. – Я хочу знать все, что тебе известно.
– Гнусные, омерзительные создания, – прошипел Дилаф. – Даже мысли о них отравляют душу и разум. Каждый день я молюсь об их исчезновении с лица земли.
Хратен плотно закрыл дверь. Ответ арелонца его не обрадовал; Дилаф переступил все границы праведного негодования.
– Артет, я разделяю твои чувства. Но если ты хочешь стать моим одивом, тебе придется научиться выглядывать за рамки своих предубеждений. Джаддет подарил элантрийцам жизнь с какой-то целью, и я не смогу понять его замысел, если ты отказываешься поделиться сведениями.
Дилаф оторопело заморгал. Впервые после посещения Элантриса в его глазах пробился проблеск здравомыслия.
– Хорошо, ваша светлость.
Хратен ободряюще кивнул:
– Тебе доводилось видеть Элантрис до его падения?
– Да.
– Он действительно был так красив, как говорят?
Дилаф ответил кивком, явно против воли:
– Его незапятнанная белизна поддерживалась руками рабов.
– Рабов?
– Все население Арелона служило элантрийцам рабами, ваша светлость. Лживые боги раздавали обещания спасения в обмен на тяжелый труд.
– А их легендарные магические силы?
– Все ложь, как и их божественность. Тщательно поддерживаемый обман, чтобы заслужить уважение и страх.
– После реода наступил период безвластия, так?
– Безвластие, убийства, бунты и паника, ваша светлость. Потом трон захватили купцы.
– А элантрийцы? – Хратен занял место за столом.
– Их оставалось совсем немного. Большинство погибли в мятеже, а тех, что выжили, заперли в Элантрисе. Туда же кидают всех, кого с тех пор забирал шаод. Сразу после реода их облик изменился: они превратились в исковерканные существа, непохожие на людей. Кожу покрыли черные шрамы, как будто плоть отвалилась и обнажила скрытую внутри тьму.
– А превращения? Их число уменьшилось после реода?
