Заговор Феникса

Он оглянулся назад и попытался сыграть свою роль, чувствуя себя больным и больше похожим на актера, чем на человека.

– Зачем? – спросил он, притворяясь удивленным.

– Вас там проинструктируют. Скоро увидимся.

Руководитель притворился, что улыбнулся и прекратил звонок, прежде чем Кельвин успел сказать еще одно слово.

Конечно, он знал, что это значит на самом деле. Теперь он был обузой, а не активом. Они собирались убрать его с фотографии. Сбросьте его на Ксерксес, ближайшую систему с присутствием крыла Intel, а затем передайте команду Ночного ястреба кому-нибудь более надежному. Может быть, они даже отключат корабль, пока фильтруют через экипаж и выясняют, кто надежный, а кто нет. Он задался вопросом, не получил ли уже другой корабль крыла Intel задание Харбингера. Насколько он знал, за ним все время следил больше чем один корабль.

– Поэтому они хотят, чтобы я отправился в Ксерксес с поднятыми руками и хвостом между ног, – сказал он. Конечно, много лет назад он решил, что если когда-нибудь окажется в такой ситуации, и будет знать, что скоро обгорит и потеряет все, то без боя он не пойдет ко дну.

Он решил, что у него есть немного времени, чтобы решить свой следующий шаг, так как Ксерксес и Абиа были в одном направлении. Но как только его корабль не скорректировал курс в сторону Ксерксеса примерно за час, крыло Intel узнало бы, что он стал мошенником, и сделало бы все возможное, чтобы остановить его.

Итак, его первый ход вышел прямо из основной игры на войну. Нарушить связь. Он встал и выбежал из своего офиса на борт.

Саммерс удивилась, увидев его, или, по крайней мере, удивилась, что он так быстро двигался. Но ему было все равно. Если бы он все сделал правильно, она бы уже не была угрозой, но сначала он должен был убрать ее с борта. Он помахал ей с места и занял командную позицию.

– Саммерс, мне нужно, чтобы ты спустилась под палубу и проверила в инженерной.

– Хорошо, – сказала она. – Но почему бы мне не использовать ваш коммутатор, чтобы позвонить им?

Она выглядела напряженной.

– Потому что мне нужно, чтобы ты кое-что для меня подобрала, – солгал он.

Похоже, она зацепилась за это.

Приказ старпома сбежать и принести что-нибудь не обманул бы никого. Все знали, что это был предлог, чтобы убрать ее с борта.

– Почему бы не попросить кого-нибудь, кто уже там, поднять это? – спросила она, сложив руки.

– Потому что там есть секретная информация, которую я не могу доверять никому, – сказал Кельвин.

Саммерс подняла бровь с любопытством.

Кельвин понятия не имел, что это за объект.

– Что это? – спросила она. – Мне нужно знать, что это, если я собираюсь получить его.

– Просто спроси Андре, главного инженера. Он тебе скажет.

– Ну… хорошо, – осторожно сказала она. – Я уже иду.

Она зашла в лифт, и он унес ее под палубу.

– Боже мой, я думал, она никогда не уйдет, – сказал Майлз.

– Что такое, Кельвин? – спросил Сара.

– Возможно, скоро мы получим несколько недружественных сообщений. Я не хочу их слышать, – сказал Кельвин. – Пока я не скажу обратного, у нас будет полная тишина на радио и катаспасе. Связь между палубами будет оставаться в сети, но никакие контакты снаружи корабля не будут разрешены.

Сара кивнула.

– Хорошо, думаю, я справлюсь с этим.

– И, на всякий случай, – сказал Кельвин, когда его сердце начало биться быстрее, – Шень, помоги мне заблокировать его с помощью наших командных кодов.

– Да, сэр, – сказал Шень, открыв командную строку системы, в то время как Сара начала отключать. Вместе Кельвин и Шень использовали свои соответствующие коды в качестве командира и старшего офицера по операциям, чтобы совместно заблокировать разъем катаспаса. Так его нельзя было активировать без использования равного или более высокого набора командных кодов, которых у Саммерс не было.

– Это должно сработать, – сказал Кельвин. – Продолжайте лететь к Абиа и ведите себя как обычно.

Он подключил коммутатор к инженерной.

– Андре слушает.

– Это Кельвин. Вы очень скоро увидите там старпома. Она попросит кое-что принести на борт. Дайте ей диск случайных данных.

– Сделаю. Могу я узнать зачем?

– Основа служебной необходимости. Прости, друг, – сказал Кельвин.

– Хорошо, – сказал Андре. Он снова начал говорить, но один из его младших офицеров перебил его. Через мгновение его голос вернулся.

– Соединители катаспаса и приемные маячки отключены?

– Верно, – сказал Кельвин. – В целях безопасности.

– Дайте угадаю, – сказал Андре. – Опять основа служебной безопасности?

– Точно.

Он не хотел держать Андре в неведении, ведь тот был тем, кому Кельвин доверял. Но он не хотел объяснять ситуацию на коммутаторе в комнате, которую он не мог видеть и которую кто-то мог прослушивать.

– Встретимся в моем офисе чуть позже, шеф. Когда у тебя там все будет готово. Нам нужно кое-что обсудить.

– Будет сделано.

Следующим звонком Кельвина был спецназ. Но прежде чем он смог позвонить им, они позвонили ему.

Майор не звучал злым, точнее, не более злее, чем обычно, но в его голосе была какая-то бдительность. Очевидно, что отключение всех внешних коммуникаций было довольно большим делом, и, как начальник службы безопасности и непосредственный командир трети людей на корабле, он ожидал, что будет принимать участие в решении сделать это. Проблема заключалась в том, что, в отличие от большинства экипажа корабля, майор и его солдаты не были людьми, которых Кельвин знал достаточно хорошо, чтобы доверять деталям. Придется что-нибудь придумать.

– Почему вы отключаете все внешние коммуникации, мистер Кросс?

Его глубокий голос оказался более смелым и серьезным, чем обычно.

– Ну, и тебе привет, – сказал Кельвин, уделив немного времени, чтобы закрепить историю, которую он подготовил для майора.

– Я жду, – сказал майор. Когда Кельвин не ответил сразу, он добавил: – … ответа.

История Кельвина основывалась на самом клише оправданий – это угроза безопасности – и это было особенно опасно, так как безопасность была сферой компетенции майора. Но больше ничего не имело смысла. Он решил изобрести своего рода риск для безопасности, о котором майор – и Саммерс – никогда бы не услышали, потому что его не существовало.

– Есть несколько небольших прототипов… щупов, – сказал Кельвин, кашляя, чтобы выиграть еще несколько секунд и сгладить точную формулировку. – Как я уже сказал, щупы, которые Рейден и его приближенные развернули, чтобы защитить себя. Они посылают нашему кораблю ложные сообщения, и, когда ложные сообщения повторяются, они могут скрытно определить нашу позицию, так что Харбингер может перехитрить нас на неопределенное время, – он сделал паузу, – но, если мы изолируем все коммутационные системы и заблокируем их, эта тактика не сработает. А вместо этого это даст Рейдену ложное чувство безопасности.

Кельвин ждал, думая, купится ли майор на это. Он не знал, насколько убедительно звучит по линии связи, но он был удовлетворен тем, что его история была лучшей из всего, что он мог придумать за столь короткое время. Он не мог не заметить, как Шень закатил глаза и улыбнулся.

– Хорошо, – сказал майор. – Так почему мы не делали этого раньше?

– Потому что мы не знали об этом до сих пор, – сказал Кельвин. – На самом деле, если вы проверите записи с камер, вы увидите, что мы получили сообщение от крыла Intel несколько минут назад. Они давали мне эти новые разведданные.

Это правда, что корабль отслеживал передачи и как долго они продолжались, но никаких данных о содержании сообщений никогда не записывалось. Так как почти всегда это было только для избранных ушей. Кельвин был единственным человеком на корабле, кто знал, о чем на самом деле было сообщение.

– Понятно. Конец связи, – сказал майор.

Звонок прекратился, и Кельвин вздохнул с облегчением.

– Я так понимаю, это не совсем настоящая причина, – сказал Шень.

– Почему ты так говоришь? – Кельвин улыбнулся.

– Потому что такие технологии не имеют никакого смысла, – Шень сел и сложил руки за голову. – Я знаю, что она передовая и экспериментальная, бла-бла-бла, но, – он медленно качал головой, – это не сработает.

– Хорошо, ты прав, – признался Кельвин. – Вот настоящая причина. У флота, или у кого-то, есть свои крючки глубоко внутри крыла Intel, и они готовы сдаться, чтобы не дать нам добраться до Абиа. Что бы Рейден ни хотел, чтобы мы там не нашли, кто-то явно этого не хочет. Когда я сообщил, что мы решили отправиться в Абиа, они сказали нам пришвартоваться в Ксерксесе.

– Ксерксес? – спросил Майлз. – Это место – гниющая адская дыра.

Он откинул стул и поставил ноги на консоль.

– И если мы пойдем туда, они разобьют этот корабль на части, допросят нас, и будут держать нас там до тех пор, пока не убедятся, что никто из нас не поганец.

– Но мы – поганцы.

– Майлз, не сейчас, – прервал Кельвин.

– Ой, да ладно. Это не может быть так плохо, как ты говоришь, – сказала Сара. – Ты уверен?

Кельвин кивнул серьезно.

– Я уверен.

– В этом есть смысл, – сказал Шень. – С их точки зрения. Если тот, кто заправляет, хочет, чтобы Рейдена убрали, потому что тот знает что-то, что не в их интересах. И если это что-то в Абиа, то у них будет мотив, чтобы остановить следователей, как и у нас, от того, чтобы попасть туда.

– Так зачем же они вообще натравили нас на Рейдена? – спросила Сара.

– Вот как я это вижу, – сказал Кельвин. – Они определенно хотят, чтобы Харбингер убрали. Это обуза для кого-то. Нас наняли, чтобы мы нашли его и помогли смягчить эту угрозу. Но во время этого процесса мы сами стали угрозой.

– Потому что мы не остановили Харбингер, предприняв какое-то сумасшедшее самоубийственное нападение? – спросил Майлз.

– Это и потому, что мы задаем слишком много вопросов. Наша поездка в Абиа вместо Зендрикуна, – сказал Кельвин, – доказывает кому-то, что мы больше заинтересованы в разгадке тайны, чем в уничтожении Рейдена. Теперь, если им действительно есть, что скрывать, и есть жизненно важная подсказка в Абиа, то мы являемся серьезной угрозой, потому что мы обучены. Перемещение нас в Ксерксес – это способ смягчить нас. И тогда тот, кто дергает за ниточки, может перенаправить другие ресурсы на управление Рейденом. Вчера мы были удобным инструментом. Но сегодня мы часть проблемы.

– Так почему бы нам просто не поиграть по-хорошему, а потом не поехать к Абиа попозже? – спросил Майлз. – Ну, знаешь, подыграть им. Поехать в Зендрикун, может, остаться на пару дней, выпить, а потом прокрасться к Абиа, когда никто не смотрит.

Кельвин засмеялся.

– Спасибо, что подбодрил меня.

– Я не шутил, – сказал Майлз, сидя. – Почему мы должны ехать к Абиа сейчас?

– Потому что того, что есть в Абиа, может не быть там позже, – сказал Кельвин. – Кроме того, сейчас уже слишком поздно. Мы показали наши карты.

Никто не говорил несколько секунд. Потом, как только Шень открыл рот, дверь лифта раздвинулась, и Саммерс ступила на борт.

– Вот ваш таинственный диск с данными, – сказала она.

– Спасибо, – сказал Кельвин. Он подвинулся, чтобы забрать его у нее, но она держала его в недоступном месте.

– Он пустой, – сказала она.

– Что? – спросил он, пытаясь придумать какой-то предлог, почему он все еще может быть важен.

– Я подумала, раз уж вы доверили мне достать его, то это подразумевало, что у меня есть допуск, чтобы увидеть, что на нем. Но он пуст. Содержимое не просто стерто. Диск никогда не был отформатирован.

Ее взгляд скользил по нему, и он знал, что она видела его насквозь.

Он вырвал диск из ее руки.

– Данных нет на диске. Они в диске, – пренебрежительно сказал Кельвин, словно Саммерс была глупой. Никто не понимал, что он имел в виду. Включая его самого.

Он вошел в свой кабинет и притворился, что внимательно осматривает диск, пока его дверь не закроется. Оказавшись один, он запер диск в ящике и со вздохом рухнул на стул.

Теперь его искали другие корабли. И все его безликие, безымянные враги знали, что он собирается в Абиа.

* * *

Саммерс еще раз попыталась связаться с флотом с терминала в ее комнате, но в шестой раз она добралась только до экрана, на котором было написано: «Простите. Эта функция была отключена: код 101-С». Она использовала все известные ей обходные пути, чтобы убрать блок, но у Кельвина был более высокий допуск. Компьютер не работал.

Ей захотелось несколько раз дать врезать пульту, но дисциплины хватило, чтобы держать себя в руках. Вместо этого она глубоко вздохнула, включила свой интеллект и начала мозговой штурм, как обойти Кельвина и связаться с флотом.

Поскольку Кельвин так старался не дать флоту связаться с ней, она должна была сделать все, что угодно, чтобы связаться с ними. И выяснить, что Кельвин пытался скрыть.

Она не купилась на нелепую историю Кельвина о том, что контакт с внешним миром был угрозой безопасности. Это была чистая ложь. Очевидно, что Кельвин заблокировал ее для своих собственных целей – так же, как и Рейден. И если это то, что мешало ей поймать Рейдена и свершить правосудие… она бы взбесилась!

Конечно… если бы Кельвин был как-то неспособен командовать кораблем, майор Дженкинс мог бы отменить свои командные коды. И приказы Кельвина могут быть отменены. Но как это устроить? Это не было проблемой принуждения. Она не собиралась его ранить. Это было что-то из пьесы Рейдена. Нет, Саммерс будет следовать правилам, так как, в конце концов, правила были разработаны, чтобы предотвратить такие вещи – они позволили бы ей остановить сумасшедшего командира от погони за призраками по всей вселенной за счет миссии.

Кельвин показал пример плохого суждения на борту. И он проявлял признаки растерянности и умственного истощения. Он пил, она была уверена в этом. И в таком состоянии он не был пригоден для командования. И, да, это бы объяснило его плохие решения. Он не в себе. Ему нужна помощь.

Не успела она оглянуться, как направилась в лазарет. С каждым шагом она организовывала свои аргументы, давая им краткую полировку, чтобы они были готовы для главврача, доктора Блэра. Тогда он мог объявить Кельвина негодным, и Саммерс приняла бы командование. Как только она получит контроль, то восстановит контакт с флотом и вернет корабль на курс, чтобы выследить Рейдена. Это было не только логично, но и правильно.

Прибыв в лазарет, она обнаружила пустую, стерильную комнату, где скучающий медик вертел большими пальцами и рассеянно смотрел со стула у двери. Увидев ее, молодой человек вскочил на ноги, каштановые волосы подпрыгивали выше его глаз.

– Командир, – сказал он, привлекая внимание.

Она поприветствовала его в ответ.

– Мне срочно нужно увидеть доктора Блэр.

– Он в своей каюте, – медик указал на дверь. – Он не на смене.

– Мне нужно увидеть его в срочном режиме, мистер, – сказала Саммерс, добавив остроту в голос. Она не знала, что Кельвин сделал с этими людьми, но, по какой-то причине, они, казалось, только слушались, если вести себя с ними грубо.

Мужчина вызвал доктора Блэр.

Его грубый голос треснул над громкоговорителем.

– Какого черта ты делаешь, пацан? Я пытаюсь заснуть!

Саммерс не была впечатлена.

– Простите, сэр, – сказал молодой медик. – Но старпом здесь, чтобы увидеть вас.

– Если она истекает кровью, тогда залатайте ее. Если нет, скажите ей, что это может подождать до утра… эээ, до полудня. Что бы там ни было, когда я встану.

Медик посмотрел на Саммерс, явно не зная, что делать.

Саммерс спокойно вздохнула и помахала ему в сторону.

– Мистер Блэр, – сказала она в коммуникатор. – Мне нужно поговорить с вами прямо сейчас. Это приказ.

– Вы не можете просто поговорить со мной через коммуникатор? Я имею в виду, это же то, что вы делаете прямо сейчас, не так ли?

– Не пойдет.

– Ладно, ладно, просто… дайте мне надеть штаны.

По мере того, как секунды проходили, Саммерс находила, что ее терпение все меньше и меньше, и снова ее разум кружился вокруг того, каким нелепым был весь этот корабль. Крыло Intel – гордость военных… вряд ли. Общественный транспорт был более организованным, чем этот летающий цирк.

– Хорошо, что нужно? – Доктор Блэр спросил после того, как высунул голову за дверь.

Она видела его всего несколько раз, и еще раз ей стало ясно, на сколько лет он выглядел для человека лет пятидесяти.

– Мы должны поговорить наедине, – сказала она, подходя к его двери. По ее интонации было ясно, что это приказ, а не просьба.

Доктор Блэр на секунду испугался, а потом зашел внутрь.

– Да… просто позвольте мне убрать несколько вещей очень быстро.

Саммерс открыла дверь и увидела то, что должно было быть самой странной звездолетной квартирой в армии. Это была наполовину ванная комната, наполовину спальня с небольшим шкафом для алкоголя и крошечным холодильником. Место пахло старым одеколоном и… фруктами, а несколько комодов и единственный стол были покрыты одеждой, книгами и случайными вещами. Очевидно, доктор Блэр не привык к гостям.

Когда Саммерс закрыла за собой дверь, она увидела, что доктор Блэр поспешно запихнул стопку журналов и кто-знает-что в ящик комода, а затем захлопнул его. Саммерс сложила руки, думая, что не хочет знать, что там.

– Так чем я могу вам помочь, командир? – доктор Блэр фальшиво улыбался, а затем помахал ей, чтобы она села.

Она отказалась.

– Я перехожу прямо к делу, доктор, – сказала она.

Возможно, медленно и осторожно подходить к такой теме было бы лучше, но Саммерс никогда не умела ходить вокруг да около. Зачем пытаться сейчас?

– Я рекомендую снять Кельвина Кросса от командования. Он непригоден.

Доктор выглядел ошеломленным. Саммерс ожидала этого. Она тихо ждала, пока он успокоится.

– Зачем… зачем? – его голос был слабым. Он все еще звучал шокировано, но было еще кое-что, намек на беспокойство.

– Потому что мистер Кросс нарушил прямой приказ флота – он не атаковал Харбингер. А теперь он прервал связь с внешним миром и отправляет корабль совсем в другую сторону от миссии.

Она пыталась не повышать голос, но ничего не могла поделать.

– Стоп, стоп, я уверен, что все в порядке. Я не вхожу в цепочку командования, так что я действительно не могу решать подобные вопросы. Я уверен, Кельвин знает, что делает. Он выиграл свою долю медалей и все такое.

Она почувствовала, что ее лицо горит, но ей удалось сохранить спокойствие.

– Кельвин появился сегодня на борту с похмелья, как пьяный малолетний алкоголик! И это повлияло на его работу. Его медленная реакция дала врагу достаточно возможностей, чтобы уничтожить наш корабль.

– И все же мы здесь, – спокойно сказал доктор Блэр. – Так что же случилось?

– Нам повезло, – сказала она. – Но в следующий раз, кто знает. Для успеха миссии и безопасности корабля Кельвину нельзя позволять сохранять командование. В его состоянии он подвергает опасности всех и вся.

– Вы сказали, что он был похожим на алкоголика, – сказал доктор Блэр. – Я точно знаю, что Кельвин не пьет.

Саммерс на секунду засомневалась в себе. Она действительно не знала точно, что Кельвин был алкоголиком. Но у нее было отчетливое впечатление, что у него было похмелье.

– Это было на его лице и в его глазах, и его реакции было очень медленными. Он жаловался на шум на тихом борту… – она проверила свою память. – Я уверена, что что-то в нем было не так.

– Но на самом деле у вас нет никаких доказательств?

– Обстоятельственные…

– Но не эмпирические.

– Полагаю, это так, – призналась она.

Доктор Блэр улыбнулся и казался спокойнее.

– Я приму ваши рекомендации к сведению, командир. Но на этом корабле люди невиновны, пока их вина не будет доказана. Если вы найдете доказательства того, что у Кельвина больше разрешенного количества алкоголя или слишком крепкого напитка, дайте мне знать.

– Но до тех пор вы ничего не сделаете, не так ли, доктор?

Она была разочарована.

– Нет, не буду. Я не должен. Теперь я предлагаю вам поспать самим, командир, – сказал он, почти снисходительно. – Вы выглядите жалко. И не волнуйтесь. Я давно знаю Кельвина, и он знает, что делает.

– Если только он не не в себе.

– Тц-тц, – доктор повилял ей пальцем. – Никаких таких обвинений, пока не найдете доказательства.

Он хихикал, а потом забрался обратно в постель.

– Аккуратно, чтобы дверь не ударила вас по заднице на выходе.

Сильно разозлившись, она покинула его каюту.

Значит, доктор не собирался помогать, она должна была ожидать этого. Просто еще один член экипажа, который был у Кельвина в кармане. Еще один марширующий, хлопающий, танцующий идиот в цирке дураков. Она тосковала по тому дню, когда корабль Кельвина подвергнется тщательному расследованию, и он получит свое. Но, так как это не должно было произойти в ближайшее время, она должна была все уладить.

Она поняла, что у нее все еще есть еще одна карта, как бы ей не нравилась эта идея. Это была та презренная вещь, которую она считала ниже себя. Но, несмотря на свою истинную сущность, она не была слепа к тому влиянию, которое она оказывала на мужчин. И она замечала это и в Кельвине. Почти каждый другой мужчина на корабле оглядывался на ее фигуру.... Почему мужчины были так слабы?

Кельвин не был уродлив, но мысль о том, чтобы подпустить его к ней, была отвратительной. Она никогда не позволяла ему быть с ней, но это не означало, что она не могла использовать его желание против него. Сама идея была позорной… но если это то, что нужно, чтобы спасти корабль и доказать, что Кельвин был сумасшедшим, неспособным к командованию, то это именно то, что она сделает.

– Надеюсь, с доком все прошло хорошо.

Молодой медик говорил по-своему мило, нервно. Его лицо покраснело, когда их взгляды встретились.

Саммер улыбнулась, думая, что у Кельвина не было шансов.

– Да, все прошло хорошо, – сказала Саммерс с прохладной улыбкой. – Теперь, мистер…

Она обыскала его лацкан в поисках его имени, но на белом пальто не было никаких следов.

– Эндрюс, – сказал он с прерывчастой улыбкой. – Джеймс Эндрюс.

Она привлекла его полное внимание.

– Спасибо, Джеймс, – сказала она. – А теперь я подумала, не могли бы вы мне кое-чем помочь.

– Чем угодно.

– Мне нужно особое лекарство.

Глава

21

Кельвин стоял на смотровой площадке, прислонившись к перилам. Перед ним было самое большое окно на корабле, настолько чистое, что оно было бы невидимым, если бы не блики света позади него и намек на его собственное отражение. Кроме того, вид был одним из полной темноты. Пустота. Идеальная пустота, где абсолютно ничего не видно. Для Кельвина это было скорее интригующим, чем депрессивным. И это помогло ему забыть многие вопросы в его сознании, пусть и ненадолго.

В глубокой черной пустоте было что-то умиротворяющее. Что-то безмятежное. Даже медленный прилив не мог быть более спокойным. Он давно не чувствовал такого покоя, если вообще когда-либо. И теперь, когда его разум изо всех сил пытался разобраться в беспорядке, в который он был поглощен, он почувствовал некоторое желание, чтобы этот покой продлился. Странно было завидовать пустоте. Что такое пространство? Апатическое ничтожество?

Каким-то образом оно напомнило ему о Троице. Когда он видел лицо смерти и знал истинное отчаяние. Так было на кораблях Ротэма перед тем, как Рейден уничтожил их? Или они были стерты в небытие еще до того, как смогли это осознать? Он надеялся, что если все пойдет не так, то он получит второе лечение. И, может быть, если бы была какая-то загробная жизнь, он мог бы снова быть с Кристиной.

Он услышал, как дверь открылась, и повернулся. Вошла Саммерс, она была одна. Его инстинкт был в том, чтобы напрячься, охранять себя, но в ней было что-то другое. Он видел это по тому, как она шла. Она была расслаблена, хотя ее одежда облегала ее сильнее, чем обычно, подчеркивая ее необычайно красивое телосложение. Ее пухлые губы изогнулись в озорную улыбку, а взгляд танцевал.

Он почувствовал, как стучит его сердце. И… не мог разобраться в этой перемене в ее характере. Она была как совершенно другой человек. И когда она подошла, он уловил запах чего-то чудесного. Он не знал, были ли это духи, лосьон, шампунь, или что, кроме того, что пахло чисто, освежающе и соблазнительно.

Он был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Его мысли были потеряны, когда он почувствовал, как его взгляд остановился на ее лице, словно то было как потерянный кусок редкого, блестящего искусства. Это было просто несправедливо, что некоторые люди во Вселенной может быть так подавляющее, бесспорно красивы, в то время как остальные делали все возможное, чтобы хотя бы зайти за средних.