Это вам не хухры-мухры

Живешь себе, радуешься жизни, играешь. Мечтаешь стать генералом или президентом, – ну, кучу медалей и орденов за что-нибудь получить, и, разумеется, не через сто лет, а так годика через два, три, четыре, а лучше через полтора.

Вот бы все позавидовали, когда ты скромно так выйдешь на отрядную линейку или лучше на танцевальную площадку в орденах и маршальских звездах и, танцуя с Машкой Куропаткиной из восьмого «Б», смущенно потупив взор, ответишь на ее немой (в вытаращенных глазах) вопрос, откуда у тебя все это и за что!? Скромным: – Да так…. Оттуда.

И вообще, мне кажется, я буду жить вечно и не стариться, сто лет это уж обязательно! А там лекарства какие-нибудь изобретут, чтобы люди не умирали!

И еще двести лет проживу! Ведь так в мире все интересно! И красиво!

И хочется мне, чтобы и моя мама и мой папа, и мой брат, все, все мои друзья, и те, кого я люблю, и те, кого любят мои друзья, и друзья тех друзей, и неизвестные мне мальчики и девочки и все хорошие люди жили долго и счастливо, в мире и радости! Пусть все на земле живут так!

Ведь это так прекрасно – вдыхать свежий терпкий запах хвои в вековом лесу, любоваться пушистыми озорными белками на деревьях, щуриться от яркого летнего солнца и до приятной усталости плескаться с друзьями в водах нетронутых цивилизацией озер и рек.

Ну ладно, заговорился я с вами. Ребята зовут…. Не на помойку!

Вон они за окном машут мне руками. Все на велосипедах! Сейчас и я надену сандалеты, повяжу вокруг пояса футболку и выбегу к ним со своим прекрасным внедорожником. И мы помчимся, рассекая встречный ветер, трезвоня звонками и весело перекликаясь по дорогам в «Крылатских» горах, полетим, словно птицы, над расстилающейся в долине Москвой. И пусть все будут так же счастливы, как я в этот момент, молодой, смелый, дерзкий, и немножко красивый. С улыбкой на устах, с радостью в груди!

Я знаю! У меня еще все впереди, и это здорово!

Забудьте о горестях и проблемах, откиньте плохое настроение, улыбнитесь и идите за мной. Я не подведу!

Я не люблю врать

Я не люблю врать. Не знаю почему. Наверно это совесть! А может, потому что честность это гордо – Не надо прятать глаз!; Честность – это смело! Ведь так трудно признаться в плохом поступке.

Но вот сегодня меня вызвала к доске учительница, она знает, что я никогда не вру. И она спросила меня:

– Дима, ты видел, кто разбил окно в раздевалке?

Я стоял и молчал. Ведь я никогда до сегодняшнего дня не врал.

– Я жду….. ну, – заглянула мне в глаза учительница.

А я стоял и молчал!

– Ты честный мальчик, но своим молчанием ты, уходишь от ответа, покрываешь хулиганский поступок. Скажи да или нет.

Она стояла надо мной, хорошая добрая учительница и мучила меня.

Я знал, кто разбил это злосчастное окно, это был мой друг Мишка, я знал, что он в любой момент может подняться, спасая меня, и признаться!

И тогда я соврал, соврал первый раз в жизни! Я прямо взглянул в глаза своей учительнице и твердо сказал: – Нет.

Я поцарапался!!

Я поцарапался! Какой кошмар!

Теперь точно будет заражение!

Столбняк! – Б-р-р-р

Сепсис!!? – Ое-ей

Свинка!?? – только ее не хватало! Скорее зеленку! Бегом домой! Ну, где же она!? Куда запропастилась! Интересно как быстро все это развивается, может быть уже поздно!? Караул!!! Вот черт, нигде нету, может быть прижечь спичкой!? А вдруг она грязная!? Мама мне все уши прожужжала, постоянно твердит: Инфекция, вирусы, бациллы! А зеленки в доме нет!! Зато есть духи за двести долларов, малюсенький такой пузыречек, ну ничего на ранку хватит! Кап–кап, вот так, еще немножко на бинтик, в самый раз!

–Ура! Пронесло! Смерть отступила! Можно дальше играть!

Что такое счастье

– Что такое счастье дети? – спросила нас учительница.

В классе присутствовало 23 ученика. И сразу поднялась кверху двадцать одна рука.

Почему не двадцать три? Просто я в этот момент тыкал пальцем в бок Ленке, а она попыталась надрать мне уши.

В нашем классе все знают, что такое счастье и у каждого оно свое.

Понятное дело, встав за партой, сначала надо сказать про мир во всем мире и чтобы не было войны. Чтобы негры в Африке не голодали, и еще никто не умирал.

Правда папа говорит, что на земле никогда не затихают войны, всегда найдутся злые люди, а старики, увы, умирают, а когда-нибудь умрем и мы, но я ему не верю.

Что для меня счастье?… Сложный вопрос.

Наверное, счастье это все что меня окружает и вовсе не новая игрушка или грузовик конфет.

Конечно, я счастлив, когда на день рождения мне дарят ту самую игрушку, о которой я весь год мечтал. Но если ко мне не придут на праздник ребята, я быстро пойму что она, эта игрушка, мне не очень-то и нужна.

А значит, счастье это, наверное, дружба и то, что мне разрешают с друзьями подолгу играть.

А когда мы с папой едем летом на черное море в Севастополь, где у меня тоже есть друзья! Когда я вижу чистое голубое небо с белыми редкими облачками летящими над бирюзовым с такими же белыми барашками морем, я тоже вроде бы счастлив.

Но еще более счастлив я, когда мы через два месяца возвращаемся домой, где остался мой друг Мишка, бабушка и дедушка и конечно мама.

А недавно, проснувшись ночью от боли в молочном зубе и промучившись с нею до утра, я понял, что счастье это когда у тебя ничего не болит.

Я шел от зубного, словно заново родившись, так мне стало легко. Трогая языком лунку от выдернутого зуба, я смотрел по сторонам, вдыхал свежий утренний воздух, радовался зелени шелестящего листьями парка и всею душой чувствовал, какая вокруг красота.

Шпионская история

В последнее время развелось столько шпионов! Просто ужас!

Я раньше не замечал как-то! А тут на каждом шагу расплодились! Мы с ребятами даже штаб организовали под кодовым названием ШКАП – шпионам капут (расшифровывается) В него вошли я и Мишка, оба командирами! А больше в него никто не вошел потому что, видите ли, им рядовыми не хочется быть!

Работа нам предстояла трудная и не очень благодарная.

Вообще шпион это страшная штука! Его сразу не распознаешь, потому что он прячется. Иногда так запрячется, что его даже свои найти не могут.

Вот я слышал, в одной зарубежной стране случай был.

Послали туда из другой страны шпиона и потеряли. Искали тридцать лет! Нету! Устали, конечно! Ну, их главный по разведке и говорит: – Умер, наверное, наш шпион смертью храбрых. – Поставил ему памятник, орденом наградил и позабыл.

А тут во вражеской стране перевыборы. Нового президента избрали! Вот он, этот президент, и приезжает в ихнюю страну с визитом. Охраны взял целую кучу! Всякие там ниндзя ногами дрыгают – подпрыгивают, снайперы на деревьях сидят, даже пушку с собой привез суперсекретную которая только врагов убивает.

Ну днем он с вражеским президентом поговорил, чайку вместе попили, потом подрались немножко и по своим резиденциям разошлись.

А ночью, как только часы двенадцать пробили, тот приехавший президент из постели вылезает, кнопкой свою охрану вызывает и говорит: – Вы тут посидите маленько, в шашки поиграйте, а я один по улочкам прогуляюсь.

Вышел в город и исчез!

Три контрразведки его искали! Даже наша милиция! Не нашли! Нету его и баста!

Представляете, чего тут началось!

Та страна на эту кричит, президента назад требуют, войной угрожают, а те руками разводят – ничего не знаем – говорят.

Ну, корабля по три они друг у друга потопили – успокоились. Те, у кого президента не стало, нового выбрали и о старом позабыли.

А через десять лет, когда документы рассекретили, оказалось что в ту ночь президент, вместо того чтобы по улицам шляться да свежим воздухом дышать, прямиком пошел к начальнику вражеской контрразведки, достал из потайного кармана смятый документ, раскрыл захваченный с собой чемоданчик с суперсекретными материалами. Фуражку из-за штанов достал, руками разгладил, себе на голову надел. Ногами в лакированных ботинках щелкнул и честь отдал!

– Ваше задание товарищ генерал выполнено! Прошел в высший эшелон власти! Устал вусмерть! Ностальгия замучила! Хочу на родину к маме и папе!

Ну, тут его генерал обнял, еще пару орденов дал, вместо отмененного памятника, и говорит: – Родина вас не забыла! Идите назад! Будете нам по дипломатической почте всю их вражью информацию передавать! Вы ведь у них президент – самое лучшее прикрытие.

Ну тут президент заплакал, ногами затопал:– Хочу домой! Прошу политического убежища!

Что тут делать! Отправили его к маме и папе, а потом в тюрьму посадили, как двойного агента!

Он оказывается, и на ту страну тоже работал!

***

Вот какие истории бывают! Но это редко! А так шпионы, если к ним присмотреться очень даже легко вычисляются.

Во первых они где-нибудь обязательно работают и притворяются нашими. А после работы шпионят. Всюду ходят, что-то вынюхивают, где-то подсматривают. Иногда даже в целях маскировки пьяными прикидываются и в лужах лежат.

Кстати это они хитро придумали. Найди себе лужу поближе к секретному объекту, водолазный костюм под одежду надень и лежи себе подсматривай. Никому в голову не придет что это враг! Сразу скажут – Наш! Родной! Товарищ!

Вот мы с Мишкой одного такого уже третий день пасем.

По утрам он чистенький и трезвый, а вечером пьяный и грязный. Сразу видно с задания (шпионского) возвращается!

Вчера он весь день, зачем-то искал пустые бутылки, что тоже очень подозрительно!

Сами понимаете! Бутылки можно найти где угодно, они у нас валяются повсюду! Можно и к заводу секретному подкрасться, даже через забор находящийся под электричеством перелезть.

Если вдруг поймают, всегда оправдание есть – Бутылки собирал! Забора не заметил!

Вообще хитрющий этот тип! Вчера с бабкой какой то остановился поговорить, а когда мы поближе подкрались, он чтобы отвести от нее подозрение и направить нас по ложному следу, вдруг как треснет ее по лбу свернутой газетой, вдруг как заорет на нее – Ах ты старая дура! Да чтоб я….. да чтоб тебя…!

Ну, мы эту бабку заприметили. Даже узнали, где она живет! Так что скоро вашему шпионскому гнезду господа вражеские агенты – каюк! Что в переводе на наш язык – капец!

Мишка считает, что уж сегодня мы точно его расколем, потому что сегодня воскресенье, а по воскресениям все порядочные шпионы назначают своим сообщникам встречу на явке, потому что это не подозрительно!

По воскресеньям мои мама и папа тоже ходят в гости, но, по-моему, они не шпионы, потому что они хорошие!

И вот мы следим сегодня за ним с перерывом на завтрак, обед и полдник, то есть практически постоянно! И фиксируем его контакты.

Правда нам приходится периодически переодеваться то в бабушек, то в дедушек, а сейчас я изображаю второклассницу, но это ничего! Это окупится! Слава мне не нужна! Орден я сразу спрячу к себе в шкафчик, что бы даже мама не догадалась! Когда стану старым, выну полюбуюсь(как разведчица в фильме) и опять спрячу – Секретность!

–Уф! Этот тип играет в домино второй час! Я уже устал прыгать через прыгалки! А тут еще эта приставала, эта противная зануда с дурацким именем Ляля! – Завет меня поиграть в классики! Мишке то что! Ему хорошо! Он сейчас дебила изображает, все от него шарахаются!

– Ну наконец то! Ура! Наш шпион наигрался! Встает! Чего-то передает толстому пенсионеру! Вот оно!

Преследуем пенсионера! Очень подозрительно толстого! Ага, оглядывается! Матерый! Интересно, в каком кармане у него пистолет и нож! Бр..р..р – за пазухой наверняка! Большой такой с зазубринами на тусклом изогнутом лезвии – я такой в фильме видел!

– Ой! Чего-то мне страшно сделалось, коленки подгибаются. Ну почему я!? При свете солнышка! Во цвете лет, в расцвете сил должен рисковать жизнью из-за какого то поганого шпиона. Эх, будь бы у меня пистолет, я бы его застрелил немножко, а теперь приходится идти на него в рубашке и шортиках, без грима, как и полагается мальчику десяти лет.

Оглядываюсь назад. Мишка отстал – сильно! Он теперь изображает хромого и не очень торопится!

А этот бандит в обличии пенсионера, этот хладнокровный убийца с кривым ножом за пазухой и пистолетом в кармане несет суперсекретные сведения своей шпионской радистке!

– Мишка! – сиплым шепотом кричу я другу, – Мишка быстрее!

С замиранием сердца мы ныряем в темный подъезд и крадемся на цыпочках по лестнице вверх, слыша над головой удаляющиеся шаги – Бум, бум, бум!

Со скрипом открывается и захлопывается тяжелая дверь на последнем пятом этаже! Неужели мы опоздали!? Скорее, ну же скорее!! Теперь перебежками и по-пластунски к двери. Надо узнать! Надо услышать! Хоть что-нибудь!

Я встаю на подламывающихся ногах и плотно прикладываю ухо к теплому дерматину! До меня доносится звук включенной воды и аппетитный перезвон ложек о посуду. Мы почти у цели! В логове врага!

И тут сдавленно охает Мишка, а мои уши почему-то отрываются от дерматина вместе с ногами, закрыв глаза я хочу завопить от страха, но мне зажимают рот. Я болтаюсь в воздухе на своих подтяжках и явно спускаюсь вниз. Темный подъезд кончается, и меня опускают ногами на нагретый солнцем асфальт, один сандалет потерялся и босая нога ощущает его приятную шершавость. Вокруг голоса, но мне по-прежнему темно! Ах да, надо открыть глаза!

Осторожно приоткрыв глаз, я незаметно осмотрелся – Куча народа, мальчишки и бабки, столпились вокруг нас с Мишкой и галдят.

Передо мной стоит взрослый парень лет пятнадцати в джинсах и майке, в руке сандалет.

– Твой? – спрашивает он меня.

– Мой – обретаю я дар речи.

– Носи дальше! – говорит он, и, оборачиваясь к толпе, объясняет, – Вот шпионов поймал! Они за моим дедом от самого сквера следили!

Шахматист

Не бывало выходного дня , чтобы мы не встретили в сквере дядю Васю.

В нашем понимании он был глубокий старик лет пятидесяти, а из-за его пристрастия к пиву я подозревал его в пьянстве.

Правда, к окончательному решению по этому вопросу мы с Мишкой так и не пришли, слишком слабо разбираясь в его тонкостях. Мишка придерживался крайней точки зрения, утверждая, что пиво похуже водки и с годами у дяди Васи будет печень до коленок, с чем я решительно не соглашался. Но если честно, то к делу это не относится , и если бы дядя Вася тем и был знаменит, что попивал пиво, то о нем можно было и не рассказывать, как говорится – таких везде хватает.

Нас дядя Вася интересовал как заядлый шахматист. Дни напролет он просиживал, склонившись над доской, и тасовал по клеточкам фигуры. При этом он не был бескорыстным, и на шее у него всегда висела белая табличка, на которой корявыми буквами значилось, что Василий Петрович, за умеренную плату, готов всего за полчаса обучить детей и взрослых азам древней игры.

Чему и как он их там учил , не знаю , но на пиво ему хватало . Правда, как-то раз, я видел его мчащимся с широко открытым ртом и съехавшими на нос очками, а вдогонку ему летела шахматная доска, пушенная разгневанным клиентом. Но это происшествие лишь прибавляло ему славы личности неординарной и выдающейся. Именно этим он и привлек наше внимание.

Еще в четвертом классе я научился игре в шахматы, и теперь мне не терпелось испытать свои знания на почтенном гроссмейстере.

Сложность заключалась в том, что он играл в шахматы только с начинающими, чтобы не растрачивать, как он выражался, талант понапрасну в глупых и долгих баталиях.

Поэтому мы с Мишкой договорились, что подойдем к нему несмышленышами, а в процессе игры я постараюсь его обыграть.

Последнее представлялось мне сомнительным, ибо дядя Вася был до макушки увешан медалями и грамотами по шахматной части.

Задумав эту аферу, я два дня просидел над шахматными задачниками и до головной боли зашаховал своего папу.

На следующий день, выпросив десятку на мороженое, я вышел во двор, где меня уже ждал Мишка, и мы с дрожью в коленках направились к скверу.

Дело шло к обеду, и дядя Вася, после очередного клиента, засобирался за пивом, когда появились мы и молча выложили на доску деньги.

– Двух рублей не хватает, – заметил дядя Вася, но, убедившись, что с нас большего не добиться, быстро сграбастал деньги и, поднявшись, коротко бросил: – Ждите.

Пользуясь нашим доверием, он, однако, нам не доверял и удалился, прихватив с собой доску с фигурами. Нам оставалось только одно – ждать и надеяться. Надеяться на то, что он вернется.

– Зря ты ему деньги отдал, – подумав, укорил меня более подозрительный Мишка.

Я был с ним полностью согласен и с нетерпением посматривал на часы. Учитель наш задерживался.

– Куда он запропастился? – спустя десять минут возмутился Мишка, но тут вдалеке замаячила знакомая фетровая шляпа, а вскоре из-за кустов появился и сам хозяин с позвякивающей бутылками сумкой.

– Пива нигде не было. Пришлось в дальний ларек сбегать, – объяснил он непредвиденную задержку и, предоставив мне, в качестве первого задания, правильно расставить фигуры, принялся за открывание бутылок.

Спустя некоторое время он удостоил меня взглядом и чуть грассируя, произнес:

– Ну-с, молодой человек начнем с азов; вот эта большая толстая ба…, кхе-кхе фигура называется ферзь, а это, сударь, пешка.

Пробарабанив довольно невнятно сведения о других фигурах, он сделал свой первый ход- с Е2 на Е4 .

Я долго думал, прежде чем повторить его, а вскоре моя позиция на доске оказалась почти зеркально расположенной относительно противника. Кроме того, я умудрился съесть у него пару пешек, к которым дядя Вася относился крайне беспечно и только посмеивался.

Но когда я съел у него офицера, он заподозрил неладное и задумчиво уставился мне в лицо. Не знаю, что он на нем прочел, наверное, что-то для себя утешительное. Потому что хорошее настроение вновь вернулось к нему, и он продолжил игру с прежней уверенностью.

При этом он не забывал о пиве и отгонял, как назойливых мух, столпившихся (в надежде на пустую тару) старушек.

Через полчаса он все же сообразил, что играет не с новичком, и здорово обозлился.

Я выслушал от него целую лекцию на тему правды и лжи и как нехорошо обманывать честных тружеников.

Затем он сказал мне, что своим дурным поступком я лишил его возможности поделиться знаниями с дюжиной учеников. А в завершение монолога заявил, что отказывается от игры со мной, но, порывшись в карманах, вспомнил, что истратил все мои деньги, а так как я категорически отказался брать их пивом, то он был вынужден согласиться на продолжение партии

После этого вид у него сделался столь несчастный, что мне стало неловко за свой поступок.

– Теперь-то он точно меня обыграет, да еще как-нибудь по позорному, – думал я, передвигая фигуры.

Битва шла нешуточная, и от волнения сердце в груди билось неровно.

Тем временем вокруг нашей скамейки собрались местные пенсионеры и молча глазели на доску, изредка между собой перешептываясь и покачивая головами.

Дядя Вася раздраженно на них поглядывал, подслеповато щурился и вел себя неуверенно. Надувшись пива, он, красный как рак, мучительно долго думал над каждым ходом, а рука, хватавшаяся за все фигуры подряд, дрожала.

Вскоре я с удивлением заметил, что побеждаю, и радостно повернулся к Мишке. Но тот толкнул меня локтем в бок: – Играй!

– Да, да, да,– загалдели деды и старухи, полностью с ним согласные. И я продолжил.

Сделал еще один ход, затем еще и еще ход и, окончательно разгромив противника, собирался поставить ему мат.

Но не тут-то было. Сколько я не искал на доске его короля – его нигде не было.

Я протер глаза, зажмурился, закрыл и вновь открыл их, но король на доске так и не появился. Ход был мой, и пауза затягивалась.

– Ну же, мочи его, – услышал я нетерпеливый шепот ничего не подозревающего друга.

– Да, да, да, – вновь загалдели слухастые старики. И тут я спросил у Василия Петровича: – А где ваш король?

– Чего? – переспросил тот в недоумении. – Ах, король! Где мой король? Ну, молодежь пошла, невнимательная, ничего не помнит! – обратился он к окружающим и укоризненно обернулся ко мне, разъясняя: – Так ты ж его пять ходов назад у меня срубил! Не помнишь?

Спор

Едем мы на велосипедах, смотрим, впереди шлагбаум!

Мишка мне и говорит: – Давай головы к рулю пригнем и под ним проскочим.

– Совсем что ли!? – покрутил я пальцем у виска, – У нас велосипеды под ним не пройдут!

– Нет, пройдут! – говорит Мишка, – Точно пройдут, я уже пробовал!

– Не пройдут! – говорю.

– Пройдут! Как миленькие пройдут! Спорим!?

– Спорим!

Ну тут, разогнались мы хорошенько, головы пригнули. Смотрю, – Мишка меня чуть обогнал, «Вжик» и впрямь под шлагбаумом проехал.

Но он дурак! Напрасно со мной спорил! Проиграл таки! Потому что я не проехал!

Бандитские страсти в городской больнице

Доктор явно был бандит!

Он все время шушукался с нашей медсестрой Мариной и подозрительно косил глазами. Да и вообще он был противный и облезлый, как и полагается быть нехорошему человеку. Руки у него торчали как у пугала в разные стороны, и он ими постоянно кого-нибудь мучил.

Мальчику из соседней палаты он так надавил на живот, что у того вылез язык до подбородка, а глаза и по сей день выпучиваются.

У меня пресс, мне не страшно – хоть кулаком бей, а вот Толик – рыхлый как тесто карапуз при одном взгляде на него трясется. Правда злые языки говорят, что это у него после удара по голове палкой, но я не верю, потому что раз эта палка при ударе сломалась, значит, она была непрочная и вреда нанести не могла!

Ну да это неинтересно. Самое интересное, что сегодня этот доктор-бандит явно чего-то замышляет, даже рожу побрил!

Ничего, я его без присмотра не оставлю, главное ночью с него глаз не спускать!

Весь день мы с Алешкой (он тоже в больнице лежит), за ним следили, разговоры подслушивали, да ничего из них не поняли.

Зато после отбоя, ровно в полночь – Бум, бум, бум! – мы босиком в трусах, прямо с кроватей переползли на гладкий линолеум пола и заскользили по нему на четвереньках в коридор.

В полутьме тускло мерцала лампа на далеком столе дежурной медсестры, и мы босиком, небольшими перебежками направились к нему.

Тихо, очень тихо мы вползли в освещенный лампой круг и затаились.

Приятное волнение от опасности холодило кровь, и зябко передернув лопатками, я осторожно выглянул из-за угла.

– Так я и знал – медсестры за столом не было и я, приподнявшись на цыпочках, вытягивая от любопытства шею, подкрался к приоткрытой двери.

Черной дырой зияла щель в медсестринскую и оттуда, чуть поскрипывая, ко мне тянулась мертвая тишина!

Схватившись за ручку, я медленно начал открывать эту дверь, когда кто-то положил свою ледяную руку на мое голое плече!

Взвизгнув, я подпрыгнул на два метра и, врезавшись лбом в притолоку, осыпался на пол.

Пока я пытался убежать по воздуху, внизу гнусно хихикал мой напарник, он, видите ли, пошутил – Придурок!

Мы долго бы с ним шипели друг на друга и переругивались, но тут в комнате застонали пружины, заскрипела кровать, и кто-то стал ожесточенно чесаться.

Нас словно ветром сдуло под стол, и мы тревожно затаились.

А из комнаты послышались невидимые шаги!

Кто-то большой и бестелесный щелкнул выключателем, и нашему взору предстали тощие волосатые ноги в тапках. Эти ноги нервно заходили вдоль стола, а голос сверху хрипло сказал: – Наверное, показалось!

Затем ноги повернулись к нам пятками и сверху капризно зашептали: – Все же нам надо быть поосторожнее Марина! Я тебя предупреждал.

– Да брось ты! Никто в такое время по коридорам не шляется, разве только мальчишка какой в туалет соберется! – стал успокаивать его женский голос.

– Ты плохо его знаешь, я с ним раньше работал, если Федор хоть что-нибудь заподозрит, он нас убьет! Ему для этого никаких улик не понадобится.

– Не бойся, уверяю тебя, никто ничего никогда не узнает, а даже если и узнает, то кто в это поверит.

Они это говорили, а мы тряслись от ужаса под столом.

Я сразу узнал голос бандитского доктора и понял, что мы находились на краю гибели.

Мы слушали их зловещие тюремные разговоры, а стол так, и подпрыгивал от нашей неустрашимой храбрости.

– Ты слышал? – посеревшими губами спросил меня спустя вечность Алешка, – Пора смываться из этой больницы!

– Нет, – сказал я, храбро выглядывая из под стола, – нас двое и мы сильнее его! Сейчас как скрутим! Главное его чем-нибудь тяжелым угостить! Неожиданно! – Кирпичом к примеру.