Последний конвой. Часть 3

Прямо образ супергероя вырисовывается. Даже учитывая спецподготовку, решить поставленную задачу будет непросто. Для этого нужен не просто рядовой агент – «консерва», а шпион экстра-класса, коих на всю планету не больше десятка. Эдакий современный Джеймс Бонд. Сильный, ловкий, умный и прекрасно оснащенный передовыми шпионскими разработками.

Может таковой существовать в реальности?

Как говорит наш политрук – сомнительно.

А это значит, что резидент не мог не проколоться. Не мог не совершить малюсенькой ошибки, совсем незначительной оплошности, которая помогла бы нам его раскрыть.

Перед мысленным взором Стивена открылся список всех невероятных происшествий, произошедших с самого начала экспедиции. Это выглядело так же естественно, как если бы он читал с листа бумаги.

Вот только есть одно, но – список так и не был составлен, и уж тем более – не был записан.

Стив скользнул мысленным пальцем по несуществующим строчкам и ни на одной не задержался надолго, список оказался очень большой. Слишком много происшествий!

Так может быть, и нет никакого резидента? Просто безумная череда совпадений. Невероятных, но укладывающихся в рамки статистической погрешности.

А как же Ковтун? Ведь он сам признался, что был завербован.

Значит, шпион есть, но вот эти все многочисленные диверсии он не совершал.

Ну максимум – одну или две, и не больше.

Почему я так думаю? Да потому, что даже самый отчаянный шпион не стал бы так сильно рисковать, ежедневно подставляясь на десятках мелких пакостей. Экспедиция – сложное и опасное мероприятие, без происшествий не обходится.

А это значит, что весь список – фикция…

Нужно отсортировать, какие из происшествий естественны, а какие – нет.

Это возможно? Ведь теперь сам черт не разберет…

Что сказал Чекист?

Примерно следующее: «подумай Стив, в чем главная уязвимость конвоя? Чем резидент нам может навредить? Составь список потенциально возможных диверсий и сравни с теми происшествиями, которые уже произошли».

Стивен секунду размышлял, потом с гневом отринул от себя и эту задачу. Слишком громоздко! Список окажется бесконечным. И что, в конце концов, он даст? Да ни черта он не даст! Мне нужно понять цель резидента, чтобы его действия приобрели здравый смысл. Потому что пока я ничего не понимаю.

Начнем сначала, что мне известно?

Экспедиция везет непонятный артефакт и нескольких ученых в Эфиопию, чтобы провести там какой-то очень важный научный эксперимент.

Почему эксперимент нужно проводить именно в Африке? Что мешало вывезти каменюку… ну, например… в безлюдные Питерские болота…

Понятия не имею!

Ладно, допустим, что артефакт это только одна составляющая, а вторая… хм… ну, допустим, скала от которой его отломили.

А что, неплохая идея…

Допустим, где-то в Эфиопии есть ущелье, на почти неприступном склоне которого в глубокой древности оставили наиважнейшее послание будущим потомкам.

Часть текста откололась вместе с артефактом и непостижим образом попала в Метрополию. Прочитать надпись ученые не смогли, так как она не полна. А по обрывочным фрагментам не смогли понять, как нужно действовать в конце времен.

Наша задача – добраться до ущелья, запихнуть камень обратно в трещину и прочитать текст послания целиком.

Ух… вопросов возникает больше чем ответов…

Что же такого важного могли завещать древние люди, с каменными топорами бегавшие за мамонтами, что могло бы заинтересовать современных ученых? И какой же силы излучение производит скала, от которой этот самый камешек откололся? Не загнемся ли мы все, пока будем читать надпись? Даже думать об этом не хочется…

Поэтому углубляться в псевдонаучные дебри я пока не буду. Определю вводную так – есть артефакт, его нужно доставить в Эфиопию для проведения эксперимента. Все! Остальное меня никоим образом не касается.

Значит так…

Артефакт – экспедиция – Африка.

Какова цель резидента?

Помешать конвою добраться до Эфиопии? И снова, как говорит наш политрук, – «весьма и весьма сомнительно». Ведь достаточно было положить взрывчатки немного побольше, и «Летящий» благополучно отправился бы на морское дно, вместе с грузом, экипажем и чертовым артефактом.

Ладно, допустим у шпиона нет задачи уничтожать странную каменюку. Возможно, его цель завладеть артефактом. Может он желает самолично прочитать содержание таинственного послания от предков и сделать архиважное научное открытие.

Как ему поступить?

Ну например, самое простое, можно отравить воду или пищу, тем самым разом уничтожить весь личный состав экспедиции. Ведь пьем мы все из одной бочки, а жрем из общего котла.

Почему он этого не сделал?

Нет… не было у резидента цели отправлять сотню человек на тот свет.

Но тогда в чем смысл многочисленных диверсий?

***

Перед глазами вновь клубится туман, но голова остается ясной. Где-то далеко впереди сполохи света. Стивен пытается сделать шаг вперед, но осознает, что у него нет тела.

Значит, снова сплю. А если это сновидение, то двигаться нужно иначе – усилием воли.

Туман раздвигается, и он видит пылающий МАЗ. Длинные желтые языки пламени лижут кабину, расползаются вширь, торопятся охватить бак с солярой. Миллионы невыносимо ярких искр устремляются к ночному небу, чтобы стать на нем третьесортными звездами.

Эх, опоздал, – разочарованно думает Стивен. Опять не увижу ничего нового. Но тут же спохватывается, – это же сон, просто сон. Вернуться в прошлое невозможно. И увидеть таинственного поджигателя – тоже не получится.

А потом ему в голову приходит еще одна мысль.

А ведь это совсем не важно. Подсознание дает очередную подсказку. Поджог МАЗа – это точно диверсия, в отличие от иных происшествий. Но эта диверсия, как бы так помягче выразиться, уже не имела никакого смысла. Большая часть дороги позади. Самые сложные участки – песчаное бездорожье и мертвые озера – преодолены. Катерпиллер и МАЗ далеко не самые быстроходные транспортные средства, они сдерживают всю колонну, задавая низкую крейсерскую скорость. «Караван движется со скоростью самого медленного верблюда». И после форсирования озер оба стали не особо-то и нужны. Мы теперь и без них доберемся.

Да, часть грузов придется бросить. Но так ли это важно?

А вот стремительно пустеющие цистерны с соляркой – вот это действительно архиважно. Горючего брали с огромным запасом… А теперь до Бахр-Дара солярки впритык … и если бы не случайное утопление трактора, а затем… пожар, уничтоживший тягач… то могло и не хватить.

МАЗ и Катерпиллер – прожорливые монстры. И самый простой способ от них избавиться без лишних вопросов со стороны членов экспедиции – несчастный случай.

В котором не погиб ни один человек.

Как будто произнес кто-то в голове Стивена совершенно посторонним и равнодушным голосом.

Несчастный случай, в котором не погиб ни один человек, – моментально согласился Стивен с невидимым собеседником. А это значит, что пожар – вовсе не диверсия.

А что это тогда?

Оптимизация предстоящих расходов горючего.

***

Начнем сначала.

Артефакт – экспедиция – Африка.

Ключевое слово – артефакт.

Диверсия на борту сухогруза в конечном итоге привела к незапланированной высадке на берег, где нас поджидала «группа захвата артефакта». По-видимому, нанятые в дикой спешке дикари – плохо вооруженные, ничему толком не обученные и в меру тупые.

Чуть позже конвой пытались атаковать «падальщики». Хотя засада была организована вполне грамотно, силы оказались слишком неравны. Бандиты предпочли упустить «добычу». Не по зубам мышка оказалась. Разорвала «мышеловку» на части.

А что потом?

Попытка «отколоть» несколько грузовиков от колонны и захватить груз. Будем считать? Или случайность? Это происшествие придется тщательно обдумать.

Артефакт действительно находился в кузове одной из заблудившихся машин. Но было ли это самоцелью? Вдруг просто случайное совпадение?

Допустим, не случайно. И что из этого следует?

Понятия не имею!

А можно ли вообще как-то увязать «падальщиков», дикарей и попытку захвата трех автомобилей под прикрытием пыльной бури в единую схему?

Вообще-то… можно…

А если туда еще добавить злобных «ящериц», крокодилов и «червей»? Как все это стыкуется между собой? Ведь никак же?

Да вполне состыковывается!

Задачей и тех, и других, и третьих… и пятых… и восьмых… был вовсе не захват артефакта, а ослабление охраны конвоя.

Патроны у «фашистов» не бесконечные и уж тем более люди. Слишком много машин и груза, а охраны всего – ничего – сорок человек. Это считая вместе с «крысобоями», которые ни разу не штурмовики, в реальном бою себя ведут не лучше гражданских.

Так, допустим, «ящериц» выпустили, рассчитывая на «зов» артефакта, когда колонна проезжала поблизости. Вараны, влекомые излучением, пошли на контакт, охрана оказалась вынуждена задействовать пулеметы. Злые и голодные «драконы», напавшие стаей, вполне способны нанести очень большой урон конвою. Это просто чудо, что жертв оказалось так мало.

Что в конечном итоге?

Бессмысленный расход боеприпасов, потеря джипа, гибель трех человек. Можно сказать, что ящерицы свою миссию выполнили.

С крокодилами не все так однозначно… Сами же поперлись к реке, можно сказать, подманили на живца. Не будешь же ты самому себе врать, что крокодилы напали первыми? Нет, не буду. Но…

Если резидент заранее предвидел реакцию животных на излучение. Если знал о сотнях, а может быть даже и тысячах голодных тварей, запертых в Ниле, то вполне мог «подсказать» командованию контрольную точку путешествия. «А почему бы нам не проложить путь через Асуан? Водички наберем, свежих продуктов выменяем у местных». Ну и что-то такое еще, в этом же духе… а дальше все образовалось бы само собой. Не так, значит – эдак. Крокодилы все равно выбрались бы на сушу и пошли на зов.

А что наши руководители? Совсем идиоты и пошли на поводу?

А собственно говоря, почему нет? Ведь невозможно проложить маршрут так, чтобы все время двигаться только по пустыне. Рано или поздно упрешься в город, ибо города всегда строят на пересечении дорог.

Или наоборот? Это дороги соединяют города между собой… Впрочем, смысл от этого не сильно пострадал. Так почему бы это и не быть Асуану? Чем он лучше или хуже других городов?

С «червями» – аналогично, по той же схеме. Обходить вокруг или форсировать водную преграду? Кто подтолкнул командование к принятию опасного решения? Теперь уже не узнать…

Вдруг кто-то крикнул из ветвей, жираф большой, ему видней…

Получается, резидент выступал всего лишь «координатором», вовремя умелой рукой направляя наше движение в нужную ему сторону. И все с одной единственной целью – ослабить конвой, сделать уязвимым. Быть может, он даже самолично ничего и не предпринимал. Фары на прицепе не разбивал, кран цистерны открытым не оставлял… все само по себе так удачно сложилось в его пользу. Мало ли в экспедиции идиотов и разгильдяев?

Какие отсюда выводы?

Да все просто! Зачем ослаблять конвой? Чтобы в конце концов напасть и отнять артефакт. Чем ближе мы будем к точке назначения, тем сильнее нас будут прессовать. А потом…

Глава 5. Джон

Джон пришел в себя, приподнял подбородок, с трудом разлепил веки. Опухший правый глаз сквозь узкую щелочку почти ничего не видел. Кровь из рассеченной брови долго стекала по щеке, потом высохла, стянув кожу. Аккуратно пощупав языком, Джон выявил отсутствие пары зубов с левой стороны, острые кромки осколков царапали язык.

Вот черт, подумал он со злостью, где я теперь в пустыне найду стоматолога?

Триумфальное возвращение в США новым мессией и спасителем нации окончательно перешло в разряд несбыточных грез. Ну что же, будем творить новую реальность. Макферсон всегда был идеалистом, а для решения некоторых вопросов нужен такой человек, как я – жесткий прагматик.

Боль вернулась и захлестнула его целиком. Басовитым гулом заявил о себе позвоночник, задавая основной вибрирующий тон зарождающейся хоральной симфонии. Затем к нему плавно подключился нестройный хор сломанных рёбер, поддерживая и дополняя оглушительный ритм ощущений. Сверху наложились высокие, пронзительные ноты невыносимо горящей кожи, под которыми почти утонул разноголосый вой повреждённых мышц и сухожилий.

Мощными толчками сердце гнало кровь к поврежденным органам, однако надежды на быстрое восстановление не было. Даже если его прямо сейчас оставят в покое, дня три-четыре придется отлеживаться и зализывать раны. Но не верилось, что ему предоставят так много времени на восстановление. Скорее всего, допросы будут регулярно повторяться до тех пор, пока он не сдохнет, или экзекуторы не получат ответы на свои вопросы.

Перед глазам вновь проявился давнишний китаец.

– Имя! Должность! Звание!

Джону стало скучно, и голова ничком упала на грудь. Он перестал удерживать сознание силой воли и немедленно скатился обратно в серое ничто.

Туда, где нет Джона, и никогда не было…

***

Когда он снова пришел в себя, народу в комнате прибавилось. Лысый коротышка протиснулся вперед, расталкивая экзекуторов, нервно спросил на эсперанто:

– В’и буд’ет’е сотрутнич’ять?

– А смысл? – простонал Джон, с трудом разжимая опухшие губы. Говорить было настолько больно, что он снова поплыл.

– Ми гарант’иру’ем ж’изнь.

– Лучше просто убейте меня, – простонал Джон в ответ, – хватит уже болтовни. Надоело!

– Он уже совершенно невменяем, – тихо произнес кто-то из темноты.

Некоторое время Джон старательно напрягал слух. Может быть, ему только почудилась английская речь в бреду? Или это был сон? Не могли же китайцы общаться между собой на английском?

Или могли?

– Столько времени потеряно зря.

Джон насторожился. Нет, не почудилось, он действительно слышал знакомый с детства язык. Пусть и с кошмарным китайским акцентом, но тем не менее…

– Приведите в порядок! – тот же ровный и спокойный голос приказал на эсперанто, – я сам с ним поговорю. От вас никакого проку.

Джона отвязали от стены, уложили на расстеленную прямо на полу циновку, омыли тело водой и дали попить вволю.

Надо же, не пожадничали.

Обработали ушибы загадочной вонючей мазью, перевязали кровоточащие раны и даже сделали укол обезболивающего, слегка затуманивший сознание.

Боль не ушла полностью, но отодвинулась в сторону, и как будто спряталась за легкой полупрозрачной шторой. Она все еще была здесь, совсем рядом, но оставила в покое, дала немного собраться с мыслями.

Принесли легкую чистую одежду, натянули на израненное тело, вновь причиняя страдания. Затем посадили на жесткий стул с прямой спинкой, на всякий случай связав руки сзади. Хотя сил сопротивляться у Джона не было совсем, он невольно отметил – китаезы боятся его даже сейчас. А потому перестраховываются.

Он снова открыл левый глаз, правый окончательно заплыл, огляделся вокруг с любопытством. В комнате осталось только двое – давешний экзекутор-здоровяк и плотного телосложения седой китаец, совсем недавно отдававший распоряжения. Несколько масляных светильников разгоняли тьму. Из мебели – только убогий стул под ним, да пыточное приспособление на стене.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Седой по-английски. На удивление мало ошибок, вот только произношение оставляет желать лучшего.

– Замечательно, – прохрипел в ответ Джон, – никогда не чувствовал себя лучше.

– Значит, вы понимаете меня, – усмехнулся собеседник, – может поговорим?

– Нам не о чем разговаривать, – отмахнулся Шеридан.

– Это вам только кажется, – нараспев произнес Седой, – поверьте, Джон, у меня есть чем вас удивить.

Он повернулся к здоровяку и недвусмысленным жестом кивнул головой на выход. Помощник немедленно повиновался.

В голове шумел прилив, не давая сосредоточиться. Прячущаяся за тоненькой шторой боль слегка пошевелилась, напомнив о себе. Джон закрыл глаза и отвернулся, однако мысленно подметил, что китаец назвал его по имени.

Впрочем, а чему я удивляюсь? Асур наверняка сообщил хозяевам не только мое имя, но и всю подноготную разговора с Джарвалем. Иными словами, проклятые китайцы и так знают обо мне почти все.

Зачем тогда допрос?

– Что вам от меня нужно? – скривившись, процедил Джон.

– Мне нужны ответы на вопросы.

– Предпочитаю сдохнуть, оставив вас в полном неведении.

Седой нахмурился.

– Ваше упрямство мне вполне понятно, Джон. Вы – сильный духом человек и достойный соперник. Мои подчиненные убеждены, что могут сломить вашу волю. Но я склоняюсь к обратному утверждению.

Джон ухмыльнулся.

– Тогда к чему вся эта комедия?

Он снова отвернулся и равнодушно уставился в угол.

– Хочу вам предложить, – задумчиво протянул Седой, – а давайте поступим так: я кое-что расскажу, а вы просто послушаете. Вас ведь не сильно затруднит просто слушать? Не вступит это действие в противоречие с вашими убеждениями?

Джон ухмыльнулся.

– А после рассказа, если у вас будет на то желание, мы поговорим. И тогда, если вы захотите, конечно, то сможете переменить собственное решение. И никто вас за это не осудит.

– Говорите, – не стал спорить Джон, – заткнуть уши я не могу – руки связаны. Так что у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, – назидательно произнес Седой.

– Азиатская философия, – отмахнулся Джон.

– Это у Западного мира философские доктрины, а Восточная мудрость – совокупный жизненный опыт многих народов. Жизнь полна боли и страданий, но именно благодаря им мы понимаем, что все еще живы. Не так ли, Джон?

– Чего вы от меня хотите? – прохрипел Джон. – Покаяния? Не дождетесь! Подчинения? Тем более!

– Не нужно грубости, Джон. Ваши эмоции вызваны причиненным насилием. Я мог бы извиниться за действия своих людей, но ведь это их работа и служебные обязанности. Они их исполняют в четком соответствии с моим приказом. Ничего личного, Джон, только бизнес. Кажется, так у вас на Западе говорят?

Шеридан скривился, но промолчал, желания спорить не было. Внезапно захотелось выбраться из собственного тела, уползти в самый темный закуток этого подземелья, свернуться калачиком и там спокойно умереть.

Китаец не унимался:

– А если вы сопоставите факты, то придете к неизбежному выводу, что сами поступили бы точно так же. Необходимость владения информацией, толкает на совершение определенных действий.

– Хватит оправданий, – простонал Джон, – меня уже тошнит от ваших сентенций. Хотите что-то рассказать? Валяйте! Но не нужно промывать мне мозги. Вы только зря тратите время.

– Меня зовут Ван Лю. Я – командир спецподразделения войск специального назначения народно-освободительной армии Китая. Моя группа специализируется на разведывательно-диверсионных операциях за пределами страны. Мое звание – шансяо, по-вашему – полковник.

Шеридан ухмыльнулся, но комментировать не стал.

– Вы, Джон, прибыли на африканский континент в составе немногочисленной группы боевиков с целью захвата артефакта, который везет конвой Метрополии. Мы также знаем, куда и с какой целью они направляются. Наши люди в Метрополии хорошо поработали: китайская разведка –лучшая в мире.

Шеридан снова ухмыльнулся.

– Слишком много пафоса и мало действительно ценной информации.

– К сожалению, – Седой слегка нахмурился, – нам не удалось внедрить своего человека непосредственно в состав экспедиции, поэтому пришлось самим отправляться в Африку. Поверьте, это было нелегко, но мы справились с поставленной задачей.

Джон не выдержал, закашлялся, а потом грубо перебил:

– А от меня что вам нужно?

– На пути у нашего отряда встал Джарваль, – продолжил Седой, нисколько не смутившись тому, что его прервали, – это очень сильный лидер с большим количеством преданных наемников, выходцев из разных стран. Шейх контролирует почти пятую часть Африки – все восточное побережье. Без его ведома ни один автомобиль с грузом не может покинуть пределов Чайна-тауна. Все колонии, так или иначе входившие в конфронтацию с шейхом, были уничтожены и разграблены.

Африка всегда была неспокойным местом, но последние десять лет период активных боевых действий между поселениями практически сошел на нет. Жесткой рукой Джарваль навел порядок и установил хоть и непрочный, но так необходимый всем мир. Однако жизнь в этом мире не всех устраивает. Наемники шейха берут мзду за любой чих. В последнее время налоги и поборы стали совсем неподъемными. Но срываться с насиженного места и эвакуировать Чайна-таун просто некуда. На всем африканском побережье жизнь примерно одинакова. Где-то чуть лучше ловится рыба, а где-то чуть мягче верховный диктатор. Но в среднем уровень жизни…

– Что дальше? – перебил Джон.

– Как видите, мы знаем о вас почти все.

Джон зарычал:

– Ближе к делу, Ван! Сколько можно тянуть кота за хвост?

– Сегодня Джарваль захватит колонну и заполучит артефакт. Увы, наших сил недостаточно, чтобы бросить вызов одной из самых могущественных группировок в Африке. Предсказать дальнейшие действия шейха я не берусь, но то что он уже не выпустит артефакт из рук, это я могу гарантировать. Экспедиция Метрополии будет сорвана, конечная цель не достигнута. И ваше, и мое задания будут провалены.

Джон от злости заскрежетал зубами и задумался.

В какой момент времени мы перестали контролировать Джарваля? Когда араб выполнял последнее задание для ЦРУ? Пятнадцать лет назад? Двадцать?

И когда это он успел так лихо развернуться аж на пятую часть Африки?

Впрочем, мертвым континентом перестали интересоваться уже очень давно. Лет десять назад – точно. Потому что больше половины территории – пустыня, а войны и стычки между колониями из разных стран сделали Африку не самым благоприятным местом для проживания эмигрантов из США. Города уничтожены бомбежками, промышленность в упадке, дорог нет, питьевой воды мало, собственного судоходного флота нет. Одним словом – мертвый континент.

Если бы не конвой Метрополии, о Джарвале и сейчас бы никто не вспомнил. Оружия у него навалом не без нашей, кстати, помощи. Наемников в Африке всегда было с избытком.

Вот и получается, что монстра мы породили собственными руками.

– Если у нас получится наладить отношения, – продолжал лить елей Седой, – то мы можем подумать о взаимовыгодном сотрудничестве или даже об альянсе во имя достижения общей цели.

– Не понимаю, – прохрипел Джон.

– Мы хотим получить ответы на вопросы, – сказал Седой, – взамен гарантируем вам жизнь. Свободу, увы, пока обещать не могу.

– Вы меня вербуете? – выпучил глаза Джон.

– Это можно называть и так, – ухмыльнулся Седой, – но я предпочитаю другие термины, – взаимовыгодное деловое соглашение, сотрудничество, взаимопомощь, альянс, совместная операция.

– Еще раз повторите, что вы там говорили о свободе?

– Свободу предоставить пока не могу, – нахмурился Седой, – вам сначала придется заслужить наше доверие.

– Вы попытались меня сломать, – злобно сверкнув глазами, произнес Джон, глядя прямо на собеседника, – у вас ничего не вышло. Теперь вы пытаетесь меня подкупить? Вербовка – это сложный и длительный процесс, Ван. Что вы можете мне предложить? Деньги? А какие, интересно? Поддельные доллары, напечатанные в китайской республике? Может быть, юани? Или вы заплатите золотом? Сколько вы привезли с собой золота, Ван? Лично я привез полторы тонны и бросил в пустыне, потому что оно ни черта здесь никому не нужно. А если это не золото, тогда чем вы мне заплатите, Ван? Может быть, патронами отсчитаете, как в самой захудалой колонии. Хватит ли у вас патронов, Ван, чтобы купить меня?

Седой злобно сверкнул глазами. Впервые пленник выдал такую длинную тираду, это можно было бы посчитать успехом переговоров, если не вслушиваться в содержание.

– А как насчет самостоятельного принятия решений и руководства операцией? – усмехнулся Джон.

– Не понимаю, – еще сильнее нахмурился Седой, – что вы имеете в виду?

Джон рассмеялся.

– Именно то, что вы услышали, Ван. Не нужно придуриваться и строить из себя недалекого китайца. Я вас за язык не тянул, вы сами сказали – взаимовыгодное сотрудничество и альянс. А разве так ведут себя с партнерами?

– Согласен, – не стал противиться Седой, – мои люди слегка перегнули палку, но если мы достигнем взаимопонимания…

– Хватит! – рявкнул Джон во все горло, – лить мне в уши банановое масло. Я вам ни на грош не верю. Хотите ответы на свои вопросы, хотите альянс и взаимовыгодное сотрудничество? Тогда для начала хотя бы развяжите меня. И дайте пожрать! Я никуда не убегу. Во-первых, не смогу физически. Я избит и покалечен. А во-вторых, кто же убегает от будущих партнеров по бизнесу?

– Допустим, – осторожно сказал Седой, – вас сейчас развяжут и принесут поесть.

Что я делаю? Альянс с китайцами?