скачать книгу бесплатно
– Диких? – спросил Шнурок. – Вдруг это твои полуденные бабаи за Оксанкой гонятся.
– Тогда мы бы и ее крики слышали – она у нас голосистая. Да и нету никаких полуденных бабаев.
– Тогда кто воет? Люди так не воют. Такой вой я только в ужастиках про оборотней слыхал.
– Это не люди, – проговорила вдруг молчаливая Юля. – Это звери воют. Я у бабушки в Сибири жила. Так волки воют, когда на охоту выходят.
– Сейчас не зима, – неуверенно напомнил Страус.
– Скажи это волкам, – Шнурок начал впадать в истерику.
– Может, это собаки? – спросил Продиджи.
– А что, собаки лучше волков? – продолжал паниковать Шнурок. – Мне один раз пришлось целый час на дереве просидеть, когда соседский питбуль на улицу выскочил. Так и сидел, пока его другой сосед из ружья не завалил. Бешеная собака страшнее волка может быть, а здесь целая стая воет.
Протяжный вой прорезал сухой хлопок выстрела, а вой одного зверя сменился визгливым воплем полным боли и злобы, да и другие звери – если это выли действительно звери – заверещали злее, перемежая протяжный стон истеричным рычанием. Послышалось еще несколько выстрелов, а затем прогремел громкий хлопок, словно взорвалась петарда. После этого все звуки затихли. Никто больше не выл и не стрелял.
– Вот-так-так, – пробормотал Продиджи. – Скажи мне, Страус, ты же у нас гений, без пяти минут нобелевский лауреат, что здесь происходит? Где мы находимся? Куда подевался знакомый лес, который мы с тобой знаем, как собственный карман? Кто только что выл? И кто от этих вытиков при помощи пистолета и гранаты отбивался?
– Мне разом ответить или по отдельности? – спросил Страус. – Я не знаю. Я не знаю, где мы находимся. Я не знаю, как здесь оказались. Я не знаю, кто только что выл. Я не знаю, кто стрелял. Тебя это удовлетворяет? Но одно я знаю точно, нужно принять меры предосторожности и найти какое-то средство обороны.
– Шнурок, у тебя есть какое-нибудь оружие? – спросил Продиджи.
– Кастет, – ответил Шнурок.
– Ага, с кастетом против стаи голодных волков. Веселенькое, я вам скажу, будет зрелище. Ты как хочешь, Шнурок, но Конан-Варвар из тебя не получится. Размерами и храбростью ты у нас не вышел. Кастет… А если на нас те стрелки с гранатами покусятся?
– У нас есть пачка патронов, – напомнил Шнурок.
– Без ружья. Я как-то не представляю, как можно использовать патроны без ружья.
– Можно из пороха гранату сделать, – предложил Шнурок.
– Одну. Много ли в этих патронах пороху. У меня есть топорик, но им даже хворост тяжело рубить.
Топориком было универсальное туристическое приспособление, в котором на стальную пустотелую рукоятку по очереди крепились штык маленькой лопаты и крестообразный гибрид топора, пилы, молотка и долота. В топорном, так сказать, варианте это приспособление было очень неудобным, тупым и коротким. Тем не менее Продиджи вооружился этим инструментом, Шнурок самодельным кастетом, а Юля и Страус приготовили ножи. Еще они вырубили себе длинные прочные палки – оружие, согласитесь, более надежное, чем все выше перечисленное. Страус на конец палки прикрепил нож и получил вполне приемлемое копье. Не сказать, что после этих приготовлений ребята почувствовали себя надежно защищенными, но некоторое успокоение в нервную систему вид топора и палок принес. Шнурок унял свои слезливые стенания, хотя по-прежнему озирался по сторонам и вздрагивал от любого подозрительного шороха.
Потом они двинулись вперед, соблюдая предельную осторожность, напряженно озираясь по сторонам, готовые отразить нападение.
Бугай, Шишимора и Мормон, три неудачливых похитителя детей, три посредственных путешественника, три авантюриста-дилетанта сидели сейчас на высоком дереве и боялись. Привычные к комфортабельным жилищам, ресторанам, «тусовкам» и «стрелкам», где они кого-нибудь самоотверженно «разводили», господа бандиты находились теперь в неудобных и в высшей степени некомфортабельных условиях. Сама обстановка и земное притяжение требовали, чтобы они свалились на землю с большой высоты, пересчитав в полете предварительно несколько нижних веток, а наполненные жаждой жизни организмы желали жить и безбольно существовать. Поэтому сиятельные господа изо всех сил держались за кривые, раскачивающиеся ветви, обдирая в кровь руки и ноги.
Перед этим они совершили обстоятельную многокилометровую пробежку, спасаясь от неизвестных, но по многим признакам хищных тварей, похожих на раскрашенных в серо-зеленый камуфляж волков. Эти твари выскочили из леса, когда Бугай оплакивал погибшую машину, Шишимора сломанные ногти и прокушенный язык, а Мормон собирал остатки припасов. Припасы он собрать так и не успел. Из ближайших кустов выпрыгнул тощий, грязно-пятнистый, остроносый зверь, до этих минут пятнадцать наводящий страх своим урчанием в кустах. За первым зверем, щелкая зубами, выбежали остальные, и господа бандиты пустились убегать.
Бежать пришлось долго, что для непривычных к этому делу господ оказалось тяжким испытанием. Звери выли, рычали, бежали позади и по сторонам, иногда подскакивали ближе и норовили укусить. Мормону пришлось разрядить в чудо волков обойму пистолета. Он ранил одного из нападавших, хотя и не смертельно. Ранение сотоварища остальных зверей не отпугнуло, но наоборот, разозлило и раззадорило. Спаслись господа похитители только тем, что Бугай швырнул в животных ручную гранату. Часть чудовищ была убита, другая покалечена, но многие убежали. Поэтому Бугай, Мормон и Шишимора забрались на дерево и теперь сидели там, ругаясь и иногда соскальзывая.
– Олухи, пентюхи, дебилы! – слезливо орала Шишимора. Стресс оказал положительное воздействие на ее прокушенный язык, и теперь она могла орать в полный голос. – Кто обещал, что это будет легкое путешествие? Кто говорил, что это будет самое безопасное путешествие? «Ла-ла-ла, Шишиморочка, все будет тип-топ, легкая прогулочка и денег полные карманы» А я, идиотка, уши поразвесила, поверила. Да с вами даже цыплят разводить нельзя, вы в инкубатор крокодилья яйца засунете!
– Не бухти, Шишимора, – гундел в ответ Бугай и тряс головой – его слегка контузило взрывом гранаты. – В прабабкином завещании об этом ничего не было сказано.
Мормон удобно уселся в развилке дерева, положил заряженный пистолет на согнутые колени и закурил дорогие сигареты, единственное сохранившееся у него достояние. Делиться сигаретами он ни с кем не собирался. В кармане у него находились еще две неизрасходованные пистолетные обоймы, и поэтому он чувствовал себя более-менее спокойно.
– Гранаты еще остались, Бугай, – спросил Мормон.
– Одна.
– Плохо, что у нас рюкзаки сперли. Там целая коробка патронов была.
– Без ружья?
– Ну, приклад и ложе починить можно было, проволокой, в конце концов, перемотать или лейкопластырем, главное – чтобы стреляло. А теперь…
– Ты лучше думай, козел, как мы спасаться будем! – проорала Шишимора.
– А ты мне своим визгом не мешай! Смотри, вместо тех еловых волков могут прийти какие-нибудь древолазы. Они нас с дерева точно стряхнут. Так что не ори и не кликай лиха. Быстро, однако, твой язык отошел.
Шишимора испугалась. Поворчала немного, попищала, поерзала на своем неудобном насесте, принимая более устойчивую позу, и затихла.
– Бугай, что там хахаль твоей прабабки говорил? – спросил Мормон.
– Про волков ничего, – ответил Бугай. – Рассказываю еще раз. Прабабка, когда откидывала копыта, а ей больше ста лет было, оставила мне порошок из корней и сказала, что этот порошок достался ей от хахаля. Что трава эта растет в потаенном лесу, где ее хахаль от комиссаров прятался. Этим порошком прабабка людей лечила, знаменитой знахаркой была. Я после отнес порошок в лабораторию. Этой дрянью можно и мертвого на ноги поставить, а СПИД, рак, хронические болезни, чума всякая для него детские штучки. Плохо, растение это только в одном месте растет, и мало его, всего несколько кустов.
– Ну, современные технологии его клонировать могут. Да, Бугай, это, конечно, золотое дно, но… Про опасности прабабка что-нибудь говорила, про волков этих зеленых, а вдруг здесь какие-нибудь циклопы водятся?
– Не успела. Я ее тогда тряхнул сильно, наверное лишние силы приложил, она и откинулась.
– Так она не сама тебе завещание справила?
– Да будет эта старая скряга что-то завещать. Все с собой в могилу унести хотела. Пришлось правду силой добывать.
– Пытал? – проговорил Мормон, не столько спрашивая, сколько констатируя факт.
– Не ее саму, ее любимую кошку. Прабабка, видишь ли, кошку свою сильно любила, сильнее родни. Ну я кошку за хвост к потолку подвесил и начал с нее живой шкуру снимать.
– Ну ты и сволочь, оказывается, – беззлобно заметил Мормон.
– От сволочи слышу, – угрюмо огрызнулся Бугай. – Я детишек разной дрянью не кормил, «винтом» там, или «крокодилом».
– Оба вы скоты! – вякнула со своей ветки Шишимора.
– Ша, птичка, заглохни! – цыкнул на нее Мормон. – Безвыигрышные лотереи, или махинации с квартирами старух, выходит, Пушкин делал? Все мы здесь одинаковые. Вот если найдем Белый цветок, можно и честным делом заняться: и людям страждущим помощь, и свой карман не обидим.
– Если только нас волки до этого не съедят, – угрюмо проворчала Шишимора.
– Будешь орать, съедят. Надобно на разведку идти, – решил Мормон и спрыгнул с дерева. Встал на ноги, держа перед собой взведенный пистолет, огляделся. Было тихо. Зеленые волки не появлялись на глаза и не шуршали в ближайших кустах, но тем не менее Мормон трусил отчаянно, дрожал и вздрагивал. Хотя для примера: Бугай и Шишимора с дерева не слезли вообще и смотрели сверху на Мормона тоскливым и выжидательным взглядом.
– Ну, чего вы там расселись? – спросил их Мормон. – Слезайте. Трусы!
Бугай и Шишимора отрицательно замотали головами и еще сильнее вцепились в ствол дерева.
– Как хотите, – Мормон устало махнул рукой.
Сделав небольшую рекогносцировку, не отходя далеко от спасительного дерева, он вернулся назад:
– Волков нет. Давайте к машине вернемся? Там хоть какие-то вещи остались.
– Ты знаешь, где машина? – спросил Мормона Бугай. – Нет? То-то же. И с чего ты так уверен, что волки ушли. Вдруг они поблизости в засаде прячутся, нас поджидают.
– Так что, вы всю жизнь на дереве сидеть собираетесь? Без еды мы здесь быстро загнемся.
– Я никуда не пойду, – решительно заявила Шишимора.
Мормон хотел сказать в ее адрес что-то язвительное, но поблизости раздался подозрительный треск валежника, возможно к волкам не относящийся, но все равно пугающий, и Мормон быстро залез обратно на дерево.
– Хорошо, – сказал он угрюмо. – Будем сидеть на дереве, пока не ослабнем от голода и не попадаем вниз. Тогда нас точно съедят.
Бугай и Шишимора ничего не ответили на это высказывание.
Наконец после затхлости лесной дороги, сдавленной с двух сторон стенами зеленеющего кустарника и деревьями, молодые люди выбрались на поляну, обильно заросшую сочной травой. В глаза ударило яркое солнце. Время уже подобралось к полудню, поэтому основательно потеплело. Поляна, по форме напоминавшая трапецию, оказалась протяженной, несколько квадратных километров точно. Ее можно было засеять зерновыми и получить приличный урожай, или использовать под колхозное пастбище. На поляне и в самом деле паслись какие-то животные, убежавшие в лес при появлении людей. Кто это был: олени или безоаровые козлы, Страус из-за расстояния распознать не сумел. Зато и он и все остальные хорошо разглядели несколько полуразрушенных самолетов, стоящих на южном краю поляны.
Самолеты для жителей затрапезного Чумска были вещью неординарной, близкой к космическим кораблям или суперкомпьютерам. Никто из четырех ребят на самолетах никогда не летал, а если и видел эти летающие достижения мировой цивилизации, то только пролетающими в высоком небе. Поэтому к самолетам они направились сразу, но не теряя осторожности.
Шесть самолетов времен второй мировой войны: пять, по всем признакам, бомбардировщиков и нечто полуразвалившееся, похожее на гидросамолет. Машины стояли на шасси, будто когда-то, несколько десятков лет назад совершили здесь вынужденную посадку. Когда-то в свое бурное и героическое время эти машины считались верхом инженерной мысли, совершенным оружием, оплотом и надеждой, сейчас это был просто металлолом, способный заинтересовать только сборщиков вторсырья и нескольких, сохранившихся в наше продажное время чудаков, любителей военных раритетов.
Время и непогода не пощадили эти грозные машины: плексиглас блистеров помутнел, покрылся сетью трещин, раскололся во многих местах, сквозь дыры в обшивке, как ребра мертвеца, проглядывал каркас, как внутренности, свисали пучки проводов и трубок. Рукотворные птицы уже давно отжили отпущенный им век и медленно разлагались, вид этого распада был таким же отвратительным, что и распад живой плоти.
Ребята с удивлением и трепетным почтением рассматривали самолеты. Если быть точным, почтение испытывали Продиджи и Страус, а Шнурок негодовал по поводу большого количества металлолома, пропадающего в этом глухом месте, и особенно алюминия. О чем думала Юля? Этого никто не знает, эта тихоня никому не доверяла свои мысли.
Потом Продиджи обратил внимание на белые звезды в синем круге, нарисованные на крыльях самолете, едва заметные из-за стершейся, облупившейся краски:
– Вот-так-так, это американские самолеты.
– Да, ну, – отмахнулся Шнурок.
– Американские, – подтвердил Страус. – Я такие на картинках видел.
– Только что могут делать американские самолеты в нашем лесу? – не унимался Продиджи. – Когда во время войны наши войска пользовались американскими самолетами, они их перекрашивали, и красные звезды на крыльях рисовали.
Молодые люди разбрелись между самолетами. Суетливый Продиджи полез внутрь. Пугливый Шнурок, хотя раньше никто не считал его пугливым, остался вместе с Юлей сторожить брошенные рюкзаки. Страус же бродил вокруг, трогал лопасти винтов, царапал ногтями осыпающуюся краску, пару раз заглянул в открытые люки.
Продиджи развел в самолетах бурную деятельность: дергал рычаги и штурвалы, шевелил плоскостями рулей, гремел железом. Его любопытная голова попеременно то возникала в кабине на месте пилота, то высовывалась сквозь разбитый носовой фонарь, а вскоре маячила на месте хвостового стрелка.
– Оружие с самолетов сняли, – деловито сообщил он, выпадая сквозь бомболюк под ноги Страусу.
– Ну а что ты хотел? – удивился Шнурок. – Будет такое добро бесхозным валяться.
– А еще это говорит о том, что здесь есть люди. Ты о чем, Страус, так глубоко задумался?
– Да вот, подумал, не самолеты ли это эскадрильи номер девятнадцать.
– Это что за эскадрилья такая? – глупо спросил Шнурок. Кстати, когда он что-то спрашивал, то всегда выглядел глупо.
– Вот эти штуки под днищами вполне могут быть направляющими для авиационных торпед, какие во вторую мировую войну использовали, – рассуждал вслух Страус, словно не слыша вопроса. – Может, это действительно самолеты эскадрильи девятнадцать. Вон и гидросамолет стоит, он вместе с эскадрильей пропал.
– Где пропал? – потерял терпение Шнурок. – Ты, Страус, умника из себя не изображай. Объясни по-человечески.
Продиджи молчал и выжидательно смотрел на Страуса, он тоже ничего не знал про эскадрилью номер девятнадцать.
– Эскадрилья номер девятнадцать из пяти бомбардировщиков-торпедоносцев и один гидросамолет исчезли в «бермудском треугольнике» шестого декабря девятьсот сорок пятого года… – просто и лаконично объяснил Страус.
На Продиджи это предположение произвело впечатление, но Шнурок стал выглядеть еще глупее. Несвойственная ему напряженная мозговая деятельность проявилась на его лице в виде округлившихся глаз, вытянувшихся в трубочку губ и глубоких морщин, собравшихся на переносице. На глубоко задумавшегося роденовского «Мыслителя» он явно не тянул.
– Вот-так-так, – удивленно пробормотал Продиджи.
– Фигня все это, – махнул рукой Шнурок, сложный мыслительный не привел ни к какому результату, и Миша просто прогнал скопившиеся в голове мысли решительным жестом.
– А я и не говорю, что это те самые самолеты, – спокойно ответил Страус. – Просто сделал предположение.
– А если это те самолеты? – спросил Продиджи. – То какой отсюда напрашивается вывод?
– Мы попали в зазеркалье, в параллельный мир, к черту на кулички, на тот свет, в рай или ад, – перечислил варианты Страус. – Возможно, нас машиной все-таки задавило, мы все умерли и даже этого не поняли.
– Ерунда, – отмахнулся Продиджи, а Шнурок, поднапрягшись, родил еще одну мысль:
– Я знаю, какой напрашивается вывод! Нужно валить отсюда, да побыстрее!
– Кто бы спорил, – пожал плечами Продиджи, после чего снова полез в бомболюк, снова загремел железом и выкинул наружу метровой длины стальную трубку и бухту проволоки, затем выпал наружу.
– Вот что, Шнурок, – сказал он деловито, – у нас есть охотничьи патроны, вот тебе проволока и трубка, да с дыркой на боку – сверлить не придется. Сооруди-ка для нас мультук. На всякий случай – вдруг воющие звери к нам пожалуют.
Шнурок с раннего детства занимался конструированием всевозможных огнестрельных устройств, пусть и более простых, чем средневековые фитильные аркебузы, но стреляющих и иногда попадающих в цель. Такие примитивные самопалы Продиджи называл восточным словом «мультук».
Шнурок воспринял предложение благосклонно. Для начала ребята отошли от самолетов в лес, где росли необходимые для изготовления оружия деревья, да и делать возле этих механических руин было нечего.
При помощи топора-пилы Шнурок выпилил средних размеров палку, ножом придал ей какое-то подобие ружейного ложа и проволокой примотал к ней трубу, предварительно согнув и сплющив один конец. Благо дырка, пригодная для затравочного отверстия, в трубке уже имелась, не нужно было сверлить, да и не было у них пригодного для этой работы инструмента. Чтобы ствол случайно не разорвало, Шнурок обмотал трубку несколькими витками проволоки. Потом ребята разобрали один ружейный патрон, забили в ствол порох, вставили пыж, засыпали сверху дробь и вставили еще один пыж. К затравочному отверстию прикрепили простую спичку.
– Надобно испытать, – деловито сообщил Шнурок, собираясь поджечь затравку.
– Стоп-стоп-стоп! – остановил его Продиджи. – Сделай это дистанционно, не рискуя своей и нашими жизнями.
– Это как? – глупо спросил Шнурок.
– На ветки мультук закрепи, подожги спичку и отойди подальше.
– А, понял, – согласился Шнурок и пошел выполнять требуемое. Закрепил самопал в расщепе дерева, поджог спичку и отбежал в сторону.
Грянул громкий выстрел. Вылетевшая из ствола дробь ударила по листьям, вспугнув гнездившихся в кронах птиц. Громкое эхо, отразившись от лесной чащи, вернула звук выстрела обратно и повторило несколько раз.
– В белый свет как в копеечку, – скептически пробурчал Страус и оглушено тряхнул головой.
