скачать книгу бесплатно
– Скажите мне, я живой или мне это только кажется? – вяло спросил Мормон и, не дожидаясь ответа, пошевелился. – Ох! – скривился он от боли. – Если болит, значит, я живой. Есть еще кто-нибудь помимо меня?
– Я фифая, – донесся откуда-то снизу шепелявый голосок Шишиморы.
– Зубы выбила? – поинтересовался Мормон.
– Яфик пфикуфила, – ответила Шишимора.
– Ну язык – не страшно. Болтать меньше будешь. Бугай?! Бугай, ты как там?
– Га! – рявкнул Бугай, выходя из тяжелого обморока.
– Ты как там?
– Не знаю, – ответил Бугай.
– Выбираться надобно. Не ровен час, взорвется твоя машина.
Похитители, кряхтя и постанывая, осторожно выползли из машины, после чего тщательно осмотрели себя на предмет травм и увечий. У Бугая оказалось иссеченным осколками стекла лицо. Шишимора не только невзначай прокусила свой говорливый язык, но еще лишилась каблуков на туфлях и накладных ногтей на пальцах. У Мормона была вывихнута рука. Возможно имелись и другие внутренние повреждения, потому что у всех болели ребра и поясницы и кружились головы, но без рентгена обнаружить такие травмы не представлялось возможным.
Потом Бугай осмотрел свой автомобиль, а осмотрев, ужаснулся – спускаемый аппарат космического корабля после отказа парашюта.
– М-да, – мрачно озадачился Мормон. – Удивительно еще, как мы живы остались. Смирись с потерей, Бугай. Твой джип выполнил свой долг, спас наши жизни. На редкость героическая кончина. А как он приятно гудел, как красиво переливались его полированные бока. Вот что, надобно его похоронить и поставить в этом месте памятный обелиск.
– Лопаты нет, – более чем серьезно сказал Бугай.
– Пафни, а где фефочка? – вспомнила Шишимора.
– Чего? – тупо спросил Бугай.
Но Мормон догадался, что говорит Шишимора, и перевел:
– Девочка где? Она жива?
Вторично осмотрели машину. Девочки ни в машине, ни под машиной не оказалось. Не было ее и под ближайшими деревьями, поваленными упавшим автомобилем.
– Она в любом месте может быть. По-моему, ее еще на дороге из машины выбросило, – предположил Мормон.
– Нет, – возразил Бугай. – Когда мы по склону катились, она меня зубами за ухо держала.
– Точно, – согласился Мормон и шипя потрогал свою прореженную косицу. – Возможно, она жива.
– Пойдефте навефх, – прошепелявила Шишимора. – Нафа аванфюфа на эфом зафонфилафь.
– Да уж, – согласился Мормон. – Я же и говорил, что это чистой воды авантюра. Закрытый лес, волшебный цветок… Девочка экстрасенс… Это не экстрасенс, это чудовище, вампир, вурдалак! Дрянь такая, и рука болит! – Мормон пошевелил своей поврежденной рукой.
– Да ты же этого вампира и поймал, – напомнил Бугай. – «Она, она». Смотреть нужно было лучше. Все, короче, приехали.
Размечтались, не приехали! Пройдя немного по следу, проложенному падающим джипом: поломанный кустарник и поваленные деревья, господа бандиты – а как их еще назвать – вдруг поняли, что заблудились. Спустя какое-то время след оборвался, но лес заканчиваться не желал, и наоборот, становился гуще. Куда-то подевалась высокая дорожная насыпь, с которой Мормон, Бугай и Шишимора так лихо и целеустремленно скатились. Пропала эстакада с шоссе и множеством автомобилей на ней. И вообще, куда-то подевались все обычные признаки человеческой цивилизации: гул автомобилей, свалки мусора, человеческие крики, свойственные пригородному лесу.
– Чертовщина, – озабоченно прошипел Мормон. – Не могли мы больше ста метров пролететь, не на самолете падали. Где дорога, где пруды, которые мы из окна видел?
– Если только мы туда, куда хотели, не залетели, – задумчиво пробормотал Бугай. – В засекреченный лес, куда только с помощью экстрасенсов попасть можно.
– Бред, – скептически фыркнул Мормон. – Засекреченных лесов не бывает. Давайте дальше пройдем. Уверен, трасса недалеко.
Прошли дальше. Лес не закончился, трасса не появилась, зато встретилось большое стадо оленей, голов сорок, мирно пасущееся среди высоких деревьев. Всем было известно, что олени, да еще в таком количестве, в окрестностях Чумска не водились. Вспугнутые олени убежали, а господа бандиты остались.
– Мы попали в засекреченный лес, – убежденно заявил Бугай. – Это то место, где прабабкин хахаль побывал. Где наша карта?
– В машине осталась, – напомнил Мормон, а потом горько усмехнулся. – Зря вы на меня бочку катили, девочка все-таки экстрасенсом оказалась. Провела нас, куда мы хотели. Правда способ переброски… Да, не хотелось бы повторять.
– Пойдемте к машине, – потребовал Бугай. – Там карта, оружие, припасы.
По своим следам вернулись к брошенной машине, но карты и большей части припасов в ней не оказалось, полностью исчезло съестное, и имелись свежие следы взлома.
– Жива наша девочка, – определил Мормон. – Больше некому так машину обшмонать.
– Не обязательно, – ответил Бугай, с кислой миной изучающий разорванные кульки из-под продуктов. – Место здесь глухое, таинственное. Хрен знает, кого мы здесь можем встретить.
Мормон зябко поежился и вытащил из кармана пистолет. Бугай при помощи монтировки взломал покореженный багажник и громко чертыхнулся – у добытого оттуда ружья оказался разбитым приклад. Шишимора тем временем искала подходящую замену своим поломанным туфлям и, не спрашивая согласия, воспользовалась запасными кроссовками Мормона.
Бандиты пугливо озирались по сторонам, вздрагивая от малейшего шороха, к тому же из глубины леса донеслось подозрительное и тревожащее урчание, но издававшего эти звуки за густыми деревьями разглядеть было невозможно.
– Сфафно, – прошамкала Шишимора, прячась за спину Мормона.
– Мне тоже страшно. Эх, Бугай, попали мы по твоей милости к чертям на кулички. Дался тебе этот Белый цветок с его лечебными корешками. Чую, пропали мы.
– Надобно братву на помощь звать, – решил Бугай и потянулся за мобильным телефоном, но телефон не действовал: может, сели батареи, может, разбился, а может, в этом непонятном месте отказывала всякая электроника. Грозное урчание, между тем, продолжалось и, кажется, становилось громче и злее…
Лес стоял вокруг огромный и могучий. Раскидистые дубы и стройные буки казались живыми и грозными хранителями здешних мест. Иногда налетающий ветерок шевелил их молодые листочки, и тогда деревья издавали тревожный шелест, грозный шепот недовольства, предупреждение незваным пришельцам, чтобы они не полагались на свои человеческие заслуги и звание венца эволюции. Почему-то не пели птицы, все утро трезвонившие на все голоса. Из чащи доносилось пугающее шуршание лесной подстилки, словно какие-то существа перебегали от дерева к дереву, подкрадываясь к людям.
Шнурок, Продиджи, Страус и Юля смогли перевести дыхание только тогда, когда забились в самые густые и глухие дебри. Грохот падающего автомобиля затих вдали, и наступившая тишина казалась поэтому более злой и давящей.
– Да, дела, – подавленно констатировал Продиджи, – еле-еле ушли. Большой бы форшмак получился, если б эта дура на нас наехала.
– Зато пассажирам той дуры явно не повезло, – напомнил Страус. – Нужно идти спасать.
– А где Оксана? – вдруг вспомнил Шнурок.
– Да вроде впереди нас бежала, – сказал Продиджи. – Орала она больше и громче всех.
– Но сейчас-то не орет, – проворчал Страус.
– Может, ее задавило? – похолодел Шнурок.
– Да ну, задавило, – отмахнулся Продиджи. – Она впереди нас была. Оксана! – позвал он громко.
Тишина. Никто не откликнулся.
– Оксана! – по очереди стали звать остальные.
Никто не откликнулся.
Ребята решили вернуться назад, вернее, попытались вернуться, чтобы найти автомобиль и Оксану. Шнурок очень боялся, что ее они найдут под автомобилем. Но пройдя в обратном направлении несколько сотен метров, молодые люди не нашли ничего: ни Оксану, ни автомобиль. Даже тропинка, по которой они улепетывали, затерялась в чаще. Громадный и мрачный лес раскинулся во все стороны, закрывая округу и такое далекое небо.
– Мы заблудились, – спустя некоторое время сообщил Страус.
– Не может быть, – не поверил Продиджи.
– Сам знаю, что не может быть. Я этот лес вдоль и поперек исходил, но в этом месте я впервые.
– Забыл просто. Лес за год измениться мог.
Страус неуверенно покачал головой и вытащил из кармана компас и смятую карту, предназначенную для спортивного ориентирования.
– Давайте пройдем немного назад, – предложил Страус, держа перед собой компас и карту. – Хм, нет на карте этого места, – удивленно пробормотал он. – Вот, смотрите: какая-то ложбина, родник из склона выбивает. На карте ни того, ни другого. Вот здесь на нас покатилась машина, – Страус показал на карте. – Мы бежали в этом направлении… или в этом. Больше двухсот метров мы пробежать не могли. Значит, мы должны быть здесь или здесь. Чертовщина!
– Сам ты чертовщина! – огрызнулся Шнурок. – Оксану искать надо.
– Помолчи, – оборвал его Продиджи. – Если Страус говорит: чертовщина, значит, так оно и есть. Я сам в том году здесь спортивное ориентирование сдавал. Не было здесь такого леса.
– Нужно Оксанку найти, – настаивал Шнурок.
Проблуждали еще немного, выбрались на хорошо проторенную дорожку, ведущую неизвестно куда. Остановились в раздумье. Хотя дорожка вела и неизвестно куда, но точно не в ту сторону, где можно было найти потерявшуюся Оксану. Между юношами произошел спор. Продиджи и Страус предлагали идти по дорожке: раз она есть, то куда-то определенно должна привести, но Шнурок требовал идти в другом направлении, поперек дорожки, сквозь непроходимые заросли терна. Спор выиграли Продиджи и Страус. Шнурок – Фома неверующий – даже сделал попытку продраться сквозь колючки, весь исцарапался и под давлением таких аргументов согласился идти вместе со всеми. Юля же по-прежнему молчала, странной она была девушкой.
Потом, прошагав некоторое время по тропинке, они нашли большой и очень дорогой рюкзак, лежащий прямо на покрытой сухими листьями земле. Любопытный Продиджи сразу же заглянул внутрь, чтобы узнать содержимое. Содержимое оказалось очень нужным в их экстремальном положении: жестяные банки с консервированными продуктами, причем деликатесными, фляжка с коньяком, коробка дробовых патронов, брезентовая накидка, фотография какой-то маленькой белобрысой девочки со злыми глазами и полуоткрытым, как у дебилов, ртом, и карта, начерченная хотя и от руки, но четко и профессионально.
– Может, это и есть карта, которая нам нужна, – обрадовался Страус.
– Тогда ищи быстрее, где мы находимся, – потребовал Шнурок.
– Подходящих ориентиров нет. На карте целая куча дорог, полян, даже озер. Какие-то горы. Нет, это совсем другая карта. Здесь расстояния в десятки километров. В нашем лесу нет таких пространств.
Нести находку поручили Шнурку, как тот не упирался, жалуясь на непосильную тяжесть. Его собственный малюсенький ранец свободно поместился внутри найденного рюкзака, и еще свободное место осталось.
– Теперь, Шнурок, ты такой же, как все, одинаковую ношу тащишь, – сказал Продиджи. – И не лей по этому поводу горючие слезы.
– У меня сколиоз, мне вредно большие тяжести таскать, – напомнил Шнурок.
– Не рассыплешься, – ответил на это Страус, изучая найденную в рюкзаке карту. – Старая карта. Расстояние в верстах измеряется. И верст этих несколько десятков. Весь наш Чумской район поменьше будет. Нам эта карта не подойдет, здесь другое место изображено.
Однако вскоре они вышли на распутье с большим камнем посередине, и Страус нашел это место, отмеченное на карте в нижнем правом углу.
– Вот-так-так! – озадачился Продиджи. – Где мы тогда находимся? И как мы здесь очутились? Страус, ты можешь ответить на прямо поставленный вопрос?
Страус промычал нечто невразумительное. На прямо поставленный вопрос он ответить не мог.
– Ясно, что с нами произошло нечто необычное, – печально констатировал Продиджи. – Все, Шнурок, твою Оксану мы больше не найдем, ее лесные бабаи съели.
– Кто-кто?
– Бабаи. Такие страшные и плотоядные антропоморфные существа, боковая ветвь от эволюционного древа человеческого рода. Приходят ночью, нападают на людей и отгрызают разные полезные части тела.
– Но сейчас-то день, – напрягся Шнурок и прикрыл руками полезную часть тела.
– Значит, это были полуденные бабаи, они света не боятся. Да не трепещи ты, Шнурок, пошутил я. Найдется твоя Оксанка… Хотя, может, и нет.
– Куда теперь идем? – спросил Страус. – Здесь распутье.
– На камне этом ничего не написано?
– Написано, – Страус подошел к камню и придвинул лицо к его шершавой поверхности. – Только не по-русски. Руны какие-то или иероглифы.
– Жаль. Было бы неплохо узнать направление, – вздохнул Продиджи. – Налево пойдешь – по роже отхватишь, направо – тоже отхватишь, прямо – тем более. А на карте, что нарисовано?
– Три дорожки. Две на какие-то поляны ведут, а третья к озеру. Дальше все они расходятся. На полянах какие-то странные значки указаны.
– Не череп с костями?
– Нет, не похоже. Сам взгляни, какие-то треугольники, надпись от времени стерлась.
– Это успокаивает. Пойдемте к полянам, – решил Продиджи. – Мне вот эта средняя дорожка нравится. А тебе, Шнурок, какая?
– Мне все равно, – пробурчал Шнурок.
Пошли по средней дорожке, все равно, как правильно заметил Продиджи, на указательном камне не было указано, где и каким образом можно было сложить голову. Последнее и радовало и огорчало одновременно.
Узенькая дорожка постепенно превратилась в дорогу, пусть и не очень широкую, но ухоженную и, по многим признакам, часто используемую. Хотя следы автомобильных колес на прочном, слежавшемся грунте не различались. А еще стояла тревожная тишина. Нет, листья на деревьях шуршали, птички свистели, но все остальные шумы, обычно сопутствующие человеческой деятельности и привычные слуху, почему-то исчезли, а ведь обычно, даже во время ночевок в лесу Продиджи и Страус слышали негромкий рокот недалекого шоссе. Боясь нарушить царящую тишину, ребята разговаривали вполголоса, почти шепотом, поминутно прислушиваясь.
Потом молодые люди услышали очень подозрительный звук, прилетевший откуда-то издалека, но тем не менее вселивший в их души сильный страх. Над лесом поплыл протяжный звериный вой.
– Что это? – испуганно спросил Шнурок и замер на месте.
– Кто-то воет, – ответил Страус.
– Я сам слышу, что кто-то воет. Но кто это воет? Есть в нашем лесу кто-то, кто может так выть?
– Прикалывается кто-то, – предположил Продиджи. – Сегодня первое мая, пришел кто-то в лес и дуракует.
– Хорошо, если так, а если по-другому? Если это зверь такой? Хищный! Сами же говорили, что мы заблудились.
– Если есть карта, то не заблудились, – решительно заявил Страус.
– Ты по этой карте нас домой вернуть сможешь?! Оксанку найти сможешь?! Нет?! Значит, заблудились. И нечего ваньку валять!
Звериный вой продолжал плыть над лесом, пробуждая в душах щемящие, спрятанные в генах, воспоминания, когда одетый в шкуры пращуры с таким же волнением слушали звериный вой, сидя возле своего костра.
– Это прикалывается кто-то, – с деланным оптимизмом объявил Продиджи. – Пойдемте на звук и встретим людей.
