скачать книгу бесплатно
На курсах усовершенствования в пятьдесят шестом… ни одного блондина во всей группе не было.
К Вике Сигизмундовне в день рождения, помнится, забрел какой-то незнакомый человек, пришлось милицию вызывать. Да, но этот в Арзамасе не жил…
– А, дьявол! – ударил кулаком подушку белобрысый. – Загадали вы мне загадку. Нарочно ведь самолетом не полетел, думал в дороге отоспаться…
– Хе-хе! – сказал я. – Один вы такой умный!
Он достал папиросы и зашарил на столике спички. Я протянул ему зажигалку.
– Послушайте, – сказал он. – А в Норильск вам заглядывать…
– Отпадает Норильск, – вздохнул я. – Ни сейчас, ни в дальнейшем. По причине здоровья.
– Так может, Тула?
– Не был, – ответил я.
– Ну, давайте спать, – предложил белобрысый.
Угу! Заснешь тут, как раз! Значит, он сел в Топорище. Топорище на одной параллели с Крутой Водой. В Крутой Воде обогатительная фабрика. Там директор – блондин. Недавно его в Бугры перекинули…
– А-а-а! – заорал вдруг белобрысый. – Вспомнил!
Он вскочил и схватился руками за мою полку.
– В прошлом году! В июле!
– Ну?!
– Поезд «Новосибирск – Адлер»! Вы еще всю дорогу ко мне привязывались: «где я вас видел» да «где я вас видел»! Так, между прочим, и не вспомнили.
– Фу ты! – с облегчением вздохнул я. – А ведь правильно. Там и встречались. Ну, спокойной ночи.
Я отвернулся к перегородке и моментально заснул.
Время больших снегопадов
В прошлую пятницу топчусь я на остановке, караулю такси. Голосую, как говорится. Вернее, имею желание голоснуть, если что-нибудь такое на дороге покажется – такси ли, ведомственная легковушка, допустим, или хотя бы, дьявол с ним, мотоцикл с коляской. Я уж на все готов: мороз жмет – минус тридцать с ветерком и время истекает.
Но ничего такого на дороге, как назло, нет. Идут самосвалы, панелевозы движутся, трактора колесные с прицепами, два автокрана проследовало и один артиллерийский тягач… А такси не появляется, ну хоть застрелись.
Троллейбусы, правда, время от времени подходят. Но они возле остановки не тормозят. Здесь как раз вдоль поребрика сугроб образовался метровой высоты – им нельзя тут стоять ввиду опасности транспортной пробки. Они поэтому дальше проскакивают метров на тридцать – туда, где чистое место. И ожидающие пассажиры с руганью гонятся за ними.
Только я один не гонюсь. Мне на троллейбусе тащиться время не позволяет. Я такси жду. Жду, отбиваю чечетку, уши кручу, чтобы окончательно не заледенели… А такси все нет.
Даже милиционер постовой не выдержал – подошел. Стрельнул у меня сигарету и спрашивает:
– Нездешний, что ли?
– Почему нездешний? – отвечаю. – Местный житель.
– Хм, – говорит милиционер, – а я подумал, приезжий.
– Бывает, – сочувствую я. – А в чем, собственно, дело?
– Да вот смотрю – ты вроде на такси целишься. А они, между прочим, как более свободный транспорт, сегодня кругом идут – через площадь Павловского и мимо Зяборевской бани. Не хотят в эту щелку лезть. Это троллейбусам деваться некуда – они к проводам привязанные…
– Тьфу! – говорю я тогда и голосую первому попавшему бульдозеру.
Бульдозер остановился.
Сейчас, знаете, все останавливаются. И все берут. Это раньше только легковые машины пассажиров сажали, а теперь пожалуйста – маши любому грузовику, если в кабине свободно. Разобраться, так на грузовом транспорте даже лучше ездить. Такси тебя, во-первых, куда попало не повезет, а во-вторых, там по счетчику платить надо. А здесь пока что расценки умеренные – в любой конец рубль. Я сам однажды на траншейном канавокопателе ехал – в оперный театр опаздывал. И ничего – довез он меня прямо к месту. Только с черного хода подрулил. Возле парадного им пока не разрешается останавливаться.
У этого бульдозериста как раз в кабине было свободно – и он остановился.
– Куда едешь, хозяин? – спрашиваю я.
– А тебе куда надо? – отвечает бульдозерист.
– Мне?.. А ты как вообще-то торопишься?
– Ну давай короче – чего надо? – говорит бульдозерист. – Туда-обратно, что ли? Могу туда-обратно.
И тут я (до сих пор не понимаю, какая меня муха укусила) вместо того, чтобы сесть в кабину этого бульдозера и спокойно ехать куда надо, вдруг говорю:
– Слушай, друг: раз ты не торопишься и времени у тебя, видать, навалом – убери, к свиньям, этот сугроб, а? Смотри – ведь народ в нем утопает.
И действительно, против остановки возвышается недавно открывшийся институт ГИПРО-чего-то-там, а в первом этаже новый «Гастроном» – люди постоянно идут туда-сюда, карабкаются через сугроб и вязнут в нем чуть ли не до пояса.
Бульдозерист от неожиданности растерялся.
– Вот дает дрозда! – говорит. – Да на хрена мне твой сугроб сдался?!
– Товарищ! – прошу я. – Серьезно. Ведь на такой технике сидишь – раз плюнуть!
– Ты чего привязался? – начинает злиться водитель. – Если ехать, то садись, а не ехать… – и хочет включить скорость.
– Браток! – говорю я, хватаясь за рычаги. – Поимей совесть! Отгреби! Минутное ведь дело!
– А ну убери руки! – говорит бульдозерист. – А то сейчас как отгребу – родных не узнаешь!
И поехал… Но потом, видать, передумал.
– Начальник! – кричит. – Эй!.. А может, тебя все-таки подбросить куда?
Но я уже завелся.
– Катись, – говорю, – отсюда!.. Подбрасыватель… Мне с тобой сидеть-то рядом противно.
Тогда бульдозерист помялся и говорит:
– А, ладно!.. Была не была! Давай на бутылку красного – отгребу.
Дал я этому бульдозеристу рубль тридцать две копейки – на бутылку «Рубина». Все равно, думаю, это сейчас не деньги. Ну что на них купишь, какого фига? Единственно – тот же «Рубин». Или в лучшем случае «Анапу». Так я «Анапу» не пью. У меня от нее изжога.
Бульдозер чистит проспект, а я стою, бью в ладоши и размышляю. «Господи! – думаю. – Как просто, оказывается. Выложил рубль тридцать две – и нет сугроба. А что это за капитал? Так, копейки, мелочь – тьфу! Да только в нашей закусочной, в “аквариуме”, мужички после работы столько просаживают на рассыпуху, что можно не один бульдозер, а целый тракторный парк на полный рабочий день откупить. Эх! – думаю. – Мать честная. Это ведь стоит единственный вечер не попить, и мы родной город в конфетку превратим».
Стою я так, размышляя, и слышу вдруг за спиной некоторый шум и разговор. Оглядываюсь – это давешний милиционер и с ним какой-то взволнованный гражданин в ондатровой шапке и в пальто с каракулевым воротником. Причем милиционер указывает на меня пальцем, а этот гражданин кидается и чуть ли не за грудки:
– От какой, – кричит, – организации?!
– Минуточку, – говорю. – Не топчите меня. В чем дело?
– Вы приказали снег отгрести?
– Ну уж и приказал, – говорю я. – Скажете тоже. Да разве ему, черту, прикажешь…
– Вы понимаете, что наделали? – приступает гражданин.
– А что такое? – спрашиваю.
– Я семь человек с работы снял на полтора часа! – машет руками гражданин. – Семь специалистов!.. Это наша подшефная территория… А теперь куда мне их прикажете?!
И точно, за ним, вижу, стоят семь молодых людей с лопатами. И вид у них довольно ошарашенный.
– Извините, – говорю. – Ей-богу, не знал, что это ваш снег. А то бы, конечно, палец о палец не стукнул.
– Да, ситуация! – вздыхает один из семерки, здоровый парень спортивного сложения.
– Может, назад, в институт? – предлагает другой, очкастенький, в демисезонном пальтишке.
– Ты понимаешь, что говоришь?! – кидается теперь уже на него каракулевый гражданин. – Мы же специальное собрание проводили, обязательство брали! Как ты перед народом отчитаешься, перед молодежью? Скажешь, что чужой дядя за тебя убрал?!
– Да, ситуация! – сдвигает шапку спортсмен.
– Есть идея! – говорю я. – Глядите – он только за остановку снег отпихнул, на чистое место. Давайте перекидывайте его дальше – как раз на полтора часа хватит, даже с хвостиком.
– А Цветметпроект? – оборачивается ко мне разгоряченный гражданин. – Это же их участок, они тоже обязательство брали. Вы понимаете, чем тут пахнет?
– Да, ситуация! – бормочет спортсмен. – Тогда – по домам.
– Я не могу, – расстроенно говорит очкастенький. – Как хотите, а не могу… Все еще работают, а мы уже домой. Другое дело, если бы мы за полчаса задание выполнили, тогда оставшийся час был бы наш.
– Ребята! Парни! – говорю. – Ладно, моя вина, елки-палки! Готов искупить. Тем более все равно уже опоздал куда торопился. Раз вам домой совесть не позволяет, а на работу нельзя – пошли со мной. Ну, как будто вы уже свое отмантулили…
И я повел их в «аквариум» – у меня еще шесть рублей в кармане было… А потом и они – видят, человек от души, – тоже сбросились. Так что мы чудесно провели эти полтора часа. Я не жалею. Главное – с хорошими людьми познакомился. Парни оказались что надо. Все с высшим образованием, а очкастенький этот вообще – без пяти минут кандидат наук.
Так он мне увлекательно про свою работу рассказывал, так трогательно – ну прямо чуть не плакал.
Непродающий и продающий
Не знаю, может, бывают совсем никудышные елки, но этой почему-то все восхищались.
– Ах, какая милая елочка! – разулыбалась шедшая навстречу дама. – Не продаете?
– Что вы! – сказал я. – С таким трудом достал.
– Жаль, жаль, – потухла дама.
Потом меня заприметили, видимо, молодожены. Они долго шли следом и шептались. Наконец молодой человек решился. Догнал меня и, смущенно откашлявшись, спросил:
– Извините, где елочку брали?
– Там уж нет, – сочувственно сказал я.
– А эту не уступите? – залился краской молодой человек. – Жене очень понравилась.
– Эх, браток! – вздохнул я. – И рад бы, да свой карапуз дома ждет.
После молодоженов откуда-то из подворотни вывернулся плечистый мужчина. Этот сразу схватился за комель и скомандовал:
– Продай!
– Сам купил, – сказал я, прижимая елку к груди.
– Бери что хочешь! – не отступал мужчина.
Мне ничего не требовалось. Я выдернул елку и убыстрил шаг. Мужчина долго еще шел за мной и клянчил:
– Может, договоримся, а, хозяин?
Недалеко от дома меня окружила целая толпа.
Задние спрашивали:
– Что там, елки продают?
– Витя! – кричала какая-то женщина. – Плюнь на него – переплати рублевку!
Я с трудом взобрался на пустые ящики и закричал:
– Граждане! Елка не продается! Что вы делаете! Не ломайте ветки!
Меня, ворча, отпустили.
…Я потихоньку открыл свою квартиру и увидел жену и сына, восторженно прыгающих… вокруг елки.
– Нам повезло! – сияя, сказала жена. – С трудом уговорила одного прохожего уступить!..
