скачать книгу бесплатно
– Спасибо, я пойду к себе. Спасибо вам, – она открыла дверь, обернулась и, ласково посмотрев на меня, сделала изящный взмах рукой.
– Не опаздывайте на завтрак, – добавила Катя. Улыбка скользнула на ее лице, она опустила ресницы и вздохнула.
– Мы забыли одну деталь, – сказала она и вернулась, плотно закрыв за собой дверь.
– Какую же?
– Чулки, я забыла их надеть, где же? Ах вот! – она отвернула подушку в сторону.
– Но, Катя, я не могу смотреть на это. Я выйду. Неудобно.
– Нет, останься. Я хочу, чтобы ты видел, как я это делаю. – Она улыбнулась. – Лучше подойди и помоги мне… Слышишь?
Я подошел и присел на корточки. Но в таком положении было неудобно держать равновесие и я встал на одно колено.
– Что же здесь такого неудобного? – промолвила Катя сладким голосом. – Все женщины снимают и одевают их каждый день… Теперь здесь. Вот так. Хорошо…
Я отвернул голову, она тут же повернула ее обратно:
– Смотри, какие подвязки. Они шелковые…
– Да, действительно, из красного шелка. Как красиво!
– Вот и готово. А ты смотреть не хотел.
Я стал подниматься и случайно коснулся головой ее груди:
– Ой! Ноги затекли. Я так неловок. Но ваша грудь…
– Что?
– Она такая… Мягкая, – произнес я взволновано.
Катя растерялась поначалу, но быстро пришла в себя:
– Вы иногда так странно говорите, что я теряюсь и не знаю, что вам ответить.
Она посмотрела на меня изумленно и сказала:
– Женская грудь и должна быть такой мягкой. Это вполне естественно, – она зашмыгала носом и, вынув платок, поднесла его к лицу.
– Ну я пойду, а то опоздаю. Сегодня совещание.
С этими словами она вышла.
Навстречу ей попался Сергей Иваныч. Катя спросила его с улыбкой:
– Чего это вы такой грустный? Голова со вчерашнего не проходит? Пойдемте лучше навестим нашего садовника. Ему, наверное, скучно одному.
– У меня дела, – пробормотал Сергей Иваныч и замотал головой. – Не могу, – добавил он еле слышно.
– Что не можете? Какие дела? – спросила Катя, перестав улыбаться.
– Не могу спокойно смотреть на это. И вообще, – он повысил голос и сказал уверенно:
– Мне не нравятся методы, которыми вы добиваетесь признания от людей. Он пожилой человек и, наверное, не совсем здоров. Не стоило так поступать с ним. Мне это все не по душе.
– Ну-у. Он сам виноват. И потом, это ваш промах. Вы должны проверять персонал и допускать к работе. Вам не показалось странным его поведение в первые дни?
– У него была рекомендация.
Катя строго поглядела на Сергея Иваныча и сказала сердито, ледяным голосом:
– А если бы у него получилось? Если бы он успел? Что было бы со всеми нами? Вы об этом не думали?
– Думал, думал. – Он затряс головой, – только не надо таким тоном!
– Знаете что, Сергей Иваныч, не забывайтесь! Помните, кому вы обязаны.
Сергей Иваныч судорожно повернулся, махнул рукой и зашагал прочь, опустив голову.
Катя продолжила, глядя ему вслед:
– Если бы не я, вы бы валялись где-нибудь под забором или на стройке бы вкалывали до седьмого пота, а после, в вонючей прокуренной бытовке, изрядно набравшись, рассказывали бы о своих подвигах, размахивая руками.
– Ладно, без вас обойдусь, – она, нащупав в кармане ключи, подошла к входу в подвал и стала спускаться по лестнице, продолжая разговаривать сама с собой:
– Все самой приходится делать.
В конце лестницы горел свет. Катя в недоумении остановилась и немного постояв, прошла дальше. Она толкнула незапертую дверь, вопрошая:
– Кто здесь? – и увидела Ольгу.
– Ах! Ты пришла раньше меня? Моя милая! Ты уже сделала все сама? Чудесно!
– Да, мама. Я вскрыла ему вену. – Ольга отвела руку с ножом в сторону. – Оказывается это так просто. Я не знала.
Катя подошла к ней, обняла и зашептала горячо:
– Ничего… Моя девочка… Не волнуйся… Первый раз, масса впечатлений. – Она погладила Ольгу по спине и заглянула в глаза. – Иди к себе. Ты дрожишь. Успокойся!
Ольга раскрыла дрожащие губы и произнесла с чувством, волнуясь:
– Он смотрел мне под юбку, когда я поднималась по лестнице. Таким взглядом. И потом всегда на грудь… Мне казалось, что он ощупывает меня своими грубыми руками. Он грязный, – она заплакала и прижалась к матери.
– Ну-ну. Успокойся. Иди к себе и помойся. Ты вся в крови. Не надо так близко воспринимать все это. Детские страхи…
Ольга стала подниматься по лестнице, оглядываясь на мать.
Катя смотрела на нее пристальным взглядом и кивала головой. Она сделала прощальный взмах рукой и обернулась в угол комнаты.
– Садовник? Ну как ты?
В углу, уронив голову на грудь, раскинув руки, лежал человек.
Это был еще крепкий пожилой мужчина. Его глаза были закрыты. Изредка его тело вздрагивало.
Катя подошла к нему осторожно ступая, стараясь не наступить на кровь, вытекающую из его правой руки. Этот темный ручеек медленно струился по каменным плитам. Извиваясь, он повторял их очертания и исчезал в сливном отверстии, расположенном в центре комнаты.
– Да… Ты умрешь медленно, – сказала она, растягивая слова. – Жизнь будет уходить из тебя капля за каплей, – она покачала головой. – И я вернусь сюда, чтобы увидеть последнюю каплю твоей никчемной жизни.
Он поднял слабеющую голову, открыл глаза и посмотрел на Катю туманным взглядом.
– Я вам ничего не скажу, – выдавил он со страданием в голосе.
– Не говори. За тебя скажут другие. Твоя дочь, например. Может, есть кто-то еще?
Она присела на корточки, приподняв платье, и заглянула ему в глаза.
– Да у тебя жар! Ты умрешь быстрее, чем я думала… Вот видишь как бывает. Погонишься за деньгами… Кажется, вот оно счастье! Сколько тебе обещали? Я заплачу больше! Еще не поздно. Подумай.
Садовник отвернулся и закрыл глаза.
– Ну и подыхай! – Катя резко встала и пошла к двери, говоря на ходу быстро:
– Твоя дочь идиотка! Я думала, ты хоть умнее…
Она вдруг остановилась, все так же осторожно ступая по каменным плитам, вернулась на прежнее место и сказала:
– Но я одного не могу понять. Зачем эти игры? Зачем ты заглядывал под юбку моей дочери? Похотливые взгляды. Почему? Это цветок, моя дочь, моя жизнь. Я помню то время, когда она была моей единственной радостью… – она задумчиво подняла голову, сложив руки на груди.
– Эй! Садовник, открой глаза. Ты слышишь? – Катя вытянула ногу и носком туфли повернула его лицо к себе. – Не спи!
Старик приоткрыл глаза и посмотрел на нее с ненавистью. Она, видя, что он слушает, продолжила с чувством:
– Как бы тяжело мне не было, как бы не устала я, но стоило мне увидеть ее и тяжесть проходила. Радость охватывала меня, когда она бежала ко мне. Моя дочь, мой ребенок, она протягивала руки и о чем-то рассказывала, обнимая мои колени повторяла: «Мама, я люблю тебя!» Я гладила ее по голове и боль проходила. Та боль, что присутствовала во мне и не давала покоя. Она исчезала. Стоило мне прикоснуться к моей девочке, увидеть ее лицо даже издали. Мне становилось легче. Впрочем, тебе не понять этого. Ты не способен на такие чувства.
Катя поморщилась и отступила назад, говоря:
– Ну и подыхай! Раз тебе не терпится.
Глава 7
На следующий день вечером, после ужина, прогуливаясь по своему обыкновению во внутреннем дворе, я случайно обнаружил, что дверь, ведущая в подвал, приоткрыта. Я огляделся по сторонам и быстро спустился по ступенькам. Передо мной была небольшая площадка, дальше виднелась лестница, ведущая вниз. Я стал осторожно спускаться, постепенно погружаясь в полумрак. Дневной свет едва проникал сюда из маленьких окон похожих на бойницы, расположенных с левой стороны. По мере того, как я спускался, становилось еще темнее и когда идти стало невозможно, я остановился. Ступеньки вели еще ниже. Только я нащупал в кармане зажигалку, как наверху послышался шум открываемой двери, и луч фонаря скользнул вниз. Я услышал голос:
– Опять лампы перегорели…
Свет фонаря упал на ступеньки и медленно пополз по ним.
«Катя, это ее голос» – пронеслось в моей голове.
Я спрятался в небольшую нишу в стене и замер, боясь пошевелиться, но время от времени все же выглядывал, наблюдая ее приближение. Я заметил, что в левой руке она держала маленькую плоскую бутылку, а в правой связку ключей. Ключи звенели при каждом ее шаге монотонным и печальным звоном. Катя остановилась совсем рядом, в двух шагах от меня. Я почувствовал аромат ее духов и услышал ее дыхание, так тихо было вокруг. Отхлебнув из бутылки, она переложила связку ключей в другую руку и свободной рукой стала шарить по стене, чуть не задев меня по лицу. Щелкнул выключатель и зажегся свет, неяркий, но он позволил ей увидеть меня.
– Какого черта ты здесь делаешь? – произнесла она растерянно.
Я выступил из ниши и, глупо улыбаясь, попытался обойти ее, чтобы подняться по ступенькам к выходу, но она схватила меня за отворот куртки и рывком развернула к себе.
– Это место не для тебя… Здесь, – она топнула каблуком о каменную плиту, – лежат пять человек. Двое из них похоронены заживо. Хочешь быть шестым?
Я отшатнулся, видя, как она уставила на меня взгляд, который постепенно превращался из спокойного в пронзительный.
– Здесь нет никаких пейзажей! – продолжила Катя.; А если и есть, то вряд ли тебе понравится, – она нервно засмеялась. Взгляд ее затуманился.
– Я устала. Какой крепкий коньяк, – прошептала она еле слышно и, опустив мою куртку, оперлась о стену, опустив голову. Через пару секунд она выпрямилась, бутылка выпала из ее руки и со звоном покатилась по полу.
– А. это ты? – Катя удивленно посмотрела на меня, будто в первый раз увидела. – Почему ты не в постели. Уже поздно. Я бы тоже легла, пожалуй, – она обхватила меня за шею. – Пойдем отсюда. Здесь так мрачно и сыро.
Я помог ей подняться, отвел в комнату и уложил на кровать. Она тут же уснула, раскинув руки.
В один из вечеров я заметил свет в спальне ее дочери. Было поздно. В моей голове мелькнула безумная мысль: «Вполне возможно пробраться к ней по карнизу и заглянуть в окно». Я бросил сигарету, нагнулся, потрогал выступ под окном и решился. «Хоть какое-то приключение», – подумал я, спуская ногу. Все оказалось на удивление просто. Через несколько минут я оказался уже на середине пути и, схватившись за водосточную трубу, решил передохнуть. Затем продолжил свой путь.
Однако, когда я дошел до ее окна и заглянул в него, моя левая нога соскочила с карниза и я полетел вниз. Все это произошло так быстро, что я не успел даже толком испугаться, как очутился на траве. Газон в этом месте был мягкий, и я растянулся на нем. От удара спиной у меня перехватило дыхание, я отдышался и через некоторое время встал. Оглядываясь и отряхивая травинки, прилипшие к одежде, я увидел Катю.
– Вы не ушиблись? Зачем вас туда понесло? – Она смотрела на меня удивленно.
– Сторублевая бумажка. Ее унесло ветром и она прилипла к карнизу,; попытался оправдаться я.
– Да ну? – она удивилась еще больше. – Из-за этого?
Катя, видимо, догадывалась об истинной причине, и ее лицо изменило выражение. Она засмеялась.
– О Боже! Какой стыд. Да вы с ума сошли! … Но зачем?
Она подошла ближе и заглянула мне в глаза внимательно всматриваясь.
– Что у вас в голове? Что там происходит? Я хочу понять. Что?
Я молчал, не зная, что ей ответить.
Катя вздохнула печально и продолжила:
– Какие пейзажи вы могли там увидеть? Натюрморт? Может эротические зарисовки из спальни молодой девушки? Но где же ваш карандаш?
Она осуждающе покачала головой:
– Наброски обнаженной натуры. Конечно. Это же так увлекательно. Подглядывать. До моей спальни вы еще не успели добраться?
– Нет, не успел, – ответил, наконец, я.
