скачать книгу бесплатно
Издалека увидев курившийся дымок над трубой, черной от времени избы Марьи Ивановны, Доля подумал:
– Хозяйка дома и, видно, топит печь. Приду, сразу же лягу спать. Впереди два дня выходных и я как следует высплюсь, а в понедельник запишусь на прием к главному кадровику Петрову…
Медвежий угол
Доля собирался уезжать на север области, в непроходимую тайгу. Куда, как говорят в народе, Макар телят не гонял. Заместитель начальника УВД Петров его все-таки принял в пятницу, но наотрез отказал в запросе личного дела из Крыма и потому выход был у него один – по совету Левы двигать в какое-нибудь лесное учреждение, где острая нехватка кадров. Или придется навсегда забыть о восстановлении справедливости и по сему начать подыскивать себе достойную работу на гражданском поприще.
Шла третья декада апреля, приближались майские праздники и уже должно быть тепло, а все также, как и в начале весны и особенно ночью, было холодно. Еще нередко кружил снег, дули холодные северные ветра и земля, хотя освободилась от снега, но все никак не могла оттаять, и еще до сих пор не зацвела верба…
Доля отрабатывал в промзоне последние деньки. Больше находился за столом в комнате мастеров и часто думал о том, что его ждет впереди. Новый начальник цеха – хохол Мотыга, он же бывший старший оперуполномоченный, сменивший Мороза, работу с него не спрашивал, а только каждый раз, завидев Долю, зло острил ему в лицо, всячески подталкивая к досрочному увольнению.
Однажды, в послеобеденное время, промзоновский шнырь позвал Долю к городскому телефону. Надо было идти в другое здание и шагая туда, он недоуменно думал:
– Интересно, кому я вдруг понадобился? С Ниной мы один раз созванивались, но это было давно и как-то само собой связь у нас прервалась… Конечно же нет, она не должна мне звонить… Тогда может быть Ирина?
– Алло, Саша? – трогательно спросил женский голос, когда он взял трубку и Доля, кашлянув в ответ, несколько секунд мучительно вспоминал кому он принадлежит.
– Саша, почему ты молчишь? – повторил голос и Долю, наконец, осенило.
– Нина, – радостно подумал он и почти закричал в трубку. – Нина, я тебя слушаю!
– Саша, почему не звонишь? Почему ты меня позабыл? – Что ты, что ты, неужели я могу тебя забыть. Просто дело в том, что я собрался уезжать и все дни сейчас провожу в хлопотах…
– Да? – разочарованно-удивленно сказала Нина. – И куда ты собрался, если это не секрет.
– На север. В Соликамск или в Ныроб.
Нина помолчала. Слышно было как она с хрипотцой дышит в трубку.
– И что, ты перед отъездом не хочешь меня увидеть и по-людски проститься?
– Конечно, хочу! – с жаром воскликнул Доля. – Скажи, куда мне подъехать.
– Вот мужчины пошли, – хохотнула Нина. – Взял бы, да пригласил куда-нибудь женщину.
Доля смутился и, не зная, что сказать, молчал…
– Да ладно уже, знаю, что не местный, и знаю, что нигде не бываешь, – мягко продолжила Нина. – Я тебя хочу пригласить к моей маме на юбилей… Ты согласен?
– Да, да, согласен. Только когда?
– Жди меня после работы у проходной Камской ГЭС тридцатого апреля. Договорились?
– Да…
– Ну, тогда до встречи через три дня, – закончила разговор Нина и, попрощавшись, положила трубку.
Доля едва успел сказать ей «До свидания» и теперь под впечатлением разговора задумался, держа телефонную трубку в руке.
– Что, ваша девушка звонила? – поинтересовался осужденный – шнырь промзоны.
– Моя…
– Эх, какие они сейчас? – с тоской проговорил шнырь. С хрустом потянулся, выждал паузу и добавил. – Семь лет, уже считай баб не видел и еще целый год не видать.
– Тебе годков сколько?
– Двадцать пятый пошел. Малолеткой сел.
– Что-то много тебе малолетнему припаяли. За что же так?
– Бандитизм по суду признали. Ствол у нас был, ну и иногда шмаляли. – По людям?
– По ним. Таксистов шевелили в городе, пять душ загубили. Мне, малолетке, всего десятку дали, двоим взрослякам «вышку». Надеюсь, еще пару лет «хозяину» оставить. На волю по УД О уйду и в итоге получится восемь…
Доля, прекратив разговор и поблагодарив шныря, ушел в свой цех. До вечера сидел в комнате мастеров, перебирая журналы и разные деловые бумаги, иногда уничтожая некоторые из них, разрывая на мелкие кусочки, а затем бросая их в урну. За этим занятием и застал его Мотыга. Он широко распахнул дверь и Доля увидев его, медленно стал подниматься.
– Сиди, – буркнул начальник цеха. – Завтра можешь на работу не приходить. Вопрос по тебе решенный. Получай в кадрах на руки справку о переводе, трудовую и с Богом на Севера…
Он не смотрел в глаза Доле и говорил, обращаясь как будто к кому-то постороннему, стоящему в углу, и Доля отвечал ему тем же, безразлично глядя в окно. Сказав, Мотыга тотчас ушел. Доля спустился вниз к осужденным-бригадирам и с каждым попрощался за руку. Не было среди них только Ральникова. Ему отомстили тем, что отправили досиживать срок в Сибирь.
– Александр Васильевич, мы с вами на воле обязательно встретимся, в ресторан пойдем! – крикнул кто-то из бригадиров вслед ему, когда он выходил из цеха…
Уже на другой день к обеду, Доля получил все расчетные документы. Съездил на пару деньков, попроведал маму, а вернувшись из родительского дома, в тот же вечер отправился встречать Нину…
С пригорка, где он остановился, как на ладони была видна проходная Камской ГЭС. Через нее то и дело сновали люди, вскоре показалась и Нина. Посмотрела вокруг. Увидев Долю, помахала ему рукой и стала подниматься по ступенькам. Наблюдая за ней, Доля в который раз подумал:
– А она несомненно красивая женщина. Одни зеленые глаза и черные брови чего стоят. А фигура… Вообще, как ей здорово все идет к лицу, особенно коричневое замшевое пальто…
Нина подошла, улыбнулась, Доля поцеловал ее в щеку.
– Наши кругом, увидят же, – слегка покраснев, засмущалась она.
– Ничего, пусть позавидуют мне…
Нина кокетливо поправила на голове берет:
– У тебя ничего не изменилось, идем?
– Да. Конечно. По пути надо будет взять подарок, посоветуй что-нибудь.
– Я думаю духи. И если б еще живой цветок в придачу, то маме бы очень понравилось. Сходим в промтоварный магазин на Вильямса или на рынок, это недалеко…
Им пришлось побывать почти во всех магазинах центральной части Гайвы, прежде чем удалось отыскать подходящие духи, а живых цветов так и не нашлось. Потом они довольно долго ждали автобус в Заозерье и на юбилей попали, когда там уже вовсю шло веселье.
– Александр Григорьевич Рудометов, мой отец, – сказала Нина, знакомя Долю. – И моя мама, Таисья Федоровна.
Доля, поздравив, вручил подарок матери и пожал руку отцу Нины, отметив про себя, что Александр Григорьевич, отнесся к знакомству прохладно, поскольку вяло ответив на его рукопожатие, тут же отвернулся к гостям. Таисья Федоровна же в отличие от него проявила жадное любопытство, и когда снова уселась за праздничный стол, продолжала изучать дочериного спутника, тайком поглядывая, и Доля это чувствовал.
– Мамы, они все одинаковы, – подумалось ему. – А вот Александр Григорьевич почему-то хочет показаться мне суровым.
– Внимание, товарищи! – прозвучал властный мужской голос. – Поднимем, уважаемые, рюмки за мою любимую тещу, Таисью Федоровну, пожелаем ей крепкого здоровья…
– Это Юра, муж моей старшей сестры Лиды. Из Нижнекамска приехали, – шепнула Нина. – Там, за ним по порядку сидит вся моя близкая родня. Рядом с Юрой Лида, за нею моя младшая сестра Люба, дальше мой брат Володя с женой Светланой и все соседи по лестничной площадке.
– Однако, семья у них немаленькая, – подумал Доля. – Если предположим, попробовать собрать еще внучат и других близких родственников именинницы, то пожалуй нескольких столов не хватит, чтоб всем за ними устроиться…
– Нина! – окликнула Таисья Федоровна. – Положи Саше жареной поросятины.
Доля сразу, как вошел в комнату, обратил внимание на целиком зажаренного молочного поросенка. Румяная корочка от головы до хвоста и пучок зеленого укропа, торчащий из пятачка вызывал у него, да вероятно не только у одного Доли, слюну. Блюдо с деликатесом находилось в центре стола и Нина, чтобы достать его, привстала.
– Кушай, Саша, весь для тебя, – шутливо сказала она и, отхватив от поросенка внушительный кусок, положила его перед Долей на тарелку.
Тушка внутри была набита гречневой кашей, обильно сдобренной жиром, чесноком и перцем. Запах ее вместе с запахом мяса показался Доле изумительным…
Тосты следовали один за другим. Провозглашал их самый говорливый из гостей – Юра. Доля, чтобы не выглядеть белой вороной, вместе со всеми поднимал наполненную рюмку, а после, стараясь проделать это незаметно, ставил нетронутую водку на стол, твердо следуя данной самому себе клятве не брать до поры в рот ни капли спиртного. Он все больше налегал на жареную поросятину. Казалось ничего вкуснее в жизни никогда не едал и, увлекшись, не заметил того, что съел почти половину.
– Ты… ты… – начала вдруг говорить, запинаясь, Нина, широко раскрыв глаза на то, что осталось от поросенка. – Неужели ты один столько съел, а как же другие?
Итак раскрасневшееся из-за сытной и горячей еды Долино лицо сделалось совсем пунцовым от стыда и неловкости перед Ниной, ее родителями и всеми остальными гостями. Хотя, в общем, в это время за столом никто ни на кого внимания не обращал. Все гости были порядком навеселе, и как раз началось нестройное хоровое пение.
– Все, это, наверно, конец нашего знакомства, – подумал про себя Доля. – Такой обжора как я здесь не нужен, она сейчас возьмет, да и выставит меня за дверь или отправит потом вместе с гостями, когда вечер закончится…
Он не знал, что ответить Нине, и уже готовился к худшему, но неожиданно на помощь пришла Таисья Федоровна. По-видимому, смекнув в чем дело, она встала из-за стола и подошла к ним:
– У Саши хороший аппетит. Я очень рада, что ему понравилась моя стряпня. Закуски-то, вон еще всякой сколь, всю гостям ни за что не съесть, да и хмельные уже они, все равно им, селедкой лучше закусят…
Доля, извинившись, благодарно посмотрел на нее. Нина улыбнулась. А уже через минуту снова начала весело болтать, рассказывая ему о своей родне. Тут кто-то крепко взял Долю за плечо сзади и он обернулся.
– Куришь? – спросил Александр Григорьевич. – Да.
– Тогда пошли…
Доля согласно кивнул и, подумав что Нинин отец зовет его курить неспроста, поднялся со стула.
– Советую с ним не спорить, – вслед сказала Нина…
Доля прошел в коридор, где возле туалета стоял, ожидаючи его, Александр Григорьевич.
– Заходи, – сказал он. – Садись на унитаз. Разговаривать и заодно курить будем.
Доля едва не опешил от такого необычного предложения и замялся, не решившись сходу переступить порог.
– Ну, чего ты? – не понимая причины его колебания удивился хозяин. – Да я, вроде бы как, ничего не хочу… – сказал Доля.
Александр Григорьевич некоторое время, не мигая, смотрел на него, потом понял:
– А-а-а, – протянул он. – Ты этого можешь не делать, садись в штанах. Просто здесь тесно и я посчитал, так нам удобнее будет вдвоем разместиться.
Доля на этот раз послушав хозяина, сел куда сказали. Прямо напротив него находился допотопный водонагревательный титан и Александр Григорьевич, опустившись на корточки, устроился возле него, сразу же приоткрыв топку, намереваясь пускать в нее отработанный сигаретный дым.
– «Приму» будешь? – спросил Александр Григорьевич, протягивая начатую пачку.
– Буду…
Они задымили. Кто-то открыл и тотчас захлопнул дверь.
– У тебя серьезно с Нинкой или как?..
Глаза Александра Григорьевича огромные, синие, чуть подернутые мутной пьяной поволокой глядели на гостя в упор, добиваясь правды.
– Зачем это ему? – пронеслось в голове у Доли. – Нина – самостоятельная женщина, живет отдельно и вообще…
– Ты любишь ее? – последовал слишком откровенный вопрос и Доля, оценив обстановку, решил немедленно ответить на первый:
– Я не собираюсь ее обманывать…
– Вот, вот, – резко проговорил Александр Григорьевич и от переполнивших его нетрезвую голову крамольных мыслей ловко схватил гостя свободной рукой за грудки. – Вот и я также думаю, зачем обманывать. На вид ты мужик хороший, мне надо было только тебе еще в глаза посмотреть и услышать от тебя то, что я сейчас услышал…
В таком положении, когда держат за грудки, находиться было неудобно и, еще более того, обидно. Доля попытался мягко отвести руку хозяина от себя, но тот как назло еще крепче схватил своей пятерней рубашку.
– Нет, так не получится, может произойти скандал, – подумалось и тотчас остро захотелось ему, чтобы кто-нибудь, а лучше сама Таисья Федоровна немедленно пришла б на помощь.
– Благословляю вас, сходитесь, – серьезно сказал Александр Григорьевич, и пальцы его разжались. – Береги Нину, – слезно промычал он и вслед за этим громко всхлипнул…
– Эй! Вы слишком долго курите, пора бы уж за стол вернуться, – крикнула, распахнув дверь, Нина…
Доля, благодаря ее вмешательству, сумел улизнуть. Тем временем за столом пели про «Рябинушку» и он присоединился к поющим, решив, что так будет лучше. Петь он любил с детства и голос у него был сильный, что сразу же заметила Таисья Федоровна.
– Посмотрите-ка на него, какой голосистый, и где только тебя Нина нашла?
– Это не я, это он меня нашел, – возразила Нина. – А в общем случай помог, так ведь, Саша?
– Случай, Ниночка, случай. Товарищу моему – Левке, надо большое спасибо сказать – вытащил меня в «Пермяночку» на вечер.
– Вот и скажи, – подзадорила Нина.
– И скажу, – весело подтвердил и рассмеялся Доля…
Ему все больше нравилось находиться в компании этих простых и гостеприимных людей. С ними было легко и без чванства общаться, разговаривая на любые жизненные темы. Все чаще к концу праздника он стал ловить себя на мысли, что уходить ему отсюда никуда не хочется…
В поздний час гости, досыта нагулявшись, начали расходиться. Последними ушли и Доля с Ниной… В эту ночь они почти не сомкнули глаз: влюблялись, много говорили, рассказывая каждый о себе, и пили чай на кухне тайком от подселенки-старухи и снова, в который раз, влюблялись… Рано утром, едва забрезжил рассвет, Доля собрался уходить и, одевшись, вышел за дверь. Нина провожала его до подъездной двери.
– Мы с тобой больше никогда не увидимся? – довольно резко спросила она. – Не знаю, – честно признался Доля. Глубоко вздохнул и шумно выдыхая
еще раз повторил. – Не знаю…
– Что же, тебе обязательно на край света переться? Работа по душе и тут найдется.
