скачать книгу бесплатно
– Тебя вызывали? – спросил, наконец, Доля.
– Да, – кратко ответил Ральников и тяжело вздохнул.
Похоже он опять замкнулся. Но Доля уже тонко уловил тот момент, когда ему надо придержать свой язык и терпеливо дождаться той минуты, когда Ральников заговорит о злободневном первым.
– Меня даже на сутки вывозили в СИЗО, – спустя некоторое время признался Ральников.
Доля этого не знал и несколько удивился.
– С чего бы вдруг? Ты разве под следствием?
Ральников отодвинул от себя кружку с остатком остывшего чая и внимательно посмотрел Доле в глаза. Потом опустил голову.
– Понимаете, Александр Васильевич, – тихим голосом проговорил он. – Меня загоняют, или скорее уже загнали в угол, а пожаловаться или просто поговорить у меня не с кем. В вас я вижу прежде всего человека. Причем как и все зеки нашего отряда думают – человека с правильными понятиями…
Бригадир прервался и снова пристально взглянул в Долины глаза. Доля, поощряя его откровенность, одобрительно несколько раз махнул головой. Ральников неожиданно встал, повернулся к нему спиной и задрал нательную рубаху:
– Вот, поглядите, Александр Васильевич, что со мной там сделали.
Долю, уже достаточно повидавшего на своем веку, трудно было чем-либо удивить, но на этот раз увиденное задело его до глубины души. Чуть выше поясницы по обеим сторонам спины виднелись два больших багрово-синих кровоподтека.
– Ни фига себе! – присвистнул он.
– По почкам били. Самый любимый ментовский метод, – сказал Ральников. – Они хотят, чтобы я на себя взял Задорожного…
Ральников попросил закурить. Покурив, он едва не расплакался, Доля увидел, как глаза у него повлажнели.
– Понимаете, Александр Васильевич, когда мы с вами на эту тему говорили, я же тогда верил тому, что Задорожный по своей воле вздернулся. А теперь нет.
– Это почему же? – быстро спросил Доля.
– Я сопоставил некоторые факты… Во-первых, не было бы у кумовьев никакого резону на меня мокруху весить. Во-вторых, незадолго до смерти Задорожного дергали в штаб. По слухам к нему на встречу приезжал какой-то высокий чин из лагерной системы. Просто так к нашему брату, сами знаете, не ездят, а вскоре после той встречи Задорожного не стало. Ну и, в-третьих…
Ральников вдруг замялся и попросил еще сигарету. – А в-третьих?.. – напомнил ему Доля, чувствуя, что его молчание может затянуться и возможно потом он станет не совсем откровенным.
– Простите, Александр Васильевич, но больше я вам сказать ничего не могу. И пусть этот ночной разговор останется между нами.
– Хорошо, – согласился Доля. – Только ты его начал, не так ли? И не лучше бы было в таком случае его продолжить…
Подумав, Ральников мотнул головой.
– Нет, Александр Васильевич, жить охота.
– Ну ладно. Не говори. Кажется я тебе и так уже поверил. Хотя по правде сказать – это всего лишь мое внутреннее убеждение. Ты ничего в свою защиту, что бы можно было еще назвать коротким словом «алиби» не сказал. А ведь не случайно в этом мутном деле с Задорожным выбор пал именно на тебя. Крепко над этим подумай, Игорь, и если что надумаешь, приходи.
Ральников ушел. В эту ночь он больше в комнате мастеров не появлялся. А утром, как и ожидал Доля, вместе с начальником цеха пришел майор Курганов и сразу вызвал Долю к себе:
– Ну, как дела, мастер? – с порога спросил он. – Рассказал Ральников что-нибудь?
– Так. Кой о чем рассказал.
– Ну и о чем же? – обрадовался Курганов и азартно подмигнул Морозу. Доля помедлил, в последнюю минуту решая, говорить им о побоях или нет.
– Он рассказал, как его в СИЗО возили, и показал синяки на спине…
Майор сначала побагровел, потом кровь резко отхлынула от его лица, и оно стало бледнеть от злости.
– А что еще он тебе показал? Может, свою прыщавую жопу? – Нет, только спину, – невозмутимо ответил Доля.
– Так-с-с, – прошипел майор, готовый на всю катушку разразиться гневом.
– Погоди, погоди, – остановил его Мороз. – Давай выслушаем Александра Васильевича до конца.
Майор, недовольно хмурясь, отступил. Достал из кармана и выложил на стол сигареты.
– Ральников отрицает свою причастность к убийству Задорожного, – сказал Доля. – По-моему, он многое не договаривает, и я ему дал совет подумать.
– Так вот, дорогой! – сорвался на крик Курганов. – Пусть он думает, как быстрее явку с повинной написать об убийстве Задорожного, а не то я тебе…
– Чем пригрозил мне Курганов? – размышлял Доля, возвращаясь после ночной смены домой. – Если только валенками? У него ведь больше нечего предъявить мне кроме этих чертовых валенок. И зачем я только взял тогда их у Ральникова? Лучше уж было померзнуть еще неделю до получки, зато сейчас был бы чист. Не зря Курганов за валенки зацепился, нашел слабое место. То что я сделал, на языке тюремной администрации называется – незаконная связь с осужденным… Так что майор Курганов при желании может поломать все мои планы на будущее.
Мысленно продолжая нещадно ругать себя, Доля незаметно поднялся в гору и ощутив наверху усилившиеся порывы ледяного ветра, втянул голову в воротник. Дом Марии Ивановны уже виднелся невдалеке. Его покрытые инеем подслеповатые окна в лучах восходящего багряного солнца отливали красно-оранжевым цветом. Доля побежал к ним по-ребячьи прыгая через комья снега. Хозяйка обещала со вчерашнего дня регулярно топить, и в предвкушении тепла и горячего супа из концентратов ему стало на душе вдруг светло и весело.
В доме и в самом деле было натоплено. Скинув пальто и валенки, Доля кинулся сначала к горячей плите, а от нее к бабкиной комнате.
– Марь Иванна, можно я кипяточку из чайника налью?
– Можно, сынок, бери. Не жаль воды-то, полно вон в колонке. Справишься с делами, так сбегай уж, не поленись с ведрами раза два.
– Ага, Марь Иванна, сбегаю, – радостно пообещал Доля.
Наскоро закипятив гороховый суп и потом также быстро съев все до дна, Доля, одевшись, бегом пустился по улице с ведрами. По дороге попалась чья-то собака. С оглушительным звонким лаем она увязалась за ним и играючи все норовила схватить бегуна зубами за пятки. У колонки Доля махнул на нее рукой, собака отбежала, но не отстала совсем, а радостно визжа замахала пушистым хвостом.
– Ишь ты, радуется неизвестно чему, – улыбнувшись, подумал Доля. – Наверно оттого, что мне тоже радостно. Да и солнце светит, мороз лютый, снег под ногами скрипит… Ну, да мало ли еще чему радуется псина…
Доля подставил ведро под тугую струю, набрал воды до краев, убрал в сторонку и подставил второе.
– Эх-ма! – крикнул он, подхватив ведра с водой как пушинки и быстро понес их домой.
Через несколько минут он повторит в точности все и собака снова будет провожать его с радостным лаем. А спустя некоторое время, когда он будет лежать в кровати, на него опять перед сном навалятся не простые думы.
– У Курганова, кажется, большой интерес к Ральникову. Он, почему-то очень хочет его упрятать на длинный срок. Соответственно ему поменяют режим с усиленного на строгий и поедет он в Ныроб елки пилить… Но какая все-таки причина? Почему прицепились именно к Ральникову? Может, я в чем-то ошибаюсь, и действительно он убил Задорожного?.. Хотя, опять же интуиция? Она ведь мне верно подсказывает, как тяжкое преступление лагерные опера сначала желали скрыть, а уж после, когда родственники Задорожного пожаловались и прокурор санкционировал эксгумацию, они зашевелились. Нет. Ошибки тут быть не должно. Интуиция хорошая штука, если ей владеешь, меня она еще ни разу не подводила. И, пожалуй, уже сейчас можно прикинуть, что из всего этого следует… А, по-моему, следует то, что факт убийства хотели скрыть, поскольку в преступлении замешаны сотрудники колонии. На это косвенно указывает и то самое письмо, которое я случайно однажды увидел. И выбор пал на Ральникова возможно из-за того, что он был недалеко от места убийства и стал опасным свидетелем. Его вывозили в СИЗО запугать, теперь осталось только дожать, чтоб навязать мокруху. Кандидатура Ральникова, по стечению обстоятельств, как никогда подошла, это понимают все. Шутка ли, своего отца точно таким способом замочил, как и Задорожного кто-то… Меня же Курганов хочет использовать лжесвидетелем против Ральникова. Поэтому и исключать нельзя того, что Курганов сам замешан в убийстве…
С этой мыслью Доля крепко уснул. Примерно через семь часов сна он встанет, поест тот же суп из пакетов и уйдет опять в ночную смену.
Бригадира Ральникова он встретил перед началом работы и нутром почувствовал горячее желание Ральникова немедленно высказаться. Но они оба понимали, что делать этого на глазах у нескольких десятков осужденных не стоит и надо ждать подходящего времени. Только глубокой ночью, наконец, удалось им встретиться и перекинуться наедине несколькими словами.
– Александр Васильевич, – приглушенным голосом проговорил вошедший в комнату мастеров Ральников и с опаской оглянулся на дверь. – Я хочу вам кое-что показать, но предупреждаю, в случае чего это может стоить вам карьеры…
– Это касается Задорожного? – быстро спросил Доля. – Если так, то я согласен.
– Хорошо. Тогда я жду вас через двадцать минут в соседнем цехе у склада готовой продукции…
Сказав, Ральников исчез. Доля нисколько не сомневался в том, идти ему в назначенное место или нет. Он с головой окунулся в свою стихию профессионального опера, и его было ни напугать, ни остановить, азарт уже толкал его вглубь. Одну за другой выкурив подряд две сигареты, Доля, за несколько минут до обговоренного времени, одевшись, вышел.
Соседний цех в ночную смену не работал и потому в кромешной темноте, недалеко от высокого забора с колючей проволокой вверху казался заброшенным, зловещим местом. Одна половина ворот была предусмотрительно открыта, и Доля беспрепятственно проник на первый этаж, где слева, он помнил, был склад.
– Сюда, Александр Васильевич, – позвал Ральников.
Пройдя несколько шагов и ткнувшись в него, Доля остановился, не зная как ему поступить дальше. Ральников взял его за руку и подвел к стене.
– Здесь щель, Александр Васильевич, смотрите через нее на улицу, а я буду вам комментировать. Через пару минут возле вахты движение начнется, короче увидите сами…
Доля приник к щели, прямо перед тазами находилось КПП. До него было метров пятьдесят, не больше и при достаточном освещении все просматривалось как на ладони.
– Сейчас, Александр Васильевич, потерпите немного, – прошептал Ральников.
– Не волнуйся, Игорь, – успокоил Доля. – Сколько надо, столько и буду ждать.
Не успел он проговорить, как Ральников забеспокоился:
– Вон. Вон идет прапорщик, видите?
– Ага. Вижу, – подтвердил Доля и плотнее прижался к щели.
– Посмотрите вправо! – яростно шепнул над его ухом Ральников.
Доля перевел взгляд вправо и увидел две маячившие там фигуры в военных полушубках.
– И тут тоже прапора, видите?
– Вижу, вижу.
Прапорщики явно не хотели быть замеченными. Они скрывались от ненужных глаз в закутке возле котельной.
– Хороший у тебя наблюдательный пункт, Игорь, – не преминул похвалить Доля.
– Сейчас, сейчас, еще чуток, Александр Васильевич, и такое начнется… – нетерпеливо переступив с ноги на ногу, пообещал Ральников.
Между тем прапорщик, которого они заметили первым, дошел до КПП и поднял руку, по-видимому, собираясь нажать на кнопку звонка. Скоро дверь со звонким щелчком открылась, он вошел внутрь, и она снова закрылась.
– А теперь слушайте, – предупредил Ральников.
Доля послушно напряг слух. Почти в абсолютной тишине уловить любой посторонний звук было нетрудно. Вскоре где-то невдалеке послышался шум мотора. Машина, судя по звуку легковая, тронулась с места, и стала быстро удаляться от зоны.
– Теперь прапор с воли вернется, – сказал Ральников.
– Что все это значит? – не отрывая глаз от щели, уточнил Доля.
– Это значит наркота и водка сейчас зайдет в зону. А потом ее прапора разнесут по клиентам. Я уж не первую ночь за ними наблюдаю. С тех пор, как, меня с ни с хера, прессовать они начали.
– Ты их по именам знаешь?
– А как же. Там Дыня, Хохол и Жирный. Они тогда и были возле Задорожного.
Доля, оставив щель, повернулся к нему. Но как ни хотел, а выражение лица его не разглядел.
– Идет, идет, Александр Васильевич. Смотрите…
Возвратившись в зону, прапорщик сделал несколько шагов от КПП, и воровато покрутив головой по сторонам, пошел к своим товарищам у котельной. В руке он нес большую темную сумку и по тому, как он ее нес, склонившись на правый бок, она была нагружена чем-то тяжелым. Приблизившись к сослуживцам, он опустил сумку на снег и присел рядом.
– Сейчас куш делить начнут, – прокомментировал ситуацию Ральников.
– Ну, а потом? – спросил Доля.
– А потом, уважаемый Александр Васильевич, они разнесут его, «бабки» поделят и конец. Я все понял, как произошло тогда с Задорожным. По-моему, он выследил прапоров по заданию того «шишкаря» из УИТУ. Не берусь пока утверждать, но мне кажется тот тоже продажный, все они одним миром мазаны. Что-то у Задорожного не так получилось. То ли он на них напоролся и шум поднял, то ли прапора уже сами его пасли. В тот раз я будто тоже назло себе на участок гальваники поперся. Видать в то же самое время прапорщики там Задорожного и удавили и петлю только что смастерили, ее я сам заметил.
– Ты же еще недавно говорил мне по-другому, – прервал Доля. – Утверждал что самоубийца он…
– Так ведь я уж говорил вам, Александр Васильевич, повторяться сейчас не стану. Мысли-то поперли в голову, когда на меня мокруху стали вешать. А в ту роковую ночь они меня подозвали, спрашивают, «видишь»? Я сказал, вижу. Жить ему говорят надоело в зоне, взял и вздернулся. Сняли с петли, а он уж готовый. Ну чего, скажите, Александр Васильевич, оставалось мне больше думать. Еще приказали, иди, мол, к мастеру скажи, что его работник повесился, да пусть к нам сюда мухой летит.
– Так Славик с ними выходит в ту ночь водку и жрал, – догадался Доля.
– А то как же, конечно с ними. Прапора после в цех приволоклись, к вам в комнату мастеров зашли. Пировали там со Славиком чуть не два часа. Это когда вы появились, так уже другая смена подоспела. Дневные прапора для разминки сразу с обыском к нам и повалили…
– Да-а-а, – озабоченно сказал Доля. – Серьезными, однако, делами пахнет. Ради денег эти людишки ни перед чем не остановятся.
– Вот, вот. И я точно так же думаю, – подхватил Ральников и повысив голос с отчаяньем спросил. – Мне то как быть, Александр Васильевич?! Посоветуйте! Меня ведь хоть так, хоть эдак, а все равно уберут.
– Не шуми, Игорь, я как раз над этим сейчас думаю…
Доля не обманывал. Он действительно спешно прокручивал в голове различные варианты, думая, что ему в такой ситуации предпринять. Конечно, хотелось бы не затягивая и не особо мудрствуя разом покончить с участниками убийства Задорожного.
– Ты вот что, Игорь. Давай-ка чеши в цех, да организуй там мужиков. Только работяг, понимаешь? И жди моего сигнала. Свистну, тогда выламывайтесь из цеха, и дальше я скажу, что делать.
– Хорошо, – без лишних слов согласился Ральников и тут же будто растворился во тьме…
Прапорщики в это время по очереди опустошали сумку, распихивая по карманам и за отворот полушубков ее содержимое. Доля все с усиливающимся беспокойством наблюдал за ними.
– Кажется, наконец, все, – прошептал он, глядя на то, как последний из них положил себе что-то и стал сворачивать сумку. – Теперь они постараются товар немедленно сбыть и спокойно будут дожидаться смены.
Прапора, один за другим пошли вверх по промзоне, а затем резко свернули влево.
– На гальванику оборотни подались. Видать здорово прикормлено там местечко, – подумал Доля.
Они скрылись, и скоро туда же вслед за ними пробежали три зека.
– Ага. Так и есть. Блатота зоновская к ним потянулась. Еще пару минут и пожалуй пора…
