скачать книгу бесплатно
– А-а! – вспомнил Лупцов и ткнул указательным пальцем в чернявого. – Так это ты был вчера. Ясно. Значит, это ты морочишь мне голову?
– Брось молоть ерунду, – спокойно ответил чернявый. – Давай лучше пока поболтаем до завтрака. Передохнем, так сказать. Кстати, ты не знаешь, кто эти люди в белом?
– Какие люди? – спросил Лупцов. – Привидения?
– Это привидения? – удивился Люцифер. – Они так неожиданно появляются. А у меня провалы в памяти, возраст, сам понимаешь. Все время забываю у них спросить, зачем они приходят. А после их исчезновения я всегда плохо себя чувствую – тело ломит и голова болит.
Лупцов терялся в догадках, куда делся его черный дог и откуда появляется этот неприятный тип, называющий себя Люцифером. События принимали слишком необычный оборот. Казалось, привычный порядок вещей не просто нарушился, он лопнул, и образовавшуюся пустоту начали заполнять какие-то безумные мыслеформы, созданные коллективным воображением агонизирующего человечества.
Лупцов еще некоторое время по инерции отвечал на вопросы чернявого, а затем, когда его изумление переросло в какой-то безотчетный ужас, когда он представил, как выглядит вся эта картина со стороны, он машинально нажал на рычажок. Разломив ружье надвое, Лупцов убедился, что патроны на месте, и медленно взвел курки.
– Что ты все со своей пушкой возишься? – раздраженно спросил Люцифер. – Если уж тебе так хочется в кого-нибудь пальнуть, пойди и пристрели хотя бы одного призрака. Что они шляются по нашему дому?
Как и в первый раз, глаза у чернявого сделались величиной с блюдца. Глядя в них, словно загипнотизированный, Лупцов сделал несколько шагов назад, ввалился в дом и тут же увидел две молочно-белые фигуры. Они стояли посреди комнаты, и зеленоватый солнечный луч проходил сквозь них, почти не задерживаясь, как если бы это были клубы табачного дыма.
Лупцов перешагнул через порог, быстро вскинул двустволку и нажал на оба курка. Два щелчка прозвучали почти одновременно, но выстрелов не последовало, зато в раскрытое кем-то окно влетела отвратительная черная птица и кинулась на Лупцова. Она остервенело лупила его огромными сильными крыльями по голове и пронзительно кричала каким-то истерическим бабьим голосом.
Не успев даже как следует испугаться, Лупцов отшвырнул в сторону бесполезное ружье, закрыл голову руками и вдруг ощутил страшный удар железным клювом в правое предплечье. Теряя от боли сознание, он еще слышал какие-то вопли, далекие голоса и топот ног. Затем, постепенно шум начал стихать, и он почувствовал, как его куда-то несут, укладывают и кто-то шепчет над ним, как заклинание: «Ви-та-ми-на-зин».
Прежде чем окончательно потерять сознание, Лупцов с трудом разлепил глаза и увидел прямо перед собой круглую красную физиономию, покрытую редкой вьющейся порослью. Лицо плавало над ним, словно воздушный шар, разевало рот, и оттуда, будто мыльные пузыри, выкатывались непонятные буквосочетания: «Зи-на-зин-динь-динь».
– Торквемады на вас нет, – еле ворочая языком, прошептал Лупцов и провалился в бездну.
9
Очнулся Лупцов ближе к вечеру совершенно разбитым. Перед самым пробуждением ему привиделось, будто лежит он на больничной койке в маленькой, похожей на склеп, камере, и сверху на него медленно опускается нечто бестелесное и бесформенное – облачко, в котором Лупцов угадал собственную душу. Едва он понял, что перед ним, как душа приобрела черты хлипкого, болезненного мужичка, напоминающего его самого, но словно бы раздавленного непомерной усталостью. Встретившись взглядом с Лупцовым, мужичок заметался, как перед загороженным входом, и Лупцов сурово спросил:
– Ты где шляешься?
– Там, – неопределенно махнул рукой мужичок и, смущаясь, добавил: – Мир погиб. Человечества больше нет. Жизнь осталась только здесь. Нам лучше не выходить отсюда.
– Здесь? – спросил Лупцов и обвел взглядом камеру. – Это невозможно!
– У нас нет выбора, – тихо проговорила душа и, воспользовавшись негодованием Лупцова, серой крысой прошмыгнула в него. Сразу вслед за этим Лупцов почувствовал неподъемную тяжесть собственного тела, ломоту в суставах, тянущую головную боль и странную вибрацию, отвратительное дребезжание, которое в считаные секунды вычерпало из него остатки душевных сил.
Лупцов открыл глаза и понял, что лежит на кровати лицом вверх и смотрит в грязно-белый потолок. В комнате было светло, и свет, проникающий через маленькое окошко, был совершенно естественным, каким он и был до катастрофы.
Лупцов с большим трудом заставил себя перевернуться на бок и напротив увидел чернявого гражданина с усами. Тот спал на такой же анемичной койке с тумбочкой у изголовья, на которой стояла пораженная некрозом эмалированная кружка. Глаза у соседа по палате были прикрыты неплотно, отчего видны были края радужных оболочек, а изо рта на подушку вытекала мутная слюна.
Лупцов перевел взгляд на окно. За пыльным стеклом сквозь толстую частую решетку было видно голубое небо в редких перистых облаках.
– Что это? – вслух спросил Лупцов и не узнал собственного голоса. Чернявый тут же открыл глаза и страдальчески посмотрел на своего визави. – Что это? Сумасшедший дом? – испуганно повторил Лупцов, начиная осознавать, что камера и он сам существуют не отдельно друг от друга, а вполне определенно – один внутри другой.
– Весь мир сумасшедший дом, – уклончиво ответил чернявый.
– А я-то где? Это что за комната? – Лупцов откинул одеяло и попытался встать.
– Ты лежишь напротив меня на койке. Эта палата – твой дом, – монотонно пробубнил сосед.
«Люцифер», – вдруг вспомнил Лупцов, а чернявый неожиданно занервничал, громко втянул воздух и сипло выкрикнул:
– Нет! Никакой я не Люцифер! Что ты привязался ко мне? Мне из-за тебя тоже досталось.
– А как я попал сюда? – не обращая внимания на крик, спросил Лупцов. – Когда меня привезли?
– Не знаю, – спокойнее проворчал сосед. – Ты уже был здесь, когда я приехал. Что, в себя пришел? С возвращением на родину. – Чернявый захихикал, и Лупцов увидел, что во рту у него почти не осталось зубов, а те, что были, напоминали, скорее, обгоревшие осколки. – Ты здесь все какую-то собаку ловил, потом самогонку искал… Я, дурак, тебе поверил. Из-за самогонки мы и погорели… Или из-за собаки. А собака-то какая была?
– Это ты собака, – ответил Лупцов и поднялся с кровати, а чернявый вдруг заорал:
– Не подходи! Сам собака! «Колеса» мои жрал, а я тебя отмазал от санитаров. Хоть бы спасибо сказал, ненормальный! – Чернявый подтянул колени к подбородку, зарылся в одеяло по самые глаза и что-то еле слышно забормотал. В этот момент звякнул засов, затем дверь распахнулась, и в палату по-хозяйски вошел дюжий краснощекий санитар с редкой рыжей бородой. Он посмотрел на Лупцова, раскинул руки и расплылся в фальшивой добродушной улыбке.
– Боже мой, кого я вижу! – воскликнул он. – Глупцов собственной персоной. Что, очухался, борец с нечистой силой?
– Не Глупцов, а Лупцов, – испытывая какую-то глухую ненависть к краснорожему, проговорил Лупцов, чем вызвал новый взрыв веселья у санитара.
– Да, может, тогда Умнов? Ну ладно, ладно. Пойдем, коли проснулся. Тебя врач ждет не дождется.
– Какой врач? – тихо спросил Лупцов.
– Обычный, в белом халате, – ответил санитар. Он подошел к Лупцову, бесцеремонно взял его под руку и потянул за собой. – Пойдем, пойдем. Пришел в себя-то? С тебя бутылка, Глупцов. Я тебе полночи помогал чертей ловить. А вообще советую вести себя хорошо. Парень ты вроде неплохой. – Санитар хлопнул его по спине так, что Лупцов подавился воздухом и вылетел из палаты. – А плохим у нас обычно сульфазол назначают.
Оглушительно лязгнув засовом, санитар железной хваткой вцепился Лупцову в предплечье и повел по длинному коридору. Он открыл очередную дверь вынутой из кармана ручкой и пропустил Лупцова вперед.
– Что такое пирогенная терапия, знаешь?
– Нет, – ответил Лупцов, и внутри у него похолодело. Слово сразу напугало его каким-то знакомым чудовищным смыслом, и он шепотом вслух перевел: – Огнерожденная.
Санитар услышал и громко рассмеялся:
– Молодец, Глупцов. Грамотный. Бесов всегда выгоняли из человека огнем. Люблю поговорить с образованными. Да, там твоя жена пришла. – Санитар сделал паузу, воровато огляделся и тихо проговорил: – Если надо чего, обращайся ко мне.
– Что – надо? – не понял Лупцов.
– Купить. Купить если чего надо, говори мне, – объяснил санитар. – Жена деньги передаст, я все сделаю. Уяснил, дурья твоя башка?
– Уяснил, – растерянно ответил Лупцов.
Краснорожий распахнул перед больным последнюю дверь с табличкой и легонько втолкнул Лупцова в кабинет. Там, за столом, с телефоном и аккуратными стопками бумаг, сидел немолодой человек в белом халате, с добрым лицом, лысый и чрезвычайно улыбчивый.
– А, Глупцов! – радостно воскликнул доктор. Он резво поднялся и вышел больному навстречу. – Как самочувствие?
– Нормально, – глядя в пол, равнодушно ответил Лупцов и добавил: – Я не Глупцов, а Лупцов. Прошу не путать.
– Ну садись, садись, рассказывай, – все так же улыбаясь, сказал врач. Он сам усадил Лупцова на стул, вернулся на свое место и изобразил на лице предельную заинтересованность. – Рассказывай, что с тобой произошло? Как ты оказался на вокзале?
– Я не был на вокзале, – ответил Лупцов.
– Никогда? – навалившись грудью на стол, искренне удивился доктор. Лупцов на секунду задумался и, четко выговаривая слова, произнес:
– Тогда поясните, какое именно мое посещение вокзала вас интересует? Полгода назад на Курском вокзале я встречал тетку из Мариуполя. Два месяца назад заходил на Киевский выпить стакан кофе…
– Нет-нет, – ласково перебил его врач. – Я имею в виду самое последнее. Третьего дня мы нашли тебя на Курском вокзале. Ты бегал по залу ожидания и кричал очень страшные вещи…
– Я этого не помню… Скорее всего, ничего этого не было, – раздраженно ответил Лупцов.
– Ну как же не было? – спросил врач. – А сюда ты как попал? Ты не торопись, Глупцов, попытайся вспомнить.
– Да не Глупцов я! – заорал Лупцов. – Лупцов-Лупцов-Лупцов!..
– Успокойся, – мягко потребовал врач и взглянул на санитара. По-женски поджав губы, он достал из ящика стола паспорт, раскрыл его и показал Лупцову фотографию. – Вот, пожалуйста: Глупцов Игорь Петрович, живешь во Втором Скотопрогонном переулке, дом тринадцать, квартира пятьдесят один. – Доктор сунул руку в ящик, извлек коричневые корочки с облезлой надписью «Пропуск» и прочитал: – Инженер-технолог завода «Клейтук». Вот, все правильно. Что это вы, Игорь Петрович, захандрили? Умный образованный человек. Кстати, и жена ваша здесь.
– А что это вы меня то на «ты», то на «вы» называете? – язвительно поинтересовался Лупцов.
– Хотите, на «они» буду обращаться. – Доктор кивнул санитару, и тот вышел из кабинета.
– Здесь какая-то ошибка, – все больше зверея, проговорил Лупцов. – Я, слава богу, не женат, никогда не работал на заводе «Клейтук» и даже не знаю, где он находится, я не живу в Скотопрогонном переулке, и вообще моя фамилия Лупцов. Доктор, умоляю вас, разберитесь. Не может один человек одновременно носить такую фамилию, работать на «Клейтуке» и жить в Скотопрогонном переулке! Не может!
В это время дверь раскрылась, и в кабинет вошла тетка с испуганным, помятым лицом. Лупцов мельком взглянул на вошедшую, и ее внешность показалась ему знакомой. Она стояла с носовым платком в одной руке и сумочкой – в другой и выжидающе смотрела на Лупцова. И тут Лупцов вспомнил, где он видел эту несчастную бабу. Это была та самая, с измученным, ярко раскрашенным лицом женщина из песочницы – жена то ли продавца, то ли официанта с двустволкой.
– Вот, Игорь Петрович, жена просит отпустить вас домой, – участливо вздохнув, сказал доктор. – Но как же вас отпускать, когда вы…
– Что вы мне чужую жену шьете? – с ненавистью воскликнул Лупцов и отвернулся от двери. – Еще раз повторяю: я не женат, моя фамилия Лупцов.
– Игорек, Игорек, – жалобно запричитала женщина. – Это же я, Люся. Ты не узнал меня, да?
– Узнал, – мрачно ответил Лупцов. – Вы – женщина из песочницы. Не понимаю, зачем вам нужно выдавать себя за мою жену? Я не миллионер, не генеральный секретарь.
– А кстати, кто вы? Кто по профессии? – воспользовался случаем доктор. Вопрос застал Лупцова врасплох. Он пару раз по-рыбьи разинул рот, гневно стрельнул глазами в сторону самозванки и ответил:
– Писатель-фантаст.
– Да-а? – изумился врач и на всякий случай посмотрел на женщину.
– Для себя пописывает, – уныло подтвердила она и вновь с надрывом затянула: – Игорек, это я, Люся. Посмотри на меня… – Она робко прошла на два шага вперед, наклонилась и попыталась заглянуть ему в глаза.
– Для себя! – злобно возмутился Лупцов. – Да что вы эту дуру спрашиваете? Что она может знать. Уведите меня в камеру, я больше так не могу.
– Ну, Игорь Петрович, – обиделся доктор. – У нас не камеры, а палаты.
– Хорошо, уведите меня в палату, – согласился Лупцов. – Я больше не хочу участвовать в этом спектакле.
Доктор подал рукой знак санитару, и тот быстро вывел из кабинета женщину. Когда дверь за ними закрылась, врач разочарованно проговорил:
– Нехорошо, Игорь Петрович. Обидели жену. Она, бедняжка, каждый день приходит и сидит здесь по полдня, ждет, когда вам станет лучше. Все встретиться хотела, помочь вам вспомнить…
– Мне не о чем говорить с этой незнакомой женщиной, – твердо ответил Лупцов. – Если вам угодно, можем с вами побеседовать. Меня, кстати, интересует, как я сюда попал. Я что, был сильно пьяный?
– А вы что, часто пьете? – участливо спросил врач.
– Как все, по праздникам, – ответил Лупцов.
– Так не было же никаких праздников, Игорь Петрович. Или вы по всем пьете? – поинтересовался доктор.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – обиделся Лупцов. – Так как я все-таки попал сюда?
– Я же говорил, мы вас нашли на вокзале. К спящим приставали, у туристов чуть рюкзак не увели. А до этого, по словам вашей жены…
– Нет у меня никакой жены, – перебил его Лупцов.
– Хорошо, по словам женщины из песочницы, вы ушли из ее дома поздно вечером…
– А как я попал в ее дом? – удивился Лупцов.
– В ее дом? – переспросил врач. – Ну, я не знаю. Может, в гости зашли.
– Не мог я к ней в гости зайти! – закричал Лупцов. – Не мог, понимаете? Я ее не знаю, и муж у нее ненормальный, с ружьем не расстается!
Доктор вскочил со своего места, а вбежавший на крик Лупцова санитар кинулся к нему и припечатал его к стулу своими мощными волосатыми лапами.
– Сидеть, – приказал врач. – Игорь Петрович, я же не настаиваю. Холостой так холостой. Кстати, у вас, так сказать, частичная амнезия. Похоже, из-за неудовлетворенности своим положением. Писателем хотели стать?
– Какая еще амнезия, – ответил Лупцов. – Вот если бы вам привели чужую бабу и потребовали признать ее своей женой, что бы вы делали?
– Я здоров, – ответил доктор, и взгляд его затуманился, а лицо сделалось печальным. – А вы больны.
– Отпустите меня, – потребовал Лупцов, и доктор кивнул санитару. Тот убрал руки, но, словно хорошо вышколенный дворецкий, остался стоять за спиной у Лупцова. – Я хотел сказать: отпустите меня отсюда. Я хочу домой. Я совершенно здоров. Я не хочу лежать в больнице, да еще в компании с сумасшедшим.
– Нет, Игорь Петрович, – понимающе сказал врач. – Мы не можем вас отпустить. Да и куда вы пойдете? На вокзал? Свой дом вы признавать не желаете.
– Нет, – ответил Лупцов. – Я сейчас живу в собственном доме. Вернее, он не мой, но это не важно. Хозяева бросили его.
– И где же этот дом? – поинтересовался доктор. Лупцов удивленно посмотрел на него, попытался вспомнить, как называется тот населенный пункт, где он поселился с Люцифером, но так и не вспомнил.
– Я позабыл название деревни, – раздраженно ответил он. – По Мичуринскому проспекту часов шесть или больше на велосипеде.
Врач посмотрел на санитара, и тот, посмеиваясь, проговорил:
– Мичуринский проспект весь можно проехать за десять минут. Если только шесть часов туда-сюда кататься.
– Я имел в виду, по этому шоссе от Москвы, – едва сдерживая гнев, сказал Лупцов.
– Ну ладно. Все понятно, – не глядя на больного, подытожил врач. – Идите, Игорь Петрович, в свою палату, отдыхайте. Завтра увидимся.
– Что вам понятно? – закричал Лупцов и почувствовал на своих плечах тяжелые руки санитара. – Это вы, вы здесь все сумасшедшие! У меня высшее образование!
– Ну и что? У меня тоже высшее, – пожал плечами доктор.
– Ну и засунь его себе в жопу! – исступленно заорал Лупцов.
