Черный камень

Решение нашлось довольно быстро. Стащив с себя джинсы, Филипп в последний раз с сожалением посмотрел на них, открыл ножичек и начал резать джинсы на тонкие полоски. Когда в руках у него остались очень короткие шорты, Филипп надел их и приступил к главной части операции. Он плёл шест, как венок из одуванчиков. Затем для крепости перевязывал слабые места джинсовыми лентами. При этом Филипп частенько поглядывал на небо, где облака уже слегка окрасило заходящее солнце. Важно было закончить работу до темноты, чтобы успеть уйти подальше от избушки и отыскать ровное место для круга.

Последние ветки Филипп приплетал к шесту с большим трудом. Ему приходилось стоять на носках, изо всех сил тянуться, поэтому верхний конец шеста получился более слабым.

Закончив работу, Филипп приставил плетёную дубину к стенке ямы, для надёжности поплевал на ладони и полез наверх. Шест угрожающе скрипел и прогибался под ним, но всё же держал. Как оказалось, главная трудность ожидала впереди. Добравшись почти до конца шеста, он ухватился за край ямы, но рыхлая лесная почва под пальцами осыпалась. Надо было тянуться дальше и попытаться ухватиться за куст или траву.

Несколько раз Филипп срывался вниз. В лесу уже начало смеркаться, и ночные птицы устроили первую перекличку, а мальчик всё продолжал карабкаться наверх. В какой-то момент он потерял надежду и хотел было прекратить попытки освободиться. Филипп весь перепачкался землёй и ещё больше стал походить на обитателя сказочного леса. Он ободрал себе локти и колени, обломал на пальцах ногти и расцарапал живот. И всё же ему удалось оттолкнуться ногой от шеста и вцепиться в толстый стебель лопуха. Осторожно подтягиваясь, он опасался, что стебель не выдержит и оборвётся. Затаив дыхание, Филипп мысленно уговаривал себя, что всё закончится благополучно, и медленно-медленно выползал из ловушки.

Выбравшись на поверхность, Филипп, пригибаясь, побежал от куста к кусту, подальше от дома с его негостеприимными обитателями. Он сразу углубился в лес и забыл посмотреть, действительно ли тропинка продолжается за пограничной избушкой.

Сумерки быстро сменились чернильной темнотой. Дальше идти было невозможно, и Филипп остановился у огромного дуба. Пока он гадал, что делать, начертить на земле круг или забраться на дерево, кто-то бесцеремонно похлопал его по плечу. Сердце у Филиппа ушло в пятки. Резко обернувшись, он собрался было дать отпор любому противнику, но тут услышал знакомый голос:

– Привет.

– Кинтохо! – с облегчением выдохнул Филипп. – Ты? Слава богу. А я думал мне настал конец.

Глава 8

Ночь прошла спокойно. Вначале в поисках места для ночёвки ребята долго брели в кромешной тьме, и только кошачье зрение Кинтохо спасало их от больших и маленьких неприятностей. Несколько раз они обходили болотные топи и перебирались через глубокие овраги. Однажды подменыш заметил впереди кого-то из обитателей леса, и мальчишкам пришлось уйти далеко в сторону, чтобы не встречаться с заграничной нечистью. Филипп послушно следовал за своим опытным проводником след в след, иногда просил его подождать, а в самых опасных, непроходимых местах Кинтохо брал его за руку и вёл за собой.

Наконец, когда луна достигла середины неба, подменыш остановился и уверенно произнёс:

– Вот здесь. Дальше не пойдём. Через несколько минут наступит полночь.

Намучившись за день, мальчишки быстро начертили большой круг, в котором могли бы поместиться вдвоём. Они повалились на тёплый песок и почти мгновенно заснули. Когда же они проснулись, солнце уже стояло над верхушками деревьев и освещало незнакомую местность. Трава здесь росла небольшими островками, жёсткая и блёклая. Деревья отстояли друг от друга на большом расстоянии и совсем не напоминали сосны и ели, дубы и берёзы. Их причудливо изогнутые стволы были куда короче, кроны – шире, а листья казались вырезанными из зелёной жести.

– Кинтохо, – позвал Филипп и потряс своего провожатого за плечо. – Где это мы?

– Не знаю, – протирая глаза, ответил подменыш. Он широко зевнул, сладко потянулся и вдруг рассмеялся. – Главное, мы удрали от них.

– Да, – с сожалением посмотрев на свои голые ноги, согласился Филипп. – Только я остался без штанов.

– Ничего, у меня их сроду не было, – вскочив на ноги, проговорил Кинтохо и с восторгом добавил: – Ты бы видел, как они вчера бесились!

– Мои штаны? – удивился Филипп.

– Нечистая сила, – расхохотался подменыш. – Лесовик пригласил на завтрак лешего с лешачихой, они заглянули в яму, а там пусто. Вот была потеха! Леший так отделал старика той самой палкой, которую ты сплёл, только щепки летели. Я чуть не умер от смеха. – Кинтохо снова повалился на песок. Хохоча, он схватился за живот, задрыгал ногами, и его радостное настроение передалось Филиппу. Ребята начали дурашливо вопить, кататься по песку и кувыркаться.

Набесившись, они растянулись под ближайшим деревом, раскинули руки, а затем Филипп спросил:

– А здесь их уже не будет? А то мне так надоели все эти «добрые» мертвецы и оборотни!

– Здесь другие. Такие же живоглоты, – ответил подменыш. Он сел, почесал затылок и огляделся. – Постой-ка, надо посмотреть, куда это мы попали. Вообще-то, я несколько раз переходил границу, но эти места знаю плохо.

– Мы заблудились? – встревожился Филипп. Кинтохо снисходительно взглянул на него, поднялся на ноги и посмотрел на дерево, на ветках которого росли крупные жёлтые плоды.

– Кажется, в темноте мы забрели не туда, – озабоченно произнёс он и смачно сплюнул на землю. – То-то я смотрю, куда-то берёзы с ёлками подевались. – Он показал на дерево и спросил: – Ты не знаешь, эти штуковины можно есть?

– Кажется, это айва, но я не уверен, – пожал плечами Филипп. – А где мы сейчас находимся?

– Где-где, у тебя на бороде, – ответил подменыш. – Это паршивое место. Я бывал здесь всего один раз, еле ноги унёс. Дядюшка упырь мне о нём много рассказывал. Такие страшные вещи! Нечисть в этих местах уж очень свирепая.

– Чья бы корова мычала, а твоего дядюшки упыря молчала, – перебил его Филипп.

– Законы у них совсем другие, – продолжил Кинтохо.

– Ещё хуже, чем у вас? – удивился Филипп.

– Может, и не хуже, но какие-то непонятные, – ответил подменыш. – В землянках они не живут, потому что здесь земли нет, один песок да камни. Болотную воду им пить нельзя, земляных жаб они не едят.

– Ты ведь тоже жаб не ешь, – справедливо заметил Филипп.

– Я не ем, потому что мне не хочется, – начал объяснять Кинтохо. – А они не едят, потому что им запрещено законом. Зато белену жрут охапками. Налопаются её и давай гоняться друг за другом. Я один раз попробовал съесть пару листочков, потом три дня перед глазами шастали белые привидения. Жуткая гадость! Зато у них в лесу растут арбузы и дыни. Это такие большие и очень вкусные яблоки…

– Да знаю я, что такое арбузы и дыни. Ты бы мне ещё про картошку рассказал, – не дал ему договорить Филипп. – А чьи это арбузы?

– Ничьи. Вон, видишь, между деревьями лежат? – указал вдаль подменыш. – Берём по одной штуке и быстро исчезаем. И занёс же нас чёрт в такую глухомань.

– А разве нельзя дойти до Чёрного Камня через этот лес? – спросил Филипп, которому очень не хотелось возвращаться в лесную чащу. – Честно говоря, мне всё равно, какая нечисть будет за мной гоняться. А здесь всё-таки растут арбузы и дыни. И вон на деревьях какая-то фигня висит.

– Дойти-то, конечно, можно, – поморщившись, ответил Кинтохо. – Но не нужно. Я не знаю, как нас с тобой ночью не слопали. Здесь же твой магический круг не действует. Поэтому давай лучше сматываться. С той нечистью я хотя бы знаком. А с этими пока разберёшься, они тебя десять раз сожрут.

– Не действует круг, – озабоченно повторил Филипп и вдруг хвастливо добавил: – Ерунда! После ваших мертвецов мне уже никто не страшен.

– Посмотрим, – усмехнулся подменыш.

Солнце поднималось всё выше и выше, жара становилась всё сильнее, и Кинтохо заторопился.

– Хватит рассиживаться, – деловито проговорил он и направился к арбузам. – До полудня нам надо успеть вернуться в лес. Здесь даже тень какая-то бледная. Ни отдохнуть, ни напиться воды.

Между деревьями пробежала крупная ящерица и юркнула под узловатые корни. Высоко в знойном небе, где-то над арбузной поляной кружили большие чёрные птицы. Непонятно было, что они высматривают, полосатые плоды или тех, кто на них покушается. Подменыш приложил ладонь ко лбу, посмотрел на птиц и с тревогой проговорил:

– Это арбузные орлы. Я их знаю.

– А что с тобой сделают твои родственнички, когда ты вернёшься в свой лес? – поспешая за своим спутником, поинтересовался Филипп.

– Ничего, – ответил Кинтохо. – Я… я, может быть, не вернусь.

– Да?! – от удивления Филипп даже остановился. Но затем он взял себя в руки и после небольшой паузы крикнул ему в спину: – Значит, ты хочешь вернуться со мной в тот мир?

– Уже возвращаюсь, – не оборачиваясь, ответил подменыш, и этим сильно смутил Филиппа. Тот не знал, верить или не верить своему провожатому, который уже несколько раз подло предавал его. «Вдруг опять хитрит? – размышлял Филипп. – Что, если его специально послали, чтобы снова заманить меня в ловушку? Да нет, не может быть, – сам себе мысленно ответил Филипп. – Там, на крыльце у него были такие глаза…»

– Тогда пообещай, что не будешь предавать, воровать, врать и… и всё время плеваться, – догнав своего спутника, сказал Филипп.

Кинтохо непонимающе посмотрел на него, немного помешкал, а затем ответил:

– Предавать и воровать – это понятно. А вот говорить правду здесь никак невозможно. Без вранья ты в сказочном лесу минуты не проживёшь. Знаешь поговорку: с упырями жить – по-упырьи выть?

– Три дня уже у вас живу, и ничего, – ответил Филипп.

– Ну хорошо, – согласился подменыш. – А плеваться почему нельзя? Кому от этого плохо?

– Мне, – ответил Филипп. – Терпеть не могу, когда кто-то плюётся.

– Ладно, – чуть погодя согласился подменыш. – Нельзя так нельзя. Захочу плюнуть, буду уходить от тебя подальше. Нежный ты очень. Так ведь скоро и дышать запретишь.

Они добрались до небольшого поля, на котором лежало с десяток крупных, спелых арбузов. Выбрав самые спелые, Филипп перерезал стебли ножом, и они отправились назад. Ребята торопились вернуться в лес, откуда они пришли, но арбузы оказались слишком тяжёлыми. Быстро передвигаться с такой ношей было невозможно, и мальчишкам пришлось несколько раз останавливаться на отдых. Наконец Филипп положил арбуз под дерево, вытер пот и сказал:

– Больше не могу. Давай съедим их здесь.

– Эх ты, слабак, – отдуваясь, ответил Кинтохо, но арбуз всё же положил, и было заметно, что он рад этому.

– И зачем мы взяли два? – усаживаясь рядом с арбузом, проговорил Филипп. – Один мы несли бы по очереди. И ушли бы дальше.

– Вот ты вроде бы из другого мира, знаешь больше, а не понимаешь, что иметь два арбуза в два раза лучше, чем один, – сказал Кинтохо. – Ладно, давай поедим здесь. Только если местная нечисть нас застукает, я не виноват.

Филипп достал ножичек и протянул его подменышу.

– На, разрезай, – сказал он.

– Этой штукой удобно в носу ковырять, – насмешливо ответил Кинтохо. Он сел рядом с Филиппом, с трудом поднял арбуз, ударил его о колено, и тот с громким хрустом развалился на две почти равные части. – Вот так надо, – хвастливо произнёс подменыш.

У Филиппа получилось не так ловко. Арбуз разбился на несколько частей, и многие из них попадали красной мякотью в песок.

– Ничего, ещё научишься, – покровительственно сказал Кинтохо и с громким чавканьем принялся за еду.

Арбузы оказались удивительно вкусными. Сладкий розовый сок стекал по подбородкам мальчишек, и к концу завтрака они сделались мокрыми и липкими, словно искупались в сиропе. Майка и даже набедренная повязка у подменыша насквозь пропиталась соком, а лукавая физиономия по самые глаза порозовела. Филипп выглядел ничуть не лучше. Грудь и живот его покрылись грязно-розовыми потёками. Мокрыми оказались даже кроссовки, а на лицо нельзя было без смеха смотреть.

Скоро они насытились до такой степени, что со стонами повалились на песок. В радиусе пяти метров вокруг валялись обгрызенные корки, и тут же откуда-то появились мухи и осы. Насекомые облепили недоеденные куски арбузов, и Филипп лениво проговорил:

– Скоро они доберутся и до нас. Надо найти ручей и умыться.

– Потом, – сонным голосом ответил Кинтохо и перевернулся на другой бок.

По мере того как солнце поднималось по небосклону, становилось всё жарче. Филиппа с Кинтохо вконец разморило, и они начали засыпать. Пока мальчишки ворочались, выбирали позы поудобнее, на подсохший арбузный сок налипло столько песка и мелкого мусора, что ребята стали походить на песчаные холмики. Благодаря этому под деревом их не было заметно. Они совершенно слились с ландшафтом, и всё же поспать им не удалось.

– Это кто же к нам пожаловал? – услышали они злой, вкрадчивый голос.

Филипп с Кинтохо одновременно сели, испуганно огляделись, но никого не увидели.

– Это кто же без спросу пользуется нашей тенью? Это кто же под нашим деревом нагло жрёт наши арбузы, а потом ещё и свинячит?! – последняя фраза прозвучала особенно грозно, и ребята вскочили как ошпаренные. Ни за деревом, ни на дереве, ни впереди, ни сзади никого не было, и они медленно, шаг за шагом, начали пятиться.

– Откуда взялись эти человеческие поросята? – продолжал вопрошать невидимка.

– Человеческих поросят не бывает, – крикнул в пустоту Филипп.

– Да? А ты иди посмотрись в лужу, – ответил невидимка.

– Ты кто такой?! – задиристо крикнул подменыш. Он снял с плеча лук, вложил в него стрелу, но угрожать было некому.

– Кто я такой, известно каждому в этом лесу, – ответил голос, который неожиданно переместился за спины мальчишек. Ребята резко развернулись и снова никого не увидели. А невидимка, словно потешаясь над ними, прорычал: – А вот вы кто такие? Сколько лет здесь живу, ни разу вас не видел.

– Я приемный сын кикиморы, Кинтохо-подменыш из соседнего леса, – с вызовом ответил Кинтохо. Не опуская лука с натянутой тетивой, он продолжал крутиться на месте, а голос на этот раз раздался совсем с другой стороны:

– Чем докажешь, что ты сын кикиморы? Для нечистой силы ты слишком похож на человека. Хотя и очень грязного.

– У меня есть несколько доказательств, – ответил подменыш. – Но я могу сказать их только на ухо. А у тебя, я смотрю, нет даже уха. Или ты боишься показаться?

– Наглый мальчишка! – страшно возмутился невидимка. – Я самый могущественный дэв в этой части сказочного леса. Хозяин этих мест и всего, что здесь произрастает. В том числе и арбузов, которые вы у меня украли.

Неожиданно прямо перед ребятами из воздуха возник необыкновенно уродливый заросший шерстью громила. Руки у него были длинные, со страшными железными когтями. Из раскрытой пасти торчали огромные жёлтые клыки, а глаза полыхали красным огнём. Из одежды на дэве был лишь широкий шёлковый пояс, за которым висел многопудовый кривой меч, и такая же тяжёлая палица.

– М-мама моя! – едва не грохнувшись от страха на землю, тихо пролепетал Филипп.

– Да, мама здесь не помешала бы, – так же тихо произнёс Кинтохо. – И дядюшка упырь, пожалуй, пригодился бы.

– Поздно маму вспоминать, – зарычал дэв. – Давай говори своё доказательство. Но смотри, если оно мне не понравится, я сожру вас вместе с арбузными корками, которые вы набросали под моим деревом.

– Понравится, – не дрогнув ответил подменыш. – Ещё добавки просить будешь.

Надо сказать, что своей отвагой Кинтохо поразил хозяина этих мест. Лесной забияка так дерзко отвечал дэву, что у того во взгляде появилось что-то вроде уважения. А смелый подменыш уверенно подошел к страшилищу, попросил наклониться пониже и подставить огромное волосатое ухо. Затем он набрал в лёгкие побольше воздуха, пошире раскрыл рот и так завизжал, что даже Филипп закрыл уши ладонями и отпрыгнул в сторону. От этого чудовищного вопля дэв упал на колени, накрыл голову руками и жалобно запричитал:

– Всё! Всё! Я верю! Верю!

– То-то же, – самодовольно усмехнулся Кинтохо и добавил: – Ну что, второе доказательство нужно предъявлять?

Совершенно оглохнув, дэв не услышал его. Он хлопал себя по ушам, мотал головой и не переставая бормотал:

– Что ты наделал? Я ничего не слышу! Что ты наделал? Чёрт меня дёрнул подойти к вам!

– Надо бежать, – быстро проговорил Филипп.

– Погоди, успеется, – остановил его подменыш. Обманув страшилище, Кинтохо сделался очень важным. Ему явно хотелось подольше покрасоваться перед своим спутником. А Филипп схватил его за руку и умоляюще попросил: – Бежим, потом будешь выпендриваться. Он скоро придёт в себя и тогда…

– Ох! Я уже пришёл в себя, – неожиданно отозвался дэв и тяжело поднялся с колен. – Да, очень серьёзное доказательство. До сих пор звенит в ушах. Теперь я понял, что ты сын кикиморы и, наверное, самой поганой кикиморы на всём белом свете. Такого гадёныша надо ещё суметь воспитать. А ты чей сын? – обратился он к Филиппу.

– Я? – застигнутый врасплох, растерялся Филипп. – Я ничей. Вернее, чей, но не кикиморы.

– Это племянник дядюшки упыря, – пришёл ему на помощь подменыш.

– Да, племянничек мертвеца, – пожал плечами Филипп. – Вот, встал из могилки. Очень арбуза захотелось. А то все жабы да жабы.

– Подставь ему второе ухо, и он докажет, что это правда, – сказал Кинтохо и заговорщицки подмигнул Филиппу.

– Не надо! – испугался дэв. – Я уже убедился, что вы способны на любую мерзость. И с твоим дядюшкой я неплохо знаком. Отпетый паразит. Тьфу! Одна облезлая рожа чего стоит. Так что с дядюшкой тебе сильно повезло. Передавай ему привет и всяческие пожелания: чтобы поскорее облысел, ослеп, оглох и околел.

– Спасибо, обязательно передам, – поблагодарил Филипп.

– Ну ладно, – подобрев, проговорил дэв и посмотрел под дерево, где валялись арбузные корки. – Так и быть, по старой дружбе уберу сам. В конце концов, вы же гости.

Дэв хлопнул в ладоши, сказал: «абалама-ахлама-улама», и рядом с ним образовался песчаный вихрь высотой с пятиэтажный дом. Он быстро докатился до дерева, под которым ребята завтракали, вобрал в себя корки и, раскачиваясь из стороны в сторону, унёсся вдаль.

– Здорово! – с восхищением воскликнул Филипп.

– Это здорово? – презрительно оттопырив нижнюю губу, удивлённо спросил дэв. – Ты что, никогда не видел волшебства?

– Видел, – смутился Филипп. А подменыш, чтобы спасти положение, выкрикнул:

– Дядюшка упырь совсем недавно его уплемянничал. Неграмотный ещё. Ничего, пооботрётся, научится колдовать, глядишь, и станет нормальной нечистью.

– А ко мне в гости зачем пожаловали? – начиная подозревать, что его обманывают, поинтересовался дэв.

– Ночью гнались за одним очень вредным лесовиком и заблудились, – продолжал сочинять Кинтохо.

– Мы идём к Чёрному Камню, – честно признался Филипп.

– Зачем? – удивился дэв.

– Этот вредный лесовик, за которым мы гнались, живёт как раз у Чёрного Камня, – быстро ответил за Филиппа подменыш.

– Может, вы подскажете, как туда добраться? – попросил Филипп.

– Ладно, – согласился дэв.

И тут Филипп заметил что-то странное и едва уловимое во взгляде дэва. Тот напряжённо вглядывался в Кинтохо и пытался понять, чего он хочет. От усердия дэв даже раскрыл пасть и подался вперёд. Филипп резко обернулся и успел заметить, как его провожатый отрицательно покачал головой. После этого Филипп обо всём догадался.

Потеряв от возмущения всякий страх, Филипп едва не бросился на подменыша с кулаками, но вовремя взял себя в руки. Он лишь смерил обоих уничтожающим взглядом, в сердцах тихо чертыхнулся и зашагал прочь. Кинтохо, которому Филипп опять поверил, дал дэву знак, чтобы тот не объяснял дорогу к Чёрному Камню. Очередное предательство подменыша так возмутило Филиппа, что он даже не стал выяснять, в какую сторону идти. «Ещё раз попадётся мне на пути, я его изобью, – подумал Филипп. – Бывают же такие! И как это предатели не стесняются предавать?!»

– Эй, упырёныш! – вдогонку ему гаркнул дэв. – Ты куда? Я пока не разрешил тебе уйти.

– А мне и не надо вашего разрешения, – дерзко ответил Филипп.

В одно мгновение хозяин окрестных мест оказалось впереди него и загородил дорогу. Но Филипп не растерялся. Он вспомнил заклинание, хлопнул в ладоши и быстро произнёс: «абалама-ахлама-улама». И тотчас перед ним образовался гигантский песчаный вихрь. Он подхватил дэва, закружил его и унёс вдаль. Филипп отправился дальше.

– Постой, – бросился за ним вдогонку Кинтохо. – Ты ничего не понял!

– Я всё понял, – не оборачиваясь, сквозь зубы проговорил Филипп. – Если встретишь ещё какое-нибудь страшилище, передавай привет от моего дядюшки упыря. А я пошёл. Пусть меня лучше сожрут в лесу. А ты так никогда и не станешь человеком.

– Ничего-то ты не понял, – остановившись, печально произнёс подменыш.

Глава 9

Филипп шёл в сторону заката солнца, широко размахивал руками и старался не глазеть по сторонам, чтобы не отвлекаться и не терять драгоценного времени. В лесу, где они с Кинтохо встретили дэва, он потерял целых полдня, и сейчас Филипп торопился. Он был уверен, что подменыш специально завёл его в эти места, чтобы помешать вовремя попасть к Чёрному Камню. «И зачем этот дикарь таскается за мной? – размышлял он. – Чего он хочет? Хотя дураку понятно, что Кинтохо всё время старается помешать мне. А врал-то, врал, что был здесь всего один раз. Что мы попали сюда случайно. Правильно говорят: “яблоко от яблони недалеко падает”. Такой же подлый, как кикимора. Одно слово, нечисть».

Постепенно горячий песок и камни под ногами сменила земля, а вместо незнакомых плодовых деревьев начали появляться более привычные осины, тополя и клёны. Арбузный лес остался далеко позади, вокруг на открытых местах росла высокая сочная трава и много разных полевых цветов. Когда же солнце опустилось до крон деревьев и спала дневная жара, из листвы начали выпархивать крохотные крылатые существа в длинных белых балахончиках. Они собирались небольшими стайками, играли в догонялки, и часто до Филиппа доносился их мелодичный смех. Несколько раз воздушные игруны принимались кружить над Филиппом, и он сумел хорошенько рассмотреть их. Они были почти совсем прозрачными, походили на человечков и имели очень весёлый нрав.

– Вы кто? – поинтересовался Филипп, когда в очередной раз у него над головой зависла целая компания.

– Эльфы, – тончайшим голосом ответило сказочное создание. – Мы живём на этих деревьях и цветах. А что делаешь здесь ты?

– Разве не видишь? Я иду, – ответил Филипп. – Если бы умел, как вы, летать, давно бы улетел.

– А почему ты такой грязный? – спросил другой эльф, и вся стайка залилась смехом.

– Не ваше дело, – грубо ответил мальчик и замахал на эльфов рукой. – Кыш, кыш, мелкота! Я тороплюсь. Отстаньте.

Вскоре Филипп заметил густые заросли неизвестного кустарника. Ещё через пару сотен шагов он почувствовал знакомую прохладу, какая бывает поблизости от рек и ручьёв. Несколько часов на жаре изрядно утомили мальчика. Он изнывал от желания поскорее добраться до воды и потому нашёл в себе сил прибавить шагу.

Филипп уже слышал журчание ручья, радовался, что наконец напьётся и хорошенько вымоется. Не сбавляя скорости, он нырнул в заросли и тут же понял, что сильно поторопился. Сразу за кустами начинался глубокий овраг с крутым склоном.

Не успев ухватиться за ветки, Филипп поскользнулся, упал на спину и словно на санках покатился вниз. По пути он несколько раз ударялся о деревья, насажал себе синяков и шишек и остановился, только когда свалился в холодную воду.

Филипп выбрался на заросший бережок, почесал ободранное колено и с досадой произнёс:

– Как же мне не везёт.

– Ему не везёт! Ему не везёт, – раздались совсем рядом тонкие голоса.

– Он ушибся, бедненький!

– Он ушибся? Он просто не знает, что воды нашего ручья заживляют любые раны.

– Конечно не знает. Вы только посмотрите на него. Он же грязнуля!

Прислушиваясь к голосам, Филипп пытался разглядеть разговорчивых обитателей ручья. Но в тенистом овраге было сумрачно даже солнечным днём, и тогда он спросил:

– Кто здесь?

– Мы здесь, – послышалось с одной из сторон.

– Мы, наяды, – ответили с другой.

Решив, что существа с такими голосами не могут быть крупными и кровожадными, а значит, не сделают ему ничего плохого, Филипп снова вошёл в воду. Он наклонился и, осторожно ступая, медленно пошёл по течению ручья. Но увидел только несколько всплесков, как будто в воде резвились мелкие рыбёшки. А затем все стихло.

– Ну и прячьтесь, – сказал мальчик.

Филипп напился из пригоршни, потом хорошенько вымылся, а заодно промыл ссадины. Он не успел выбраться на берег, когда понял, что у него на теле не осталось ни единой царапины или синяка. «Вот это водичка! – поразился Филипп. – Значит, правду эти наяды говорили. Настоящая живая вода. Эх, жаль, не во что набрать. Вот бы привезти такой воды в Москву. Я бы стал самым известным доктором на свете. Я бы…»