скачать книгу бесплатно
Залес. Противостояние
Салли Эверс
ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ КОПИЯ БЕСПЛАТНОЙ ВЕРСИИ
(Редактор: Влада Березина)
Славный Залес – последний оплот жизни на континенте. Королевство, образовавшееся после Большого взрыва. Взращённое на людском страхе, дабы жизнь окончательно не иссякла. Наяда. Девушка из загнивающего городка Хорт. Ещё не так давно она не имела ни прошлого, ни имени. Но вскоре ей придётся очнуться ото сна, осознать, что окружающий мир не более, чем декорация, выстроенная алчным королём, падким до власти и лжи. Приняв на себя бремя воина, Наяда докажет своим врагам, что её сердце, дикое и свободное, никогда не покорится. А насколько ветвистым станет путь, покажет время.
Салли Эверс
Залес. Противостояние
Салли Эверс
Залес. Противостояние
Дом, мой ветхий дом,
Жди меня обратно,
Жди ты преданно, как пёс,
И не пускай чужого.
Дом, мой славный дом,
Дождёшься ли меня?
Уверяю, нет.
День, другой в темнице,
Скоротаю я,
А после ждёт петля,
Вот, ведь, и беда.
Дом, мой милый дом,
Скажи огню и ветру,
Скажи реке и птицам,
Вернусь я скоро,
Станет домом мне земля.
О, друг мой верный,
Знай,
Идёт лежать в сырой земле девица.
Посвящаю любимому дедуле.
Ты был для меня самым храбрым воином.
Вопросы, на которые нет ответа
Сначала появились звуки. Звонкие голоса птиц, шелест травы, раздражающее жужжание пчёл. Все эти звуки доносились из приоткрытого окна, заставляя девушку поморщиться и закутаться в негреющее одеяло с головой.
Прошло уже четыре года с тех пор, как она впервые очнулась на лугу, недалеко от посевов, не зная об этом мире ничего. С тех пор многое переменилось, но момент пробуждения всякий раз казался ей настоящей пыткой. Бывало, она подолгу лежала в кровати с закрытыми глазами, думая о том, что будет, если однажды всё повторится. Она снова проснётся незнамо где без памяти о своей прошлой жизни. Её привычное существование снова оборвётся по непонятным причинам и начнётся с чистого листа.
Нет, забытье – непозволительная роскошь. Именно это Наяда твердит себе все четыре года, удерживая в памяти каждый фрагмент своей жизни, каждую песчинку. Она старается смириться, но иногда ловит себя на мысли, что однажды она проснётся не беспамятной девчушкой – вместо этого она откроет глаза и будет знать, что с ней произошло за пятнадцать первых лет жизни. Пробел восполнится, и тогда она станет полноценным человеком.
Но этого не происходит. Четыре года она ждёт хоть бы малейших проблесков, часами смотрит на ночные звёзды и луну, надеясь, что они подскажут. Старается внимательно всматриваться в лица горожан, быть может, утраченная память начнёт возвращаться, если ей попадётся кто-то, кого она знала в той, другой жизни.
Отмахиваясь от всех этих глупостей, о которых позволяет себе помечтать каждое утро, Наяда одним движением отбрасывает одеяло и встаёт с хлипкой кровати. Босыми ногами нащупывает холодный деревянный пол и какое-то время сидит неподвижно, привыкая к прохладе. Открывая глаза, Наяда втайне даже от самой себя ощущает страх. Пару мгновений она не видит ничего, только черноту, ощущая слабую тяжесть в голове, но после зрение начинает возвращаться, и всё становится на свои места. Так происходит каждое утро. Почему? Никто не может ответить ей на этот вопрос, а некоторые и вовсе посмеиваются над странной девушкой, живущей на окраине города. Быть может, потому что она часто задаёт странные вопросы самым обыкновенным людям.
Она где-то слышала, что интриги – дело, сугубо отведённое для знати. Но Наяде кажется, что тот, кто это сказал, крупно ошибается. Зашёл бы он как-нибудь в таверну на главной площади или посетил бы надуманный неким поводом городской праздник.
Праздники Наяда вообще считала карнавалом лжи. Горожане делают вид, что радуются, танцуют и веселятся в то время, как их дети мрут от голода и болезней, а посевы гибнут, солдаты зверствуют, а лорд смотрит на всё сквозь пальцы. Определённо никому не весело. Никому в Залесе. И этот карнавал из притворства и лжи каждый раз нагоняет на Наяду грусть. Наверное, именно так она может описать то чувство, которое испытывает, но до конца всё равно не уверена.
Наяда медленно встаёт, шлёпая босыми ногами по полу, и подходит к старому замызганному зеркалу, висящему на стене – оно опасно покачивается на ржавом гвозде и всякий раз угрожает рухнуть на пол и разбиться на сотни блестящих осколков, совсем как жизнь юной девушки.
«Я – Наяда, слуга лорда Ивьенто и его сыновей: Дамира и Мардара. Мне девятнадцать лет, и я знаю, кто я», – эти слова девушка повторяет своему отражению каждое утро, словно мантру.
– Я принадлежу Залесу и верна своему королю Сайвасу и его семье, – шепчет девушка, заставляя себя верить в произнесённые слова.
Из зеркала на неё смотрит незнакомая молодая девушка, она не улыбается, напротив, её лицо напряжено. Тёмные волосы распущены и мягкими волнами струятся по спине, немного растрёпаны после сна. Голубые глаза блестят и смотрят твёрдо. Она могла сойти за невинную овечку, чуть расширив глаза, будто в удивлении, и мило улыбаясь, но она этого не делала. Поэтому она чужая. Опасна для тех и других, хоть и не причинила никому вреда.
Этот короткий промежуток времени у зеркала Наяда позволяет себе быть настоящей. Она расправляет плечи гордо, чуть вздёргивает аккуратный подбородок и поджимает нижнюю губу. Возможно, она не так уж невинна, как сама думает. За её плечами была другая жизнь, о которой она не помнит. И кем она в ней была, по всей видимости, большой секрет. Она не помнит многого, но помнит своё имя.
Отчасти её это успокаивает, если она помнит имя, данное ей милостивым лордом, значит, память не пропала. Значит, жизнь продолжается.
Она ещё раз оглядела себя в зеркало, маленький шрам на ключице от ножа – след её подростковой драки здесь – в Хорте, и едва заметная татуировка за левым ухом – причудливое изображение маленькой змейки, свернувшейся в клубок и поджавшей хвост. Она вот-вот нападёт, но изображение застыло и вряд ли когда-то оживёт.
Наяда ласково поглаживает татуировку. Это единственное, что доказывает – она была рождена не в Залесе, и не в Морвате, где подобные вещи под строжайшим запретом. Это знак её прошлой жизни, и когда-нибудь она обязательно узнает, что он значит.
Потянувшись во весь рост, девушка сладко постанывает, сбрасывая с себя остатки сна, и не спеша бредёт к ветхому комоду, достаёт слегка потрёпанные брюки и белую блузку. Блузку надевает через голову, позволяя ткани свободно прошелестеть по коже. Ткань немного жёсткая, дешёвая, но приятная.
Натягивая штаны на отощавшие бедра, Наяда понимает, что сильно похудела. Штаны она подшивала уже дважды и, видимо, третий раз не за горами. Чтобы подчеркнуть свою худобу, она подвязывает талию чёрной лентой.
Вообще-то ей уже достаточно давно не хватает денег на то, чтобы питаться вдоволь, но она старается не обращать на это внимания. Во всём есть свои плюсы, на худощавую девчонку с окраины никто не обращает особого внимания, она не интересует ни мужчин, ни женщин, поэтому ей нечего опасаться, живя одной около леса.
Может быть, она ничего не помнит о своей прошлой жизни, но она не глупа. Она умеет читать, хоть и скрывает это, знает язык морватцев, а холодная сталь, попадая в её руки, будто оживает. Но обо всём этом девушка упорно молчит, стараясь не привлекать к себе недружелюбные взгляды. Первое, что она поняла, получив имя у лорда Ивьенто – в Залесе не безопасно. Нигде не безопасно. Хочешь выжить, не навлекая на себя беды – молчи и кланяйся господам, когда они проезжают мимо на благородных конях, сверкая роскошными драгоценностями и белозубыми улыбками.
Наяда выскочила из хижины, служившей ей домом и убежищем, помчалась по тропинке, уводящей в город. Ей нравилось бегать, ощущать жар собственного тела, чувствовать, как нехотя, будто со скрипом растягиваются мышцы, и слышать ровное дыхание. Она могла бы добежать до Морвата, будь границы королевств открыты. Могла бы добежать до края света!
Улыбаясь, девушка оглянулась на свой дом, оставшийся далеко позади, и закружилась, подставляя лицо тёплым лучам солнца. Её не пугала изнурительная работа на полях, тяжёлый труд не смог за четыре года сломить её и сделать угрюмой, как других горожан. Где-то в душе она осталась ребёнком, радующимся всему, что видит вокруг.
Девушка притормозила у бурной реки, окунув в воду руки. Холод обжёг кожу, но Наяда будто и не заметила этого. Она быстро умылась, прополоскала рот и дальше пошла пешком, стараясь не пританцовывать и ни в коем случае не переходить на бег.
В Хорте – городе недалёком от столицы Залеса – законы достаточно жестоки, особенно к женщинам. Смирение, послушание и робость. Первые три слова, которые Наяде вбили в голову после пробуждения.
Она мысленно загибала пальцы, повторяя:
«Глаза опущены в пол»;
«Не заговаривай с людьми в форме без разрешения»;
«Двигайся плавно, не делай резких движений, если не хочешь остаться без головы»;
«Если говоришь, твой голос должен быть тихим и выражать смирение»;
«Не смей возражать и оговариваться, глупая девчонка, иначе можешь лишиться языка»;
«Запомни: твои колени нужны тебе только для того, чтобы выказывать преданность своему господину»;
Правила, не такие уж и сложные, но вызывающие бурю возражений каждый раз, когда о них задумываешься.
Наяда огляделась по сторонам, замедляя шаг. Город только-только начал просыпаться, многие ещё позволяют себе нежиться в тёплых или не очень кроватях. Те, кто победнее и статусом ниже, уже на ногах, отправляются в поля, открывают лавки на площади, тяжёлой поступью бредут на ферму; некоторые, кому выпала большая честь, бодро шагают в сторону казарм, к слову, готовятся к новому изматывающему дню.
Быть солдатом в Залесе почётно, не каждому проходимцу выпадает такая честь. Хорошее жалование, на которое возможно прокормить небольшую семью, и форма, вызывающая трепет и уважение.
Наяда смотрит на солдат с толикой зависти. Они могут не опускать голову, идти гордо и не бояться смотреть людям в глаза. Стражи спокойствия в городе и оружие, отправляемое на войну с Морватом. Если повезёт, то на границе с соседним королевством не побываешь, и тогда всего лишь через десять лет ты уже ветеран, отпущенный в отставку. Ветеран, не бывавший на настоящей войне.
Городские солдаты больше похожи на стайку озлобленных псов, у них нет настоящей военной выправки – всего лишь сборище юнцов, возомнивших о себе слишком многое. Но держатся они строго, спины прямые настолько, что позвоночник грозит осыпаться в штаны от перенапряжения, носы с лихвой задраны, указывая на их почётное положение в обществе.
Наяда, как и положено, опускает голову, рассматривая носки своих потрёпанных сапог, и прошмыгивает мимо, стараясь держаться подальше от стайки хранителей спокойствия.
Она движется мимо кузни, обходит небольшую конюшню и незаметно покидает город, направляясь к полям. Мощёную дорогу сменяет грязь протоптанной сотнями ног тропы.
Весь урожай собрали ещё на прошлой неделе, дело осталось за малым – запастись сеном для скотины. Казалось бы… Но на деле это сложнее сбора урожая или посева. Тяжёлые тюки с травой приходится таскать на своих плечах достаточно далеко до большого амбара. Весь процесс занимает не один день и сильно изматывает.
Девушка тяжело вздохнула, принимаясь за свою работу. К концу смены у неё снова будет нестерпимо болеть спина, руки загрубеют и покроются коркой вонючей грязи. Но она не позволяла себе думать о плохом.
«Я слуга лорда и короля…»
Ровно четыре года назад в жаркое летнее утро она очнулась на лугу совершенно голая, прикрытая лишь высокой зелёной травой. Тогда тоже сначала возникли звуки. Их разом оказалось слишком много, в голове непривычно загудело. Открыв глаза, девушка увидела небо и яркий свет. Она крепко зажмурилась, прижимая руки к груди, и пролежала так ещё достаточно долго, чтобы замёрзнуть, не взирая на жару.
Поднявшись с земли, она огляделась, вокруг уже было не так ярко, глаза не слепило. Разнообразие звуков, запахов и цветов пугало её. Девушка тяжело задышала и заскулила в голос.
«Кто я?»
Это был первый и самый пугающий вопрос, возникший у неё в голове. Вскоре список вопросов неумолимо возрос, но ни на один она не знала ответа.
Так она и простояла вплоть до сумерек, роняя на землю солёные слёзы. Никто за ней не пришёл. Девчушка даже не знала, должны ли вообще за ней прийти. Но она ждала, дрожа всем телом то ли от страха, то ли от холода. Она обняла себя руками, стараясь представить чьи-то любящие объятия, и попыталась не думать о том, насколько одинока маленькая фигурка на летнем лугу.
К вечеру она села в траву, обхватив колени руками, и стала смотреть куда-то вдаль. Кто она? Или что? Откуда взялась? Почему именно этот проклятый луг? И вообще: здесь – это где?
Вопросов становилось всё больше, и бедняжка совсем отчаялась, когда вдали послышался грохот. Она почувствовала, как дрожит земля, и вгляделась в поднятое облако пыли вдалеке, земля вокруг тревожно завибрировала, подбрасывая лёгкие маленькие камушки немного вверх.
Всадники. Четверо человек двигались невероятно слаженно. Двое впереди, двое позади. Девушка смотрела на них с открытым ртом. Она успела обрадоваться. За ней пришли! Её не бросили! Сейчас ей всё объяснят и успокоят.
Она радовалась ровно до тех пор, пока все четверо не проехали мимо, едва взглянув в её сторону. Что-то в душе резко оборвалось. Девушке показалось, что весь мир её предал и бросил, она никому не нужна. Она сжалась ещё сильнее, обливаясь слезами. Один из всадников отделился от остальных, развернулся и двинулся к девушке, с трудом найдя её в траве, он спрыгнул с коня, не потрудившись его придержать, и присел перед незнакомкой. Оба какое-то время смотрели друг на друга. Он – изучающе, она – с надеждой. Остальные всадники тоже вернулись, но спешиваться не торопились. Лорд улыбнулся девчушке, погладив её по голове. Этот такой простой жест мигом привел её в чувство, разбередив что-то странное в душе.
– Откуда ты здесь взялась? – с недоумением спросил Ивьенто, стараясь не сильно разглядывать обнажённое тело девушки.
Она всхлипнула в ответ и шмыгнула носом, готовая снова разразиться рыданием.
– Я не знаю, – жалко промямлила девушка.
– Как тебя зовут?
– Не знаю.
Лорд выглядит удивлённым, но всего мгновение, потом его взгляд делается до невозможности колючим.
– Тебя подослали? Говори!
– Я… я… не знаю…
Девушка срывается и закрывает лицо ладонями, чтобы скрыть горячие слёзы. Она не понимает, в чём виновата, и почему всадник злится. Но теперь ей стало ещё хуже. Второй всадник тоже спешивается и подходит ближе. Он снимает с себя чёрный камзол и накидывает на плечи девушки.
– В Морвате не настолько обезумели, чтобы подкидывать в наши города детей, – строго констатирует он,– она нуждается в помощи.
Этот нравится ей намного больше первого. Его взгляд совсем не злой, лишь чуточку серьёзный, к тому же он дал ей одежду. Она тёплая и приятная на ощупь.
– Меня зовут Дамир. Ты знаешь, кто я?
Девушка отрицательно качает головой и опускает взгляд.
– Ты помнишь, как очутилась здесь?
– Я проснулась утром.
– Проснулась здесь? – он тоже удивляется, и его лицо становится почти забавным.
– Нищенки не наша забота, пусть с ней в городе разбираются, – рычит лорд и встаёт.
– Она не похожа на нищенку или шпионку. В любом случае, не оставлять же её тут.
Девушка переводит взгляд с одного всадника на другого и вздрагивает, когда Дамир поднимает её на ноги и ведёт к коню. Он принял решение, и лорду нечем возразить.
Наяда хорошо помнила тот день: лорд не особо радовался её появлению в его доме. Но смирился с выбором наследника и позволил ему одеть и накормить девушку. После чего последовала долгая ночь бесконечных вопросов. Её посадили у камина на ковре, где собралось всё светлейшее семейство, разглядывая девушку, словно диковинную зверушку. Они продолжали расспрашивать её, откуда она, кто, как здесь оказалась. Ни на один вопрос она, конечно же, ответить не смогла. И ближе к утру все они сдались в попытках вызнать у неё хоть что-то. Девушка разглядывала обитателей шикарного особняка так же, как и они её. Это был первый и последний раз, когда ей позволили так себя вести. Смотреть в глаза господам равноценно виселице.
Но в тот вечер Наяда смотрела на красивую элегантную женщину, сидящую в центре, и на молодого мужчину. Оба не представились, поэтому она не знала, кто они. Слуги или семья?
