Друг отца. (Не)люби меня

Анастасия Пырченкова, Александра Салиева

Друг отца. (Не)люби меня

Глава 1

Вероника

Сегодня. Сегодня я ему всё расскажу. Во всём признаюсь. Наберусь смелости, подойду и скажу: «Я тебя люблю». Не так уж и сложно, если подумать. Всего-то три простых слова. И ни капельки не страшно. А то, что ладошки потеют, сердце кровью захлёбывается и ноги подкашиваются – ерунда. Переборю.

Да, Святослав Киреев старше меня на десяток лет, но папа тоже был старше мамы на примерно столько же, и это не помешало им полюбить друг друга и пожениться. А ещё Святослав являлся давним другом семьи, что тоже хорошо. Благодаря этому я точно знала, что он за человек, и что никогда меня не обидит. Они с папой познакомились ещё в армии, служили вместе в горячих точках, не перестали дружить и по возвращении на гражданку. Папа занялся семейным бизнесом и помог Свету с открытием и развитием его охранного агентства, услугами которого теперь пользуются по всему миру. Так что да, я знаю его очень и очень давно, и бояться мне нечего.

Ай, да кому я вру!

Мне действительно страшно. Только боюсь я не самого признания. Очень страшно получить отказ. Но если не решусь, то так и буду смотреть на него со стороны, а мне это уже порядком надоело.

Поэтому, собрав волю в кулак, я решилась!

Тем более и повод подходящий – моё совершеннолетие. Ради этого я даже оделась сегодня по-особенному красиво. Не в простенькое коктейльное платьице, а в элегантный наряд глубокого изумрудного цвета длиной до самого пола и небольшим шлейфом. Пришлось обуть туфли на высокой шпильке, но что уж теперь. Красота требует жертв, и я готова идти на них (да на что угодно), чтобы получить своё заветное ответное «люблю». Тонкая блестящая ткань красиво облегала все изгибы моего тела, подчёркивая юность и красоту. Вырез сердечком визуально увеличивал грудь скромненького второго размера, приковывая внимание к виднеющейся ложбинке. Тёмно-русые локоны до самой попы я собрала в не менее элегантную причёску. Никаких распущенных и волнистых локонов, всё гладкое и блестящее, собранное в аккуратную ракушку. Делала её не я конечно, а приглашённые для этого парикмахеры. Одна из них и с макияжем помогла: не слишком ярким, чтобы не выглядело вульгарно, но зато теперь мой скучный карий цвет глаз смотрелся куда темнее и насыщенней.

В общем, глядя на себя в зеркало спустя несколько часов, я с уверенностью могла сказать, что выгляжу просто изумительно. Святославу должно понравиться. По крайней мере, я на это надеялась. Если так подумать, сегодня я и с мамой могла посоперничать, а она у меня очень яркая женщина. Жгучая брюнетка с насыщенными зелёными глазами, пышной грудью и длинными ногами, без грамма жира, стройная, как девочка, несмотря на то что ей недавно исполнилось целых тридцать шесть лет. Эдакая клеопатра нашего времени. Насколько знаю, она и платье выбрала длинное чёрное с золотым ободом вокруг шеи. Даже жаль, что папа не увидит нас с ней сегодня. Он умер ещё в декабре, полгода назад, но я до сих пор ждала, что он вот-вот войдёт в мою комнату и с улыбкой скажет, какая же я у него умница и красавица, и как сильно он меня любит.

На мгновение мне показалось, что так и есть, когда дверь и впрямь приоткрылась. Вот только на пороге вместо папы предстала наша экономка.

– Прошу прощения, но вы просили сообщить, когда придёт Святослав Витальевич. Он только что пришёл. Ожидает в малой гостиной, – сообщила она чопорным голосом.

Я ей благодарно кивнула. Хотела ещё и вслух добавить «спасибо», но голос позорно пропал и вышел какой-то невнятный хрип. Только успокоившееся сердечко забилось с новой силой. Пришлось с пару минут вдыхать и выдыхать, прежде чем я смогла хоть немного успокоиться. После чего, ещё раз осмотрев себя в зеркало критическим взглядом, я под аккомпанемент стука своих каблуков всё-таки направилась вниз.

Ох, как же страшно…

Ноги того и гляди подкосятся, и я полечу прямо по лестнице вниз кувырком. Пришлось ухватиться за перила, чтобы этого не произошло.

Бом-бом-бом – билось при этом в груди.

Цок-цок-цок – отражалось от стен.

Шурх-шурх-шурх – шелестел подол платья.

Страшно-страшно-страшно – проносилось в голове.

Ладно, Ники, не дрейфь!

Двум смертям не бывать, в конце концов…

Но в малую гостиную я входила, как если бы с аквалангом на глубину нырнула. Сразу на сотню метров вниз, а то и больше. Уши заложило, дыхание перехватило, перед глазами поплыло.

Вот же!..

Кто ж знал, что признаваться в любви так страшно!

Может ну его?

Нормально же мы со Светом общались до этого. Я была для него милой наивной девчушкой, дочерью его друга, которую он взялся опекать после смерти того. Вдруг я всё испорчу? И он не только не ответит на мои чувства, но и общаться со мной перестанет… Что я буду делать тогда? Это ещё хуже, чем страдать от заочно неразделённых чувств, украдкой любуясь им издалека.

Но какой же он всё-таки красивый!..

Самый красивый мужчина из всех, что мне доводилось видеть!

Высокий, могучий, с короткой стрижкой светлых волос и самыми потрясающими глазами, похожими на пушистые облака в хмурый зимний день. Сегодня на нём был классический костюм с виднеющимся белым воротом от рубашки. Уверена, без галстука. Он их терпеть не мог, поэтому обычно просто расстёгивал две верхние пуговицы.

Свет стоял у окна ко мне спиной, заложив руки за спину, и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Моего появления кажется не услышал. Хотя я думала, что моё сердцебиение даже мёртвые сейчас способны уловить. Так сильно, быстро и громко оно стучало.

Я шагнула внутрь.

Вдох, выдох…

– Привет.

Свет обернулся по-военному резко, точно определив моё местонахождение. Серый взор впился в меня сотней тысяч острых ледяных игл. Но вот прошло всего мгновение, и он смягчился, тонкие губы тронула ласковая улыбка. Всё это вместе капелью пролилось на моё израненное страхом сердце, вновь давая ложную надежду на то, что всё возможно.

Мужчина принялся медленно скользить по мне с головы до ног и обратно, и я на эти мгновения даже дышать перестала.

Ему же нравится, да? Я ведь так старалась. Почему он молчит? Может лучше пойти переодеться, пока не поздно? Выбрать что-то привычное попроще? Пальцы принялись нервно теребить ткань платья на бёдрах. А Свет всё молчал и молчал. Даже когда закончил с осмотром, сосредоточившись опять на моём лице.

– Тебе не нравится? – прошептала упавшим голосом.

Чёрт! Ну что за дура! Зачем так вырядилась? Хотела выглядеть в его глазах достаточно взрослой и откровенной, чтобы он увидел, что я уже не та маленькая девочка, какой была, а стоило сразу догадаться, что это проигрышный выбор. Свет же не любит весь этот лоск. Он военный, ему чем проще, тем лучше, а я выпендриться решила зачем-то. Точно дурочка.

– Для кого ты так оделась? – словно и не услышал мой вопрос мужчина, продолжая цепко рассматривать мой облик.

И да, кажется, ему реально не понравилось, судя по промелькнувшему на лице мимолётному недовольству.

Пальцы смяли ткань сильнее, ещё немного и она наверняка затрещит по швам, но разжать ладони не представлялось возможным. Не тогда, когда я едва сдерживала желание расплакаться и убежать.

– Для… п-праздника.

«…тебя», – поправилась про себя.

Вслух язык не повернулся такое сказать после его столь негативной реакции.

– Всё так плохо? – уточнила и в отчаянье уставилась в пол, на виднеющиеся носки бархатных туфель, виднеющихся из-под длинного подола.

– Угу, – как-то не особо уверенно отозвался Свет. – Ужасно просто.

– У-ужасно? – повторила я за ним с не меньшим ужасом. – Но я же… я… Я сейчас! Я быстро! – пообещала.

И тут же развернулась к двери, решив, что время ещё есть, успею переодеться. А сама судорожно вспоминала, что ещё есть такого в моём гардеробе, чтобы я могла использовать для сегодняшнего праздника, и в чём ещё не была на публике.

– Только не забудь учесть, что если следующее платье будет таким же откровенным, лучше просто выбери пижаму, – донеслось мне в спину флегматично-снисходительное от Святослава. – Наступление совершеннолетия не повод выставлять себя напоказ, как на витрину.

Тут я со своими порывами решительно притормозила. Призадумалась. После чего неспешно обернулась обратно к мужчине, глядя на него с сомнением.

– То есть в целом выгляжу я хорошо? Тебе просто степень откровенности наряда не зашла? – уточнила, нахмурившись.

Если уж на то пошло, не настолько он и откровенный. Да, облегает. Да, вырез глубже обычного, но совсем на немного. И зато нет никаких разрезов до середины бедра, как у других, и спина вся почти закрыта. Голые плечи и лопатки не в счёт.

– И почему это звучит сейчас так, словно ты только что передумала насчёт своего «сейчас» и «быстро»? – пытливо уставился на меня Святослав, нагло уйдя от ответа.

– Потому что так оно и есть? – вернула я ему ядовито-обиженно. – Я ведь реально решила, что некрасивая, а ты…

Нет, ну до чего временами всё-таки противный!

– Ты всегда красивая, – улыбнулся мне мягко мужчина.

– Правда? – посмотрела на него с надеждой, вмиг позабыв о злости и обиде.

Никогда не могла долго сердиться на него и его временами колкие шуточки. Тем более, он всегда умело отвлекал меня от этого.

– Я тебя когда-нибудь обманывал? – выгнул он бровь и потянулся к карману из которого вытащил бархатный футляр. – Держи.

Всё вокруг вмиг померкло, сузилось до его рук и продолговатой коробочки.

– Что там? – поинтересовалась, но больше для проформы, сокращая между нами дистанцию, чтобы забрать презент себе.

Подхватила кончиками пальцев тонкую ленту на банте, потянув её на себя, развязывая тот. Алая полоска упала на пол, но я не обратила на это никакого внимания, занятая тем, чтобы открыть крышечку.

– О-о… – протянула восторженно, уставившись на то, что лежало внутри на шёлковой подложке. – Какой красивый, – отозвалась уже шёпотом, аккуратно пробегаясь подушечками по тоненькой полоске золота и бриллиантов разных размеров.

– Примеришь?

Слов не подбиралось, поэтому я просто согласно кивнула, отдавая футляр обратно мужчине. Саму упаковку он оставил в стороне, украшение аккуратно вытащил, затем перевернул свободную ладонь внутренней стороной вверх в своеобразном приглашении. Приглашение я конечно же приняла. И очень постаралась подать свою так, чтобы он не заметил, как она подрагивает от волнения из-за приближающегося прикосновения.

По руке разряд тока пробежал, когда наша кожа соприкоснулась, и я едва не отдёрнула её обратно. Сдержалась. Да и то потому, что Свет сразу же обхватил пальцами моё запястье. Крепко, но не сильно. Его пальцы аккуратно и мягко сжались вокруг него. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы тепло его руки впиталось в мою. И снова сердце захлёбывалось кровью, а в ушах шумело, пока он неспешно оборачивал вокруг моего запястья золотую нить в переплетении бриллиантов. Я не особо следила за его действиями, поглощённая больше нахлынувшими на мой разум ощущениями его близости. Такой редкой, но такой желанной.

Подняв взгляд, я пыталась прочесть по его лицу, испытывает ли он хоть немного что-нибудь схожее, но на его лице царило привычное благодушие и ничего кроме. От этого одновременно болезненно кололо в груди и сладко щемило. Пушистые ресницы слегка подрагивали, и мне до безумия хотелось, чтобы он уже поднял на меня взгляд, и я могла бы окунуться в его зимнюю хмурость.

– С днём рождения, звёздочка.

Мне пришлось пару раз моргнуть, прежде чем я поняла, что он закончил со всеми своими манипуляциями. А я даже не заметила. Как смотрела на него, так и продолжила, чувствуя, как меня утягивает в пуховую глубину его мягкого взора.

Так близко…

И в то же время так далеко…

Мы рядом, но при этом будто между нами целая пропасть, и я не знала, как её сократить.

– Спасибо, – прошептала благодарно, но скорее потому, что было надо что-то сказать, а не потому что хотелось.

Всё, чего мне по-настоящему хотелось, это податься вперёд и наконец коснуться этих твёрдых с виду губ, которые он постоянно зачем-то поджимал. Но я не смела. Никогда раньше до этого момента.

– Свет, я…

Собиралась сказать, что люблю его, но все мысли вылетели из головы, когда он едва осязаемо провёл пальцем по моему запястью. Вверх и вниз. Туда и обратно. Продолжая при этом смотреть в мои глаза. И все слова вдруг резко обратились в ком, перекрывший горло, не позволяющий более и звука из себя выдавить.

Божечки, какой же он всё-таки красивый. Я, наверное, никогда не перестану им восхищаться. Такой высокий, что я даже на каблуках едва доставала ему до подбородка. За его спиной было окно, в которое било солнце, но широкие плечи оградили меня от него. Да и зачем мне оно, когда у меня уже есть мой личный свет? Он. Тот, чьё лицо становилось всё ближе. Или мне просто казалось. Не знаю. Я ничего уже не знала, кроме того, что если сейчас что-нибудь не сделаю, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Поэтому, шумно выдохнув, я всё-таки сократила между нами расстояние, оставляя на его губах свой первый поцелуй.

Он вышел быстрым. Невесомым. Будто украденным. Как если бы я это делала, пока он спал. И я почти сразу отстранилась, чувствуя, как густо краснею под пристальным взглядом Святослава, пока меня догоняло осознание произошедшего.

Мамочки мои, я всё-таки это сделала!

И кажется я сейчас умру. Сердце не выдержит. Остановится. Если не умру, так упаду. А если не упаду, то только благодаря ему. Свет держал меня столь крепко, что вряд ли бы я действительно упала, даже если бы ноги и впрямь перестали держать.

В какой момент его ладонь оказалась на моей пояснице?

Прижимая к нему настолько плотно…

Не оставляя ни шанса отстраниться. Пока он всё смотрел и смотрел в мои глаза, тяжело и медленно выдыхая. И…

– Вероничка!

Вот теперь я точно чуть не упала, когда резко рванула прочь из мужских объятий, заслышав мамин голос в коридоре через приоткрытую дверь и её скорые приближающиеся шаги. И тут же оказалась прижата обратно. Резко. Бескомпромиссно. Крепче прежнего. И снова я падала и пропадала в снежном взоре, когда вновь взглянула на Святослава. Опять так близко… И тут же едва не взвыла от несправедливости, когда он всё-таки отпустил и отступил от меня на пару шагов, продолжая при этом прожигать меня своими удивительными глазами.

Почему?

Я бы наверняка спросила. Но не успела. В комнате стало на одну персону больше.

– Пора встречать гостей! – возвестила мама громко и радостно, застыв на пороге во всей своей совершенной красоте.

Что там Свет говорил об откровенности моего наряда? Нормально я одета! У мамы вон какой большой вырез на груди. Вертикальный! Позволял всем видеть отсутствие на ней верха нижнего белья. И это не говоря про открытую спину и разрез до середины бедра. Не платье, а сплошная провокация. Я вообще рядом с ней монашкой смотрелась. Но мама всегда любила публику шокировать, так что я нисколько не удивилась подобному выбору.

– Да, мама, я уже иду, – пробормотала, отводя взгляд от Света, чтобы она не догадалась по моему лицу ни о чём лишнем. – Спасибо за подарок, – тронула браслет пальцами. – Он очень красивый.

И пока никто мне ничего больше не сказал, поспешила покинуть гостиную, направившись в сад, куда вскоре предстояло прибыть всем приглашённым. Фактически сбежала, но да ладно. Тем более мне нужно было пространство и время, чтобы проанализировать всё произошедшее.

Свет же правда ответил на мой поцелуй, мне не показалось? То есть не прям ответил, но принял, не оттолкнул и даже наоборот. То есть у него действительно могут быть ко мне чувства? Или я на нервах опять себе лишнего напридумывала? Всё же надо было прямо сказать и спросить, а не вот так, опять непонятно как. Вдруг он просто побоялся меня расстроить в такой день, вот и не стал сопротивляться?

Вот как мне теперь понять, где правда, а где что?

Гости эти ещё…

Никогда не понимала привычку мамы закатывать огромный пафосный приём со всеми сливками нашего высшего общества на мой день рождения. С этим фактом примиряло всегда лишь то, что на них в обязательном порядке присутствовал Святослав и друзья. Правда от последних сегодня была лишь одна Камилла, остальные ждали дома у Никиты Самойлова. Всех других гостей я бы ещё столько же не видела. А им ещё и улыбаться надо, на вопросы глупые отвечать, будто их и впрямь волнует, кем я хочу быть, с кем встречаюсь и когда выйду замуж.

– До скольки ты сегодня несёшь свою повинность? – поинтересовалась подруга первым делом, когда мы с ней остались относительно одни в собравшейся толпе.

– До восьми. Но ради этого мне придётся снова изображать из себя великую скрипачку, – шепнула я ей в ответ, улыбаясь мимо проходящей парочке.

Вообще играть на скрипке я любила, но только не на публику. Или по крайней мере, не на такую.

– Отлично, – обрадовалась Ками.

Ещё бы. Обычно это всё затягивалось до полуночи всегда, и я постоянно пряталась где-нибудь, чтобы поменьше контактировать с присутствующими. Иногда мы со Светом запирались в кабинете отца и играли в шахматы.

Свет…

Он, как и остальные неспешно перемещался среди цветущих пионов и накрытых столов, общаясь то с одним гостем, то с другим, но куда бы я ни пошла постоянно натыкалась на его задумчивый взгляд, отчего щёки снова полыхали от смущения.

Из головы не выходил наш поцелуй. Точнее мой. Губы от одних воспоминаний загорелись, будто их кипятком ошпарило, и сколько бы холодного шампанского я не пригубила, жар не отпускал. Вот и Ками заметила, что со мной что-то не так. Два бокала спустя.

– Ты будто нервничаешь, – заметила она вопросительно.

Ещё как!

И чем дольше Свет смотрел на меня, тем больше.

Вот зачем он так смотрит?

Раздумывает над тем, как объяснить мне глупой, что между нами ничего не может быть, и мне нужно забыть о своих чувствах? Я всё-таки всё испортила, да? И он больше никогда не захочет меня видеть…

Не нужно было его целовать!

– Кого? – уставилась на меня подруга, округлив глаза.

– Я вслух сказала, да? – промямлила убито.

– Да. И да, колись теперь, кого ты там по…

Я не дала ей договорить, накрыв рот ладонью. Уж слишком громко она решила переспросить.

– Тише ты! Не кричи так! – прошипела, уводя её подальше ото всех, в уголок, где нас бы никто не мог подслушать.

Ответом мне стал выразительный взгляд.

– Так кого? – уточнила она повторно, как только я убрала ладонь от её лица.

– Святослава, – призналась едва слышно, бросив взгляд на того, о ком шла речь.

Он опять смотрел. Пристально. Внимательно. Словно искал что-то во мне. И чем дольше смотрел, тем страшнее мне становилось. Нехорошие мысли роились в голове одна за другой, и их становилось всё больше и больше. Ещё немного и просто сбегу с этого праздника жизни.

– И что он? – продолжила допытываться Камилла.

– Ничего. Пришла мама, и я сбежала. И теперь вот… Здесь, с тобой.

Хожу и пялюсь на него, как идиотка какая-то.

– Понятно, – решительно оборвала мои мысленные стенания она. – Идём! – заявила следом, подхватила под руку и потащила в сторону, где находился объект нашего обсуждения.

– Ты что задумала? – напряглась я.

– То, на что не решаешься ты.

Уточнить, о чём она, не успела. Мы подошли к Свету и его собеседнику. Им оказался Денис, его заместитель в охранном агентстве. Такой же высокий и крепкий брюнет с голубыми глазами и безумно вредным, хоть и добрым характером. Мы с ним давно и хорошо были знакомы, да и Камилла не раз с ним встречалась, так что обошлось без лишних расшаркиваний.

– Прошу нас простить, господа красивые мужчины, но как насчёт составить компанию в танце двум очаровательным девушкам? – проворковала она с самой милой из всего своего арсенала улыбкой.

Адресовалась та, понятное дело, совсем не моему Святославу.

– Сложно отказать таким несомненно очаровательным девушкам в их просьбе, – без раздумий отозвался Денис на такое нетривиальное приглашение на танец.

Также недолго думая, предложил Камилле локоть. Та его конечно же приняла, и оба отправились на специально отведенную для этого поляну тихо кружиться под одну из классических композиций, которую извлекали из своих инструментов приглашённые музыканты. Я проводила их взглядом, безучастно отмечая про себя, что эти двое со стороны смотрятся довольно красиво вместе. Высокий и широкоплечий брюнет, одетый во всё чёрное, и хрупкая блондинка в голубом наряде под цвет глаз. А вот Святослав следовать их примеру не спешил. Стоял и разглядывал меня своим до странного задумчивым взглядом, слегка прищурившись, пока я опять под ним краснела.

И вот чего мне не стоялось в том углу? Ну, Ками!

Явно же ему совсем не хотелось со мной больше общаться.

Зря поцеловала.

Нужно всё исправить.

– Послушай, я должна…

«…извиниться…»

Но не смогла. Он протянул мне ладонь в приглашающем жесте, и я опять позабыла обо всём на свете, глядя на неё, чувствуя, как снова начинает грохотать в груди и пульсировать в висках. А уж когда перевела внимание на его лицо, воздуха вовсе стало не хватать. Как я с ним танцевать-то такая буду? Но свою ладошку в его конечно вложила. Разве могла я отказаться от возможности быть к нему ближе хоть ещё на немного?

Кожу жгло от нашего соприкосновения, но я крепко держалась за его руку, боясь, что если хоть на немного ослаблю хватку, он исчезнет.

Бом… Бом… Бом…

Я больше не слышала мелодию, только эти звуки сошедшего с ума пульса, когда Святослав, развернувшись, повёл меня вслед за нашими друзьями на отведённое для танцев пространство. Спину жгла сотня любопытных взглядов, заставляющих чувствовать себя неуверенней прежнего. Хотя вроде бы с чего? Не первый раз танцуем на виду у всех. Но никогда прежде на меня это так не давило. Я едва проталкивала загустевший воздух в себя, вместе с которым в лёгкие попадал свежий аромат его парфюма. И я снова и снова вдыхала их в попытке хотя бы так сохранить рассудок в реальности. Получалось плохо, но я старалась. Пусть и очень хотелось прижаться к мужчине ближе, уткнуться носом в его шею и замереть так на долгие мгновения.

Я даже не заметила, когда мои видения стали реальностью. Когда мы дошли до нужного места, а я оказалась в кольце его рук. Точнее одной руки. Вторая так и продолжала удерживать мою.

И снова я задыхалась…

Беспрестанно кусая губы, уговаривала себя не смотреть на Святослава, чтобы снова не сотворить какую-нибудь глупость вроде той, где я его поцеловала. Если до этого во мне теплилась надежда на то, что всё может быть, то теперь его молчание казалось предвестником апокалипсиса. И что, что он сам по себе не особо многословен? Его девушка поцеловала, а он вёл себя так, будто ничего особенного и не произошло! Или я опять себя накручивала? Но как ещё я должна интерпретировать его поведение?

– Так что ты там должна? – нарушил первым молчание Святослав. – И кому?

Споткнулась. Не ожидала, что он заговорит, вот и сбилась с шага. Мужские руки тут же усилили хватку, прижав меня ближе к сильному телу. Покоящаяся на его плече моя собственная ладонь тоже сжала его крепче.

– Я…

Что я должна ему теперь сказать?

Растерялась. И почему всё вдруг так сложно сделалось? Наше общение. Ещё пару часов назад я могла ему позвонить по телефону, а то домой или на работу без приглашения заявиться, а сейчас и двух слов связать не получалось. Дурацкая ситуация. В которой я сама же виновата.

– Ты?.. – приподнял бровь Святослав.

– Я… Я хотела извиниться, – выдавила всё же из себя. – За то, что произошло в гостиной. Я… не хотела. То есть хотела, но… не так. То есть так, но… иначе. В смысле…

Блин!

Что я несу?

И сбежать нельзя. Вон как крепко сжимает талию его рука. И не только её. Ладонь в его плену сжата не менее крепко. До такой степени, что можно с лёгкостью заметить проступившие вены по жгутам мышц.

– И как же ты тогда хотела?

– Как?.. – переспросила, растерявшись.

В первое мгновение. Во второе в очередной раз за вечер покраснела под его пристальным взглядом. Хотя всё же больше от тех мыслей, что родились в голове на его вопрос.

– Я… – отвела взгляд.

Сосредоточилась на его шее, на том как двигался его кадык, как быстро бился пульс под кожей, как вздымалась и опускалась его грудь, затянутая белой тканью.

– Я… – повторила.

Господи, Ника, да возьми ты себя уже в руки!

Тебе и надо-то всего сказать три простых слова.

Я тебя люблю.

Не так уж и сложно.

Мужские пальцы разжались, выпуская мои, а затем я почувствовала их на своём подбородке. Свет чуть надавил снизу, вынуждая запрокинуть голову и взглянуть на него. В серых глазах застыл вопрос, в моих наверняка надежда и страх.