скачать книгу бесплатно
– Что турки гораздо опаснее христиан и от них надо держаться подальше, синьора. И особенно опасны… турецкие львы.
– Может, ты и прав, – отвечала герцогиня, с досадой тряхнув головой.
Она подошла к грот-мачте и сказала папаше Стаке, который разговаривал с греческим капитаном:
– Поднимайте якорь и ставьте паруса. Будет лучше, если мы еще до рассвета окажемся далеко отсюда.
– На такелаж! – скомандовал старый помощник капитана флота Венецианской республики голосом, достойным капитана. – И поторапливайтесь, акулы Архипелага!
Моряки распустили закрепленные вдоль мачт огромные латинские паруса, потравили шкоты, затем привели в движение лебедку, изо всех сил налегая на кабестан, чтобы достать якорь со дна.
Все это заняло несколько минут. Кливера галиота наполнились, он медленно развернулся, чуть накренился на левый борт и гордо покинул рейд, едва не задевая отвесные скалы.
Он проходил мимо маяка, стоявшего на обрыве, когда герцогиня, подняв глаза, увидела на краю обрыва неподвижно застывшего всадника. Свет маяка блеснул на стальной кольчуге, покрывавшей его грудь, и на шлеме, обернутом тюрбаном.
– Мулей-эль-Кадель! – прошептала она, вздрогнув.
Дамасский Лев, словно угадав, что его заметили, прощально помахал рукой.
И почти сразу же раздался голос папаши Стаке:
– Эй, араб, ты что творишь?
– Убиваю турка, – ответил голос, который герцогиня тотчас же узнала.
Герцогиня, подняв глаза, увидела на краю обрыва неподвижно застывшего всадника.
Она резко обернулась.
– Эль-Кадур! Что за безумие опять на тебя нашло?
– Хочу его убить, чтобы вы, госпожа, больше не испытывали к нему никакой признательности.
Араб держал в руке длинноствольный пистолет и уже прицелился в Дамасского Льва, который неподвижно стоял на краю скалы, гордо и прямо держась в седле.
Под ним был обрыв, и, если бы пуля настигла его, никто не смог бы его спасти.
– Загаси фитиль! – крикнула герцогиня.
Араб помедлил в нерешительности, но лицо его исказила гримаса жестокой ненависти.
– Дайте мне убить его, госпожа, ведь он враг Креста.
– Опусти оружие! Я приказываю!
Араб склонил голову и резким движением выбросил пистолет в море.
– Повинуюсь, госпожа.
Потом ушел на нос галиота, сел на бухту каната и спрятал лицо в широких складках своего белого плаща.
– Этот дикарь совсем спятил, синьора, – сказал папаша Стаке, повернувшись к герцогине. – Убить такого замечательного человека! Похоже, этот огрызок черного хлеба позабыл, что, если бы не турок, испускать бы нам сейчас последний вздох, сидя на колу. До чего же неблагодарны эти арабские разбойники!
– Не обращайте внимания, господин помощник капитана, – отвечала герцогиня. – Эль-Кадур всегда был очень вспыльчив. Встаньте к штурвалу и посмотрите хорошенько, нет ли у выхода из бухты какой-нибудь галеры Али-паши.
– С таким судном нас не должны беспокоить неповоротливые парусники, синьора, я за это отвечаю. Потравить еще шкоты! Живее, акулы Архипелага! Мне хочется провести хорошую ночь!
Герцогиня снова обернулась к маяку, уже удалившемуся от них шагов на шестьсот-восемьсот, и увидела на краю скалы неподвижную фигуру Мулея-эль-Каделя, которая словно вырастала из тьмы.
– Жаль, что он турок и что он появился после Л’Юссьера, – прошептала она.
В этот момент галиот, все увеличивая скорость, покидал рейд, затем обогнул последнюю скалу, и Дамасский Лев исчез из виду.
В открытом море задул свежий восточный бриз, по воде побежали волны и начали глухо ударяться в борта галиота.
Папаша Стаке и Симоне устроились возле подвесного светильника и вели легкий корабль, а Перпиньяно, будучи специалистом по оружию, занялся изучением бортовых кулеврин.
Герцогиня, опершись на левый фальшборт, в странной задумчивости неотрывно смотрела на свет маяка, посверкивающий сквозь мрак.
У галиота была прекрасная оснастка, и он с легкостью преодолевал волны, все увеличивая скорость по мере удаления от берега. Отойдя мили на две, чтобы не налететь на риф, которых в окрестностях Кипра было полно, капитан повернул на север, к замку Хусиф.
– Синьор, – сказал Никола Страдиот, почтительно приблизившись к герцогине. – Я должен исполнять только ваши приказы.
– Да, – отозвалась она.
– Вы желаете подойти к замку днем или ночью?
– А когда мы там будем?
– Ветер хороший, и около десяти мы уже сможем бросить якорь на рейде Хусифа.
– Вам известно, что там содержат узников-христиан?
– Так говорят.
– И что среди них есть один знатный француз?
– Может, и так, синьор.
– Называйте меня синьора, я женщина.
Грек ничем не выдал своего удивления. Видимо, его предупредил папаша Стаке или слуги Мулея-эль-Каделя, которые фрахтовали корабль.
– Как пожелаете, синьора, – сказал он.
– Вы знаете этот замок?
– Да, я сам там просидел три недели.
– А кто комендант замка?
– Племянница Али-паши.
– Турецкого адмирала! – воскликнула герцогиня.
– Да, синьора.
– И что она за женщина?
– Очень красивая и очень энергичная. Хотя, говорят, она жестока с пленниками-христианами. Меня шесть дней держали без еды только за то, что я ей не так ответил, и так побили палками, что следы остались до сих пор, а ведь прошло уже семь месяцев.
– Бедный Л’Юссьер! – прошептала герцогиня, не в силах сдержать дрожь. – Как он, такой гордый и не терпящий никакого принуждения, сможет с этим смириться?
Она задумалась, потом спросила:
– А мы сумеем проникнуть в замок, если притворимся, что мы мусульмане и нас послал Мулей-эль-Кадель?
– Вы разыгрываете очень опасную карту, синьора, – ответил грек, покачав головой. – Однако я не вижу, какой еще мотив можно изобрести для того, чтобы проникнуть на эту скалу.
– Мы сможем доплыть до Хусифа без неприятных встреч и столкновений?
– В этом-то и трудность, синьора, – сказал грек. – Возможно, на рейде все время дежурит какой-нибудь корабль паши и его капитан нас задержит и начнет допрашивать, кто мы, откуда приплыли, и еще кучу всякой всячины.
– А замок далеко от моря?
– В нескольких милях, синьора.
– Если там окажется корабль, которого вы опасаетесь, мы его атакуем и захватим, – решительно заявила герцогиня. – Мы готовы на все, и думаю, вы тоже не откажетесь отомстить туркам за дурное обращение, если представится случай.
– Можете на нас рассчитывать, – отвечал грек. – Отступник здесь хуже раба, турки его шпыняют и презирают, христиане над ним насмехаются. По мне, так лучше смерть, чем жизнь в бесчестье. Так и умрешь неотомщенным… С тех пор как я отрекся от Креста, чтобы озверевшие турки не посадили меня на кол, никто не подает мне руки, а ведь я этой самой рукой уничтожил больше двадцати мусульман в Негропонте и в Кандии[9 - Негропонте – принятое в Италии того времени название греческой Эвбеи; Кандия – ныне Ираклион, но Кандией называли и сам остров Крит.].
В голосе грека звучала такая боль, что герцогине стало его жалко. Она протянула ему руку и сказала:
– Вот, пожмите руку Капитана Темпесты.
Отступник вздрогнул.
– Капитан Темпеста! – воскликнул он, и на глаза его навернулись слезы. – Так это вы тот герой, что вышиб из седла Дамасского Льва? Вы… женщина!
– Это я, – отвечала герцогиня.
Грек пожал и поцеловал ей руку.
– Я снова стану христианином и свободным человеком! Синьора, можете располагать моей жизнью.
– Я, наоборот, предпочту ее поберечь, Никола. В эту проклятую войну полегло и так слишком много христиан, чтобы еще кем-то жертвовать.
В этот момент подошел папаша Стаке, переваливаясь на мощных ногах, как старый медведь.
– По морю рыскает какой-то любопытный, – сообщил он.
– Что вы хотите этим сказать, папаша Стаке?
– Я заметил на горизонте две светящиеся точки.
– Мы уже находимся в акватории Хусифа, – сказал грек. – Может, это патрулирует один из кораблей паши?
Он ухватился за бакштаг, вскочил на фальшборт и оттуда долго смотрел на север.
– Да, – сообщил он. – Какой-то корабль движется на рейде. Может быть, кто-то предупредил племянницу паши о наших планах?
– О них знает только Мулей-эль-Кадель, но не думаю, что этот человек способен нас выдать после того, как проявил к нам такое великодушие, – заметила герцогиня.
– На какой высоте вы видите эти светящиеся точки, можете сказать? – спросил папаша Стаке, повернувшись к греку.
– Мы пока слишком далеко, чтобы о чем-то судить. Но, во всяком случае, не думаю, что это галера.
– И что вы намерены делать? – спросила герцогиня.
– Плыть дальше. Наш галиот идет со скоростью ветра, его так просто не догонишь. Если мы увидим, что нам угрожает опасность, повернем на другой галс и уйдем в открытое море.
– Я велю на всякий случай зарядить кулеврины, – сказал подошедший Перпиньяно. – Есть на борту артиллерист мне в помощь?
– Они все солдаты, – ответил грек. – Все умеют обращаться и с аркебузами, и с пушками. Они вместе с венецианцами сражались в Негропонте, на Родосе и в Кандии. Давайте пойдем на шканцы, оттуда лучше видно.
– А мы с Эль-Кадуром займемся оружием, надо быть наготове, – сказала герцогиня.
Галиот под умелым управлением Николы, который снова встал к штурвалу, сменив Симоне, быстро шел к рейду. От бухты отделялся небольшой полукруглый полуостров, сильно выдававшийся в море.
На горизонте появились смутные очертания высоких гор.
Папаша Стаке внимательно вглядывался в огни, которые, казалось, перестали двигаться, словно корабль после краткой вылазки в море встал на якорь у берега.
– Огни сидят слишком низко, – сказал он вдруг. – Это никак не может быть галера: ставлю цехин против турецкой фески. Никола, прикажите погасить наши огни.
– Мы их завесим куском паруса.
– Входим в бухту? – спросила герцогиня.
– Сначала посмотрим, с кем имеем дело, синьора, – ответил грек. – Подходите медленно, папаша Стаке.
Помощник капитана уже собрался уменьшить ход, как вблизи бухты сверкнула вспышка и прогремел выстрел.
Папаша Стаке, Перпиньяно и Никола прислушались, но знакомого свиста снаряда не услышали.
– Нас обнаружили и приказывают удалиться, – сказал папаша Стаке.
– А я разглядел, с каким кораблем нам предстоит иметь дело, – сообщил Никола.
