скачать книгу бесплатно
Паучок закачался из стороны в сторону, словно пританцовывая, его тело начало мелко дрожать и пульсировать.
Протянув мохнатую лапку с острыми коготками к вдруг непонятно почему набухшему соску, он с силой вцепился в него.
Это прикосновение отчего-то причинило острую боль в правом виске.
Мира качнулась, застонала, дёрнулась всем телом вперёд, прорываясь сквозь паучьи сети и одновременно стряхивая с груди причину своей боли.
Свалившись на пол, паучок рассыпался на десятки чёрных шариков, которые покатились вперёд, повторяя траекторию, ранее изученную Мирой.
И в тот же момент стало светло, хотя источник света был ей не виден.
– Фи,– с укоризной произнёс мужской голос,– как это мелко и в то же время как по-человечески: обижать маленьких так легко, а иногда и приятно, особенно, если ты уверен в своей полной безнаказанности. Верно?
В любое другое время Мира обязательно согласилась бы с таким суждением: ей самой не очень нравились люди, бездумно обрывающие листья на деревьях или ради забавы, наступающие на муравьёв, спешащих по своим муравьиным делам.
Но только не в этот раз.
Этот раз был каким-то особенным.
Интуиция чётко подсказывала это.
Ещё ощущая неприятное покалывание в виске, Мира, сознательно не глядя на сделавшего ей колкое замечание человека, набрала в лёгкие воздух и, глядя себе под ноги, словно оправдываясь, быстро произнесла:
– Да он своими когтями вцепился мне…
Тут, вспомнив о полном отсутствии одежды, она замолчала, внезапно залившись краской, и попыталась прикрыть грудь и треугольник внизу живота руками.
– Вцепился куда?– немедленно последовал новый вопрос.
Хорошо понимая, что скрыть тело под двумя маленькими ладошками нереально и, мысленно плюнув на все приличия, Мира развела руки стороны и подняла голову.
– В мою грудь!– резко ответила она, разглядывая мужчину в ослепительно белом костюме странного покроя.
Он выглядел так, словно вот-вот должен был начаться знатный приём.
Белый костюм дополняли белые остроносые лакированные туфли и белая бабочка, едва заметная на фоне белоснежной рубашки с небольшим воротником.
Пожалуй, его можно было назвать красивым: высокий, широкоплечий, с орлиным носом и гладко зачёсанными назад длинными светлыми волосами, он стоял, опираясь на белую трость, изрезанную странными иероглифами.
Но глаза, его глаза…
Мира могла поклясться, что в этом взгляде совершенно отсутствует жизнь.
В нём не было и тени любопытства или укора, ни одной, пусть даже самой простой человеческой эмоции.
Подобный взгляд можно было встретить только у манекенов, выставленных в витринах магазинов и ещё, наверное, у мёртвой рыбы, покорно лежащей в металлических лотках на искрящемся колотом льду и безропотно ожидающей своей очереди быть поджаренной в большом количестве масла.
Неожиданно перед глазами Миры возник один из таких лотков.
Приминая друг друга плоскими чешуйчатыми телами, на нём вперемешку лежало множество ещё живой рыбы.
Одна из них, находящаяся на самом верху, сильно била хвостом и, раскрыв рот, с жадностью хватала воздух, который в отсутствии спасительной воды всего лишь продлевал её мучительную затяжную агонию.
Из жабр рыбы вытекла тоненькая струйка тёмной густой жидкости и, соприкоснувшись со льдом, она тут же окрасила его в неприятный розовый цвет.
Тошнота подкатила к горлу и Мира инстинктивно глотнула воздух, подумав, что сейчас сама похожа на рыбу, лишённую привычной среды обитания.
Блондин едва заметно повёл плечами, и видение тут же исчезло.
– Значит, в грудь?– как-то вяло и без особого интереса поинтересовался он.
Мира сочла за лучшее промолчать.
– Женская грудь всегда являлась предметом самого пристального мужского внимания,– усмехнулся блондин,– а этот паучок, насколько мне известно, принадлежит именно к мужскому полу, так что лично я не вижу ничего странного в том, что он в числе прочих заинтересовался ей.
– Каких прочих?– для чего-то спросила Мира.
– Тебе лучше знать.
Опустив голову, Мира посмотрела на свою грудь, покрывшуюся гусиной кожей, и подумала, что совсем не ощущает холода.
– Третий размер,– продолжил мужчина в том же тоне, опять заставляя её краснеть,– отчего-то считается самым привлекательным. Стоит отметить, что при этом никто не восхищается таким же размером мужской груди. Я нахожу в подобной ситуации большую несправедливость. Впрочем, в мире так много несправедливости, что подобная мелочь вряд ли должна удивлять индивидуума с пытливым умом. Не находишь?
– Нет, не нахожу. Вернее, не знаю. Если честно, я никогда не думала об этом в таком ракурсе,– осторожно ответила Мира.
Она понимала, что стоящий напротив мужчина открыто и, совершенно не скрывая этого, насмехается над ней, но интуиция подсказывала, что в данный момент эту насмешку стоит стерпеть.
Помолчав несколько секунд и видя, что Мира совсем не собирается поддерживать предложенную тему, блондин мягким движением перекинул трость из одной руки в другую.
Этого мгновения было достаточно для того, чтобы увидеть, что набалдашник трости был очень искусно выполнен в виде змеиной головы.
Глаза змеи блеснули тусклым жёлтым цветом, и она широко раскрыла пасть, из которой вылез красный раздвоенный язык.
Проведя языком по крупным острым клыкам, она громко зашипела, повела по сторонам головой и Мира увидела, что трость превратилась в гибкое упругое тело, уже покрытое не иероглифами, а небольшими ромбовидными чешуйками.
Они переливались всеми цветами радуги.
Мужчина, держащий змею за шею, немного ослабил хватку, и она не спеша поползла в образовавшееся из его пальцев кольцо.
Через несколько секунд её глаза оказались прямо напротив глаз Миры.
Змея раскрыла пасть, и раздвоенный язык скользнул в сторону левой груди.
Не помня себя от ужаса, Мира закричала, сделала шаг назад и упёрлась лопатками во что-то мягкое и пружинящее.
«Паутина!»– подумала она и ещё сильнее вжалась в неё спиной.
Повторно зашипев, змея широко раскрыла пасть, так что стали видны все мелкие венки и пульсирующие сосуды, идущие куда-то в глубину её напрягшегося тела.
– Немедленно прекрати! Тебя на минуту нельзя оставить одного! Что тут происходит?– резко прозвучал возмущённый голос.
Мира сразу узнала его.
Это он целый вечер нашёптывал ей непонятные слова.
Вот уже и сам обладатель голоса появился из-за спины блондина, и Мира узнала в нём мужчину, совсем недавно встреченного на лестничной площадке.
Такой же высокий, в противоположность человеку с наводящей ужас тростью он был одет во всё чёрное.
Тёмные длинные волосы лежали на его плечах.
Взгляд был внимательным и вполне добродушным.
С его появлением ужасная пытка прекратилась, и Мира снова видела простую белую трость в руке блондина с холодными глазами.
Глубоко выдохнув, она оттолкнулась от паутины и почувствовала, как по щекам потекли слёзы.
– Действительно, что тут происходит?– никак не реагируя на появление человека в чёрном костюме, спокойно переспросил блондин.– О чём же это мы тут говорили? Своим появлением ты прервал беседу на самом интересном месте.
Мира вытерла слёзы тыльной стороной ладони.
– Ах да,– словно вспомнив нечто важное и, делая вид, что не замечает испуг Миры, продолжил он,– мы говорили о пауках.
Черноволосый мужчина бросил быстрый взгляд в его сторону:
– Вот как? Если ты не возражаешь, с удовольствием послушаю. Эта информация мне вскоре очень пригодится.
– От чего же я буду возражать?– блондин нежно погладил набалдашник трости указательным пальцем.– Я говорил о том, что не очень хорошо обижать тех, кто не может дать тебе сдачи. И, знаешь, наша гостья уже почти хотела согласиться со мной, но в последний момент отчего-то передумала. Она совершенно правильно связала несколько произошедших с ней событий в одно целое и промолчала. А попросту говоря, смалодушничала.
– Я вижу, она сильно напугана,– выступил в защиту Миры мужчина в чёрном костюме.
– Не без того, коллега,– быстро согласился блондин,– подумай сам: как же тут не испугаться, когда, только что, потеряв голову от страха, ты несёшься по лестнице вниз и вдруг, хлоп, оказываешься в совершенно неизвестном тебе месте? Да ещё и в таком виде! Но, скажи на милость, разве вообще кому-то стоит бегать с поломанным каблуком? Так ведь и ушибиться недолго!
Сразу после его слов в правом виске заныло, и Мира на миг прикрыла глаза.
«Я, наверное, сильно ударилась головой»,– подумала она, вспоминая всё произошедшее с ней.
– Головой,– тут же подтвердил блондин, словно считывая её мысли,– и не то, чтобы очень уж сильно, но вполне достаточно для того, чтобы…
– Перестань!– остановил его черноволосый.
– Как скажешь, но, согласись, моё молчание никоим образом не может повлиять на восстановление мягких тканей её головы.
– О чём это Вы сейчас говорите?– Мира с тревогой смотрела в ничего не выражающие глаза.
Блондин поправил идеально сидящую на его воротнике бабочку:
– О пауках, конечно, о чём же ещё! Знаешь ли, иногда встречаются такие натуры, гм, некоторые называют их ищущими, но я бы, скорее, назвал их безрассудными, или просто глупыми, так вот они всегда суют свой нос туда, где ему находиться не положено.
– Это Вы сейчас про меня?– на всякий случай уточнила Мира.
– Это я вообще о людях. Дело в том, что люди такие существа, которые в силу до конца невыясненных мною причин обязательно что-то ищут. Более того: в конце концов, они непременно что-то и находят. Но, надо сказать, в большинстве случаев находят совсем не то, что искали. И вот тут вырисовывается одно весьма любопытное обстоятельство. Чтобы не упасть в чужих, а главное, в своих собственных глазах и попросту не оказаться пустыми болтунами, они на весь мир заявляют о том, что нашли именно то, чего хотели. Начинают жить этим, со временем верить в него и доводят собственную жизнь до полного абсурда. И всё лишь для того, чтобы хоть временно соответствовать собственным представлениям о том, что не потратили эту самую жизнь понапрасну.
– Я Вас не совсем понимаю.
– Да что же тут непонятного? Пустоту внутри необходимо чем-то заполнять. Подумай сама: кому интересен пустой кувшин, даже если с вида он необыкновенно хорош собой? Разве что исследователям глубокой старины, называющих себя историками или геологами. Ха-ха! Ценность любого сосуда заключается лишь в его содержимом, в напитке, которым можно утолить жажду. А жажда духовная самая сильная из всех. Так было, так есть и так будет всегда. Голубушка, пойми одну простую вещь: человек одновременно является и кувшином и тем, кто в него наливает. Исходя из этого понимания, можно утверждать, что сегодня ты лично поступила опрометчиво. Вместо того чтобы поехать домой, как тебе неоднократно и советовали, расслабиться после напряжённого трудового дня, в конце концов, заняться сексом с любимым человеком…
– У меня нет молодого человека,– прервала его монолог Мира и тут же осеклась.
– Да, да, я знаю,– морщась, словно от зубной боли, ответил блондин,– красивая двадцативосьмилетняя девственница, что ещё может быть забавней? По нынешним меркам это так не модно, так необычно, так несвоевременно, что ли.
– Мне кажется, это не Ваше дело!– вспыхнув, резко ответила Мира.
– Как знать, как знать,– он выдавил из себя подобие улыбки.– Ты ведь интересовалась линиями своей Судьбы, а в них всё так переплетено и порой одно настолько неразрывно связано с другим, что голову сломаешь, а не разберёшься.
К Мире начало приходить осознание того, что он не случайно говорит о её голове, но в этот раз она решила не перебивать собеседника.
– И ещё одно, так сказать, на десерт, для завершения интересующей присутствующих темы. Подобно тому, как паук плетёт свою нить, надеясь поймать в неё неосторожную муху, человек день за днём плетёт линии собственной Судьбы. И почти всегда попадает в собственные сети. Ведь Судьба не является чем-то законченным, приговором, который непременно должен быть приведен в исполнение.
Это было удивительно, но то же самое почти слово в слово ей говорила гадалка.
Мира вдруг ясно увидела её.
С задумчивым видом, упёршись взглядом в какую-то невидимую точку, женщина сидела за кухонным столом, вокруг которого так и лежали разбросанные карты.
Несколько раз она порывалась встать, но опускалась на стул, словно придавленная невидимым грузом.
– И что мы имеем в итоге?– тихо спросил блондин.– Давай посмотрим, к чему привело твоё праздное любопытство. Навсегда потерянный зонт, это раз. Испачканная куртка, это два. Сломанный каблук, это три. И, наконец, вот же оно, самое главное…
– Что?– выкрикнула Мира, в глубине души догадываясь о том, что сейчас услышит и в то же время, ожидая и надеясь, что её догадка окажется неверной.
Мужчина кивнул куда-то влево, Мира проследила за его взглядом и увидела, что на месте кухни с застывшей гадалкой появился дом, в который она совсем недавно входила.
Подняв голову, она заметила разбитое окно и вывалившиеся наружу белые тюлевые занавески, которые трепал неугомонный ветер.
А потом её тело осталось на месте, а взгляд словно отделился от него, существуя сам по себе, и полетел через тускло блестящие под фонарным светом трамвайные пути.
Вот он уже быстро пересёк узкую улицу, проник на межэтажную площадку, засыпанную осколками цветочного горшка и маленькими кусочками коричневого керамзита, немного заметался, но после уверенно бросился вниз, туда, где возле металлических дверей второго этажа лежало что-то тёмное и бесформенное.
Мира смотрела как- будто сверху и не сразу поняла, что это бесформенность и есть она сама.
Её правая нога, согнутая в колене, была подтянута почти к самому животу, руки раскинуты в стороны, а из головы вытекала тонкая струйка тёмной крови.
Струйка уже почти добралась к окончательно обломанному каблуку, наконец, успешно отделившемуся от подошвы, из которой торчали погнутые сапожные гвозди.
Непонимающим взглядом Мира окинула стоящих перед ней мужчин.
– Что там произошло?– тихо спросила она.
