скачать книгу бесплатно
– Он назвал карты, которые я вытащу из колоды.
– Ерунда,– улыбнулась Зинаида Фёдоровна,– этого не может знать никто! Возможно, ты немного переволновалась, думая о сеансе. Впрочем, это легко проверить. Ты хорошо помнишь, какие именно карты были названы?
– Конечно.
– Тогда тяни первую и убедишься в моей правоте.
Обведя глазами, лежащие карты, Мира быстро схватила одну из них и протянула хозяйке.
– Так, посмотрим, что тут у нас пойдёт налево,– сказала та.– Тройка пик.
– Тройка пик?– дрожащим голосом переспросила Мира.– Голос назвал её первой!
– Простое совпадение,– парировала Зинаида Фёдоровна,– тяни следующую карту, которая пойдёт под неё.
Мира осторожно поводила рукой над столом и взяла карту.
– Десятка червей!– объявила гадалка и посмотрела на гостью.– Что скажешь?
– Он назвал и эту карту,– хрипло ответила Мира.
– Ты меня разыгрываешь?– Зинаида Фёдоровна внимательно смотрела на неё.
– Нет, клянусь Вам! Зачем мне это?
– Хорошо, тогда скажи мне заранее, какую карту ты вытянешь в третий раз?
– Дама треф из колоды наверх,– припомнила Мира.
– Тяни!
На этот раз Мира долго водила глазами по истёршимся рубашкам карт, не решаясь дотронуться ни до одной из них.
Однако встретив взгляд хозяйки, потянула дальнюю от себя, лежащую на самом углу стола, но не отдала её, а повернула лицом к себе.
– Ну, что там?
Мира бросила карту на стол:
– Трефовая дама.
Она увидела, как лицо женщины внезапно побледнело.
– Этого не может быть,– в смятении пробормотала она.
Мира развела руки в стороны:
– Даже не знаю, что сказать.
Зинаида Фёдоровна, казалось, не слышит её, думая о чём-то своём.
Несколько минут прошли в полной тишине.
– Давай сделаем так,– наконец сказала она,– я перемешаю колоду ещё раз, и ты снова потянешь три карты.
– Конечно,– быстро согласилась Мира.
Свет мигнул снова.
Хозяйка тщательно перемешала колоду, для верности срезав её в нескольких местах, и разложила карты на столе.
На этот раз, нисколько не сомневаясь, Мира решительно вытащила три карты.
Одна за другой на стол легла тройка пик, десятка червей и дама треф.
Поражённая, Зинаида Фёдоровна, молчала.
– Голос сказал, что я вытяну ещё одну карту,– тихо произнесла Мира.
– Какую именно?
– Джокер.
Хозяйка вдруг облегчённо выдохнула и улыбнулась.
– Дело в том, что это гадальные, а не игральные карты,– пояснила она,– так что джокера тут не может быть по определению. Бери любую карту и убедишься в этом сама.
Подняв одну из карт, Мира положила её перед собой.
Улыбающийся человек в шутовском колпаке и бубном в руках смотрел куда-то в сторону окна, за которым непрерывно лил дождь.
Резким движением Зинаида Фёдоровна смела карты со стола.
Медленно кружась и переворачиваясь в воздухе, они упали на пол картинками вверх.
Вся колода состояла из троек пик, червовых десяток и трефовых дам.
– Кто ты такая?
Мира удивлённо посмотрела на Зинаиду Фёдоровну.
– Зачем ты ко мне пришла?– последовал новый вопрос.
– Послушайте,– Мира не понимала, что происходит,– я…
– Уходи!– грубо оборвала её хозяйка, поднимаясь со стула.
Опустив руку в карман халата, она достала из него пятитысячную купюру и бросила её на стол:
– Забирай свои деньги и немедленно уходи!
– Вы не можете так поступить со мной,– глаза Миры наполнились слезами,– я не сделала Вам ничего плохого.
На секунду отведя глаза, Зинаида Фёдоровна тут же требовательно указала рукой на выход:
– Поднимайся и уходи! Нам больше не о чем разговаривать!
– Но Вы и так ничего не сказали,– возразила Мира, смахивая слезинки с глаз.
– И не скажу. Уходи или я вызову полицию.
– У меня сломан каблук,– Мира всё же поднялась,– разрешите хотя бы вызвать такси.
– Вызовешь на улице, адрес тебе известен.
Словно находясь в тумане, Мира оделась и вышла на общую площадку.
Дверь за ней с силой захлопнулась.
Спустившись на межэтажный пролёт, Мира прислонилась к стене и медленно спустилась по ней на пол.
Дождевые капли бомбардировали стекло с такой силой, словно намеривались разбить его.
Она слышала мерное постукивание колёс трамвая, медленно проезжающего под окном, завешанного белыми тюлевыми занавесками.
Трамвай громко просигналил, свет на миг погас, и в неожиданно образовавшейся вдруг тишине послышались лёгкие шаги.
Кто-то поднимался наверх.
Мира вскочила, уронив сумочку, подняла её, а когда выпрямилась, обнаружила напротив себя высокого мужчину.
Он внимательно, даже с каким-то интересом смотрел ей прямо в глаза.
– Что Вам всем от меня надо?– выкрикнула Мира, выплёскивая душевное напряжение, накопившееся за весь странный неудачный вечер.
– Новый расклад,– улыбнувшись, шепнул мужчина.
Этот голос было трудно не узнать.
Тихо застонав, Мира бочком протиснулась между стеной и стоящим мужчиной, бросилась к лестнице и побежала по ней вниз.
– Каблук!– предостерегающе прозвучал голос в её ушах.
Уже перепрыгивая через ступеньки, гонимая непонятным страхом, она почувствовала острую боль в ступне правой ноги и словно со стороны увидела, как летит на бетонный пол, покрытый истёртыми узорами.
Зрение вдруг стало необычайно острым, и Мира узнала в узорах изображения игральных карт.
Неожиданно они стали объёмными, закружились перед глазами разноцветным весёлым хороводом, а одна из них стала увеличиваться в размере.
Улыбающийся на ней человек кивнул головой, хитро подмигнул глазом и маленькие колокольчики, свисающие с шутовского колпака, мелодично зазвенели.
Человек ударил в бубен и тотчас раздался звон разбитого стекла.
Ворвавшийся с улицы ветер победоносно загудел, надувая тюлевые занавески всей своей мощью, сбросил на пол глиняный цветочный горшок и разметал по сторонам маленькие кусочки коричневого керамзита.
Джазовая мелодия наконец-то наполнилась завершённостью.
Она зазвучала громко и торжественно, её темп внезапно ускорился, словно невидимый дирижёр куда-то очень спешил и непременно, сей же час, прямо вот в эту секунду хотел поскорее покончить с затянувшимся концертом.
Высокая финальная нота эхом отразилась от потолка, и Мира вдруг чётко осознала: весь концерт был устроен только ради неё одной, и все обстоятельства этого непонятного дня переплелись между собой не случайно.
Успев выставить руки перед собой, она тут же погрузилась в темноту.
2
Темнота была плотной, ощутимо вязкой на ощупь, но неоднородной и кроме того пахла чем-то знакомым, но в то же время очень неприятным и Мире потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть в ней все оттенки и цветовые нюансы.
Серые полоски справа как- будто бы прижимались к самому глазу, почти физически надавливая на зрачок, а слева, на небольшом расстоянии угадывалось пятно темнее, состоящее из маленьких плотных шариков.
Присмотревшись, Мира поняла, что шарики двигаются по чётко заданной траектории, меняясь местами, но при этом, умудряясь, не соприкасаться друг с другом.
Всё вместе это мешало разглядеть детали того, что находилось в глубине за ними.
А что за ними что-то есть, Мира почти не сомневалась.
Словно подтверждая её догадку, за границей серых полосок и чёрных шариков неясно зазвучали голоса.
Один из них был едва слышен и в нём угадывались вопросительные нотки, второй же, напротив, звучал громко и властно.
Каким-то шестым чувством Мира поняла, что ей просто необходимо увидеть обладателей голосов, потому что вдруг точно осознала, что беседа идёт о ней.
Она начала быстро махать руками перед глазами, но вскоре убедилась в том, что на помехи это не действует никоим образом.
Тогда она применила другую тактику: с силой, до появления ярких искр, потёрла их, но полоски и шарики даже не подумали исчезать.
Наоборот: потревоженные и недовольные грубым внешним вмешательством в свою жизнь, они быстро начали перемещаться из глаза в глаз, выстреливая белёсыми острыми паутинками и, как казалось, целясь прямо в центр её зрачков.
Быстро разрастаясь, паутина покрывала её голову едва видимой мягкой липкой вуалью.
В какой-то момент стало трудно дышать, и Мира поняла, что если сейчас же не совершит громадное физическое усилие, будет погребена под слоем паучьего волокна.
Откуда в её глазах взялись пауки, думать не хотелось совсем.
Опустив голову вниз, она неожиданно обнаружила, что совершенно нага.
На левой груди, возле соска сидел небольшой мохнатый паучок.
Его, ничего не выражающие блестящие глаза смотрели на неё и в них, как в зеркале, она на миг увидела отражение своего лица, наполненное ужасом и мукой.
