скачать книгу бесплатно
Где начинается небо
Мария Николаевна Сакрытина
Десять дней осталось до свадьбы принца, а невеста ещё даже не знает, что вот-вот пойдёт к алтарю. Десять дней есть у Роберта, чтобы завоевать её любовь, или его страна погрузится во тьму. Но как заставить кого-то полюбить, если твоё сердце закрыто?
Мария Сакрытина
Где начинается небо
Любовь убивает чувство долга.
«Игра престолов» Дж. Мартин
Глава 1
Десять дней до совершеннолетия принца Роберта
Лиана Саливан ненавидела утро. А еще жаворонков. То есть, людей-жаворонков, против птиц она ничего не имела.
По мнению Лианы, утро придумали, чтобы довольные жизнью жаворонки издевались над нормальными людьми.
Её отец был жаворонком. Каждое утро он вставал ни свет ни заря – в пять утра. В пять! Какой нормальный человек встаёт в пять утра?
Он громко и совершенно не музыкально пел в душе, потом готовил яичницу с беконом – такую ароматную и скворчащую, что и покойник бы поднялся.
Лиана держалась. Она залезала с головой под одеяло, сопела в подушку и проклинала утро и всех жаворонков на свете.
Поспать удавалось, когда отец отправлялся на пробежку. Он снова пел, пока надевал кроссовки и даже пока разминался в коридоре. Только когда дверь за ним закрывалась, Лиана вылезала из своей комнаты; отчаянно щурясь, брела на кухню, наощупь находила сковороду, причмокивая, всасывала в себя остатки яичницы. Потом тащилась обратно, натыкаясь на стены и пересчитывая углы. Падала поперёк кровати и засыпала нормальным сном здорового человека без двадцати шесть утра.
Как возвращался отец, она уже не слышала. Как он, одеваясь, снова пел – слава богу, тоже.
Отец будил её ровно в шесть тридцать. Сумрачная фигура в чёрном костюме (разве что без косы) врывалась в её сон и с воодушевлением сообщала:
– С добрым утром, красавица!
"Красавица" (в шесть тридцать? серьезно?) сонно думала, что утро добрым по определению не бывает.
– Я ухожу, – добавлял отец. – Лика, ты меня слышишь?
Лиана согласно дрыгала ногой.
– Проснись и пой! – смеялся отец.
– У-у-у! – доносилось из-под подушки.
– Ладно, я ушёл, – повторял отец. А потом всегда добавлял: – На улицу не выходи, дверь не открывай, в окна не смотри. Ты помнишь.
Окна в доме были только в его комнате, да ещё в коридоре. Иногда Лиана в них смотрела. Аккуратно поддевала створки жалюзи и подглядывала. А что? Когда ты всю жизнь проводишь дома, хочется хоть какого-то развлечения!
– Лиана.
– Слышу-слышу…
– Поцелуй.
Лиана, не открывая глаз, поднималась на локтях и чмокала отца в нос. Иногда промахивалась – получалось в лоб. Отец улыбался и всегда – чёрт возьми, всегда! – перед уходом включал стенные панели. Комнату заливал солнечный свет и гомон птиц.
Лиана опять со стоном пряталась под подушкой.
– Давай, Лика, режим. Вставай.
– Удачи на работе, пап.
Потом, когда входная дверь закрывалась на все десять замков, Лиана всё-таки вставала. По стенным панелям нужно было шлёпнуть ладонью, а с кровати никак не дотянуться.
После Лиана спала – ещё положенные два или три часа. Если ты всю ночь рубился в онлайн РПГ-шку или писал новый код, твой организм требует законного отдыха.
Лиана предпочитала давать своему организму всё, что он требует. Она спала до девяти или десяти, потом кое-как поднималась, наощупь брела в ванную, отмокала в хлопьях розовой пены, потом кидала на сковородку всё, что находила в холодильнике. И оживала лишь после завтрака. Торопиться было некуда.
Так начиналось её нормальное утро. Всегда.
Но не сегодня.
Сегодня Лиана сама проснулась в пять утра и еле вытерпела папин утренний ритуал. Требовалось делать вид, что всё в порядке. Она дрожала и покрывалась холодным потом под одеялом от нетерпения. Папа пел в душе, жарил яичницу и всё не уходил. Его пробежка длилась целую вечность, а на "проснись и пой!" Лиана чуть не сорвалась. Хотелось выпихнуть отца за дверь, кинуть ему вдогонку портфель и крикнуть: "Я люблю тебя, ДО ВЕЧЕРА!"
Лиана совершенно не умела терпеть, но сегодня она очень старалась. Папа как будто ничего не заметил. То есть, он положил руку ей на лоб, нахмурился: "Жара вроде нет… Лика, пиши, если что, поняла?"
Она фальшиво закашлялась и изо всех сил сделала вид, что всё нормально, обычная простуда, сколько раз уже такое было… И наконец-то – какое счастье! – отец ушёл.
Лиана подождала ещё полчаса – вдруг он что-то забыл?
Да нет же, умеет она терпеть!
Когда часы показали семь, а ждать сил уже не осталось, Лиана пулей выскочила из-под одеяла и бросилась в ванную. Времени хватило только на душ, и тот Лика приняла в рекордные для себя пять минут. Потом кинулась к сковороде с холодной яичницей, тут же – к холодильнику, включила плиту и сразу же метнулась к планшету.
– Силия!
– Доброе утро, Лиана, – бодро откликнулся механический женский голос.
Лика уже приплясывала от нетерпения.
– Полная проверка!
Система ушла на перезагрузку, а Лиана полетела в гардеробную. Черт! Что надеть?! Нормальной одежды – кот наплакал. То есть, домашних костюмов много, а на выход нет ничего вообще!
Лиана задумчиво перебирала плечики. Хм… Пожалуй, вот эта футболка вроде ничего… И эти шортики…
– Силия! Прогноз погоды!
Но система ещё грузилась, и Лиана торопливо ударила ладонью по стене, переключая канал.
На улице обещали солнце и плюс двадцать семь. Лиана натянула шорты, покрутилась перед зеркалом. Ну да, принт с котиками, но это даже мило.
Экраны на стенах тем временем переключились с прогноза погоды на новости – заседание Совета Тринадцати.
Лиана кинула взгляд на планшет – тот снова ушел на перезагрузку.
Тогда она уселась со сковородой и вилкой прямо на кровать. Папа говорил, что завтракать под политические новости вульгарно и нездорово, но чёрт возьми, сейчас все девочки Каэлии с гарантией пялились на экран. Ещё бы! Совет Тринадцати означал присутствие в зале Маркуса Роберта Эдмона Ринальдо, наследного принца Каэлии.
Когда ты принц, красив (о, ещё как!), молод и не женат, девушки просто обязаны по тебе сохнуть.
Принца Роберта последнее время показывали и обсуждали чаще, чем других советников, даже чаще короля, который из-за болезни в свет выходил редко. Лиана расправлялась с яичницей, беззастенчиво рассматривала вьющиеся волосы принца, яркие голубые глаза и очаровательные ямочки, которые появлялись всякий раз, когда его высочество улыбался. И думала, что папа неправ: это очень благотворно влияет на пищеварение. От этого прямо бабочки в животе!
Вообще, глупо, конечно. Это почти то же самое, что влюбиться в известного актёра или певца. В смысле, выбирай она с кем встречаться, Лиана предпочла бы кого-нибудь поприземлённее, чтобы с ним можно было запросто чатиться полночи, познакомить с отцом, гулять за ручку… Нормального парня для нормальной девочки (Лиана любила думать о себе как о нормальной). С принцем всё это не прокатит.
Но его высочество был красив – то есть, очень красив. И Лиана, не увлекавшаяся политикой, каждое утро смотрела на него в новостях, как на картинку. Естественно, в записи, потому что даже принц не мог заставить её вставать в шесть утра для прямого эфира.
А у советников на экране тем временем назревали неприятности – как и всякий раз, когда слово выхватывал граф Лавлес. Именно выхватывал – ждать своей очереди для господина советника было слишком мелко. Он всегда и всех перебивал. И тоже был весьма популярен, правда не у девушек, а у дам за сорок. Его считали остроумным и харизматичным (хотя Лиана бы с этим поспорила). Например, он мог назвать принца "ты" и "глупый мальчишка" в прямом эфире и даже не извиниться. А уж перебить докладчика для Лавлеса было обычным делом, даже если докладывал казначей его величества. В смысле, какой идиот будет перебивать восьмидесятилетнего старика? Дедушку как минимум жалко.
Лорд Лавлес не жалел никого.
– И где же в нашем годовом бюджете статья о помощи безработным? – ехидно поинтересовался он.
Лиана вздохнула. Ей было немного неловко за Лавлеса: речь шла о здравоохранении, и безработица тут ну никаким боком!
Советники заёрзали в своих огромных креслах, зашептались. Сторонники оппозиции, которую возглавлял Лавлес, ободряюще загудели.
– Что, господин Вагнер, этого вам ассистент не написал? – рассмеялся Лавлес, когда немедленный ответ не последовал. – Да вы очки-то протрите, вдруг найдёте. А может, на другой странице об этом написано, а?
Старик-казначей как раз переворачивал страницу и действительно, нервничая, снимал очки. От голоса Лавлеса он их выронил, нагнулся над трибуной, как вопросительный знак и тут же схватился за поясницу.
– Господи, да у нас уровень безработицы больше шести процентов, – громко вздохнул Лавлес, – а этот дедуля ещё не на пенсии. Господин Вагнер, вам помочь?
К казначею уже бросился его ассистент ("Суфлёр", – прокомментировал Лавлес), который встал потом за трибуну вместо старика и с грехом пополам завершил доклад. Голос у него с непривычки дрожал, а иногда даже блеял.
– Вот так и замалчиваются действительно важные вопросы, – заявил Лавлес, очевидно с огромным трудом дождавшийся конца этой речи. – А наше правительство безмолвствует. Где король? Почему молчит принц? Я не понимаю.
Камеры снова показали принца: он или королевский секретарь объявляли каждый доклад из дворца.
Лиана подумала, что на месте его высочества она сейчас или врезала Лавлесу (давно напрашивается), или залезла под стул. Когда тебя обвиняют во всех грехах – это само по себе плохо. А когда делают это под прицелом камер – вообще паршиво.
Принц, однако, прятаться под стул не спешил. Оправдываться, впрочем, тоже. Он невозмутимо посмотрел на Лавлеса и спросил:
– Граф, вы что-то хотите сказать?
– Очень хочу, – усмехнулся Лавлес. – Но слово в Совете обычно дают не мне.
"Вот уж неправда, – подумала Лиана, дуя на горячий бекон. – Ты только и делаешь, что болтаешь! И всегда не по делу".
Принц дождался тишины: сторонники графа снова поддержали Лавлеса дружным гудением.
Потом мягко улыбнулся (ах, эти ямочки!). И сказал:
– Прошу вас.
Да, иногда заседания Совета бывали куда круче сериалов по второму каналу. Там сюжетные повороты чаще всего предсказуемые, вроде брата-близнеца, появляющегося, внезапно, как черт из табакерки, а тут прямо реалити-шоу какое-то!
Лиана чуть не подавилась яичницей.
– Ты что, сдурел? – поинтересовалась она у принца. – Он сейчас и тебя, и всё королевство ка-а-ак…
Лавлес уже начал "ка-а-ак", и это было сильно. Он ожидаемо прошёлся по безработице (с неё как-никак начали), потом затронул налоги, низкую пенсию и в довесок как обычно объявил, что "только наша страна такая отсталая, что до сих пор управляется абсолютной монархией!" Ну да, в соседней Австании и то недавно случилась революция, а сейчас там протекторат. Отлично живут люди без короля! Никто не жалуется.
Что короля эти счастливые люди расстреляли, Лавлес благоразумно умолчал, но все и так это знали.
А вот у нас, говорил Лавлес, сплошь традиционализм и суеверия. Король стар и немощен, власть отдали неопытному мальчишке, и все вокруг носятся с этим драконовским артефактом…
– Вы считаете Сердце Каэлии суеверием? – перебил Лавлеса принц. Голос его звучал очень доброжелательно, как в сериалах, где психоаналитики общаются с пациентами.
– Я считаю глупостью саму мысль, что моя судьба, как и судьба всего королевства, безраздельно зависит от того, найдет ли двадцатилетний мальчишка в ближайшие дни свою любовь или нет. Как у вас с этим, кстати, принц? Сайты знакомств не пробовали?.. Вы только подумайте! В наш просвещенный век…
Лиана отвлеклась проверить планшет. Тот закончил диагностику и проблем не обнаружил. Отлично. Значит, можно идти…
Она собралась было выключить настенные экраны, но те снова показали принца. Он безмятежно слушал. С таким видом наслаждаются комедией, а не нападками на тебя и твою семью.
– Вдобавок, у нас до сих пор не отменили рабство! – припечатал Лавлес. – Что мы делаем с несчастными детьми?
Тут зароптали даже сторонники графа, а Лиана против воли приникла к экрану.
– Вы про полукровок? Отдаём их опекунам, – проворчал герцог Элиний, поправляя пышные усы. – Граф, не забывайтесь. Вы все-таки говорите о драконах.
– Драконы вымерли сотни лет назад! – воскликнул Лавлес.
В зале заседания наступила ледяная тишина. Даже Лиана поёжилась.
Камера снова показала принца, а от него переметнулась к тени за креслом и спрятавшегося там секретаря его высочества, Сильвена.
– Для вымерших они неплохо колдуют, – хмыкнул герцог.
– Да неужели! – театрально всплеснул руками Лавлес. – Ни разу не видел. А вы, господа, – он обвёл взглядом советников, – вы видели? Мы обрезаем им крылья, наши маги проводят ритуал запечатывания. Те самые маги, которые сами ничего эффектнее кролика из шляпы показать не могут! Так есть ли у бедных детей магия, которую мы так боимся?
Лиана затаила дыхание.
– Принц, – Лавлес повернулся к нему. – Попросите вашего… Любезного друга-дракона показать нам какой-нибудь фокус. Ну же. Просим! Просим!
Камера снова повернулась к Сильвену. Тот замер и, как сыч, медленно моргал. Крупным планом показали его глаза: алые, с вертикальными змеиными зрачками.
Лиана закусила губу. Всякий раз, когда показывали секретаря принца, ей хотелось что-нибудь разбить. Легко не думать, глядя на красавца Роберта, что у него есть раб-дракон. Ах да, не раб, а подопечный. И чтобы никто не забыл о полной власти опекуна над ним, этот подопечный носит кулон со стальным пером из собственного крыла.
Иногда Лиана задавалась вопросом: оставили ли Сильвену крылья? Отец говорил, что рождённому в неволе дракону их отрезают. Но это же зверство, а у нас на дворе – как там Лавлес сказал? – просвещенный век!
