Риджийский гамбит. Дифференцировать тьму

– …эта ведёт в обеденный зал. Кухня находится под ним, на первом этаже. Здесь вход в женское крыло, там живут достольсинс… на вашем языке – придворные дамы. А вот и дверь в башню Повелителя.

– Почему возле неё нет стражников?

– Они не нужны, – пожал плечами колдун. – Проникнуть в город почти невозможно. Если даже удастся, моих охранных систем на входе во дворец вполне достаточно. В самом крайнем случае Алья сам прекрасно постоит за себя… а Морти поможет.

– Но если на его жизнь покусится кто-то из своих?

Колдун покосился на меня – взгляд его холодила ирония.

– Если вы пережили кораблекрушение и оказались в маленькой шлюпке посреди огромного недружелюбного океана, лишь глупец попытается улучшить эту ситуацию, пробив дыру в днище.

Бедные несчастные дроу. Сейчас расплачусь. А что насчёт того, что свой корабль они потопили сами?..

– А дроу, стало быть, не глупы, – сказала я.

– Отнюдь.

По широкой витой лестнице спустившись на первый этаж, мы подошли к огромным двустворчатым дверям, ведущим в сад, – и Лод протянул мне ладонь:

– Дай руку.

– Зачем? – настороженно уточнила я, зачем-то разглядывая его пальцы. Они у колдуна были сухие, крепкие, не слишком длинные – совсем не такие, как у Сашки с его нервными, тонкопалыми, музыкальными пятернями.

– Затем, что разрешение на выход я тебе давать не собираюсь, а иначе охранные чары тебя не пропустят.

– Разрешение?..

– Во дворец можно войти лишь по моему приглашению. Или приглашению Альи. И выйти без нашего разрешения никак нельзя. Разрешение звучит как строго определённая последовательность слов, – усмешка, – которую я тебе, конечно же, не скажу. Так что, дашь руку?

Приняв объяснения, я вложила свою ладонь в его. Когда мы переступали порог, меня будто окатило холодной водой, но тело осталось абсолютно сухим.

– Это и есть ваши охранные системы? – спросила я, когда мы вышли в сад. – Это ощущение…

– Да. – Колдун незамедлительно отпустил мою руку, точно при более длительном контакте его могло шарахнуть током.

– И что, такое на всех дверях из дворца?

– Да. И на садовой ограде тоже.

Я качнула головой. Может врать, конечно… но если не врёт, это сильно осложняет дело. Получается, нужно либо обманом, либо принуждением разводить его на нужные слова, но какие? И как?..

Мы шли извилистыми каменными дорожками между светящимися розами. Полюбовались блеклыми деревьями, похожими на яблони, и чёрным прудом посреди сада, поросшим пепельными листьями кувшинок. Потом Лод подвёл меня к резным чугунным воротам, ведущим в город.

Соприкосновение ладоней, уже знакомое ощущение водяной завесы – и мы вышли в город дроу.

Над улицами, мощёнными тёмным камнем, тянулась сверкающая сеть фонарей. Мы шли мимо небольших, прекрасно отделанных особняков с тонкой резьбой на беломраморных стенах. Вокруг них не было серьёзных оград, лишь низкие, по пояс, каменные заборчики, отделявшие улицу от садиков у домов. В вечной тьме они порастали высокой серой травой и светящимися розами, и цветами, похожими на ирисы, тоже сиявшими во мраке. Там и тут рассыпали брызги мраморные фонтаны, мозаичные садовые дорожки покрывал тонкий слой воды. Должно быть, по ним приятно шлёпать босиком – словно по ручью вброд.

Из открытых окон неслись обрывки разговоров, весёлые крики, детский смех. Где-то играли на флейте. В одном окне я увидела девушку-дроу за ткацким станком: низким, грудным, бархатным голосом она напевала песню на риджийском. Жителей на улицах было немного, но те дроу, что изредка попадались навстречу, удостаивали меня недоумённо-презрительными взглядами. Недоумёнными – когда видели моё лицо, презрительными – когда замечали ошейник.

А вот Лоду в знак приветствия уважительно кивали. Похоже, потомок Ильхта в столице был персоной известной.

Вскоре улочки стали у`же, а особняки и сады меньше, но я бы не сказала, что здешние дроу одевались беднее или выглядели несчастнее тех, что встречались нам в центре. Мужчины, высокие и поджарые, с серебром длинных волос, щеголяли в шелках и бархате. Обворожительные женщины проплывали мимо в платьях, достойных подиумов модных домов. Похоже, разница между различными социальными слоями была не слишком велика.

– Мы приближаемся к окраине? – спросила я.

– Да. Мьёркт – город маленький. Как и остальные города дроу, впрочем… И как тебе?

Я помолчала.

Конечно, презрительные взгляды оставались презрительными взглядами; но кровь улицы не заливала, трупы повсеместно не валялись, а на площадях даже не думали казнить или пытать борцов с тиранией венценосной серой сволочи. Не слишком-то похоже на мрачное пристанище злобных тёмных тварей – просто красивый город.

– Впечатляет, – наконец сформулировала я.

– Весьма дипломатичный ответ. – Колдун указал на узкий боковой проулочек. – Сюда.

Когда мы покинули город, я попыталась неумело присвистнуть. Моему взгляду предстала отвесная каменная стена – свод пещеры, уползавший ввысь и терявшийся во тьме; наверх вела крутая лестница, вырубленная прямо в камне.

– Нам туда? – оценив высоту подъёма, содрогнулась я.

– Это единственный путь из столицы, на котором нет ловушек. Если подняться по этой лестнице, окажешься в туннеле, который выведет наружу. Выход односторонний. Выпускает всех, не впускает никого.

– Опять охранные чары?

– Да. Только на этот раз даже моё приглашение не поможет. А светлым, желающим попасть сюда, придётся долго блуждать по запутанным туннелям и разбираться с ловушками дроу – смертельными. Да и моими ловушками, только уже магическими… вот они не всегда смертельны. – Лод усмехнулся. – Какие-то из них то и дело срабатывают.

– И какая часть из нихне смертельна?

– Меньшая. – Колдун внезапно взял меня за плечи и, бесцеремонно прижав к себе, заставил уткнуться лбом в его плечо. Очки больно врезались в переносицу. – Держись.

– Что…

В висках заломило, земля ушла из-под ног, и темнота перед глазами закружилась неясным маревом форм и звуков. Я судорожно вцепилась в Лода, а мир вращался бешеной каруселью, и холодный ветер трепал мои волосы, пока мы летели куда-то…

…а потом – мягко приземлились.

Когда колдун выпустил меня из цепкой хватки, позволив поправить очки и оглядеться, я обнаружила, что мы оказались на горном утёсе, а вокруг царит летняя ночь. Видимо, дроу даже под горами не изменили своим привычкам: бодрствовать в то время, когда эльфы и люди спят. Сапоги утопали в ковре густой травы, низкорослых стелющихся кустарничков и странных пушистых колосков на тонких стеблях, достающих до колена. Впереди раскинулась Риджия: ленточки рек, серебряных в свете луны, зеркальца озёр, леса и поля, купающиеся в серебристо-сапфирной мгле. Вдали – скопище огней. Должно быть, это и есть Тьядри? Тот город, из которого приехала Криста…

Влево и вправо тянулась горная гряда. В свете неполной луны – картинно яркой и большой – я видела, что хребты внизу лесистые, но лысеют по мере возвышения. Обернувшись, узрела уползающую ввысь громаду горы, оледенившуюся снежной шапкой на далёкой вершине.

Вся эта картинка была до того красивой, что казалась нереальной.

Значит, вот она, Риджия… и долгожданная свобода. Прямо под ногами, так близко, что рукой подать.

Но тонкая полоска серебра, ласково обвивавшая шею, сковывала меня по рукам и ногам надёжнее, чем десять цепей.

– Взбираться наверх по лестнице вышло бы слишком долго, – пояснил Лод, – так что я решил сократить дорогу.

Я кивнула, поёжившись: из-за прохладного ветра обнажённые руки тут же покрылись мурашками.

Небо. Воздух. Луна… Надо же – до этого момента я даже не понимала, что мне их не хватает.

– Я же обещал вывести тебя из-под гор. – Колдун снял куртку и накинул мне на плечи. Подобная забота удивила, но под нагретой кожей, надёжно защищавшей от ветра, мигом стало теплее. – А ещё… здесь нас никто не услышит.

Происходящее резко мне разонравилось.

– А о чём мы собираемся говорить? – по возможности невозмутимо уточнила я.

Лод улыбнулся; лунный свет был таким ярким, что его лицо виделось отчётливо, словно при свечах.

– Вы с Кристой так и намерены скрывать, кто она на самом деле?

Сердце пропустило удар.

Знал. Конечно же знал.

При его интеллекте – глупо было полагать, что не знал.

– И давно вы?.. – голос сам собой сделался хриплым.

– Я слушал ваши разговоры. Если ты осведомлён о ситуации при эльфийском дворе, не догадаться, кто такие Дэн и Фаник, довольно трудно. – Лод, нагнувшись, сорвал один из колосков под ногами. – Девушка из другого мира по имени Криста? Тут нетрудно свести концы с концами.

– А Повелитель… Альянэл…

– Он не знает. Она одета по моде эльфийского двора, но внешность у неё вполне обыденная для полукровки с помесью эльфийской и человеческой крови. Кристаэль – довольно распространённое имя. Что именно она кричала в темнице, Алья не слышал. Что она из другого мира, я не сказал. – Лод провёл по губам кончиком колоса, серым и пушистым, похожим на крохотный беличий хвостик. – Нам доносили, что возлюбленная принца выехала из столицы. Потом сообщили, что принц Дэнимон тоже покинул город, причём в сопровождении одного лишь приятеля-колдуна. А уже вчера принца и его спутника заметили в Тьядри… Я опасался, что тут Алья смекнёт, ради кого принц мог так спешить, но, к счастью, не смекнул. Считает новую пленницу придворной дамой, не более.

Я смотрела, как серый пух скользит по его губам, обводит чёткую треугольную ямочку наверху и усмешку, спрятанную в левом уголке рта.

– Почему вы это делаете? Почему не сказали своему Повелителю правду?

– Мне интересно. – Лод пожал плечами. – Перед тем, как вернуть девушку Алье, мне придётся всё объяснить. Если не скажу я, она разболтает сама, не сомневаюсь, и тогда ко мне возникнут вопросы. Но пока… любопытно наблюдать, как вы ищете возможность сбежать.

Я только кивнула. То, что он знает и это, теперь казалось само собой разумеющимся.

– Вы поэтому показали мне всё, что я хотела увидеть?

– Конечно. Как ты могла убедиться, даже если бы вы раздобыли кольца, выбраться из дворца практически нереально. Ты ведь догадалась о них? – Лод вскинул ладонь с кольцом на уровень глаз. – Конечно догадалась. И перерыла все книги в шкафу… только вот того, что тебе нужно, там нет. Но я и так скажу тебе то, что ты хочешь знать.

Я плотнее закуталась в куртку колдуна. Меня знобило – и не от холода.

– И что же, по-вашему, я хочу знать?

– Колец два: у меня и у Альи. Их невозможно украсть. Либо владелец отдаёт тебе кольцо по доброй воле, либо ты снимаешь кольцо с его трупа… или отрубаешь палец вместе с ним, – добавил Лод. – Даже если вы заполучите одно кольцо, вами по-прежнему можно будет управлять с помощью второго. И призвать обратно откуда бы то ни было. Единственный выход – быстро снять ошейники… да, это с одним кольцом сделать можно. Только вот тех, на ком есть ошейник, кольцо слушать не будет. Его должен надеть на палец свободный дроу или маг, и только он сможет отдать ошейникам приказ разомкнуться. Ни эльф, ни полукровка вам не поможет. – Он зажал колос уголком губ, не сводя с меня взгляда, прозрачного и холодного, как воздух вокруг. – Теперь обсудим ваш план побега. Вначале ты должна обезвредить меня. Потом добиться от меня разрешения на выход из дворца. Затем отрубить мне палец… или уж сразу руку. Или снять кольцо с моего трупа – зависит от твоей решимости. После чего вы с Кристой убегаете. Если я успеваю поднять тревогу, по дороге вы отбиваетесь от тех дроу, которые немедленно сбегутся к моей башне во главе с Альей. Если не успеваю – благополучно выбираетесь из города, а потом долго карабкаетесь по той лестнице, что я тебе показал, и оказываетесь в горах. Неподалёку от этого места, где-то там, – Лод махнул колоском в нужном направлении; отточенностью жест напоминал дирижёрский. – Затем вы спускаетесь с горы и пешком добираетесь до Тьядри. Думаю, это займёт у вас ещё приблизительно сутки… А дальше ищете человеческого мага, отдаёте ему кольцо, объясняете, что нужно делать, и вас обеих благополучно освобождают.

– Отличный план, – одобрила я. – Мне нравится.

Конечно, я дерзила. А что ещё мне оставалось делать?

Лучше уж дерзить, чем выказать свою беспомощность.

– Если бы меня при этом не калечили, я бы с тобой согласился. Правда, есть одно маленькое «но»: мы видимся с Альей и Морти каждый день. Если однажды утром я не дам о себе знать, они забеспокоятся и придут сами. Найдут меня с отрубленным пальцем, а вас не окажется в башне… Нетрудно будет догадаться, что к чему. За это время до Тьядри вы не доберётесь, и с помощью кольца Алья вернёт вас во дворец. На этом ваш побег бесславно проваливается.

– Но попытка ведь не пытка, – весело возразила я. – Криста скажет, кто она такая, и ей ничего не сделают. Живая она ценнее мёртвой.

– Возможно. – Колдун склонил голову набок. – Только вот ты для Альи никакой ценности не представляешь.

– И за попытку побега он убьёт меня на месте?

– Просто побег – одно. А моё изувечение и попытка украсть игрушку, на которую он положил глаз – другое. – Лод отшвырнул колосок в сторону. – Да, Алья тебя убьёт. И даже мои уговоры о пощаде не помогут… хотя вряд ли я буду так уж хорошо относиться к тому, кто отрезал мне палец.

– А вам не всё ли равно, умру я или нет?

Это был риторический вопрос. Данным разговором колдун лишний раз подтвердил, что я для него – кукла, с которой интересно играть. Выбрасывать её будет жаль, но у игрушек ведь нет души; следовательно, моя смерть вызовет у него лишь лёгкое сожаление по поводу того, что мы больше никогда не сыграем в шахматы.

Наверное, так же к своим пленникам относился Ильхт…

Шагнув ко мне, Лод положил руки на плечи, сжал тисками – и вдруг встряхнул так, что я и впрямь ощутила себя куклой:

– Прекрати.

– Что прекратить? – в искреннем изумлении выдохнула я.

– Мерить всех по той маске, которую ты для себя придумала! – Он смотрел на меня сверху вниз, опасно суженными глазами. – Такая умная – и такая глупая девчонка! Вообразила ледяное сердце не только себе, но и всем окружающим. Что такого случилось в твоей жизни, что ты не способна поверить даже в собственную доброту? Смотри на меня! – Он бесцеремонно ухватил меня за подбородок, заставив вскинуть голову, не дав отвести взгляд; спасибо, хоть без помощи ошейника приказал. – Да, я не хочу, чтобы ты умирала! Как не хотел, чтобы умирали все, кто приходил до тебя. А тебе можно найти куда лучшее применение, чем убить, когда ты ещё толком и не жила!

Я чувствовала тепло его дыхания на своих щеках, запах его мантии, пропахшей книжной пылью и какими-то горькими травами вроде полыни. И с ужасом понимала, что мнехочется,так хочется ему доверять… Ведь тонкий голосок в моей голове нашептывал: «он такой же, как ты, твоё отражение из зазеркалья, тот, с кем ты наконец можешь играть на равных». А потом напоминал, что до сих пор Лод ни словом, ни делом не обидел меня – хоть возможностей была масса. Начиная с того, чтобы наплевать на моё самочувствие и выкачивать энергию наравне с Кристой, заканчивая вещами куда более неприятными. И так хотелось поверить, что я – не просто игрушка, которую можно сломать, когда надоест; верить его приятной располагающей маске, верить, что сталь под шкуркой плюшевого мишки не отливает чернотой…

Но он – наследник Ильхта Злобного. Слуга дроу. Правая рука садиста королевской крови и мой тюремщик. Ему нельзя доверять. Никак.

И то, что мне отчаянно хочется другого, только осложняет ситуацию. Потому что в моей истории всё ещё нет места для стокгольмского синдрома.

– И что вы предлагаете? – по возможности спокойно произнесла я, решив подыграть. – Всю жизнь служить вашей комнатной собачкой?

– Нет. – Он разжал пальцы, отпустив меня, мигом вернув на лицо маску спокойной доброжелательности, а в негромкий голос – рассудительные неторопливые нотки. – Когда расскажешь мне всё, что я хочу знать, я освобожу тебя.

– Да ну? – Я на всякий случай отступила на пару шагов. – Я побывала в королевском дворце, я знаю, где находится выход из столицы дроу, быть может, узнаю и то, где находится вход, – и вы так просто меня отпустите?

– Предварительно сотру тебе память, разумеется. Оставлю рядом с любым городом светлых и уйду. Тебя сочтут простой девочкой из другого мира, только без Дара. А у светлых, насколько я слышал, – едва заметная усмешка, – вы неплохо устраиваетесь.

…а вот это было неожиданно.

Хорошо, если на одну безумную секунду предположить, что он говорит правду…

– У меня не будет ни магического Дара, ни знания языка, – помедлив, сказала я. – С таким багажом трудновато хорошо устроиться.

– Знание риджийского я тебе оставлю. А с твоим умом ни Дара, ни внешности не требуется. Девушка куда глупее тебя стала невестой эльфийского принца.

– Чтобы стать чьей-то невестой, ума не надо.

– Думаю, ты к этому и не стремишься.

Верно. Не стремлюсь. Предложи мне выбор, кем я хочу стать в истории вроде этой, – и я точно выберу не романтическую героиню, а серого кардинала, правящего королевствами из-за спинки трона.

– А что будет с Кристой?

– Как ты верно подметила, живая она полезнее мёртвой. Разменная монета, весьма ценная при переговорах. Возможно, с её помощью дроу удастся добиться от эльфов хотя бы мирной встречи для обсуждения текущей ситуации.

Встречи, которая в прошлый раз закончилась совсем не мирно. Неужели дроу устроят ещё одну бойню?..

Хотя какое мне дело.

– Живая, – повторила я. – А как насчёт невредимой?

Лод улыбнулся:

– Даже если Алья вернёт её жениху немного потрёпанной, тебе не всё ли равно?

Я вспыхнула, разомкнула губы для ответа… а потом заметила, сколько внимания в его взгляде, устремлённом на меня.

Он проверял. Ни больше ни меньше. Как тогда, за шахматной доской.

– Действительно, – равнодушно бросила я. – Какая разница. – Рывком сорвав куртку, я вернула её колдуну. – Если вы не против, предлагаю закончить с экскурсией. Устала.

Набросив куртку на плечи и прижав ладонь к сердцу, Лод насмешливо поклонился:

– Как пожелаешь, Сноуи.

Я вздрогнула – и не от холода, вновь продравшего руки.

Снова одно из тех риджийских слов, в котором сквозил намёк на языки нашего мира. Только если на английском оно означало «снежный», то на риджийском – «снежинка».

…успокойся, Снежинка…

…блеклые стены больничной палаты, мамины слёзы, текущие по жёлтым щекам, мужской голос, отныне ненавистный, выкрикивающий твоё милое детское прозвище, когда-то любимое, когда-то…

– Не называйте меня так. – Воспоминание отозвалось болью в сжавшихся кулаках.

– Всё лучше, чем искажать твоё имя. А тебе подходит, – колко заметил колдун. – Если имя «Снезжана» от слова «снег», то…

– Не смей так меня называть! – голос сорвался на крик. – Просто… не смей!

Глаза обожгло знакомой радужной пеленой, и я отвернулась. Восемь, шестьдесят четыре, пятьсот двенадцать, четыре тысячи девяносто шесть…

Тут я вспомнила, на кого накричала, – и зажмурилась.

Всё. Я перешла черту. Облезлый кот полоснул хозяина когтями. А непослушных питомцев наказывают.

Я ждала крика, удара, – и поэтому снова вздрогнула, когда чужие ладони легли мне на плечи. Но колдун просто сжал их: крепко и вместе с тем деликатно, даже будто бы бережно.

– Извини, – пощекотало висок дыхание, смешанное с тихим словом – и, пытаясь поверить, что услышала именно это, я почувствовала, как земля снова уходит у меня из-под ног.

* * *

– Как всё прошло? – жадно поинтересовалась Криста, когда я вошла в спальню.

– Информативно. – Стянув сапоги, я прихватила свечу из ближайшего канделябра и направилась в ванную. – Вернусь – расскажу.

Отгородившись от сокамерницы закрытой дверью, я сунула свечу в подсвечник. Кое-как развязав на спине шнурок корсажа, открыла оба крана – и третий, с пеной.

И думала. Думала. Думала.

Лод прав. На успешный побег шансов нет.

По крайней мере, если всё действительно так, как он говорит.

Ванна потихоньку заполнялась водой. Не дожидаясь, пока она нальётся целиком, я скинула одежду и растянулась в ароматной пушистой пене, в окутавшем тело жидком тепле.

…он не навредил мне. Ничем, ни разу. Не отдал ни одного приказа с помощью ошейника – лишь пригрозил, чтобы спровоцировать, тогда, у шахматной доски. А когда я на него накричала, онизвинился.

Может ли он и правда желать мне добра? Или всё это – какая-то психологическая игра? Шахматы с живыми людьми… не просто отдать нам приказ, запрещающий бежать, но вызвать моё доверие, загнать в безвыходную ситуацию – и посмотреть, что я сделаю.

…я не хочу, чтобы ты умирала – как не хотел, чтобы умирали все, кто приходил до тебя…

Отныне всё зависит исключительно от того, верю я ему или нет. Если всё действительно так, как он говорит; если действительно не он убивал предыдущих своихпитомцев; если, в отличие от дроу, он действительно желает нам добра, – ничего плохого нас обеих не ждёт. Криста раскроет свою личность, и её вернут светлым в обмен на какие-нибудь плюшки для дроу. Об упомянутой колдуном «потрёпанности» лучше не думать, – но она в любом случае будет жива, и, надеюсь, для невесты принца светлые подыщут фэнтезийный аналог психотерапевта. Меня, когда наиграются, выкинут в какой-нибудь эльфийский город, где я с чистого листа начну свою историю девочки-попавшей-в-другой-мир. На принцев рассчитывать нечего, но со знанием риджийского чего-нибудь да добьюсь. Можно ещё попросить Лода рассказать побольше о Риджии, а потом не стирать память об этом, раз уж он умеет корректировать воспоминания выборочно…

При таком раскладе побег действительно представляет собой куда более рискованное мероприятие, чем бездействие. Но как сказать об этом Кристе?..

Я с силой провела мокрой рукой по волосам.

Если всё действительно так, как он говорит…

…и даже если так, не стоит забывать: Лод – тёмный. Тюремщик, держащий тебя на ментальном поводке. Ты для него – никто, и все его слова стоит делить надвое. Всё равно что воркование перед шипящей на тебя зверушкой, когда человек готов болтать любую чушь, лишь бы она прислушалась к ласковому тону и успокоилась. Это определённо не та ситуация, когда можно забывать о научных методах и принимать что-либо на веру; а научный метод – подтвердить теорию путём поиска доказательств.

Но боже, в которого я не верю, – как бы мне хотелось встретиться с ним в другой ситуации и играть с ним не на свою жизнь…

Прерывисто выдохнув, гоня прочь глупые тщетные сожаления, я подняла на одной ладони шарик пены. Глядя, как лопаются мыльные пузырьки, вспомнила кое-что ещё.

…только вот того, что тебе нужно, там нет…

Значит, в том шкафу действительно не было «опасных» книг. Ничего, что могло бы мне пригодиться.

Зато теперь я знаю, где находится библиотека, – и всегда знала, где его кабинет.

– Две новости, – сказала я, покинув ванную. – Как водится, плохая и хорошая. С какой начать?

– С плохой. – Криста сидела на кровати, напряжённо поджав одну ногу под себя.

– Для побега нужно кольцо, но заполучить его довольно сложно. А чтобы выйти в город, понадобится разрешение колдуна. Как ты понимаешь, его нам тоже так просто не дадут.

– А иначе никак?

– Никак.

Сокамерница повесила очаровательную головку.

– А хорошая новость?

Я кинула чулки с корсажем на кровать.

– Твой Дэн сейчас в Тьядри.

Криста радостно взвизгнула – и тут же осеклась, когда я торопливо приложила палец к губам, косясь на дверь.

– Если бы мы могли как-нибудь с ним связаться… – почти шёпотом продолжила я в воцарившейся тишине.

– Вообще между нами есть ментальная связь, – тем же полушёпотом призналась Криста. – Ну, мы можем мысленно общаться. Даже из разных городов.

Я уставилась на неё, пытаясь уложить в голове, что при совместном планировании побега я узнаю подобную информацию толькосейчас.

– Эта связь обычно устанавливается между эльфами и их возлюбленными, если они эльфийки, полукровки или магички, – торопливо добавила сокамерница, словно надеясь щитом из слов отгородиться от моего колючего взгляда, – но есть ограничения.

– В расстоянии?

– Да, но обычно оно очень большое, Дэн слышал меня чуть ли не через половину Риджии. Только, видимо, здесь горы мешают! Они зачарованы, Дэн говорил! И ошейник…

– Думаю, ошейник здесь как раз ни при чём. Значит, если выберемся из-под гор, Дэн сумеет тебя услышать?

– Я не уверена, но, думаю, да.

Я задумчиво откинула с лица мокрые волосы.

…а вот и ещё одна хорошая новость. Может, мы ещё и повоюем – даже если всё так, как говорит Лод.

Только пролезть в его кабинет всё равно будет нелишним.

Я выскользнула в гостиную глубокой ночью, когда Криста уже спала, а огонь в камине давно погас. Часов в нашей комнате не было, но я следила, как один за другим гаснут огни в особняках за окном, и когда почти весь город погрузился во тьму, решила, что час достаточно поздний.