banner banner banner
Юрга. Роман
Юрга. Роман
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Юрга. Роман

скачать книгу бесплатно


– Покажи гостям своё лицо, дочка, – велел Рахманкул.

Внутри него всё буквально клокотало и готово было взорваться. Он едва сдерживал себя. Его отцовская гордость была задета, попрана честь его дочери. Но посмей он сейчас перечить Шарипу – и на его голову падут более страшные испытания. Шарип не испытывал жалости к людям. И Рахманкул понимал, что он теперь не отступит.

АБУЛХАИР РЕШАЕТ ОТПРАВИТЬ СВОИХ ПОСЛОВ В РОССИЮ

И всё же Абулхаир нуждался в новом и сильном союзнике, таком как Россия, для того чтобы осуществить свои планы. Заручившись поддержкой русских, он сможет впоследствии обуздать строптивых соседей и бывших союзников – башкир и калмыков, а также объединить все три жуза под своим началом, что позволит ему распространить своё влияние далеко за пределы своих земель.

Абулхаир намеревался сломать устоявшуюся традицию, которая брала своё начало от легендарного киргиз-кайсацкого правителя хана Тауке и называлась «Жеты Жарге» – семь правил – свод основных законов, по которым жили все три жуза. Теперь он хотел отменить все семь правил, чтобы иметь возможность возвести на престол своих сыновей.

Отец Абулхаира султан Атакай-хаджи был градоначальником Саурана[112 - Во времена Средневековья и Казахского ханства – один из главных присырдарьинских городов.], через который некогда проходили караваны, идущие по Великому шёлковому пути. Даже будучи потомками такого славного рода, ни один из предков Абулхаира не занимал высокого положения вплоть до его восхождения на ханский престол. Он был первым. Но теперь он должен сделать всё возможное, чтобы его трон унаследовал один из его сыновей.

Абулхаир взошёл на трон, пройдя долгий и трудный, полный смертельных опасностей путь благодаря своим силе, ловкости, мужеству и терпению. Много лет он был аманатом[113 - В восточных языках слово, означающее заложника.] у хана Аюки[114 - Четвёртый главный калмыцкий тайша (1672—1690), представитель рода Торгутов, первый калмыцкий хан (1690—1724), старший сын и преемник Мончака, внук Дайчина и Эрдэни-Батура.] – тайши волжских калмыков. У степняков ценились сила и бесстрашие воина, и хан Аюка по достоинству оценил способности молодого Абулхаира, сделав его одним из своих военачальников. Бесстрашный воин доказывал свою преданность в жарких сражениях с врагами Аюка.

На этот совет Абулхаир-хан призвал в свой шатёр самых приближённых людей, чтобы обсудить с ними сложившуюся ситуацию, но долгие разговоры так и не принесли желаемого результата. Единого мнения у участников совета не сложилось.

Когда шатёр опустел, в нём остались только хан, его жена Бапай[115 - Жена хана Младшего жуза Абулхайра, мать ханов Нуралы, Ералы и Айшуака. Во время правления сына носила титул Хан-ана (мать хана) и являлась одной из самых влиятельных женщин в Казахском ханстве.] и сыновья хана. Хранившая всё время молчание Бапай первой заговорила с мужем.

– Отправь верных людей к русской царице, – сказала она, обращаясь к мужу. – Они передадут ей от тебя письмо. Напиши, что ты хочешь начать с русскими переговоры.

– Однажды я уже делал это, и ты сама знаешь, чем всё закончилось. Мы вступаем на опасный путь, и наши противники не замедлят воспользоваться этим. Они только и ждут, чтобы напасть на меня, словно голодная стая диких волков, – мрачно проговорил хан.

– Поэтому мы должны действовать быстро и решительно, – сказала Бапай, – чтобы не дать нашим врагам опередить нас.

– Для этого мне понадобятся надёжные люди, те, на кого я смог бы положиться, – Абулхаир посмотрел на жену. Он знал, что у Бапай на этот счёт есть свой план, и он не ошибся.

– Думаю, – сказала Бапай, уловив во взгляде мужа нерешительность, – что этими посланниками должны быть Саиткул и Кутлумбет. Пошли Букембая в Средний жуз, чтобы склонить Самеке-хана на нашу сторону, тем самым делая вид, что мы ещё не пришли к окончательному решению. Это усыпит бдительность наших врагов и даст нам возможность незаметно осуществить задуманное.

Она сделала паузу. Абулхаир продолжал хранить молчание.

– Наши враги делают всё, – продолжила она, – чтобы этого договора не было, но мы не можем отступить. У султана Барака везде есть свои люди, и нам следует опасаться их. Никто не должен знать о твоих намерениях. Единственный путь, по которому Саиткул и Кутлумбет смогут добраться до России, лежит через земли башкуртов. Обратись за помощью к бурджанам[116 - Баш. родоплеменное образование (племя) древнебашкирского генеза в составе юго-восточных башкирских племён.], к их старшине Алдару[117 - Алдар Исекеев – башкирский батыр, тархан, старшина Бурзянской волости Ногайской дороги. Один из предводителей восстания башкир 1704—1711 гг.]: они избрали тебя своим ханом и пусть докажут тебе свою верность.

Абулхаир и сам подумывал об этом. Много лет назад, в самый разгар противостояния с русским государством, часть башкир предложили Абулхаиру стать их ханом и получили его согласие. Но он не был единственным претендентом на ханство, и за короткое время башкиры поменяли несколько кандидатур, так и не решив окончательно, кого же избрать.

К тому же Абулхаир хорошо помнил, как башкиры с лёгкостью предали Рыс-Мухаммеда, которого они сами же призвали на ханство, затем выдав его русским.

В далеком 1707 году тогда ещё молодой воин Абулхаир выступил на стороне восставших башкирских племён во главе с тарханами Алдарбаем и Кусюмбаем в сражении против драгунского полка, посланного русским царём Петром I. Алдар и Абулхаир сражались бок о бок у горы Юрактау[118 - Шихан, один из цепочки четырёх шиханов вблизи города Стерлитамака, Башкортостан.], стоящей на реке Белой.

И, памятуя об этом, Абулхаир-хан надеялся получить ответную услугу со стороны старшины Алдарбая. Но нет ничего вечного в этом мире, и сегодняшние друзья завтра становятся заклятыми врагами.

– С того времени утекло много воды, – заметил Абулхаир. – Люди меняются…

Ханша была не только очень красивой женщиной, слава о красоте которой распространилась далеко за пределы киргиз-кайсацких жузов, но и очень умной. Она не хуже своего мужа разбиралась во всех политических коллизиях, перипетиях того времени, а порой и лучше. Она умела заглянуть вперёд, советуя своему мужу, как ему следует поступить в той или иной ситуации, и он прислушивался к её советам. Такое поведение могущественного правителя порождало множество пересудов и недовольство среди подданных хана, давая пищу злым языкам.

Бапай была второй женой хана, но всю жизнь оставалась первой в его сердце… Первая жена – вдова его погибшего старшего брата (по степным обычаям он должен был жениться на жене брата после его смерти).

Красавица Бапай родила ему пятерых сыновей, будущих правителей киргиз-кайсаков, и двух дочерей. Вопреки обычаям и нравам того времени, это был брак по любви, в отличие от трёх других. Последующие браки хана с калмычкой и башкиркой были заключены исходя из политических интересов.

Хан очень любил Бапай, прислушивался к её советам, и часто вторая жена присутствовала на многих важных политических переговорах и советах наряду с мужчинами, за что недоброжелатели не раз упрекали Абулхаира. Ему говорили, что он не должен позволять женщине вмешиваться в государственные дела. Но Бапай-ханым неотступно следовала за своим мужем и была осведомлена обо всех его делах, помогала хану принимать решения, причём делала она это весьма тонко и деликатно.

– Напиши письмо старшине Алдару, – продолжала Бапай-ханым. – Пусть его люди встретят и проводят посланников через земли башкуртов.

Абулхаир понимал, что этот путь не самый безопасный, но у него не было выбора, Бапай была права. Теперь следовало решить, как исполнить задуманное прежде, чем враги узнают о его планах.

После долгих колебаний хан всё же решил отправить своих посланников через башкирские земли в русскую столицу. Путь этот должен был проходить через вотчинные земли тархана и старшины Алдара, сына Исянгельды. Башкирского старшину Алдар-батыра хорошо знают при русском дворе, и он обладает большим авторитетом среди своих соплеменников.

В начале весны в юрт Алдара Исекеева на реке Кане прибыл с тайной миссией посланник Абулхаира. В доставленном им письме Абулхаир просил оказать ему великую услугу. Хан просил Алдара отправиться на реку Яик с верными ему людьми и в условленном месте встретиться с его посланниками, которые доставят его в ставку к Абулхаиру. Ставка Абулхаира в то время располагалась в урочище Найзакескен[119 - Казахстан. Находится к юго-востоку от Лес-Саурика и к юго-западу от Лес-Толмана.], на реке Иргиз[120 - Река в Актюбинской области Казахстана, правый приток Тургая.]. Хан заверял Алдара в готовности наградить его за верную ему службу, одарить дорогими подарками и впредь проявлять к нему свою милость.

Эта просьба привела Алдара в замешательство. Прошло много лет с их последней встречи. И вдруг такое письмо…

Башкирский старшина не знал, как ему следует поступить. Он не мог отказать Абулхаиру в его просьбе, памятуя о прежних временах, когда они вместе сражались против общего врага, и всё же после некоторых раздумий он согласился исполнить просьбу хана Абулхаира и отправиться на встречу в сопровождении посланных к нему людей.

У СТОЙБИЩА АИТКУЛА

Весть о чужаках быстро разнеслась по степи до самых дальних аулов и стойбищ. У стойбища Аиткула начали собираться люди.

Среди собравшихся чувствовалось сильное волнение. Люди о чём-то громко спорили, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. Как выяснилось, вооружённым отрядом, с которым столкнулся Аиткул в степи, были только разведчики, за которыми следовали основные силы.

Разбойники уже вторглись через южные границы в башкирские земли. Они напали на караван, идущий в Азию, во главе с полковником Иоганном Густавом Гербером[121 - Иоганн Густав Гербер (нем. Johann Gustav Gaerber, Johann Gustav Herber; ок. 1690, Бранденбург, Бранденбург-Пруссия – 5 октября 1734, Санкт-Петербург, Российская империя) – географ, этнограф, артиллерист, российский военный деятель.]. Полковнику была поручена тайная миссия в Бухару и Хиву для установления торговых отношений с их правителями. Караван был полностью разграблен, а сам полковник Гербер вынужден был спасаться бегством. Ещё было сожжено казачье поселение на реке Яик, часть жителей поселения разбойники убили, их имущество разграбили, а жёны казаков с детьми были взяты в полон и проданы в рабство.

Двигаясь всё дальше на север и углубляясь в башкирские земли, отряд степных разбойников грабил аулы, убивал мужчин, пленял женщин, детей, угонял скот. Всё это стало известно от спасающихся бегством башкир и казаков.

Аиткул вышел из тирмэ и направился к собравшимся. За ним, ведя под уздцы двух осёдланных коней, шёл Сагит. За спиной у него висел колчан, украшенный серебряными бляхами и полный стрел. С левого бока к ремню Сагита была пристёгнута сабля в ножнах, а с правого бока – налучье[122 - Сумка для лука.] с изогнутым башкирским луком с натянутой, как струна, тетивой, из которого можно было стрелять на полном скаку. Из-под халата проглядывала надетая под него кольчуга. Сагит ещё не участвовал в боевых походах, и у него не было возможности проявить свою храбрость.

Едва Аиткул приблизился, как люди начали выкрикивать его имя. Всем хотелось услышать, что же произошло с ним и его сыном.

Среди собравшихся было много прославленных батыров и известных среди башкир людей. Они сидели на траве полукругом, скрестив ноги, окружённые более молодыми мужчинами, которые почтенно стояли за их спинами. Аиткулу следовало проявить уважение и поздороваться с каждым из них. Обходя по кругу и протягивая руку, он поздоровался со всеми, всякий раз произнося «Ас-саляму алейкум». Покончив с этим, он присоединился к старейшинам, усевшись на траву и скрестив ноги рядом с муллой Ахмером Бураевым.

– Аиткул, скажи, кто это был?! – послышался выкрик из толпы. – Расскажи нам!

Аиткул внимательно осмотрел собравшихся.

– Киргизы, – коротко произнёс он.

Из толпы снова послышался голос:

– Кто это был?!

Аиткул повысил голос и произнёс так, чтобы слышно было всем:

– Киргизы! Это был передовой отряд – разведчики!

Толпа снова загудела.

– Тише! – вдруг послышался голос Тюлькучуры Алдагулова[123 - Тюлькучура Алдагулов (баш. Т?лк?сура Алда?олов (? —1739) – башкирский старшина Кудейской волости Сибирской дороги Уфимского уезда, один из предводителей башкирского восстания в 1735—1740 гг., батыр.]. – Мы как стадо баранов. Если кому-то есть что сказать, то пусть выйдет и скажет.

– А ты что хочешь сказать нам? – снова раздался голос из глубины толпы.

Тюлькучура успел заметить того, кто сказал эти слова, прячась за спинами других. Это был один из сотников старшины Шарипа Нуркей. Самого Шарипа не было среди собравшихся.

– Я знаю тебя, – сказал Тюлькучура, глядя прямо на сотника. – Твоё имя Нуркей. Зачем прячешься за спинами других? Выйди и прямо скажи всё, что ты хочешь сказать. И почему сам уважаемый Шарип-бай не присутствует здесь, а прислал только тебя?

На минуту сотник замешкался. Наверное, у него была своя причина оставаться незаметным.

– Скажи ты, уважаемый Тюлькучура, ты сам что намерен делать? —вопросом на вопрос ответил сотник, справившись со смущением.

– Я задал тебе вопрос, – спокойно сказал Тюлькучура, – и жду твоего ответа.

Сотник медлил с ответом, его явно смутила та прямота, с которой говорил с ним Тюлькучура.

– Нам нужно обратиться к уфимскому воеводе. Он власть…

Тюлькучура резко оборвал его:

– С каких это пор мы, башкурты, стали считать урусов своими хозяевами?!

Его глаза с нескрываемой злобой буквально впились в сотника.

– У ак-батша есть солдаты и пушки. И их ружья лучше наших ружей, – как бы оправдываясь, произнёс сотник.

– Ружья и пушки – это хорошо. Но мы сами должны решать, как нам следует поступать, и мы не нуждаемся в советах чужаков. Мы будем поступать по нашим законам, как поступали наши отцы и деды.

Рука Тюлькучуры скользнула по рукояти клинка. Заметив этот угрожающий жест, сотник решил, что ему не стоит понапрасну заводить ссору, и быстро растворился в толпе.

Между Шарипом и Тюлькучуром была давнишняя неприязнь.

Аиткул решил, что ему будет лучше вмешаться в этот спор, видя, как он вдруг стал принимать неожиданный оборот и мог перерасти в вооружённое столкновение. Он не хотел, чтобы на его земле проливалась кровь.

Сам Аиткул был готов первым ринуться в погоню за разбойниками, но, будучи человеком опытным, понимал, что они, возможно, уже далеко и будет трудно отыскать их в степи. Уходя от погони, они жгли за собой степь, а пускать коней по выжженной огнём степи было равносильно безумию.

– Думаю, что нам нужно время. Пускаться в погоню за разведчиками не имеет никакого смысла. Нам надо опередить их, перерезать им путь, пока они не добрались до основного отряда. Для этого понадобится больше людей.

– Правильно! – закричали собравшиеся.

– Я слышал, что киргизы напали и разграбили юрты, лежащие к югу. Люди собираются у мечети Азия[124 - Азиевская мечеть – одна из главных башкирских святынь, построенная ещё в XIV в. на горе Чесноковке. Главное место сборов башкир на йыйыны (собрания).], – сказал мулла Ахмер Бураев. Он был уважаемым среди башкир человеком, и к его словам многие прислушались.

– Тогда и нам следует направиться туда. Нужно разослать гонцов по всем четырём дорогам[125 - Башкирия условно была разделена на четыре дороги: Казанская, Ногайская, Осинская, Сибирская.] и собрать людей на совет. Пусть каждый юрт выделит по одному вооружённому всаднику, – заявил Тюлькучура.

Толпа снова загудела. Предстоящий поход будоражил сознание.

– Правильно! Правильно! – снова подхватили все.

– Совет! Совет!

Прежде чем отправиться к месту общего сбора, было решено вознести молитву Всевышнему.

По степи звучно и напевно разнёсся азан[126 - Призыв к молитве (араб.).], который нараспев произнёс мулла Ахмер.

– Молитва слаще сна! Молитва слаще сна! – пел Ахмер.

Башкиры, сомкнувшись плотными рядами, плечом к плечу, начали возносить молитву Всевышнему.

Однажды Сагит спросил отца, для чего тот заставляет его стоять во время намаза так близко к нему.

– Это чтобы шайтан[127 - Злой дух, враждебный богу и людям (араб.).] не мог встать между нами, пытаясь разъединить нас. Оттого мы во время молитвы должны стоять так близко, чтобы не оставить для него места промеж нас. Так нас учит наш Пророк – да пребудет с ним мир.

Не зная почему, именно сейчас Сагит вспомнил слова своего отца. Ему впервые предстояло покинуть свой юрт и родных и отправиться в поход с другими мужчинами. Многие из них уже бывали в походах и заслужили славу воина. Теперь он должен будет доказать своё право называться мужчиной – батыром.

Когда молитва закончилась, Аиткул подошёл к сыну.

– Ты должен стать мужчиной, Сагит. Я стар, и мне трудно держаться в седле. Мои глаза не такие острые, а рука не столь сильна, чтобы держать саблю. Пришло твоё время. А я останусь и буду присматривать за нашим хозяйством. Нельзя оставлять стойбище без мужчины.

Приняв отцовское напутствие и попрощавшись с семьёй, Сагит вскочил в седло и отправился вслед за остальными к Азиевской мечети, ведя за собой заводную лошадь[128 - Запасные (заручные) лошади в войсках назначаются для замены усталых и больных.], на которую был навьючен весь его нехитрый скарб: запас зерна, несколько лепёшек и кусочков сушёного мяса и боевая амуниция.

Алмабика, держа на руках сына, долго не уходила, пока фигура всадника вовсе не скрылась из виду. И даже тогда ещё она долго и пристально всматривалась в даль в надежде увидеть своего Сагита.

– Пойдём, дочка, – сказала Гуляйза, когда всадники скрылись из виду. – Идём, – повторила она, увлекая её прочь.

Всё это время она была рядом и так же, как и Алмабика, напряжённо всматривалась в даль, ища среди удалявшихся всадников фигуру своего сына.

Всадники исчезли за горизонтом, и только один из них, отделившийся от основной группы, поскакал совсем в другую сторону. Это был сотник Шарипа, который спешил рассказать обо всём, что происходило возле стойбища Аиткула, своему старшине. Он скакал настолько быстро, как мог скакать его конь. Нуркей спешил и оттого гнал своего коня, не давая ему передышки, и всякий раз, как тот замедлял ход, он с силой стегал его плетью по бокам. Путь до стойбища Шарипа, располагавшегося у реки Кармасан[129 - Река в Башкортостане. Устье реки находится в 387 км по левому берегу реки Белой. Длина реки – 128 км, площадь её водосборного бассейна – 1780 км?.], был неблизкий, и когда Нуркей добрался до места, конь хрипло дышал, выдувая сквозь большие ноздри горячий воздух, а на его боках выступила пена.

НУРКЕЙ


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 20 форматов)