Дневник Кристины

Алексей Владимирович Сабуров

Дневник Кристины

С благодарностью моей жене за искреннюю поддержку

© Алексей Сабуров, текст, 2025

© Алина Лоскутова, обложка, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Часть 1

1

Наконец-то Иван дал знать, что ободрал старые обои со стен комнаты.

– Мария Дмитриевна, я все! – ликующе протрубил он со второго этажа, как будто уже закончил весь ремонт, а не самую простую его часть.

Мария Шубина взглянула на часы в правом нижнем углу ноутбука. Рабочий из Таджикистана управился бы с этим заданием в два раза быстрее, но ей не хотелось пускать приезжих с их странными взглядами и чуждыми привычками в дом, в котором они с мужем уже начали жить, поэтому приходилось мириться с Иваном. Мария сохранила макет дизайна помещения, над которым работала, и направилась из кухни-столовой, служившей сейчас кабинетом, на второй этаж. Она хотела увидеть помещение абсолютно голым, чтобы ее фантазии ничто не мешало рассмотреть будущую идеальную комнату Даши – ее дочери, ее гордости. Да, та сейчас учится на первом курсе в самом МГУ, и вероятность, что она вернется потом назад в Екатеринбург, совсем смешная: сейчас хороших студентов расхватывают большие корпорации еще на первых курсах. А в том, что Дашку, золотую медалистку, победительницу областных олимпиад по химии, схантят одной из первых, Мария почти не сомневалась. Но если у девочки будет комфортная – нет, сногсшибательно уютная! – комната, то она хотя бы захочет прилетать почаще и, чем черт не шутит, может, и вернется после диплома домой. Ради такого стоит постараться.

Иван стоял под скатом крыши в пыли посреди пустого помещения. Почти шестнадцать квадратных метров простора для воображения дизайнера. Как часто Мария оказывалась в таких голых стенах квартир заказчиков, придумывая идеи, которые могли бы убедить их сказать «да». Но редко кто ценил ее находки – обычные люди хотели чего-то, что они уже видели. Разница состояла только в выборе между классическим, даже где-то дворцовым, стилем и непритязательным неброским уютом. Все ее выдумки не находили отклика в сердце клиента или в его бюджете.

Теперь же Мария могла не оглядываться на чье-либо мнение. Муж будет смотреть только на сумму сметы, а у дочки вкусы были самые прогрессивные, и она была бы в восторге от необычных изысков, которых нет ни у кого.

Дом был построен еще в советское время. Утеплитель на потолке категорически требовал замены. Стены же были выполнены из деревянной обрешетки, на которой крепились доски. Если так и оставить, то ровности никак не добиться. Надо было сразу демонтировать все до несущего бруса, а уж потом тоже утеплить и заштукатурить. Ладно, теперь это стало однозначно понятным. Мария вздохнула, потому что цена проекта только что выросла.

Она ходила по пустой комнате – без мебели, казавшейся большой – и представляла себя на месте дочери. Чего бы ей хотелось? Сидеть за столом у окна с видом на малоэтажную застройку и исполинские сосны Уктуса – или, может, лежать в кровати с книгой под светом уличного фонаря прямо напротив? Забраться вечером с ногами в удобное кресло – или пусть его место займет утренний туалетный столик? Мария как будто танцевала по комнате, кружась и осматриваясь. Она представляла будущие акценты в дизайне, на которых с удовольствием будет задерживаться взгляд владельца. Иван зачарованно наблюдал за хозяйкой.

Мария подошла в угол, представляя, как устроить достойную гардеробную в таком не самом большом пространстве. Ее взгляд упал на доску, из-за которой выглядывало что-то синее. Как будто узкая коробочка или, может, даже книжка. Мария наклонилась, пытаясь рассмотреть. Да, что-то похожее на книжку, прижатую доской к обрешетке. Мария отогнула немного край доски и осторожно просунула руку, боясь посадить занозу. Немного повозившись, она вытащила предмет, который оказался запыленной синей с рыжими полосками пухлой тетрадкой в сорок восемь листов.

Мария немного сдула пыль с обложки и открыла тетрадь. На первом листе в клеточку разноцветными чернилами было живописно отрисовано слово:

Дневник

«Так только девочка может оформить», – мелькнуло в ее голове. Она пролистнула страницы. Они были исписаны красивым и четким почерком.

Мария закрыла тетрадку: сейчас нет ни времени читать примитивные откровения юной особы, ни желания в целом. Она взяла тетрадку, сдула строительную пыль и начала показывать Ивану, что ему предстоит сделать. Тот явно расстроился из-за увеличенного фронта работ.

– Сегодня явно не успею, – попытался он поторговаться.

– А ты постарайся, – ответила Шубина и демонстративно направилась вниз, показывая, что прения закончены.

У нее в голове уже начал зарождаться замысел проекта, и она не хотела его спугнуть.

Ее муж, Никита Шубин, был в командировке, и Марии не нужно было готовить. Поэтому она сидела за компьютером допоздна, пока не удалось накидать первый устраивающий вариант планировки. Иван давно закончил рабочий день, не успев, впрочем, как и обещал, выполнить демонтаж до конца. Сама она на ужин ограничилась винегретом и зеленым чаем. И только откинувшись на диване с горячей кружкой тонизирующего напитка и расслабившись после дневного строительного грохота и азарта напряженной работы, Мария, вспомнив о находке, задумалась, куда же закинула запыленную тетрадку, и нашла ее среди своих бумаг. Вернулась к дивану и чаю и открыла вторую страничку.

1 января

Ну, привет, мой дневник! Что тебе нужно знать обо мне на первой, чистой странице? Меня зовут Кристина, и ты уже не первый, прости. Какой? – спросишь лукаво, ожидая услышать, что, может быть, хотя бы второй. Но нет. Пятый. Тот самый первый я раскрыла с началом этого тысячелетия, ровно пять лет назад. Вчера вечером, когда родители закрылись в спальне немного поспать перед новогодней ночью, я листала старые страницы всех четырех твоих предшественников. Боже, какой я была глупой и маленькой! Да и наивной, ох! Теперь же все не так. Школа позади, скоро первая сессия. Не сказать, что не волнуюсь, но чувствую, что все будет хорошо. И с сессией, и с этим годом. Пусть он будет прекрасным, волшебным, как… ну, пусть как пушистая огромная снежинка, которая опустилась на ладошку и не тает!

Марии приходилось вчитываться в незнакомый почерк, хоть он и был на редкость разборчивый. Сама она уже давно разучилась писать от руки, а когда приходилось вдруг заполнять какую-нибудь форму, дивилась, куда делись годы упорных занятий за партой – ее прописные буквы стали такими корявыми. Пыльная же тетрадка с записями казалась раритетом из мира, который давно уже исчез.

Она продолжила чтение.

2 января

Да, я, конечно, обижена на папу. Встретилась сегодня с девчонками из группы, и они наперебой рассказывали, как встречали 2005‐й. Не смотрели «Голубой огонек», как мы дома. Пили шампанское, танцевали под Бритни и Maroon 5. Обожаю их She will be loved! Сашка Рокотов читал монолог Кости из «Чайки», с которым поступал. Красивый. Любит не любит… Потом ребята играли на гитаре и всем хором орали «Районы-кварталы». После побежали на Площадь 1905 года. Как это символично было – встречать там этот год. Катались с горок, смотрели фейерверки и целовались понарошку. Хотя Алиса, кажется, нет. Похоже, она влюблена в Сашку. Фоткались! Говорят, скоро напечатают и покажут. Должны быть зачетные.

Такое упустила из-за его отсталости! Первый взрослый Новый год. Ни в какую ведь не пускал. Даже маму не слушал, хотя обычно он перед ней ниже травы. Будто мы такие развратные! Напьемся и залетим. Всем курсом! Он все не может принять, что я уже взрослая, студентка, молодая девушка, наконец! А не его пятилетняя принцесса. Так бы и заваливал меня игрушками, лишь бы я сидела дома в своей детской. Ну вот что-то надо делать, а то все сдружатся без меня. А зачем звать Садоян? Ее папа все равно не пустит. Вот хоть в окно в следующий раз вылезу, но тусовку не пропущу.

Маша задумчиво подняла глаза в потолок. Две тысячи пятый! Почти двадцать лет назад. Она тогда тоже была студенткой. Архитектурно-художественный институт. Кристина, получается, фактически ее ровесница. Младше на пару лет. Как она сама встречала тот год? Если ничего не путает, то они собирались на квартире у Светки Калугиной. Света была родом из Красноуфимска, и родители снимали ей квартиру, ненароком выступая спонсорами студенческих тусовок. Алкоголь тогда выпивался весь, в каких бы количествах ни был закуплен, а пепельницы не успевали опустошаться от окурков и косяков. Они были молоды и свободны. Мечтали построить новый яркий мир вместо однотипно застроенных панельками районов. Сейчас Калугина проектирует безликие коробки складов в девелоперской компании, сумела закрыть ипотеку и не развестись со вторым мужем, хотя, по ее словам, уже собрала сумку с его вещами и поставила у выхода.

Мария тогда предпочитала водку шампанскому, а короткие знакомства – постоянным отношениям. Сегодняшний день в ее представлении был важнее завтрашнего. И планы строят только те, кому нечем заняться сейчас. Хотя она пришла на вечеринку одна, в то празднование ей почему-то было важно переспать с кем-нибудь, чтобы не быть одинокой весь надвигающийся год. Слава богу, выбирать было из кого. В однушку набилось человек двадцать. В итоге ей удалось решить задачку, запершись в ванной с Денисом Гуренко, пропустив салют. Поступила бы она так же, знай, что с этого года уже никогда не будет одна? Не загадала бы другое желание?

Да, две тысячи пятый стал последним для нее годом безбашенных гулянок, необдуманных поступков и свободной любви. И она ведь совсем забыла, какой была на самом деле не так уж давно.

Она вернулась к дневнику.

4 января

Звонила Ната. Спрашивает, почему не отвечаю на ее эсэмэски. А я реально забыла. Придумали тоже! Нет чтобы сразу позвонить человеку и поговорить! Да, звонок дороже. Но могла ведь и не на сотовый звонить, мой домашний номер знает. Пришлось с ней идти гулять. А что у нас здесь на Уктусе? Ни одной самой замухрюшечной кофеенки нет. По дворам только ходить. Я так привыкла уже к центру, там вот точно 21‐й век, а здесь у нас все еще 90‐е, совок. Ната рассказала, что устроилась на работу. Пока готовится к поступлению на следующий год, поработает продавцом в продуктовом магазинчике. Описала свой первый день. Как грузчик напился и не вышел, и ей пришлось коробки самой выгружать и таскать. «Водитель, что привез, даже не помог, представляешь?» Да, я легко представила, как малюсенькая Ната в синем форменном халате пыжится и волочит неподъемную тару по грязному полу подсобки. И засмеялась от образа. Ната отвернулась и замолчала. И сколько я ее в бок ни тыкала, так молча и дошли до конца улицы. Ну прости меня, подружка! Ну не представляю я себе уже другую жизнь, кроме театра. Никогда в магазин не пойду работать – или на рынок, как папа. Лучше голодать буду, как все великие актрисы в молодости.

Мария уже практически привыкла к прописным округлым буквам и читала все быстрее, погружаясь в чужую жизнь, и даже не чувствовала угрызений совести за это подглядывание. Слог Кристины был легок. «Если бы она вела канал на “Дзене”, то, наверное, набрала бы уйму подписчиков», – подумалось Маше.

7 января

У всех праздник, но я засела за культурологию. Ну кто придумал эти скучные и НЕНУЖНЫЕ предметы? То ли дело мастерство артиста, сценическая речь, танец! Половина всех занятий не пригодится. Ну куда мне история или физкультура? В театре ведь вряд ли будут спрашивать, когда произошла и чем завершилась первая русская революция. Но можно вылететь из-за этой ерунды. Ходят такие слухи, что в прошлом году очень талантливого мальчика отчислили за то, что ОБЖ пропускал. Не представляю. Камни у них, что ли, вместо сердец? Надо сходить к Нате, что-то я себя отвратительно чувствую из-за последней встречи.

11 января

СДАЛА! Мой первый экзамен. ПЯТЬ! Билет попался легкий: основные функции культуры и про европейское Возрождение. Никакой древней или современной культуры, которые мне вообще не нравятся. А вот Ренессанс, Просвещение, 19‐й век с его романтизмом, импрессионизмом, – это все по мне! Красотища. После экзаменов пошли с девчонками в «Баскин-Роббинс». Алиса осталась. Высматривает своего Сашу, наверное. Глупая. Он на нее внимания обращает не больше, чем на замечания историка Михаила Юрьевича за болтовню на паре. Шушукается без остановки с Кириллом, точно подружки.

У всех настроение было отличное. Даже у Кати, хотя всего лишь тройку получила. Главное, отстрелялись. Смеялись, точно на концерте Задорнова. Вспомнили «Фабрику звезд». Ира просмотрела финальный концерт перед Новым годом и была так удивлена, что выиграла Дайнеко. «Как так, – кричала Ира. – Подольская лучше!» Я с ней не согласна. Вика – душечка. Настя сказала, что снова пропала девушка. Как-то невпопад, но мы немножко и об этом поболтали. Не таскайтесь в темных переулках в одиночку, девочки, разве непонятно? На том и порешили. Пришлось быстрее ехать домой, у нас на Уктусе что ни переулочек, то темный.

Мария никогда не была на Уктусе до спонтанного решения купить этот дом. Район наверняка изменился за столько лет, как и весь Екатеринбург. Похорошел ли? Многочисленные коттеджи, явно построенные в последние десять-пятнадцать лет, то тут, то там посреди деревянных домов выделялись броским экстерьером в английском или европейском стиле, с многочисленными украшениями в виде эркеров, колонн, балконов и многоскатных кровель. Людям не терпелось при возможности сбежать от слишком простых форм советского градостроительства, и Мария их в этом поддерживала. Вот только в результате массово создавались вычурные и безвкусные новоделы, к тому же неудобные для жизни и обслуживания. Жилые многоквартирные «свечки» тоже смогли забраться на подножие горы, ближе к парку, изменив пасторальный пейзаж, но кофеен так и не появилось – все-таки для этого бизнеса нужен людской трафик, а здесь, как говорилось в рекламном буклете, «спокойный экологичный район с индивидуальной жилой застройкой».

Самое же главное вряд ли поменялось. Высокие сосны плотно уселись на склонах, спускались небольшими, но заметными издалека форпостами вдоль улиц в сам жилой район. Их тяжелые развесистые лапы были способны, ничуть не уставая, держать целые сугробы после снегопадов и создавать ту сказочную и величественную атмосферу тайги, которой так славятся Уральские горы.

Маша уже не помнила, кто в семье заговорил о переезде в свой дом. После пандемии коронавируса идея иметь свой клочок земли, на котором можно свободно дышать, казалось, овладела умами половины горожан. Мария видела это даже по вдруг ниоткуда появившимся заказам на дизайн загородного жилья. Но когда приезжала для замеров или съемки в застраивающиеся поселки, она видела все ту же деревенскую неустроенность с грязными после любого дождя дорогами и отсутствием минимальной инфраструктуры. Ее родители в свое время бежали от этого в Свердловск и далеко не добрыми словами вспоминали колхозный быт.

Однако дом в черте города, который скинул ей Никита, показался разумным вариантом. Здесь можно было организовать мангал-пати в любой теплый день года, а при желании через двадцать минут быть в удобном кресле кинотеатра в современном торговом центре. Они с мужем пользовались одной машиной. И если он уедет в командировку, то остановка маршруток – в пяти минутах ходьбы, да и цена «Яндекс Такси» понятна. К тому же Даша собиралась ближайшие годы жить в общежитии.

Последнее обстоятельство расстраивало Марию больше всего. Их с мужем жизнь катилась, словно пригородная электричка – с одними и теми же пейзажами и выученными наизусть остановками и словами объявлений. Никита уже лет семь как получил должность инспектора по безопасности труда, постоянно ездил по уральским горнодобывающим предприятиям с проверками. Маша знать не знала раньше, что в их горах пробурено столько тоннелей и выкопано столько ям, способных скрыть современную высотку. Появляясь дома, он как будто держался в тени: не заводил разговоров, не рассказывал о своих поездках. Да и Марии не очень-то и хотелось слушать о нарушениях техники безопасности и разрухе в очередном заводском городке. Они собирались вместе за ужином, ели молча, лишь иногда обсуждали телесюжет, который мелькал перед глазами.

В выходные она обычно моталась по заказчикам, потому что так им было удобнее. Никита же уезжал в самодеятельный театр в ДК железнодорожников, пытаясь изображать из себя актера. Маша посещала два раза их постановки, но то ли режиссер был никакой, то ли артисты, включая и ее мужа… От третьей премьеры она отмазалась, укатив якобы к заболевшей подруге, а потом уже сам Никита не горел желанием ее звать.

Только Дашка объединяла их своим неусидчивым оптимизмом. Она притаскивала от друзей настольные игры, заставляя их вместе строить цивилизацию в «Колонизаторах» или, наоборот, биться друг с другом за шмотки в «Манчкине». Именно Даша заманила их в древний город Аркаим на Южном Урале. Правда, южным он оказался только по названию. Продрогшие под проливным дождем, они больше времени провели греясь в палатке, чем гуляя по раскопкам. Тем не менее в семье всегда очень бурно вспоминали ту поездку и хохотали над «промозглыми» фотками. Да и просто вечерняя болтовня с дочкой как с подружкой разгружала Машу, давала ей гормончик семейного счастья. Теперь же, с ее отъездом, в доме могла установиться атмосфера семейного склепа.

Может, еще и поэтому Мария так ухватилась за потенциальный совместный проект по переезду, да еще в свой дом. У них могли бы появиться новые знакомые, новые интересы и занятия, которые бы позволили перевести стрелки на другой маршрут, увлекательный для обоих.

Мария с Никитой поехали прогуляться по району. Стоило отойти немного от большой дороги, как ее шум затерялся в шуршании листвы деревьев, которые высились за каждым забором. Мимо них на великах пронеслись дети, беззаботно горланя свежий хит. Марии сразу вспомнились каникулы у бабушки, когда они толпой ребят – без разбору, местные или приезжие – носились по огородам и тырили только что покрасневшую малину и совсем молодой горох. Не считали они тогда ни времени, которого было немерено, ни денег, которых хватало только на полуторалитровую бутылку «Дюшеса», и то если скинуться прямо всем, но естественно и самозабвенно каждый день радовались, что не надо зубрить учебники и решать никому не нужные задачи про трубы с водой. В городе такого никогда не чувствовалось.

Возможно, именно ощущение бездумного летнего детства добавило шарма этому неказистому домику, который они таки купили. Безрассудно продали квартиру у автовокзала и кинулись с головой в ремонт.

Маша чувствовала, что засыпает. Она отложила дневник, который так разбередил ее память, решив, что обязательно продолжит, как появится свободное время.

2

С самого утра бесконечный хаос ремонта продолжился. У Ивана сломалась аккумуляторная пила, закончились мешки под строительный мусор и, похоже, остатки совести, потому что все эти проблемы должна была, по его мнению, разгребать Мария. Непонятно, кто здесь кому платит вообще? Заказчики грозно требовали рендеры своей гостиной, которые, да, она обещала еще позавчера, но ей все еще не нравился результат, и Мария без конца перебирала варианты ведущей стены, которая должна поразить как хозяев, так и их гостей.

Мария обещала не злиться на Никиту, который бросил ее в этом бардаке. Он долго, как мог, отшучивался, что второй этаж подождет – надо очухаться от буйной пьянки по случаю новоселья. Но прошло уже три месяца, как они заехали. Скорее всего, ее муж готов был просто саботировать продолжение ремонта. Как же она ошибалась, что совместный проект сможет их сблизить! Полный энтузиазма до покупки, уже через две недели после начала активной стройки Никита стал стонать, как узник Гуантанамо под пытками. Ему не нравилось, как много магазинов они объезжают, чтобы подобрать светильники или сантехнику. Его не устраивали цены того, что было на самом деле красиво, а не как в убогой квартире для аренды. Еще ему не нравились сроки, с какими бригада продвигалась по пути к их мечте, потому что жить на съемной квартире он отвык со студенческих времен. При этом, конечно, он свалил на нее весь контроль за стройкой, потому что ведь она в семье архитектор.

В порыве отчаяния Маша даже пожаловалось Светке за бокалом шардоне.

– Да брось ты уже этого Шубина, – отреагировала подруга. – Что, без него не проживешь? Дочка выросла, от вас свалила.

– Да как же я его оставлю? Он со мной возюкался, когда Дашка из меня все соки пила. Если помнишь, я тогда на четвертом курсе забеременела и институт бросила. Это он же настоял потом, чтобы я вернулась и доучилась. Только на его зарплату жили. Он тогда зарабатывал ни о чем, хотя вроде и в управлении завода работал, так после смены таксовал по ночам, потом спал три часа и на работу снова уезжал. Мы, как два зомби, по дому передвигались от недосыпа. Я ему много чем обязана. Можно и потерпеть.

Света махнула рукой.

– Не отдала ты ему еще, что ли, долги? Может, еще и записи имеются?

– Не хохми, Свет. Сама ведь своего не выгнала, хоть он и по другим бабам шлялся.

– Ну, у меня с ним после этого секс огненный. А у тебя как с Никитосом?

Мария промолчала.

– А-а, – протянула Калугина. – Этим все и объясняется. Когда в постели довольна, остальное можно и потерпеть. А когда штиль на море, тогда начинаешь скулить от тоски. Боишься уйти – найди любовника. У твоего точно кто-то уже есть. Не зря он столько по командировкам мотается.

– Знаешь, давай я сама разберусь, и не такими радикальными методами. Еще любовника мне не хватало вдобавок к клиентам и ремонту.

Света даже не обиделась, допила шардоне.

– Твоя жизнь, подруга. Терпеть можно долго, только потом и врач не поможет.

Но Маша все-таки верила в мамину присказку, что упорство и труд все перетрут. Когда она забила на это в последних классах школы, то еле-еле пролезла на платное в институт, а уже там зачастую не помнила, что творила в пьяных отрывах. Так доигралась, что пришлось униженно забирать документы и переквалифицироваться в молодую мать. Хорошо хоть, «Ютуба» в то время не было и Даша не могла увидеть себя в тех неподобающих позах. Молодому поколению уже не так везет в этом. С тех пор она твердо решила поступать только правильно, как подобает дочери, жене, матери.

И если подытожить, то да, так часто, как в эти полгода, они с мужем не ругались никогда. Но в этом все равно был позитив. Они снова стали общаться, пусть и на повышенных тонах, и получили бесподобный дом с огромной кухней-столовой, двумя санузлами, один из которых был только их, с выходом из спальни. Конечно, им еще предстояло обустроить второй этаж, дочкину комнату, которая, может быть, как это ни грустно, станет условно гостевой, если дочь осядет в Москве. Еще требовалось разобраться с подвалом, который был завален старыми вещами предыдущих жильцов. Один раз они сунулись туда и решили, что это точно пока подождет, – так не терпелось им обоим начать почти загородную, почти новую жизнь.

После переезда дела как будто наладились. Нытье мужа прекратилось или просто стало не так заметно. Новая спальня, как и ванная, стала частой свидетельницей их страсти. Да и дом без детей и соседей за тонкими стенами располагал к громким проявлениям чувств. Маша пообещала мужу, что обустроит второй этаж максимально без его помощи, только тогда Никита согласился потерпеть еще. Поэтому нужно было как можно быстрее, до его приезда, закончить демонтаж на втором этаже. Еще грязи и пыли будет достаточно, но, как говорится, упорный труд…

День закончился быстро, точно очередной небольшой файл закачался в архив жизни. Рендеры у клиентов. Аллилуйя! Иван загрузил КамАЗ старыми досками и мешками с мусором. Приедет Никита и даже не узнает, какой срач творился в его любимом дворе. Мария еле доползла до кровати, но спать еще не хотелось. Она полистала телефон, но быстро устала от вала бесполезной информации. Вспомнила, что вчера сравнила дневник девушки из далекой молодости с каналом «Дзена», и так захотела к нему вернуться, что заставила себя вылезти из уже нагретой постели на его поиски. Он так же и лежал на диване в гостиной.

12 января

Сегодня пришла к Нате в магазин. А почему магазин называется «Людмила», а не «Наташа»? – пыталась пошутить. Но Ната не поняла, стала объяснять, что так его хозяйку зовут. Магазинчик на краю нашей деревни, у улицы Щербакова. Машины так и носятся мимо на Химмаш. Маленький, темный, с одним окном, и то в решетке. В ассортименте только хлеб да пиво (ну почти). Нату из-за прилавка еле видно. Но она обрадовалась, как меня увидела. Все пыталась чаем угостить с печеньем, которое вытащила из коробки.