Договор с тьмой

– Спрашивала ли ты когда-нибудь, зачем вы охотитесь?

– Это для безопасности людей, – резко вырвалось у меня, но голос прозвучал слабее, чем я хотела.

– Безопасности? – он мягко усмехнулся, отодвигая фолиант – Разве мы нападаем? Ты такое наивное дитя.

Каэл подошёл ко мне, его пальцы коснулись моей щеки, и время замерло. Холод прикосновения был не ледяным, а скорее напоминал легкий прохладный ветерок в летнюю жару. Я застыла, не в силах отстраниться. Его глаза смотрели так пристально, будто видели не меня, а все поколения моего рода, всю накопленную за века ненависть.

– Люди сами приходят к нам, – его голос прозвучал тише, становясь опасным шёпотом, предназначенным только для меня. – Со своими самыми тёмными желаниями… – его пальцы медленно скользнули по линии моей челюсти, и я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. – Они приносят нам свои души в изящных шкатулках, перевязанных лентами отчаяния.

Его дыхание коснулось моих губ, и я невольно зажмурилась, пытаясь скрыться от пронизывающего взгляда. Но даже сквозь закрытые веки я видела отсвет его сияющих зрачков.

– Ты дрожишь, – прошептал он, и мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что на его лице снова возникла ухмылка. Я слышала её в бархатной интонации, чувствовала в лёгком движении его пальцев на моей коже. – Но не от страха. Ты чувствуешь правду в моих словах, не так ли?

Его пальцы медленно скользнули от виска к подбородку, заставляя меня встретиться с его горящим взглядом. Казалось, в них отражалось пламя каждого адского костра, что он когда-либо видел.

Он отпустил меня, и его уход ощущался как внезапное падение температуры. Воздух, что секунду назад вибрировал от его присутствия, стал неподвижным и тяжёлым. Я слышала, как моё сердце стучит в тишине – неровно, сбивчиво.– Мы не чудовища. Мы – отражение. И тьма, которую вы видите в нас, всего лишь эхо того, что вы несёте в своих душах.

Дверь закрылась без единого звука, но я почувствовала этот щелчок всем существом. Одиночество накатило волной, холодной и безжалостной. Я осталась стоять посреди этой огромной, пропитанной знанием комнаты, такая маленькая и растерянная.

Его слова продолжали звучать у меня в голове, ядовитые и неотвязные. Что, если он прав? Что, если вся моя жизнь, все тренировки, вся вера в наше доброе дело – ложь. Я медленно опустилась в кресло и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Не от страха перед ним. От страха перед той бездной, что внезапно разверзлась у меня под ногами. Кто я, если не охотник? Что во мне правда, а что – чужая ненависть, вложенная в меня с детства?

Впервые мой дар, эта голодная пустота внутри, не рвался наружу. Он затих, прислушиваясь. И эта тишина была страшнее любого хаоса.

Я сидела, не двигаясь, пока свет за окном не начал меняться. Тени удлинялись, наползая с углов, и вот уже закатные лучи пробивались сквозь витражное стекло, раскрашивая пол библиотеки в пёстрые пятна. Я наблюдала, как пылинки танцуют в багровом свете, и думала о том, сколько веков эта пыль копилась на этих фолиантах. Сколько лет лжи было аккуратно упаковано в кожаные переплёты и выдано за истину.

В горле стоял ком. Не от слёз – слёзы требуют хоть какой-то определённости, а у меня не было даже этого. Только пустота и тяжёлое, гнетущее понимание, что всё, что я знала о себе, о своей семье, о своём предназначении… всё это могло оказаться ложью.

Вспомнился отец. Его твёрдая рука на моём плече, его голос, наставляющий меня: «Мы – всё, что стоит между людьми и тьмой» А что, если эта тьма была лишь тенью, отброшенной нашим собственным страхом и желаниями? Что, если мы сражались не с демонами, а с отражением собственной испорченности?

Я провела ладонью по плечу, пытаясь стереть призрак его прикосновения. Но оно въелось в кожу. Меня учили, что демоны обманывают, соблазняют, заманивают в ловушку. А если нет? Если они просто… дают людям то, чего те на самом деле хотят?

Воздух передо мной заструился знакомым серебристым сиянием. Лираниэль возникла беззвучно, её звёздные глаза мягко светились в полумраке.

– Ужин подан, – произнесла она шёпотом, будто боясь меня спугнуть – Вам нужно поесть.

Я молча кивнула, слишком уставшая даже для мыслей. Она развернулась и плавно пошла к выходу, и я послушно поплелась за ней, чувствуя себя выжатой.

Мы шли по бесконечным коридорам, и я не пыталась запоминать путь. Свет парящих светильников мягко освещал нам дорогу, выхватывая из темноты то резной дверной проём, то витражное окно. Лираниэль не произносила ни слова, и я была благодарна ей за эту тишину.

Наконец мы вошли в небольшую столовую с дубовым столом, на котором стояла простая посуда и дымилась миска с ароматным рагу. Ничего лишнего – лишь еда и высокий кувшин с водой.

– Ешьте, – сказала Лираниэль и отступила в тень, предоставив мне полное уединение.

Я опустилась на стул и машинально поднесла ко рту первую ложку. Еда была горячей, сытной, но вкус почти не ощущался. Я просто ела, глядя в стену, и чувствовала, как понемногу усталость начинает перевешивать хаос в моей голове.

Когда я доедала последние кусочки рагу, воздух в дальнем конце столовой сгустился. Каэл вышел из тени, его движения были бесшумными, как и всегда.

– Лираниэль, – он кивнул в сторону помощницы, – накрой и для меня.

Он занял место напротив, не глядя на меня. Через мгновение перед ним появилась такая же миска с едой. Мы ели в полной тишине, и лишь звон столовых приборов нарушал тишину. В этой обыденности было что-то нереальное – демон и охотница, мирно ужинающие вместе.

Когда он отодвинул пустую тарелку, его золотые глаза наконец встретились с моими.

– Завтра в саду, на рассвете, – произнёс он – Не опаздывай. Лираниэль покажет путь.

Он отодвинул стул, и дерево тихо скрипнуло в наступающей тишине. На мгновение его взгляд задержался на моих руках, сжимающих ложку, будто оценивая остаток дрожи в пальцах. Затем он развернулся, и тень поглотила его, оставив меня наедине с тиканьем старинных часов.

Лираниэль проводила меня до комнаты безмолвным скольжением, её серебряный силуэт растворялся в воздухе, едва дверь закрылась. Я осталась одна в тишине, где лишь трепетал свет огневика и она давила тяжелее всех произнесенных за день слов. Пальцы сами потянулись к фамильному кольцу – широкому серебряному ободу с выгравированным охотничьим клинком. Символ чести, долга и крови.

Сейчас это звучало так насмешливо. Какая честь могла быть в решении убить члена своей семьи? Какой долг – в клинке, вонзившемся в того кто любил тебя и доверял?

Подойдя к окну, распахнула его настежь. Ночной воздух, густой и прохладный, хлынул внутрь, смывая прошлое. Где-то внизу, в непроглядной черноте сада, шелестели листья. Рука поднялась, сжимая кольцо. Серебро блеснуло в лунном свете, выгравированный клинок на мгновение ожил, сверкнув ледяным остриём. Бросать его с силой и яростью не захотелось. Просто разжала пальцы. Кольцо, вращаясь, упало вниз, в сгущающиеся тени сада. Оно не звенело о камни, оно просто растворилось в темноте, словно его никогда и не было.Рука невольно коснулась места, куда мой родной брат вонзил кинжал. Благодаря Каэлу не осталось шрама на коже, но внутри – рубец горел огнём. Мне до сих пор виделись его глаза – пустые, без капли сомнения. Если бы не ритуал, то лежала бы сейчас в лесной подстилке, истекшая кровью, преданная теми, кого считала своей опорой.

Пальцы сжались в кулак, металл впился в кожу. История Каэла всё ещё витала в воздухе. Верить ли демону? Но в одном он безусловно прав – месть невозможна, пока я не способна совладать со своими эмоциями.

Я больше не дочь клана Вальтур.

Глава 3. Прикосновение света

Сад поместья не был похож ни на один из тех, что я видела раньше. Ни ухоженных клумб, ни ровных дорожек. Это был лес в миниатюре – дикий, первозданный и оттого прекрасный в своём суровом виде. Деревья с тёмной, почти чёрной корой сплетались ветвями в плотную завесу, сквозь которую с трудом пробивался свет. Это был первый раз, когда я оказалась снаружи и, возможно, поэтому осознание пришло так поздно: с неестественно тёмного неба светила луна, вопреки утреннему часу, сияла бледная луна.

Чуть глубже в саду меня встретил обрыв, поразивший меня открывшимся видом. Поместье стояло на высокой скалистой возвышенности, а внизу раскинулся незнакомый город. Две могучие горы-близнецы, словно древние исполины, возвышались над миром. Они не были разделены пропастью – от одного исполина к другому перекинулся мост, словно сама каменная порода протянула руку своей сестре. Это было не творение строителей, а часть горного массива, созданная либо природой, либо могущественной магией.

Бесчисленные строения были не построены на склонах, а будто вырезаны в самой скале, сливаясь с каменной породой. По всей высоте гор змеились лестницы, соединяя ярусы этого невероятного поселения. А с уступов в нескольких местах низвергались в пропасть водопады, они струились жидким серебром по чёрному камню. Я сделала шаг назад от края, внезапно осознав головокружительную высоту.

– Я нашёл тебя, сестрёнка.

Голос, который я знала с детства, прозвучал так же ласково, как и прежде. Я резко обернулась, и у меня перехватило дыхание. Лорен стоял под сенью деревьев, его медные волосы были растрепаны ветром, а в глазах читалась знакомая смесь усталости и облегчения.

– Лорен? – имя сорвалось с губ шёпотом, полным неверия и робкой надежды. Сердце забилось чаще, и я сделала шаг вперёд, забыв о предательстве. В этот миг он был просто моим братом, поддержки и заботы которого мне так не хватало.

– Это было необходимо, Тэя, – его голос прозвучал мягко, но в этой мягкости таилась неизбежность, будто он выносил приговор, а не просил прощения.

Надежда рассыпалась в прах, сменяясь леденящей душу болью.

– Необходимо? – мой собственный голос прозвучал хрипло. – Убить меня было необходимо?

Он покачал головой, и в его глазах появилась та самая жалость, что я видела в последний миг перед ударом.

– Ты – ошибка. Ты недостойна нашего рода.

Его рука резко двинулась к рукояти кинжала. Я увидела, как лезвие выходит из ножен, и знакомый холодок страха пробежал по спине. Но на этот раз страх сменился всепоглощающей пустотой, которая поднялась из самых глубин моей души. Она росла, требуя поглотить всё вокруг, стереть эту боль, это предательство. Я не стала уворачиваться, просто упала на колени, и эта пустота вырвалась наружу. Воздух задрожал, свет померк, и фигура Лорена затрепетала, как мираж в знойный день, а затем рассыпалась, поглощённая силой моего горя.

Из-за тёмного ствола векового дуба вышел Каэл. В его руке, как всегда, был хрустальный бокал, а на губах играла тень улыбки.

– Продержалась дольше, чем я думал, – произнёс он, отхлебнув рубиновой жидкости.

Слёзы текли по моим щекам, застилая взгляд. Я ненавидела его в этот момент, но сквозь ярость пробивалось недоумение. Нас учили, что иллюзии – удел искусителей, а не клятвенников, но брат был таким реальным. От него исходило тепло живого тела, в тишине сада отдавалось сдавленное дыхание, а пальцы, сжимавшие рукоять, выдавали мелкую, предательскую дрожь.

Моё удивление, должно быть, было написано на лице, потому что Каэл усмехнулся.

– Не смотри на меня так, – он пожал плечами. – Моя бабушка была не слишком разборчива в связях, а искусители вызывали у неё особый интерес. Дурная кровь, – его взгляд скользнул по моему искажённому яростью лицу, – но интересные умения.

Что-то во мне надорвалось. Сознание сузилось до тоннеля, в конце которого была лишь его высокая, невозмутимая фигура. Громкий, сдавленный рык вырвался из моего горла – звук, которого я сама от себя не ожидала. Я уже не думала о том, что он демон, что он сильнее. Мною двигала слепая, животная потребность причинить боль, заставить его почувствовать хоть тень того ада, что пылал внутри меня.

Я ринулась вперед, оттолкнувшись от земли с такой силой, что комья мха взлетели в воздух. Правый кулак, сжатый до кровавых следов на внутренней стороне ладони, выписал короткую дугу, целясь в его лицо, в эту вечную усмешку. Вся моя накопленная боль и ненависть были вложена в этот один, отчаянный удар.

И он провалился в пустоту.

Каэл даже не сделал шага. Он лишь отклонил корпус с потрясающей, почти оскорбительной легкостью. Мое запястье оказалось в его железной хватке. Боль, острая и безжалостная, пронзила руку, когда он с нечеловеческой силой и точностью вывернул ее за спину. Я вскрикнула, мое тело инстинктивно изогнулось, пытаясь ослабить давление. В следующее мгновение он притянул меня к себе, прижав спиной к своей груди. Его свободная рука обхватила мои плечи, завершив захват. Я оказалась в ловушке, обездвиженная и униженная.

– Прекрати выть, – его голос прозвучал устало, будто он уже тысячу раз видел подобные сцены. – Слезы еще никого не спасли.

– Ты не имел права! – слова прозвучали сдавленно и хрипло из-за боли в вывернутой руке и подступающих слёз.

Резким движением он поставил меня перед собой, не ослабляя хватки. Боль пронзила руку, заставив подчиниться. Его вторая рука грубо подняла мой подбородок, заставляя встретиться взглядом и теперь я смотрела прямо в те золотые глаза, что видели на своём веку тысячи таких же сломленных душ. В этих глазах не было ничего человеческого – лишь пустота, в которой плясало отражение моего искаженного болью лица.

– Ты сама вручила мне право раздирать твои раны, если это поможет выполнить наш договор. – он слегка повернул моё запястье, и по руке пробежала новая волна боли – Не нравятся мои методы? – Его губы тронула легкая, безразличная улыбка. – Но пути назад уже нет.

Одним чётким движением он отпустил мою руку. Я едва удержалась на ногах, потирая онемевшее запястье, на котором уже проступали багровые следы его пальцев.

– На сегодня достаточно, – произнёс Каэл, и в его голосе вновь зазвучала привычная отстранённость.

Он развернулся и медленно направился к выходу из сада, его тень скользила по серебристому мху, будто растворяясь в ночи. На пороге он обернулся, и лунный свет выхватил из темноты резкие черты его профиля.

– И, Тэя… – его голос прозвучал тихо, но отчётливо, – в следующий раз, когда решишь напасть на меня, убедись, что готова к последствиям.

Идти за ним не хотелось и я осталась сидеть у обрыва, поджав колени. Холодный камень подо мной постепенно становился менее ледяным, а в груди, где еще недавно бушевала буря, наступало странное затишье. Я уставилась на город, раскинувшийся внизу. Этот мир был пугающим, но в его мрачной гармонии была своя красота. Красота, которую я, могла бы никогда и не увидеть.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я почувствовала острое ощущение чужого взгляда. Сердце забилось чуть чаще, но уже не от страха, а от настороженного любопытства. Я не обернулась резко, не схватилась за оружие. Давая наблюдателю понять, что я его чувствую, медленно повернула голову.

Из тени старого дуба выплыла Лираниэль.

– Я не хотела Вас напугать, – её голос прозвучал как тихий перезвон.

– Он послал тебя следить за мной? – в вопросе было лишь усталое любопытство.

– Я сама пришла, – ответила Лираниэль и опустила взгляд, словно провинившийся ребенок. – Здесь не часто удаётся поговорить с людьми и понаблюдать за ними. Обычно в поместье лишь господин и я.

– Ты пленница? – мой вопрос прозвучал настороженно.

Лираниэль мягко покачала головой и опустилась на землю рядом со мной, её движения были такими плавными и бесшумными, я не могла перестать восхищаться её красотой.

– Нет, что Вы. Я здесь добровольно. – Она обняла свои колени, и её глаза уставились на город внизу. – Господин… спас меня от Коллекционера.

В памяти всплыл образ лорда Малкора, Коллекционера. Богатейший из магов, чья жажда обладания не знала границ. Говорили, его дворец больше королевского, а в подвалах томятся сотни артефактов. Он скупал всё – от древних свитков до редких существ, словно безделушки для своей галереи.

– Зачем ты нужна была сумасшедшему любителю артефактов? – не удержалась я от вопроса.

Лираниэль повернула ко мне своё лицо, и в её глазах плескалась тень давней печали, смешанной с лёгкой иронией.

– Потому что я и есть артефакт. Тот, что обрёл сознание и форму, – она тепло улыбнулась, и серебряные узоры на её коже сверкнули. – Я могу быть известна вам как «Зеркало Лиры».

Воздух застыл у меня в лёгких. Зеркало Лиры. Я читала об этом. Оно красовалось на пожелтевших страницах самых древних фолиантов в нашей семейной библиотеке, окружённое ореолом мифов и предостережений. Его считали утраченным ещё во времена Войны Разлома.

– Но… это же легенда, – выдохнула я, не в силах скрыть потрясения. – Считалось, что оно было уничтожено или это всего лишь вымысел. Зеркало, способное открывать пути между мирами…

Глаза мои невольно расширились, когда я осознала всю полноту смысла её слов. Передо мной сидела не просто помощница, не дух и не элементаль. Передо мной была живая история, артефакт такой невообразимой силы, что сам факт её существования переворачивал все мои представления о магии. Моя собственная поглощающая сила внезапно показалась мне грубым и примитивным инструментом.

Десятки вопросов тут же возникли у меня на языке. Как оно работает? Можешь ли ты действительно переместить кого-то в другой мир? Действительно ли ты знаешь всю историю мира? Как появляются живые артефакты?

Но я не стала озвучивать ни один из них. Лираниэль казалась такой хрупкой и беззащитной в этот миг, сидящей на холодном камне и доверчиво смотрящей на меня своими бездонными глазами. Я боялась спугнуть это редкое, зарождающееся доверие грубым допросом. В её присутствии была магия куда более ценная, чем любая телепортация – магия одиночества, которую она согласилась разделить со мной.

– Прости, – тихо произнесла я, отводя взгляд на мерцающий внизу город. – Должно быть, тебе надоело, когда тебя воспринимают только как вещь.

Лираниэль мягко покачала головой, и её серебристые волосы колыхнулись, словно под лёгким ветерком.

– Нет. Для большинства я либо миф, либо инструмент. А здесь… здесь я просто Лираниэль. – Она ненадолго замолчала, а потом добавила с едва уловимой ноткой надежды. – Я могу помочь тебе с тренировками, если позволишь.

Это простое «тебе» прозвучало как разрешение сбросить доспехи отчужденности. Уголки моих губ сами собой потянулись вверх в ответ на столь щедрый дар доверия. Воздух, еще недавно казавшийся ледяным, вдруг обрел едва уловимое тепло, словно разделяя со мной эту хрупкую радость. – Спасибо, Лираниэль. Но я пока даже не понимаю, в чём должны заключаться эти тренировки. Наши встречи длятся от силы час, он швыряет меня в самую гущу неприятных откровений, а потом исчезает.

Лираниэль внимательно выслушала, не перебивая. Её сияющая рука мягко легла поверх моей сжатой в кулак ладони.

– Господин груб, – в голосе зазвучали тёплые нотки сочувсвия. – Но он заботится о вас так, как только умеет. Он боится перегрузить вас – и эмоционально, физически и даёт вам время, чтобы привыкнуть к этому месту, к нему. Его методы кажутся жестокими, он не даёт вам сломаться окончательно, лишь показывает, где находятся ваши слабые места.

Она говорила это с такой непоколебимой уверенностью, словно видела насквозь не только меня, но и самого Каэла, его скрытые мотивы и ту странную, искажённую заботу, что пряталась за его колкостями и холодностью. Я смотрела на неё, на это хрупкое существо из света и звёзд, и чувствовала, как камень непонимания и обиды внутри меня начинал медленно таять. Возможно, она была права. Возможно, эта медлительность и короткие сеансы были не пренебрежением, а самой тщательной и выверенной стратегией, на какую был способен демон.

– Хорошо, – тихо сказала я, встречая её звёздный взгляд. – Я готова принять твою помощь. С чего мы начнём?

Лираниэль улыбнулась, и на этот раз её улыбка была подобна всплеску мягкого сияния на воде.

– С самого простого, – в этих словах ощущалась фундаментальная уверенность – Всё начинается с дыхания. Даже поглощение магии – это своего рода дыхание твоего дара. Ты должна научиться чувствовать его ритм. Не бороться с ним, а… направлять. Как течение направляет ручей.

Она мягко поднялась с камня, и её движение было подобно струйке дыма, поднимающейся к ночному небу – плавной, невесомой, почти не нарушающей тишину. Затем она протянула ко мне руку, и этот жест был лишён всякой торопливости или принуждения. Её ладонь, излучавшая мягкий свет, замерла в воздухе между нами – не требующая, но предлагающая. Это было приглашение, вызов и акт доверия одновременно, где её хрупкие, сияющие пальцы казались одновременно мостом и испытанием. Я медленно подняла взгляд на её лицо, на тёплую, ободряющую улыбку, что тронула её губы, и после мига колебания – такого короткого, но такого важного, – моя рука встретилась с её ладонью.

– Покажем господину Каэлу, что его ученица способна на что-то большее, чем ярость и отчаяние. Иногда самые прочные стены возводятся не грубой силой, а тихим терпением. – ободряющие слова вселили в меня решимость – Закрой глаза.

Я закрыла глаза, повинуясь её указанию. Сначала я слышала только бешеный стук собственного сердца, отголоски недавней бури эмоций. Но постепенно, я начала различать и другие ритмы: шёпот листьев над головой, глубокий, почти неслышный гул самого поместья, и тихую, едва уловимую вибрацию в самом воздухе, которая исходила от руки, держащей мою.

И тут ладони Лираниэль словно вспыхнули огнём.

– Не волнуйся. – Спокойный приказ прозвучал как якорь. – Чувствуешь мою магию? Твоя задача – не поглотить, а направить её.

Кивнув, сжала её пальцы в ответ. Внутри всё напряглось в ожидании. Резкий, мощный поток обжёг мои ладони. Это было похоже на удар током, но растянутый во времени. Я едва сдержала вскрик и почувствовала, как моя собственная сила встрепенулась и ринулась навстречу её магии.

– Дыши. – Единственное слово, прорвавшееся сквозь оглушительный гул в ушах.

Я пыталась. Представляла себя камнем посреди бушующей реки, который делит поток на две равные части. И на мгновение – всего на одно короткое мгновение – у меня получилось. Я почувствовала, как бунтующая сила внутри отступает, уступая крошечному островку контроля, но чем дольше мы так стояли, тем сложнее мне было себя контролировать. Ещё мгновение… и я почувствовала, как что-то щёлкает внутри.

Лираниэль резко отпрянула, будто её отбросило невидимым ударом. Её тело на мгновение потеряло плотность, став полупрозрачным. По изысканным серебряным узорам на коже пробежали судорожные всполохи, словно трещины по хрусталю. Сделанный ею шаг назад был неуверенным, спотыкающимся – непривычно грубым для существа, чьи движения всегда были воплощением грации. Пальцы, только что тёплые и уверенные в моей руке, судорожно сжались у груди, будто пытаясь унять внутреннюю дрожь. По идеально гладкому лицу пробежала гримаса боли, исказившая на мгновение её черты

– Прости… – чувствовалось, как ком подступает к горлу. – Я не хотела…

– Не извиняйся. – Она медленно выпрямилась, всё ещё прижимая руку к груди. – Это… нормально. Ты не причинила мне вреда.

– Но я причинила тебе боль! – голос сорвался на высокой ноте.

– Боль пройдёт, – Её сияние постепенно начинало возвращаться, мягко пульсируя. – А опыт, полученный сегодня, останется с тобой. У тебя ведь почти получилось.

Лираниэль пошатнулась, и её плечо внезапно коснулось моей руки.

– Позволь мне, – тихо сказала я, обнимая её за талию.

Она лишь кивнула, экономя силы. Мы медленно двинулись к тёмному силуэту поместья, и с каждым шагом я видела, как её сияние снова угасает, словно свеча на ветру. Её опора на меня становилась всё тяжелее, и этот груз был не физическим, а куда более глубоким – грузом вины и ответственности.

– Прости, – снова вырвалось из моих уст, когда мы переступили порог.

– Не трать силы на сожаления, – прошептала она, останавливаясь перед лестницей. – Лучше… помоги дойти до зеркала.

– Куда? – я растерялась, глядя на лестницу и расходящиеся впереди коридоры.

– Наверх… – её дыхание стало прерывистым.

Мы медленно двинулись вверх по лестнице. Лираниэль тихо направляла меня, её голос слабел с каждым шагом. Наконец мы остановились перед массивной дверью из красного дерева

– Его кабинет… – прошептала она, и я почувствовала, как дрожит её рука.

Я толкнула дверь. Нас встретил тусклый свет и запах воска.

Каэл стоял у большого дубового стола, склонившись над разложенной картой. Он медленно поднял голову, и на его лице застыло удивление.

– Неожиданные гости, – отложив перо он встал в ожидании объяснений.

Его взгляд скользнул по моему лицу, затем перешёл на Лираниэль, и удивление сменилось мгновенной оценкой ситуации. Он резко подошёл к нам, и я невольно отступила.