скачать книгу бесплатно
– За этим дело не станет! – весело сказал Митя – Мы с Димкой его живо доусовершенствуем.
Предложение паровозика всем понравилось. И куклы тотчас принялись обустраивать для Квакина дом. Вместо колес его установили на четыре кубика. Митя живо собрал из конструктора легкую алюминиевую лесенку с перилами. Кен отдал Квакину свою старую кровать и телевизор, Барби – платяной шкаф и сервант, Даша с Розой принесли посуду и постельное белье.
Когда все было готово, Машенька отправилась к Квакину, который, засунув в карманы свои кулаки, с независимым видом прогуливался у границы Дикого-дикого леса.
– Дом у тебя теперь есть, – сказала она, – можешь заселяться туда, когда захочешь. Он вон там, возле депо.
– Была охота возиться, – криво усмехнулся Квакин, – я б и так перекантовался. Чай не в первой под забором ночевать.
– Под заборами спать не хорошо, – сказала Машенька, – можно простудиться. И вообще это не красиво.
Квакин только презрительно хмыкнул в ответ. Никакого «спасибо» куклы от него так и не дождались.
– Все-таки он настоящий хулиган, – сокрушенно пожаловалась Машенька Барби. – Никакого воспитания! И в кого он только такой уродился?
– В своего безголового мастера! В кого же еще? – отвечала ей кукла.
Впрочем, Квакин все-таки поселился в своем вагончике. Вечером, когда ему надоело шляться без дела, он с тем же независимым видом, с кулаками в карманах неспеша протопал до конца улицы и остановился перед вагоном. Покачиваясь на носках, он некоторое время критически рассматривал его с разных сторон и, наконец решил:
– Ничего себе хибарка! Клёвая.
Квакин забрался внутрь и не снимая своих кед улегся на кровати. Через минуту он уже спал. Видимо, умаялся с дороги.
Глава третья
Так в кукольном городке появился еще один житель. Нельзя сказать, что это сильно обрадовало его соседей. Потому что Квакин как был, так и остался хулиганом. Разгуливая по улице, он ни с кем не здоровался и никому не уступал дороги. Если его о чем-либо спрашивали, Квакин только усмехался или отвечал какой-нибудь дерзостью. Почти каждый день приходили известия о его новых выходках. Барби рассказывала, что, увидев ее милую белую кошечку с черными ушками, которая растянулась на веранде, Квакин принялся кидать в нее комьями грязи. В кошку он не попал, но испачкал сушившееся белье.
Даша негодовала по другой причине. Квакин взял без спроса из машины ее фотоаппарат. Целый час он возился с ним в своем вагончике, а потом подкинул обратно.
– Он его сломал? – возмущались куклы.
– К счастью, нет, но он сотню раз сфотографировал себя в зеркале и при этом кривлялся, как только мог! Думаете, мне приятно было смотреть потом на его физиономию? Тоже мне Кривлякин нашелся!
В мастерской Димки и Мити Квакин связал веревками две двери, а потом позвонил в электрический звонок. Друзья старались изо всех сил, но так и не смогли выйти, потому что каждый тянул в свою сторону.
Розе Барбоскиной Квакин устроил другую пакость – пробрался в её дом и тихонько подменил содержимое во флаконах с косметикой. И вот, когда Роза захотела побрызгаться своими любимыми духами, из пульверизатора ее окатило, чем бы вы думали? Чесночной настойкой! Пришлось ей потом принимать ванну и тщательно оттираться мочалкой, а все вещи отправить в стирку. Но и это не все! Квакин стащил у Розы кучу всяких интересных косметических наборов с тушью для ресниц, помадой и тенями. С этой добычей он направился прямиком в сарай к Веснушке, где спала ни о чем не подозревавшая корова Огонек. Не известно, как Квакину удалось с ней поладить (конечно же хитростью и коварством!), но только простодушная корова позволила ему вытворять над собой всякие «художественные убожества» (так выразилась потом рассерженная Веснушка). Сначала Квакин испачкал ее пудрой, отчего Огонек в одночасье побелела, словно вывалялась в муке. Глаза ей Квакин обвел специальным порошком, который светится в темноте, рога выкрасил в зеленый цвет, да еще приклеил к нижней губе кусок пакли, похожий на растрепанную бороду. Можете представить, как перепугалась ничего не подозревавшая Веснушка, когда на рассвете заглянула к себе в сарай! Она-то хотела пожелать доброе утро своей любимой корове, а вместо этого увидела неизвестное науке чудище с волчьими глазами! Чтобы успокоить подругу, Роза Барбоскина отпаивала ее потом тремя чашками горячего какао. Нетрудно вообразить, как рассердились куклы, узнав обо всех этих проделках!
– Что тут долго раздумывать? – сказал Димка. – Надо взять этого Квакина-Кривлякина за шиворот и провести с ним серьезный физиономоразбивательный разговор! Вот увидите, он сразу станет как шелковый!
Кен и Митя горячо поддержали этот педагогический план, они даже предложили дополнить его фингалоподбивательными разъяснениями и зубовышебательными внушениями. Однако Машеньке такой радикальный метод перевоспитания не понравился.
– Мальчики, – строго сказала она, – чтобы я больше таких грубых слов от вас не слышала. Надо сделать так, чтобы Квакину стало стыдно. И тогда он исправится.
– Квакину стыдно? – проворчал Кен. – Ой, не смешите мои старые тапочки! Скорее небо позеленеет.
– Давайте устроим ему бойкот! – предложила Барби. – Не будем с Квакиным разговаривать, здороваться, играть. А если случайно столкнемся, просто перейдем на другую сторону улицы. В конце концов он поймет, что соседей надо уважать и исправится.
– И в гости его приглашать не будем! – сказала Роза Барбоскина.
– И на машине не станем катать! – добавила Даша.
– Я так даже смотреть в его сторону не буду! – вставила Веснушка.
– Исправится он, как же! – усмехнулся Димка. – Особенно он расстроится от того, что мы перестанем с ним здороваться. Экое наказание! Просто дрожь берет.
– Ничего у вас не получится, – сказала Екатеринка. – От всего этого Квакин только больше станет озорничать. – Ему ведь просто скучно одному, вот он и вытворяет всякие глупости.
– Что же ты предлагаешь? – спросила Машенька.
– Очень просто! Надо с ним подружиться. Ведь, если мы станем его друзьями, он не сможет нам пакостить.
– Хорошо тебе говорить! – сказала Барби, – ведь он не кидал грязью в твою кошку.
– И не издевался над твоей коровой! – воскликнула Веснушка.
– И не портил твои любимые вещи! – добавила Роза Барбоскина.
В конце концов было принято предложение Барби: Квакину объявили бойкот.
Одна только Екатеринка не присоединилась к общему решению. Она, как выразился Кен, осталась «при своем особом мнении».
– Когда соседи не здороваются при встрече и отворачиваются, словно вообще не видят друг друга, – объяснила Машеньке Екатеринка, – получается некрасиво. От этого и начинается всякое баловство, вроде кидания комьями грязи в кошку.
На другой день, когда Машенька была в детском саду, Екатеринка достала из шкафа заранее приготовленную конфету и отправилась к вагончику Квакина. Как она и ожидала, хулиган был дома. Вернее сказать, он слонялся вокруг своего вагончика и скучал. С утра он немного попинал ржавую консервную банку, воображая, что это мяч. Но вскоре ему это надоело. Потом он принялся палить во все стороны из рогатки, как будто его атакуют неведомые враги. «Неприятели» вскоре бежали, а один из камешков угодил в собственное Квакинское окошко и разбил его вдребезги. Почему-то это не доставило ему такого удовольствия, как бывало, когда он разбивал чужое окно. Квакин спрятал рогатку и задумался. Он никак не мог решить, что будет лучше: забраться на крышу Розы Барбоскиной и отвинтить телевизионную тарелку, или покататься без разрешения на Дашиной машине. То есть, и то и другое, конечно, было плохо, но в представлении Квакина «лучшим» было то, что казалось ему забавнее. Ведь все, что он делал, делилось на «забавное» и «скучное». Скучно было умываться, прибирать в доме, читать книжки, работать в саду и еще многое и многое из того, чем обычно занимались «другие». Забавно было лазить по деревьям, забираться в чужие дома, дергать за хвост кошек, кидаться камнями, пугать ночных прохожих, орать во все горло. Такое вот странное было у Квакина представление о «забавном». Впрочем, как я уже говорил, виноват в этом был его мастер, сам любивший втихую похулиганить и передавший эту страсть своей игрушке.
Заметив Екатеринку, Квакин засунул руки в карманы и стал с независимым видом насвистывать какой-то хулиганский мотивчик. Он думал, что Екатеринка, подобно всем другим куклам, молча пройдет мимо и даже не посмотрит в его сторону. Но она, напротив, остановилась возле вагончика, чуть-чуть наклонила голову и стала его разглядывать своими задумчивыми печальными глазами. Это ему не понравилось.
– Тебе чего? – спросил Квакин. – По шее захотела?
– Не-а, – сказала Екатеринка. – А вы всем бесплатно раздаёте?
– Чего?
– Ну, по шее. Всем, кто не попросит?
– Во, во, – сказал Квакин, – кто попросит, и без спроса. Так что вали отсюда, пока не получила.
– А я вам мешаю?
– Чего? – не понял Квакин.
– Ну, хулиганить. Всякие шалости затевать.
– Глупости! Я если чего затеваю, мне никто помешать не может.
– А сейчас вы чего затеваете?
– Чего, чего! Что хочу, то и затеваю, – рассердился Квакин. – Чего ты привязалась?
– Ничего я не привязалась. Очень нужно мне привязываться, – сказала Екатеринка. – Просто стою и с вами беседую. По душам. А вам разве не нравится?
– Чего?
– Когда с вами по душам просто так разговаривают.
– А со мною никто просто так не разговаривает, – признался Квакин. – На меня, это самое… орут. Или еще того… ругаются.
– Так значит, вы больше любите, когда на вас орут?
– Чего ты несешь? Что я совсем чокнутый? – шмыгнул носом Квакин. – Когда орут, могут и отдубасить. Что в этом хорошего?
– Тогда давайте по душам беседовать.
– Очень мне надо с тобой беседовать, – проворчал Квакин. – Тоже мне персона!
Но потом спросил:
– А по душам, это как?
– Хотите конфету?
– Чего?
Екатеринка достала из сумочки большую шоколадную конфету и протянула ее Квакину.
– Ты это чего? – не понял он. – Мне что ли?
– Конечно, – сказала Екатеринка. – Я вас угощаю.
– Просто так?
– А почему бы и нет? Ведь мы с вами не орем друг на друга, а беседуем по душам.
– А-а, – протянул Квакин. Он взял конфету, развернул ее, бросил фантик на землю, засунул конфету в рот и принялся жевать.
– Вкусная! – сказал он.
– Вам нравятся конфеты?
– А кому они не нравятся?
– Так вы приходите к нам на чай, – сказала Екатеринка. – Мы вас угостим конфетами, вареньем и даже, может быть, пирожным.
– Кхы-кхы-кхы, – закашлялся Квакин. От неожиданности он чуть не подавился. – А когда приходить?
– Так сегодня вечером и приходите. Часикам к пяти. Машенька, когда из детского садика возвращается, она сразу с нами чай садится пить. И Барби обещала заглянуть. Вы ведь знаете Барби? У нее такая беленькая пушистая кошечка…
– Кхы-кхы, – опять закашлялся Квакин.
– Придете?
– Не знаю, – хмуро отвечал её собеседник. – Если только не буду занят.
– Чем вы можете быть заняты? – возразила Екатеринка. – Опять какие-нибудь шалости или проказы? Так вы их на потом отложите. Попьете с нами чайку и идите хулиганьте себе спокойно на сытый желудок. Придёте?
– А Машенька ругаться не будет? – с опаской спросил Квакин
– Что вы! Она будет только рада. Вы же ей стекла пока не били и по ночам ее не пугали. Поэтому она к вам хорошо относится.
– А эта самая… Барби. Она на меня сердится, наверно?
– Совсем чуть-чуть. Самую малость. Да и за что ей сердиться? За те два пододеяльника, четыре простыни и восемь наволочек, которые вы ей грязью извозили? Такие пустяки! Даже смешно вспоминать. Вот она, как вспомнит, так и начинает смеяться…
– Ладно, – сказал Квакин. – Я приду.
Он повернулся и пошел в свой вагончик.
– Не опаздывайте, – крикнула ему вслед Екатеринка. – В пять часов!
Глава четвертая
Квакин, разумеется, опоздал и явился полшестого. Но винить его за это не стоит, потому как никаких часов у него отродясь не бывало. Таким его мастер создал. Рогаткой он его снабдил, синяком под глазом – тоже, а вот о часах не подумал. Видимо, они в образ не вписывались. Впрочем, никого, кроме Екатеринки Квакин дома не застал. Потому что Машенька обычно приходила домой в шесть часов, а гости собирались сразу после нее.
– Прекрасно, что вы про нас не забыли, – сказала Екатеринка. – Поможете мне лучины для самовара наколоть?
– Наколоть можно, – сказал Квакин. – Только ты это… не выкай мне больше. Что я пижон какой или франт, что ты мне выкаешь при каждом слове?
– Ладно, – рассмеялась Екатеринка, – только как мне тогда тебя звать?
– А то не знаешь? Я Квакин.
– А имя у тебя какое-нибудь есть?
– Не-а, – сказал Квакин. – Имени у меня нет. Да оно мне и на фиг не нужно. Зачем мне имя какое-то? С ним только одна дразнилка получается.
– Хорошо, Квакин, – вздохнула Екатеринка. – Вот тебе чурбачок, а вот – топорик и молоточек. Помощь нужна?
– Справлюсь как-нибудь и без подсказки, – проворчал Квакин и ушел в сарай.
А тут как раз и Машенька из детского садика вернулась. Она раньше обычного приехала, потому что ее Барби на своей машине подвезла.
– И где наш самовар? – спросила Машенька. – Почему он еще не пыхтит и не горячится?
– Сейчас запыхтит, – ответила Екатеринка. – Вот только лучинки из сарая придут.
Машенька удивилась. Она хотела спросить, как это они сами собой придут, но тут вошел Квакин с целой охапкой тоненьких палочек. По правде сказать, увидев его, Машенька еще больше удивилась, а Барби так та вообще от изумления не нашлась, что сказать.
– Квакин мне помогает, – сообщила Екатеринка. – Потому что, если его попросить, он всегда готов помочь. Правда, Квакин?
