Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Анекдот массового поражения

Этого всего теперь не будет. Останется только сбор артефактов, и он постепенно станет рутиной. Этак и посидеть за компьютером захочется, чтобы разнообразить жизнь. Лера даже расхохоталась, представив себе, как приходит она из похода, продает добычу, выпивает стаканчик и направляется в свою комнату поиграть в компьютер… в студентку университета поиграть, как советовал, помнится, профессор Северцев.

А может, ей поиграть в сотрудницу того загадочного Института? А что? Университет она, считай, закончила, мелкие формальности не в счет. И профессор Северцев даже хотел взять ее в аспирантуру. Уж, наверное, она в этом Институте кому-нибудь да пригодится. Она еще выбирать будет, вот! Она одаренная! По крайней мере, профессор Северцев так говорил. Ах, он еще говорил, что она дура? Ну и чему это, спрашивается, должно мешать?

Решено. Она пойдет в Институт. А артефакты будет собирать в свободное время, как и раньше. И начальство будет ее ругать, что слишком много времени проводит в походах. Ну, примерно так же, как профессор Северцев ругал в той, прежней жизни. А как передавать домой весточки она уже придумала – через Богомола и Бороду.

Уже засыпая, Крысуля подумала, что самое глупое – проснуться завтра дома в шлеме и мордой в клавиатуре. Вдруг у нее просто сломался геймерский браслет? Ни у кого никогда не ломался, а у нее – здрасьте вам! А она тут с этими милыми экзотическими ребятами напридумывала сдуру всякой ерунды. И будет она, Крысуля, завтра лаяться с Бородой по поводу дрянного оборудования, срывая на нем сожаления о навернувшемся к чертям собачьим, а ведь так хорошо и главное БЛАГОРАЗУМНО распланированном будущем.

Часть 2. Этот прекрасный мир

Глава 1. Жизнь прекрасна

Сосед опять с утра пораньше затеял ремонт. Зараза! Только полный кретин не понимает, что нормальные люди по выходным отсыпаются до двенадцати часов утра – это как минимум. Да что же можно без конца сверлить и долбить в двухкомнатной квартире? Там, наверное, уже все стенки в перфорации от пола до потолка. Крысуля откинула руку, пытаясь нащупать подушку на предмет положить на ухо. Но рука неожиданно стукнулась о стену. Она не дома. И сосед не ее, много их, стало быть, таких поганцев – только дай придурку перфоратор в руки. А у кого это она на ночь залипла?

Ой!

Она же в игре!

Крысуля вскочила с кровати и огляделась. Да, все на месте. Симпатичная комната с мансардным окошком и широкой кроватью. С Бородой лаяться не придется – геймерский браслет, он, стало быть, не виноватый.

А вот разбудивший ее шум можно было принять за звук работающего перфоратора только спросонья, и доносился он снаружи. Это что ж у нас так тарахтит?

Пока девушка, оперативно одевшись, спустилась вниз, шум уже стих. Вот с соседом бы так! Однако источник означенного шума определился с легкостью необычайной – на просторной базарной площади наличествовала рогоза вертолетного облика при огромном несущем винте – он-то, видимо, и трещал – и вместительной кабине

Во дела!

Впрочем, своей очаровательной нелепостью зрелище хорошо вписывалось в общий стиль этой сюрреалистической деревни.

А еще на площади наблюдались трое военных. Один из них, лейтенант – сразу видно мелкого начальничка – смотрел вприщур на толпившихся вокруг аборигенов. На его брюзгливой роже так и читалось классическое: «а ну, признавайтесь!». Двое рядовых исправно торчали чуть поодаль. Один из них, белокурый громила, сплошь и насквозь нордический, этакий – «типа Зигфрид». Он старательно копировал своею рожей начальственное выражение, придавая ему заодно некий озверительный оттенок. Второй вояка, рыжий, был помельче и гораздо симпатичнее. И на его физиономии отображались скука и некоторая досада. Явно не нравилось ему состояние дел. Вернее, их протекание.

– Так что же это… что за бардак был у вас тут вчера? – сварливствовал главный. – Да еще … это… со спецэффектами?

– У нас была … это… дискотека, – объяснял Хамелеон с невероятно серьезным выражение лица. – А как же дискотеке без… это… оптических эффектов? А у вас что… это… что думали, раз вы сподобились таки притрюхать… правда, наутро, но все-таки? Ваше начальство решило, что у нас тут это… второе пришествие контроллеров?

Лейтенант сверкнул глазами и раскрыл было рот, но не найдя, что сказать, тут же его и захлопнул.

– А ваше ли это дело, что у нас был за бардак? – перебивая друг друга, орали Репей и Косой. – Это наш бардак, а не ваш!

– Вы бы вовремя озаботились нашими делами, когда спецэффекты еще были в наличии, – ледяным тоном излагал Лещ. – А то прилетели утром и разоряетесь тут. Сейчас нам с вами обсуждать эту тему, как институтские научники говорят, уже неактуально.

– А ну колитесь, стервецы, а то помощи от нас не получите вообще никогда!

– Да ее у вас и так не допросишься.

– Тихо! – рявкнул вдруг крабовидный мужик. Да так, что все действительно заткнулись. Даже неприятный лейтенант замолчал.

– Имели место из ряда вон выходящие… дела. Мы все подробно расскажем, будет вам что майору доложить, но вы взамен отвезете в больницу наших раненых. У нас есть тяжелые. Ждать санитарную вертушку времени нет. А вам – крюк небольшой.

– Чего?! Будут медики с вами, монстрами, валандаться!

– Будут, – твердо и очень спокойно сказал крабовидный, жестом останавливая молодежь, закономерно обидевшуюся на «монстров» и явно намеренную снова начать свару. – Главврач всегда берет наших. Мы уже вызвали санитарную вертушку, но говорю же, она может опоздать.

Лейтенант колебался. Везти раненых ему почему-то не хотелось. Но отказать деревенским в помощи, видимо, он все-же не решался – начальство, как пить дать, затребует с него все-все о случившемся. И в подробностях… что характерно.

– Грузите в вертолет – буркнул он, отчего морда «Зигфрида» отчетливо перекосилась. И неприязненно вопросил, глядя на крабовидного хмуро: – Ну?

– Атака из Кривой Лощины, – сообщил крабовидный. – Навалилось много и всякого. И файерболы тебе, и зомби, и даже зверь, которого вы зовете бронезавером. Организовано было все очень даже весьма себе. Четко. А зомби, так они вообще строем шли… страшно даже. Раньше мы такого не видели.

– А ты что скажешь? – лейтенант неохотно повернулся к Хамелеону. – На Черную Смерть не похоже. Может, какая разведка боем? Или что?

Хамелеон пожал плечами.

– Мы же сказали, что ничего подобного никогда не видели.

– У нас в деревне гостья, подруга одной из местных девушек, без нее бы, уж и не знаю, отбились ли бы? – сказал крабовидный и указал на Крысулю, с интересом наблюдавшую за развитием событий.

Крысуля посмотрела на него уважительно. Мужик не упомянул главного – того, что она «гемир». А, следовательно, эта информация сейчас была лишней. Не способствовала бы она душевному комфорту вредного солдафона. И то сказать, где бы это он мог видеть геймеров? Не исключено, что он в них вообще не верит. И крабовидный этим маленьким умолчанием избежал очередного анекдота, а это далеко не всем удается. Крысуля представила рожу неприятного лейтенанта, услышь он такую пикантную информашку, и даже вздохнула с сокрушенностью. Да, несостоявшегося анекдотца, конечно, жаль, но ведь доставить раненых в эту самую неведомую больницу, без сомнения, важнее. А анекдотец этот сему благому делу никак бы не способствовал.

Явление Крысули закономерно произвело эффект взорвавшейся бомбы. Солдаты вылупили глаза до размеров… ну, почти как у нее самой. И интересоваться какой-то там непонятной Черной Смертью забыли напрочь.

– А ты кто? – спросил белобрысый «Зигфрид», от ошалелости забывший о военной субординации. Кого-то он ей навязчиво напоминал. О! Этот придурок был чем-то похож на ее собственный светлой памяти аватар. Вот такую героическую морду с квадратной челюстью она многажды видела в идентификационном окошке своего геймерского браслета. М-да… Когда ты сидишь внутри этого тела, то оно даже забавно. Но если смотришь на него со стороны – категорическое не то.

Крысуля оглядела парня скептически. Нет, она, конечно, предрассудков не имеет. Она вовсе не утверждает, что «только физики соль, остальное все ноль». Она толерантна. Совершенно, всячески и всегда, вот! Но этот персональный экземпляр – явный дурак. Дурак, и ничего с этим прискорбным фактом не поделаешь.

– Я Крысуля, – честно ответила она на его не слишком конкретный вопрос.

Собеседник смотрел по-прежнему обалдело. Никак, похоже, не мог переварить эту немудрящую информацию. Впрочем, будем снисходительны. Может, он просто давно не видел красивых девушек?

– А что ты тут делаешь? – спросил он после продолжительного раздумья. Родил, наконец, вопрос. Явно с предельным напряжением всех своих умственных способностей.

– Ну, чем может заниматься девушка в наших широтах? – хмыкнула Крысуля. – Артефакты собираю-продаю. Постреливаю при случае по разным… двуногим и не очень.

– Ясно. Из какой-то ватажки-бандочки, – постановил рыжий с оттенком неодобрения. – Такая девочка могла бы найти себе занятие получше. Даже в наших широтах.

– Да я не об том, – досадливо отмахнулся «Зигфрид». – Я спрашиваю, что ты ТУТ делаешь?

– В деревне? В гости зашла. У меня здесь друзья.

Зигфрид неодобрительно покрутил носом.

– Слушай, ты… ох, ты это зря…

Он замялся, покосившись на деревенских. Те смотрели на него с явной хмуростью. Терки между ними какие-то имеются. Давние. Застарелые.

– Мальчики, а можете вы еще один маленький левый крючочек сделать, помимо больницы? – вопросила Крысуля с милой улыбкой. – Мне бы до Института долететь. Может, подкинете?

– Этого никак не получится, – с сожалением сказал рыжий. – Но и от больницы, и от нашей военной части туда добраться с полпинка.

– Разговорчики! – прикрикнул на них спохватившийся начальник и грозно выпятил челюсть. – Принимайте раненых, хватит лясы точить. А я дослушаю доклад … э-э… местных аборигенов. В подробностях! – слова «местных аборигенов» он выговорил с особенным удовольствием и даже шиком. А сам, резанув Крысулю каким-то неприятным взглядом, намылился на правах начальства точить эти самые лясы с крабовидным.

* * *

Лейтенант Колесов плюхнулся возле пилота. Во-первых, от этих покалеченных монстров надо бы держаться подальше. Они наверняка заразные, что бы институтские ни болтали. Он и так сегодня с разными монстрами чуть ли не целовался, добывая важную информацию для доклада. Как бы не было какой беды. Хотя, конечно, в случае надобности военный человек должен, рискуя жизнью… ну, и так далее. За проявленное рвение бывает и обламывается людям… справедливые поощрения, так сказать… премии, там… иногда даже звания… Вот. А во-вторых, не самому же ему конвоировать объект разработки? Подчиненные для чего? Уважать перестанут, если сам будешь выполнять непрестижную работу. Так что сбагрил он объект рядовым. Субординация.

Не без сожаления сдал, поскольку объект был, прямо скажем, очень даже ничего. Фигуристый. И вообще. А эти заразы тут же, как будто издеваясь над начальством, затеялись с ней ворковать. Ох, он им потом вставит. Уж найдет, за что – тоже мне, проблема.

В вертолете, ясен пень, было шумно. И слышны были только обрывки разговора. Но и они давали лейтенанту Колесову пищу для размышлений и умозаключений. Сомнительная девица расспрашивала. Обо всем. Все-то ей было интересно, стервочке. И, что характерно, явно ничего она здесь не знала и нигде не была. И речь у нее была странная. Ненашенская какая-то. Чужие словечки, иной раз даже и не сразу поймешь. Эти два петуха распустили перед нею хвосты и поют, глаза закатывают. А у нее на морде такой интерес нарисован, аж глазки блестят… нет чего это она так, а?..

Шпионка, обомлел он вдруг. Точно шпионка. Наверное, американская, а вообще – кто ее знает, может, из НАТО. Пусть майор разбирается, на то он и майор. Он бугор, ему видней. Вот пусть с бугра и смотрит.

Эти монстры, вот ведь морды, еще ночью приснятся… на что только не приходится идти ради службы… так вот, эти монстры много чего порассказали о ее подвигах. Оружием, говорят, владеет так, что закачаешься. С чего бы это дуре блондинке так уметь стрелять? А еще придурочные монстры уверены, что именно она придумала, как отбить атаку. Ага, придумала. Как же. Она знала! Там, у потенциального противника, может быть, это нападение и организовали, чтобы внедрить свою шпионку. Так это что же получается? За нападениями из Кривой Лощины стоит коварная рука Америки?! О-о… Это тогда ему, Колесову, не только звание внеочередное, но и на грудь причитается что-нибудь завлекательное навесить за бдительность и служебное рвенье. Не Героя, конечно, но все-таки.

И хочет она, шпионка, не куда-нибудь на завод сублимированного грибного порошка или к механикам, что клепают вертолеты на Батарейках, а в Институт. Сама в вертушку залезла, добровольно, только поманили ее этим самым Институтом. Ясен пень, хочет украсть наши научные секретные мысли. Может быть, даже и военные.

Очень даже здорово, что она села в вертолет сама. Черта с два там, в деревне, ее удалось бы запихать насильно. Эти монстры… бр-р… в общем, им с военными сориться, конечно, не с руки. За маленькую перестрелочку с экипажем военного вертолета деревня огребет по самое не могу. Так огребет, что даже эти их выдуманные гемиры милашками покажутся. Вот ведь хохма, сами этих гемиров сочинили и сами же боятся до мокрых штанов.

Да… Это все так. Но на защиту ушлой шпионки однозначно ринулась бы изрядная часть охмуренной по уши деревенской молодежи, даже Краб с его авторитетом ничего бы не смог поделать. А монстры эти, хоть они и не солдаты, пострелять тоже не дураки. В результате – возможные потери со всем отсюда вытекающим для него лично.

Так что все сложилось удачно. Куда она теперь из вертушки денется? А эти кретины пусть воркуют, если хотят, с объектом разработки. Он разрешает. Он, можно сказать, даже поощряет. Сидела бы солдатня молча, так стервочка непременно заподозрила бы подвох. Деться-то ей, конечно, некуда, но мало ли. А если парни чего лишнего сболтнут, он-то, Колесов, тут при чем? Шумно. Что можно было в таких условиях расслышать и пресечь? Вертолет он велел вести на предельной скорости, спешил, хотел скорее доложить по инстанции и сдать начальству подозрительный объект.

Главное – не упустить. Не дать сбежать. Сдать объект по всем правилам. И под расписку. А та-ам…

* * *

Вертолет плыл над лесом. Крысуля первый раз видела Мшистый Лес с высоты. Красота. Именно что – зеленое море. Неприятный начальник подчиненным болтать с Крысулей не мешал. Может быть был вполне себе нормальным человеком? А сначала он ей решительно не понравился. Ну что ж, внешность иногда бывает обманчивой.

Впрочем, болтать оказалось затруднительно. Крысуля и не знала, насколько в вертолете, оказывается, шумно. Но на общем настрое беседы это сказывалось скорее положительно. Приходилось наклоняться друг к другу, отчего эта самая беседа приобретала доверительный и задушевный оттенок.

– Ты это зря, точно тебе говорю – снова вылез с объяснениями «Зигфрид». – Якшаешься с кем ни попадя. Подцепишь какую-нибудь пакость.

– Предрассудки, – зевнул рыжий. – Я еще понимаю, когда наши дедушки боялись заразиться. Приезжали с Большой Земли все такие непуганые чистюли. А тут монстры и все такое. Но теперь-то и у нас даже в городах у каждого третьего есть какое-нибудь Свойство. Особенно среди детишек.

– Вот именно! – агрессивно заявил «Зигфрид». – Якшаемся с кем ни попадя. Вот и результат. Ты Леху не слушай, он у нас псих и вообще придурок, и в картографы добровольно лезет сам.

Крысуля покосилась на рыжего парня с одобрением. Псих и придурок? Родственная душа, однако.

– Где бы дырка ни образовалась, он уже тут как тут. В качестве затычки, – раздраженно продолжал «Зигфрид». – Сейчас, вон, намылился податься к картографам, ну не дурак ли? Капитан Евдокимов его пожалел. И не отпустил. Так он самому майору Давиденко докладную подал.

– Картографы… А что, это очень круто? – удивилась девушка. – Круче вареного яйца?

– У них работа, можно сказать, самая дурная в Зоне – сплошная жесть и никакого навара, – сморщился «Зигфрид». – Сталкеры, они как по Зоне ходят? По картам. Аномалии обозначены, по крайней мере крупные и особо подлые. И проходы – вот они. А все равно … это.... извини девка… полные штаны, в общем.

Сталкеры? – хмыкнула про себя Крысуля. – Образованный кругом народ. Начитанный. Не сборщики, не пошлые добытчики какие-нибудь – сталкеры!

– А кто их составляет, эти карты? – задал между тем «Зигфрид» насквозь риторический вопрос.

– Картографы, – согласилась она. – Кто ж еще?

– Ну так вот. Прошел Туман, и все вокруг изменилось. Иногда до неузнаваемости. Одни проходы закрылись, открылись другие. Где сейчас аномалии? А хрен их разберет. Вот картографы и должны первыми лезть в самую … эту…

– Неизвестность? – со смешком предложила Крысуля.

– Нет! В самую… ну… дрянь, в общем. После каждого Тумана должно отследить все изменения, сделать нужные замеры и исправить карты. Шляться можно сказать прямо по аномалиям. Целоваться с ними и обниматься, вот! А он, псих, наладился. Сам. Без приказа. Говорю же, придурок!

– А все-таки, откуда ты взялась? – поинтересовался рыжий, отмахнувшись от рассуждений своего коллеги. – Странная ты. Как бы и нездешняя.

– Ой, ребята, вы все равно не поверите, – сообщила им Крысуля. – Со мной вечно дурацкие истории получаются. Моя подруга монстряшка считает, что это у меня Свойство такое.

– Свойство? – переспросил «Зигфрид» и попытался отодвинулся подальше. Учитывая тесноту, это у него получилось не очень.

Крысуля развеселилась.

– Уж мое-то Свойство точно заразно, – сообщила она «Зигфриду», наклоняясь к нему еще доверительнее. – Ох, знал бы ты, сколько народу жалуется.

Тот отстранился и посмотрел недоброжелательно.

– Ты, подруга, так не шути, – посоветовал рыжий. – У нас придурков много, можешь и огрести когда-нибудь за свой дурацкий юмор. А с историей твоей чего ж не понять? Вы, ватажники, народ азартный. Увидела проход, залезла, а он взял, да и закрылся. И пройти домой ты теперь не можешь. И что делать не знаешь. Ага?

– Вроде того, – восхитилась Крысуля. Парень описал ситуацию очень даже близко к истине.

– Ну, я так и понял. Потерянная локация. Бывает, – продолжал рассуждать тот. – Наша локация, например, называется локация номер четыре. А где три первые? Я тут как-то спросил у капитана Мигулина, так он меня чуть с потрохами не сожрал. Проходы в иные локации открываются раз в пять лет, а, говорят, случается – и по двадцать лет закрыты. Вот и пропадают ватаги. Находят иногда таких… робинзончиков. Говорю же, ватажники народ азартный. Вам бы только залезть куда-нибудь. А как выбираться, это вас начинает напрягать только потом, когда нормально выйти не получается. Вот и живете, как можете, по потерянным локациям. Ты, небось, и родилась там?

– Там, – согласилась Крысуля.

Что правда, то правда. Не здесь же.

– Вот чего я в упор понять не могу, как к вам попадают перекупщики? Никакой связи, вроде бы, нет, а перекупщики – вот они. Ты, конечно, не знаешь. Молода еще, чтобы посвящали в такие дела.

– Наверное, Свойство у них такое? – предположила Крысуля.

– Да заткнитесь вы, – рассвирепел вдруг «Зигфрид». – Если и с перекупщиками опасно иметь дело, то вообще непонятно, как жить!

Вертолет вдруг круто заложил вираж и пошел вверх. И в тот момент, когда за стеклом, которое Крысуля прозаически называла про себя «окошком», показалось небо, она увидела на фоне прозрачной синевы неправильной формы пятно, клубящееся черными тучами. Это же проход… точно, проход! Вот такой, воздушный. Ее деревенские друзья о таком не рассказывали. Ну да, откуда же им о нем знать? У них вертушки нет.

Вертолет упорно продолжал переть вверх. И вдруг антураж за окном изменился так внезапно, как будто переключили программу телевизора. Теперь они шли совсем низко над землей, точнее, над потоками огненно красной лавы, медленно ползущими между черных скал. А сверху, как в зеркале – черное небо, расчерченное красными всполохами.

– Красота-а! – взвыла Крысуля, влипнув в «окошко» с таким энтузиазмом, что буквально расплющилась об него физиономией. – А что здесь можно собрать, ребята?

– М-да… Говорю же, ватажница, ей бы только хабар. Мозги набекрень. – хмыкнул рыжий. – Мотать отсюда надо, и побыстрее. Мы бы ни в жисть не полезли, если бы не раненые на борту. Добраться до больницы можно и побезопаснее, но уж больно долго.

Словно в доказательство его слов лава вдруг вспучилась огромным красным пузырем и выстрелила вверх длинным огненным протуберанцем. Хорошо, что мимо.

– Да тут уж и не знаешь, что безопаснее, – сказал «Зигфрид», нервно покосившись на опадающий протуберанец. – Или вот так, или торчи в вертушке рядом с монстрами черт знает сколько времени. Да и с тобой тоже, странная ты наша. Никак понять не могу, то ли ты чистая, то ли нет. А с медиков потом даже дезинфекции никакой, чтобы выпить спирта не допросишься. Сами жрут, паразиты, лакают почем зря, нет чтобы с кем другим поделиться. Его гонят из грибов, чистейший, двойной перегонки, и работают в пищевом комбинате на этом деле одни вредные старухи – ни за что тебе не дадут, паразитки. На универсальном клее и бабы молодые, и даже мужики. Да только клей этот, он хоть и на спирту, но чистить его вспотеешь. Вот кому лафа, так это медикам. Лакают почем зря, что медики, что медички. Но что характерно, даже дежурному по больнице военному патрулю не дают, сволочи. Дежурства по больнице самая мерзкая штука. Сплошная тоска – идешь по коридору, а вокруг – запах. Обалдеть

Крысуля не отреагировала, увлеченно пялилась наружу. Но любоваться стильненькой готического вида локацией ей довелось не долго. На этот раз они пошли вниз, в глубокую расщелину. И оказались вдруг над хорошо знакомой каменистой пустыней. А вон, совсем близко, маячат пресловутые Белые Горы, ее давняя мечта. Вот и свиделись.

– Слушай, подруга, – опять заговорил рыжий, – тебя же нужно к майору. Все закартографировать, пусть даже только с твоих слов, и вашу потерянную локацию, и этот твой мерцающий поход.

– К майору? – удивилась Крысуля

– Он здесь главный, – объяснил рыжий. И заорал, пытаясь докричаться до начальства – Товарищ лейтенант, надо бы гражданочку…

Начальник, который, оказывается, все слышал, вдруг неожиданно озлился.

– Разговорчики! Сам знаю, безо всяких умников. От больницы вертолет поведешь ты, вот и некогда будет трепать языком.

– Нервный он у вас какой-то, – высказалась Крысуля. Собеседники дипломатично промолчали. К майору, так к майору, – подумала Крысуля. Она, конечно, собиралась обсказывать свои обстоятельства научникам. Но раз майор тут главный, все равно рано или поздно она попадет к нему. Ну так почему бы с него сразу и не начать?

* * *

Крысуля, занятая своими мыслями, даже не заметила, как они пролетели очередной проход. Но антураж вдруг опять изменился. Теперь вертолет летел над пологими холмами, поросшими сероватыми деревьями. Сверху – плотные серые тучи, настолько низкие, что, казалось, вот-вот заденут винт. А между холмами змеилась серая раздолбанная дорога. Сейчас, кажется, пойдет дождик. О! Уже пошел.

Крысуля ностальгически улыбнулась. Давно, еще в школьные времена, она провела много приятных часов, болтаясь по точно такой же дороге. И звали ее тогда Меченым. А что, отличное было время. Все жизненные проблемы решались при помощи любимого калаша. А те, что не решались… ну, тогда был нужен гранатомет. С тех пор она, кстати, полюбила дождь.

А еще всегда можно было вернуться к старой записи, когда ты еще не совершил… ну, скажем так, необдуманного поступка. Крысуля поспешно мотнула головой прогоняя навязчивые образы разрушенных монстрячьих деревень, мешавшие предаваться приятным воспоминаниям.

Ах да, прости, дорогой читатель. Мы с Крысулей забыли упомянуть, что речь идет об ее тогдашней любимой компьютерной игре Сталкер. В Крысулиной голове граница между игрой и реальностью вообще особой четкостью не отличалась. Что ты хочешь от геймера, мой друг?

А вертолет, между тем пошел на снижение. И Крысуля опять влипла в «окошко», поскольку внизу было ой как занимательно. Они закручивали вираж… ну, по крайней мере, Крысуля сочла их маневр достойным этого громкого названия… ну, так вот, они закручивали вираж над шестью серыми кирпичными корпусами с широкими, откровенно «штатскими» окнами. Вот чего Крысуля точно не хотела бы, так держать там оборону. Эти домики были к тому откровенно не приспособлены. И симпатичные газончики между корпусами явно не были ареной боевых действий кучу лет. Так что органы чувств заодно с интуицией однозначно говорили – это и есть пресловутая больница. Больницу, видимо, защищал ее статус. Туда, судя по всему, принимали каждого, кем бы он ни являлся.

– В больницу берут всех? – спросила Крысуля в окружающее пространство, не отрываясь от наблюдений.