Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

И адъютант вылетел из комнаты с такой скоростью, будто эта бутылка водки действительно могла помочь попавшему в беду товарищу.

Майор посмотрел ему вслед и поморщился.

– Как я этих мажоров не люблю. Папенькин сынок. Полковник себе-то, небось, это сокровище не оставил, сплавил мне.

– Вроде не наглый, – с сомнением проговорил Евдокимов. – Ленивый?

– Хуже! Да ну его к негру в это самое… не о нем речь. Думайте, как дурака Леху выручать.

* * *

По дороге адъютант схватился за телефон.

– Леха, ты только не волнуйся. Тут на тебя запрос пришел от некромантов, полковником уже подписанный. Но майор созвал целый консилиум, они обязательно придумают, как тебя не отдавать. – проорал он на одном дыхании и отключился.

Леха ошарашенно застыл, глядя на умолкший телефон. Ядрена вошь! Вот ведь не ожидал он от майора такой подлянки. Вроде приличный мужик, и на тебе! Не поймешь его – то в картографы не отпускал, теперь из картографов не отпускает. Черт-те что!

Да ладно… Против приказа полковника так просто не попрешь. В крайнем случае, он, Леха, звякнет Крысуле. А та к полковнику сходит. Хоть и не хотелось бы начинать службу на новом месте с воплей о помощи.

* * *

Когда Васька прибежал с бутылкой водки, настроение в кабинете у майора было уже приподнятым.

– Ну, ты голова, Серега, – весело излагал майор, тыча в Мигулина пальцем. – Просто-то как. Эта стерва чванится, что работает только с добровольцами? Чванится! Так что парню достаточно просто отказаться. А там уж мы на нее надавим!

– Но ведь этот отказ придется занести в личное дело, – осторожно напомнил Евдокимов.

– Черта с два! Мы заставим ее отозвать запрос. А иначе ославим на всю Зону за лицемерие. А нет запроса, значит и отказа официального нет. А, Вася пришел… Гони пузырь.

Бутылку живенько раздавили.

– Но уж я его сначала попугаю, – окончательно развеселился майор под водочку. – А то нарвется он когда-нибудь по-крупному, если длину своего любознательного носа не укоротит. Уж найдет, во что еще влипнуть, Варвара любопытная. Вася, вызови его сюда немедленно. Да не вздумай предупредить, знаю я тебя, шустрого. Всю воспитательную работу мне испортишь.

Повеселевший адъютант потянулся к телефону, а майор, надевая на лицо отечески-насупленное выражение, нетерпеливо махнул капитанам рукой.

– Вы, ребята, погуляйте-ко минут с полчасика, покедова я его буду прессовать.

* * *

Когда Толкунов, Мигулин и Евдокимов снова заглянули к майору, вид у того был какой-то безрадостный.

– Зря я, мужики, затеял всю эту воспитательную работу, – сообщил он и поскреб затылок.

– Это еще почему? – ехидно поинтересовался Мигулин. – Медиков вызывать не пришлось, слышно было бы. Или парень просто описался?

– Не описался. Все получилось гораздо хуже. Да не хихикай, скотина, я не о том! Этот придурок отказался отказываться.

– Как это? – ошалели слушатели.

–Так! Гонор спецназовский, однозначно. Наорал я на него, пугать начал. И перестарался, похоже. Переклинило парня. Спецназ, мол, от заданий не отказывается никогда. Готов, мол, служить, где родина прикажет. Сам я в молодости был такой, с пол-оборота заводился. Бедный Леха.

Капитаны синхронно перевели взгляд на адъютанта Ваську. Судя по его расширенным, почти квадратным глазам, розыгрышем тут и не пахло.

– Да, – тихо подтвердил тот. – Я уже приказ о переводе сам напечатал.

По его интонации можно было подумать, что парень признавался в каком-то преступлении.

Майор помолчал. Его помощники тоже не придумали, что бы такое умное сказать в этой идиотской ситуации.

– Вы, мужики, слушайте дальше. Это еще не все кино, – продолжил майор. – В общем, решаю я, сам напортачил, самому и исправлять. Помните, разнарядка пришла насчет переподготовки? Большая Земля, полгода… Я еще раздумывал, кого бы поощрить. Но раз такое дело, пускай едет он.

– И что?

– И то! Вскинулся, задергался. Почему это его на переподготовку? Он тут что, самый неподготовленный? Чемпион по провалам? Вроде со всеми заданиями справлялся, до сих пор нареканий не было. И запрос вот на него пришел. Он нужен здесь! И смотрит на меня, как сталкер на вошь. Чего-то, я мужики, в этой жизни не понимаю…

* * *

– Заходи, Дима, заходи, – рассеянно сказал полковник. – У тебя дело?

– Да не то чтобы… – задумчиво ответил майор Давиденко. – Просто чего-то я в этой жизни не понимаю.

– Да? Это серьезно, – усмехнулся полковник. – Ну ладно, уже вечер и работу можно считать на сегодня законченной. – Принеси нам коньячка, – обратился он к адъютанту.

На столе быстро образовалась бутылка коньяка и порезанный лимончик.

– Хороший у тебя адъютант, – завистливо проговорил майор, когда за парнем закрылась дверь кабинета.

– А у тебя что не так? По-моему, я направил тебе неплохого парня. Папенькин сынок, конечно, но из учебки характеристики положительные до полной неприличности.

– Мажор, который бесится с жиру, вот он кто! А уж если с ним что случится, его папаша мне башку откусит, что твой зомби. И тебе, между прочим, тоже… сможет, сможет не надо скептических взглядов. Он в известном смысле теперь наше начальство. Во всяком случае, твое. И вообще, сейчас, когда есть и вход, и выход, Большая Земля нас вот так зажмет.

И майор продемонстрировал собеседнику плотно стиснутый внушительный кулак. Полковник криво усмехнулся и пожал плечами.

– Представь себе, что стоит у тебя в кабинете дорогущая хрустальная ваза. Около которой и пробираешься-то бочком – кабы не разгрохать, – продолжал между тем разоряться майор. – И ладно бы она стояла тихо и смирно, как вазе и полагается. А ей хочется поиграть в футбол. В качестве мяча… во все дыры лезет, стервец. Знал бы ты, как я устал ловить его за штаны.

– Не ожидал. Извини, Дима, не хотел тебя подставлять. Так ты по этому поводу пришел?

– Да нет, конечно. К этому козлу я уже привык. Тут другое. Ты не сердись, но я пытался твой приказ… того… похерить. Тот приказ, о прикомандировании Алексея Шишкина к некромантам.

– Если бы тебе это удалось, я бы не сердился. Я бы тебя просто убил, – сообщил полковник. Правду сообщил. Убил бы, хоть и без злобы. – И что это тебя на саботаж потянуло?

– Ну, как?.. Жалко стало парня. Веселый, компанейский. Ну какой из него некромант? Вот если бы Фролов?

– Фролова она не хочет.

– Ну, никак не понимаю, почему именно Леху?

– Вот поэтому-то ты майор, а я полковник.

– А ты, стало быть, понимаешь?

– Я и не пытаюсь. Еще мне не хватало учиться подбирать кандидатов в некроманты. У меня есть человек, который это умеет – вот и флаг ей в руки. В спецподразделениях даже с менее жесткими системами тренировок случается всякое. Тут тебе нервные срывы, бывает даже стреляются. А у нее до сих пор ни одного эксцесса, может, ты не заметил? Так что я с ней по поводу кандидатур спорить не собираюсь.

Майор Давиденко вздохнул.

– Ну, хорошо, допустим ей виднее. Но, ты понимаешь, мы же так хорошо все придумали… – начал он и прикусил язык.

– Угу. Ты, стало быть, не единственный пакостник? Ладно, проехали. Дальше рассказывай, мне уже интересно. И на будущее надо знать.

– Она на каждом углу трендит, что работает только с добровольцами. Если бы он отказался, мы заставили бы ее отозвать запрос. Иначе ославили бы по полной.

– А он, стало быть, не отказался.

– Ни в какую.

– М-да… Вот ведь великие комбинаторы! Стратеги хреновы. Такой вариант только полный пень предвидеть бы не сумел. А я-то Куклу ругаю за стратегическую бездарность. Естественно, парень не стал отказываться. Вы, мудрецы, всерьез думаете, что она с ним свой запрос заранее не согласовала? Она действительно работает только с добровольцами.

– Да как же нормальный человек может захотеть пойти в некроманты? Где она вообще берет этих своих добровольцев, хотя бы для зомбячьих банд?

– А я имел удовольствие наблюдать, как она набирала свою первую зомбячью банду. Даром что блондинка и глаза-блюдечки. А поговорила с ребятами, посмеялась – почти все и согласились. Умеет девочка работать с личным составом.

– Я понял, – сказал майор и вышел. Полковник посмотрел вслед. Не вполне он, конечно, был искренен. Личное дело Шишкина носом прорыл. Единственная странность в нем, это указанное в качестве главного недостатка любопытство. Это каким надо быть, что б огрести такую запись? Еще, может быть, подобных поискать и Кукле представить? А то Шишкин этот, парень неплохой… конечно. Опытный. Но вот по части теории, к сожалению, никогда особо не блистал. А теоретик ей не помешал бы.

* * *

Майор ворвался в кабинет. Мимоходом турнул непривычно задумчивого адъютанта.

– Василий, ты что, влюбился? Кончай в облаках витать, вызови мне быстренько Евдокимова и Мигулина.

– Полковник мне все объяснил, – рассказывал им майор – Эта стерва умеет заболтать людей. С добровольцами она работает, х-ха! Мозги запудрит, некромантка чертова – сам не заметишь, как на все согласишься. Бедный Леха. Вася, дружек, организуй бутылку.

Ваське не пришлось далеко бежать, бутылки в количестве двух штук стояли у него в шкафчике. В прошлый раз он купил сразу три: а вдруг одной бутылки не хватило бы для мозгового штурма по спасению Лехи? Как будто это было сто лет назад!

– Кого хочешь заболтает, – разошелся майор под водочку. – Вот понадобишься ей, к примеру, ты … – кивнул он на Евдокимова

– Мне нельзя, у меня жена, – испугался тот.

– Она и жену твою заболтает!

– Точно, – подключился Мигулин. – Разобъяснит ей, что нет ничего удобнее мужа-зомби, если уметь брать под контроль. И ведь научит. Все бабы стервы!

– Заболтает, – разглагольствовал майор, не вникая особо в мигулинские умопостроения. – Но я тебя не отдам. Спецназ своих не сдает. Васька, еще водки тащи!

– Спасибо, товарищ майор, – благодарил поддавший Евдокимов.

– Так ты же оболваненный будешь, – напомнил ему Мигулин – Ты туда будешь хотеть. А майор не отдаст. И вот сидишь ты весь такой печальный, кроешь майора матом и объясняешь, что быть зомби – это мечта всей твоей жизни. Таким дохлым зомби с такой синей мордой.

– Стервец! – возмутился Евдокимов. – Это тебя она к себе возьмет, потому как хитрозадый ты очень!

– Ха! Я не женат, – усмехнулся Мигулин. – А кроме того – я человек военный. Куда прикажут, туда и пойду. Так что если будет мне какое-нибудь пакостное назначение, лучше уж я этого буду хотеть.

Тогда Давиденко и Евдокимов обиделись на Мигулина и не разговаривали с ним до окончания пьянки.

* * *

Давно наступила ночь, но сна у Лехи не было ни в одном глазу. Эти вход-выход, чертовы, одни с ними проблемы. Переподготовка какая-то дурацкая. Ладно, отбился, вроде бы. Но сколько аргументов прибредет в многомудрые начальственные головы, а главное, какие это будут аргументы? Уговорят полковника, и что тогда?

Некроманты? Полковник скажет – переподготовишься, тогда валяй. А вернешься с переподготовки аж через полгода, он же и заявит: тебя учили? Средства тратили? Служи! Зря с тобой, что ли, возились на Большой Земле?

Надо как можно быстрее все провернуть. От греха.

Глава 12. О сбывшихся мечтах или Дураки и дороги.

Полковник хмуро смотрел в окно. Нет, формально ему не на что было пожаловаться. Он будет повышен в звании. Его представили к государственной награде, и весьма неслабой. И теперь отзывали в Москву. Он уже выполнил свой долг перед Родиной.

Выход на Большую Землю, о котором так давно мечтали, изменил все. Мечты имеют обыкновение сбываться.

А на его, полковника, место, как выяснилось, отправят хорошо известного ему генерала Стоколова, перемещавшего всю жизнь с одного рыбного места на другое. И сидевшего на них, пока эти места его мудрыми усилиями не переставали быть рыбными.

А что он, полковник, может сделать? Он военный человек. Военных не спрашивают.

* * *

Виктор Васильевич был в полном и совершенном шоке. Он считал себя блестящим мастером подковерных игр. Без ложной скромности считал. Но… никаких подковерных игр просто не было. Парень лет тридцати, которого собирались назначить директором Института, чей-то родственничек, ясен пень, он посмотрел на Виктора Васильевича, как на динозавра, не вымершего еще по странному недоразуменью. Он считал, что никакая помощь ему не нужна, а связи… да боже ж мой!.. связей у нас и самих, как грязи. Да таких, что вам и не снилось, мышки серые. Менеджер, учившийся в Америке, он искренне полагал, что может управлять всем. А какая разница?.. хоть булочной, хоть институтом, хоть (спаси нас боги всех миров и народов) атомной станцией. Он снисходительно обозрел свои будущие владения и отправился назад в Москву собирать свою собственную команду, с которой наведет в этом бедламе порядок.

За что нам такое наказание, о великие боги?

Дураки и дороги?

Проблемы с дорогами в Зоне были всегда – на то у нас и картографы. И этих проблем нам вполне хватало для не расслабляться. Но еще и дураки? Это уже через чур.

Да пребудет с нами дождь.

* * *

Компания, собравшееся в директорском кабинете, была весьма пестрой. В прежние времена трудно было представить их всех за неформальной беседой. Но времена были новые.

Выход на Большую Землю… да… мечты, как мы уже отмечали, имеют обыкновение сбываться. И никому тогда мало не кажется.

– Я читал его план реорганизации Института, – уныло сказал Замятин. – Это хана.

– Может быть, несчастный случай? – осторожно спросил Виктор Васильевич. – Здесь Зона, всякое может случиться.

И он очень выразительно глянул на Крысулю.

– И думать не моги! – рявкнул Филин, тоже поворачиваясь к ней.

– Тихо, друзья, не шумите, – Замятин потер виски. – Ерунда это все. Даже если и… вы серьезно считаете, что там один такой придурок? Другой такой же приедет.

– Есть еще вариант, – встряла Крысуля. – Ну их всех в три загиба. Давайте найдем во второй локации не совсем развалившиеся развалины, отштукатурим малость, дырки залатаем. И сделаем свой собственный Институт.

– Ты дура? – зарычал Филин.

– Конечно. А ты разве не в курсе?

– А что, интересный вариант, – задумчиво сказал Замятин. – Может я тоже дурак, но в этом определено что-то есть.

– Ты пьян?! – взвыли Филин с Северцевым в один голос и с редкостной синхронностью

– Ой, что это я, – сконфузился вдруг Замятин. – Действительно…

Достал из шкафчика бутылку и несколько стаканов.

– Наливайте себе сами, ребята, – объявил он. – По потребности. Пьем не чокаясь.

– Да ладно, почему вдруг не чокаясь, – затарахтела неисправимая оптимистка Крысуля, – Говорю же, сделаем свой собственный Институт. Оборудование частью украдем – оно по совести наше, на субботниковские средства покупали. А частью новое купим – будущие субботники никто не отменял.

– Я с вами, – быстро сказал Виктор Васильевич. – Я пригожусь. Торговаться с перекупщиками сами будете? Вести учет материальных ценностей? Да мало-ли еще что понадобится по хозяйственной части. А заявки как?.. бухгалтерия?.. полы?.. мебель?.. туалеты, в конце концов. На директорское кресло не претендую, но должность зама…

Филин опять взвыл на совсем уже нечеловеческой ноте. И плеснул себе коньяку.

А Замятин вдруг нервно хихикнул.

– Нашествие контроллеров? – проговорил он сквозь дурацкий смех. – Такой страх – да к ночи. Ага?

– Ага, – хором согласились Крысуля и Виктор Васильевич и тоже идиотски захихикали.

* * *

– У нас заменяют главврача, – сообщила Сепола Лашмидаровна. – И вообще всю администрацию.

– Это как? – Крысуля вылупилась на нее в совершеннейшем обалдении. – Но ведь Склиф… это… он же общий. Общезоновский. Кто и как может там распоряжаться?

– Склиф – государственное учреждение. А что он всего добился своими силами… что, у вас в Институте не так? И вообще у кого-то в Периметре?

Крысуля молчала. Пыталась переварить информацию. Кажется, ей грозило… как бы это сказать… несварение мозга, вот.

– Это я только начала рассказывать, – грозно объявила Сепола Лашмидаровна. – Приезжал он, который будет новый. Выступил перед коллективом. Сказал, что в первую очередь отменит замшелую и насквозь устаревшую систему бесплатного медицинского обслуживания. Больница должна быть основана на самоокупаемости. И вообще на современных коммерческих принципах. А еще очень посетовал на бардак и антисанитарию вокруг больничных стен. Сюда, говорит, ВИП-персоны будут приезжать лечиться. Доллары привозить, между прочим. Если они увидят этот бомжовник, рейтинг больницы упадет ниже плинтуса. Сталкеры? Но ведь сталкерство – это вообще незаконно. Куда смотрит Пионерская военная часть? Надо, говорит, все тут почистить.

Крысуля взвыла и сползла со стула на пол. Реально сползла, никаких шуточек и фигуральных выражений.

* * *

Усталый и ссутулившийся человек в белом халате сидел в пока еще своем кресле пока еще своего кабинета. С тоскливой безнадежностью смотрел на визитера – начальника Склифовского патруля Тигра, столбом стоящего посреди комнаты.

– Уважаемый Тигр, – терпеливо говорил человек, – Я же объясняю Вам. То, что Вы предлагаете…

– Я уже говорил Вам, Андрей Семенович, что ничего не предлагаю. Я ставлю Вас в известность. В тот момент, когда Вас сместят, я поднимаю всех. Я за этот город отвечаю и никакой ликвидации «антисанитарии» вокруг больничных стен не допущу. Мы вышвырнем отсюда этого урода со всей его бандой.

– Кто бы спорил, – простонал человек в белом халате. – Но поймите, уважаемый Тигр, потом с Большой Земли пришлют спецназ. Ваше ополчение против него не устоит.

– Я переговорю с лидерами всех крупных группировок Зоны. Больница нужна всем. Даже долгарей позову. И Крысу эту ненормальную с ее зомбячьими бандами позову тоже. И лично проконтролирую, что бы она не сцепилась с долгарями, уж расстараюсь. Я бы и манько́в не побрезговал пригласить по такому случаю, но, к сожалению, они с долгорями в одной точке пространства никак не совместимы. Тут даже я бессилен.

– Поймите, уважаемый Тигр, спецназа пришлют столько, сколько понадобится. Вам не устоять. Будет много смертей и много крови.

– Город и так погибает.

– Город, но не люди. Тигр, я запрещаю Вам…

– Я подчиняюсь Вам до тех пор, пока Вы главврач. С момента Вашей отставки я выполнять Ваши приказы не обязан.

Человек в белом халате снял очки. Протер. Надел снова.

– Тигр, поймите, нас не оставят в покое, – увещевательно сказал он. – Нас всех, весь Периметр. Мы сидим на слишком ценных ресурсах. На артефактах.

– Если так, то почему командовать нами посылают дураков?

– Уважаемый Тигр, Вы родились в Зоне и провели здесь всю жизнь. Вы не знаете Большой Земли. Вы не понимаете…

– Тогда объясните мне.

Человек в белом халате опять затеялся протирать очки. Думал. Подбирал слова.

– Тьфу! – сказал он сердито после продолжительного раздумья. – Как я Вам объясню? По совести говоря, я сам этого не понимаю.

* * *

Крысуля ворвалась в свою комнату и заорала:

– Доброжелатель!

На что она надеялась? Черт знает. Доброжелатель очень хотел появления независимого канала транспортировки артефактов. А теперь вдруг взять и отказаться от него? С чего бы? Ради ее прекрасных глаз?

Но, может быть, есть что-то такое, чего ему хочется еще больше? А вдруг она сможет помочь? Чего-то ведь он хотел от нее еще до того, как в их безмозглых головах родилась идея насчет передачи Возвратника на Большую Землю. Черти бы взяли и идею эту, и сами головы!

Бывают такие мечты… мечты массового поражения. И когда они сбываются – это хуже атомной войны.

– Доброжелатель отзовись! Разговор есть.

Ч-черт! Эвакуация Института – затея при всей своей экстравагантности в принципе выполнимая. Тем более, что Институт понадобится меньше сегодняшнего – на авантюру пойдут далеко не все. Но что прикажете делать с такой махиной, как Склиф? Город не эвакуируешь.

А она, Крысуля… да она даже трудовое соглашение может с Доброжелателем заключить, если не будет другого выхода. Если он и убьет ее за строптивость и наглость, так это совершенная мелочь, абсолютно не заметная на фоне рушащегося мира. Главное – пусть заберет с Большой Земли эти чертовы Возвратники и утопит в самом большом болоте Зоны.

– Доброжелатель! Да отзовись же ты, скотина!

А в ответ тишина.

Вот так. Крысуля была готова к тому, что Доброжелатель пошлет ее в три загиба. Но он просто не пришел. Наверное, он уже получил то, что хотел. А ничего другого ему от нее было и не нужно. Может быть, он именно эту операцию с Возвратниками и планировал с самого начала? Просто ждал, когда ручные белые мышки сами дозреют и будут выполнять нужную от них работу с горячим и бестолковым энтузиазмом. В первый раз, что ли? С артефактами в Игре что ли не так?

Ч-черт! Что делать-то?

В голове было пусто, как в межзвездном пространстве.

Крысуля взвыла и повалилась на кровать.

* * *

Дачная беседа сегодня складывалась странновато. Необычно складывалась, и, вообще, смотрелась как-то вывернутой наизнанку. Нет-нет, внешне все выглядело вполне себе. Гость основательно утвердился в любимом кресле-качалке хозяина и лакал дикими порциями полувековой французский коньяк, а хозяин пристроился напротив в плетеном креслице, пусть милом и уютном, но маленьком и низком. Необычными же были выражения общающихся физиономий.

Породистая физия гостя выражала отнюдь не вальяжную самоуверенность, а вовсе даже удивляла бегающими глазками и отчетливо написанной на этой самой физии растерянностью. Что касается хозяина, то он просто бился в истерике, простой и безыскусной, он вопил, он брызгал слюнями и даже подпрыгивал на полу веранды вместе со своим плетеным креслом.

– А я говорил! Я предупреждал! – вопил хозяин. – Когда я говорил, что Серов опасен, ты кривился. Когда я запер в свой сейф посылку с браслетами, ты надо мной хихикал.

– Не истери, – морщился гость. – Не раздражай меня попусту.

Но сегодня его слова не возымели обычного эффекта.

– Черт побери, я же докладывал тебе, что эти поганцы пытаются передать Возвратник через Игру, – продолжал разоряться хозяин. – И не один раз докладывал – они долго с этим корячились. Я что, зря держу в Зоне своих агентов? Как только эти психи решили проблему входа, так и послал своих людей. Я свою работу делаю! И делаю хорошо.

Хозяин перевел дух, хлебнул коньяка и заверещал снова

– А ты что же? Я просил тебя узнать по своим каналам, действительно ли этот камень невозможно вытащить из Игры! Или кроме Карла Иваныча этого спросить не у кого? Он что, был у вас единственным программистом?

Гость опять сморщился.

– Да узнавал я, – неохотно ответил он. – Все в один голос утверждают, что программа защищена.

– Да?! Тогда как же эти стервецы добыли артефакт?

– Откуда я знаю? Наверное, какой-то программный сбой, – пробормотал гость. И неожиданно заорал в свою очередь:

– А почему ты не конфисковал этот камень сразу?! Прошляпил? Да? Или в Зоне у тебя агенты есть, а в Москве нет?

Хозяин судорожно вздохнул и захлебнулся слишком большой порцией воздуха.

– Почему?! – завопил он, прокашлявшись – Да потому, что они немедленно активировали артефакт и отправили человека в Зону! Немедленно, ты понимаешь? И вернулся человек с целым рюкзаком этих чертовых Возвратников.

– А их ты почему не забрал?

– Я забрал. Но очень скоро их забрали у меня самого! Вокруг этого дела тут же нарисовалась куча настолько зубастого народа, что я по сравнению с ними рыбка плотвичка. И все эти зубастики очень-очень голодные. А вокруг каждого крутится целая стая кусак помельче, но тоже желающих кушать. В настоящее время организуется специальное управление по контролю за поставками артефактов. Мы потеряли контроль над ситуацией, ясно тебе? И поделать с этим я ничего не могу. Что смотришь? Да, ты можешь приказать мне помереть, и я помру. Но тебе-то это чем поможет? Ты думаешь, я лишнее звено? Да? Ты как думаешь? Не-ет, дорогой, мы с тобой оба лишние звенья! Мы оба рыбки плотвички, понял?

– Заткнись же ты, наконец! Иначе я прикажу тебе помереть просто чтобы ты орать перестал! Помрешь – и станет тихо.

Бесполезно. Угомонить истерящего хозяина было не только не в силах человеческих, но, кажется, не в силах никакого из существ, населяющих эту Вселенную.

– Что ты на меня уставился? – взвыл хозяин, переходя уже почти на визг. – Сделай же что-нибудь!

– Что?!

– Откуда я знаю? Думай! Голова у тебя есть?

– Нет, – честно ответил гость на этот неожиданный вопрос. – У меня, в общем-то, и мозга нет в вашем понимании. А с чего ты вдруг заинтересовался нашей анатомией?

Вот теперь на веранде действительно стало тихо. Хозяин замолк, полностью зависший от такого нестандартного поворота беседы. Собеседник некоторое время смотрел на него озадаченно, но тот только хлопал глазами в полной ошалелости.

– Утомил ты меня сегодня до невозможности, – пожаловался ему гость после продолжительного молчания. Вздохнул и растворился в воздухе.