Virus

– Убейте дочь изменника Сузуки!

Саеко задыхалась, с каждой секундой оставляли её силы, снова и снова смотрела она на своего врага, надеясь, видимо, что ненависть сможет придать ей твёрдости. Но вот меч одного из телохранителей председателя, пронзил её правую руку, и второй удар выбил клинок из её окровавленных пальцев. С мелодичным звоном меч покатился по полу. Словно загнанная в ловушку раненная волчица Саеко зарычала в бессильной злобе, председатель улыбался.

– Добейте суку!

Девушка не смотрела на поднявшиеся над её головой клинки, скрежеща зубами, не могла она оторвать полный ненависти взгляд от лица человека, убившего её семью.

– Будь ты проклят! – прошептала она за секунду до смерти и в тот же момент оглушительно грохнули выстрелы и два приближавшихся к ней воина упали мёртвыми, и в следующую секунду она увидела рядом собой сосредоточенное лицо Кэтсу и оскалившуюся безумной улыбкой Ран, заслонивших её. Ряды телохранителей пришли в замешательство, рот председателя в ужасе приоткрылся. Из-за спины Саеко вновь прозвучали выстрелы, мечи Кэтсу и Ран сверкали в неровном свете ламп. Большая часть телохранителей лежала на полу огромной гостиной, истекая кровью, остальные бросились бежать, сбив с ног своего хозяина, который беспомощно валялся на полу, похожий на, перевернутую на спину, гигантскую черепаху.

– Что вы здесь делаете? – спросила поражённая Саеко, с трудом переводя дыхание.

– Госпожа приказала приглядеть за тобой, – сухо отвечала Ран, убирая меч в ножны.

– Мы почти две недели спали рядом, пока ехали сюда, я не хотел бы, чтобы ты погибла от руки каких-то недоумков, – добавил Кэтсу. Подойдя к нему, Саеко на секунду прижалась лбом к его широкой груди.

– Спасибо, Кэтсу, – тихо сказала она. Потом она резко повернулась и, подняв с пола меч, подошла к лежавшему председателю.

– Встань на колени, – сурово приказала она.

– Саеко, девочка, я качал тебя на руках, когда ты была маленькой… – дрожащим голосом начал он.

– Заткнись! – резко оборвала его девушка.

Председатель сглотнул.

– Хорошо, Саеко, делай, что хочешь, – тоненько проговорил он, вставая на колени.

– Но пощади, мою семью, молю тебя!

Меч брюнетки сверкнул в воздухе, и голова председателя покатилась по сверкающему полу, орошая всё вокруг фонтанами крови.

– Они все умрут, – спокойно сказала девушка.

– Саеко…– начал Кэтсу.

– Я ещё не закончила! – резко оборвала его Саеко, и глаза её сверкнули холодным безумным огнём.

* * * * * * * * * *

Войдя в комнату Рицы, Саеко остановилась перед ещё лежавшей в постели блондинкой и низко поклонилась ей.

– Госпожа Юки! – лицо её было бледно, правая рука плотно забинтована.

– Доброе утро, Саеко-сан! Мне сказали, что вчера ты вступила в нашу гильдию? – ласково спросила Рица, приподнимаясь на постели.

– Да, госпожа. Моя жизнь теперь принадлежит Вам, – спокойно отвечала брюнетка. Рица порывисто соскочила с кровати и, подойдя к Саеко, нежно обняла её.

– Я рада, что теперь ты вместе с нами! – с чувством сказала она.

– Да, госпожа, – отвечала та.

Вслед за матерью из постели вылезла обнажённая Мэлюзина.

– Саеко-тян, ты позавтракаешь с нами? – спросила она, потягиваясь.

* * * * * * * * * *

На огромном, сделанном из белого камня балконе ратуши, таком большом, что здесь могли бы проехать три всадника в ряд, плечом к плечу стояли Рица и Саеко, опираясь на широченные перила. С той точки, где они стояли, весь Северный город раскинулся перед ними, дворцы центральной части сменялись кривыми улочками с двух и трёхэтажными домами, и уже за ними начинались покосившиеся домишки городской бедноты. Столица вампалов лежала у их ног, и от этого у Рицы судорожно перехватывало дыхание.

– Я не смогу оставить тебе большой отряд, начинается война и каждый воин у нас на счету!

– Не понимаю, чем я удостоилась такой чести? – тихо отвечала Саеко.

– Ты лучше чем кто бы то ни было другой, знает этот город. Ты не по годам умна и у тебя большой потенциал. Кроме того, оставить тебя здесь, это скорее не честь, а тяжёлая ноша, которую никому не пожелаешь! – блондинка взяла руку Саеко в свою.

– Но самое главное, что я верю в тебя! – с чувством сказала она, вызвав румянец на щеках брюнетки.

– Вы знаете, госпожа, как я ненавижу их! – отворачиваясь, пробормотала Саеко.

– Это ещё одна причина, почему я оставляю тебя здесь! – улыбнулась Рица.

– Ты можешь выбрать сама пятьдесят человек, которые останутся с тобой здесь, – продолжала она. Саеко почувствовала, как горячее тело Рицы прижалось к ней, обжигая её, и прежде чем она успела понять, что происходит, губы блондинки нежно коснулись её губ.

– Госпожа, – прошептала Саеко смущённо, шоколадные глаза Рицы были сейчас так близко, дрожь невольно прошла по её телу, но блондинка, улыбнувшись, уже отодвинулась от неё.

– Я почти никого не знаю, я попрошу Катрину-сан и Кэтсу-сан помочь мне! – смущенно пробормотала брюнетка.

– Ты стала очень дорога нам! Ты стала очень дорога мне! – сказала Рица, отворачиваясь, словно тоже смутившись. Они снова стояли рядом на балконе, Саеко была точно во сне.

– Постарайся не давать волю своей ненависти! Ты должна научиться терпению! Я обещаю тебе, что никто из виновных в смерти твоей семьи не уйдёт от ответственности! Ты сможешь свершить свою месть до конца, но торопить события не нужно. Почувствовав, что им грозит смертельная опасность, они могут всё же решиться выступить против нас. В нашей сегодняшней ситуации, это будет опасно. Но всё же ты можешь не упускать случая, если таковой представиться. Уничтожить их одного за другим, будет правильным решением! – с улыбкой добавила блондинка.

– Я сделаю всё, чтобы не разочаровать Вас, моя госпожа! – невольно вырвалось у Саеко.

– Ты сама сказала, что твоя жизнь теперь принадлежит мне! Так вот, я приказываю тебе защищать интересы гильдии и защищать себя! Не вздумай умереть! Катрина останется в Аркане, нашем главном опорном пункте и ты всегда сможешь обратиться к ней за помощью!

Опустившись на одно колено, Саеко прижала руку Рицы к своим губам.

– Я люблю Вас, моя госпожа, – прошептала девушка.

Эпилог.

– Наша главная опора сейчас это Аркан и порядок в этом городе – залог нашего успеха по ту сторону гор. Именно поэтому я оставляю этот город тебе, сестра! – Рица пристально посмотрела на Катрину, но та выдержала её взгляд и, в конце концов, блондинке пришлось отвести глаза.

– Ты знаешь, что я доверяю тебе как никому другому. Ты же оставшись здесь, не сможешь доверять никому. Ты должна быть расчётлива и осторожна! Будь жестока всегда и будь милосердна когда это возможно! Скорее всего, ещё до наступления зимы я пришлю к тебе за солдатами и деньгами. Ты должна подготовить мне воинов из новобранцев, чем больше, тем лучше. Не выпускай из вида Сэтору, он что-то хандрит последнее время, а от него зависит финансовое обеспечение нашей компании. Сойдись ближе с Эйка, она приятная девушка и имеет на него большое влияние. Если Саеко понадобится помощь, помоги ей! Если она перегнёт палку, тебе придётся самой посетить Северный город, чтобы взять ситуацию под контроль. Правильнее было бы оставить с ней Кэтсу! Впрочем, делай, как знаешь! Прощай сестра!

Сёстры обнялись, и Рица вышла, придерживая рукой длинный меч, чтобы не бил по ногам. Уже у самой двери она обернулась и проговорила:

– Предсказательница, если она ещё что-то скажет, сразу же дай мне знать!

– Хорошо, сестра! – отвечала Катрина.

Шаги Рицы затихли в глубине длинного коридора ратуши. Осторожно вошёл, Кэтсу. Подойдя сзади к Катрине, которая, всё также стояла у стола, он нежно обнял её за плечи своими большими руками, прижал к себе. Рядом с ним она выглядела как ребёнок.

– Всё в порядке, котёнок? – тихо спросил он.

– Кэтсу, что бы ты сказал, если бы я оставила тебя в Северном городе? – глядя куда-то в пространство, проговорила девушка.

Ни один мускул не дрогнул на лице юноши.

– Я готов сделать всё, что прикажет мне моя госпожа! Ты знаешь, что я подчиняюсь только тебе, на всех остальных мне плевать!

– Даже на Рицу? – осторожно спросила Катрина.

– Я подчиняюсь, только моей госпоже! – повторил Кэтсу.

Девушка положила свою тонкую руку на большую лапу своего мужчины, потом прижалась к ней щекой.

– Я люблю тебя! – прошептала она.

* * * * * * * * * *

Жёлтая дорога, изгибаясь, протянулась между холмов и затем уходила в лес, резко поворачивая, точно свернувшаяся на земле змея. По всей длине этой дороге растянулась колонна воинов, ехали всадники, огромные телеги везли оружие, провиант и сено для лошадей, за ними стройными рядами шли пехотинцы. Сидя в седле своей белой лошади, светлая и прекрасная Богиня обозревала движение своей маленькой армии, с небольшого холма, возвышавшегося над дорогой. Чуть позади неё стояла чёрная кобыла Мэл, девочка ласкала рукой её мускулистую блестящую шею. Ещё дальше, на почтительном расстоянии, двигались сестры-близняшки, лица их были непроницаемы и равнодушны. Со стороны казалось, что их вовсе не волнует всё, что происходит вокруг. К сёдлам их лошадей были закреплены помповые ружья со спиленными прикладами, их отполированные рукоятки были расположены так чтобы быть всегда под рукой. Дополняли их вооружение традиционное Дайсё, большие луки и колчаны со стрелами. Ран не была ранена, на её щеке, на память о штурме Северного города, осталась только небольшая царапина, а Рэн пострадала сильнее, её левая нога от колена до бедра была плотно забинтована.

– Какого чёрта, мы растянулись по дороге как продуктовый обоз! – раздражённо говорила блондинка, оборачиваясь к дочери.

– По эту сторону гор нам ничего не угрожает, но как только мы пройдём перевал, наши воины попадут в настоящий ад! Каждый метр там нам придётся отвоевывать с боем у местных мортов! Как мы будем это делать при таком уровне организации, ума не приложу! Я идиотка раз решила ввязаться в авантюру с этими безалаберными хулиганами!

– Но они любят тебя, мама, – улыбаясь, отвечала Мэлюзина.

– Это единственное, что их оправдывает, – пробормотала Рица.

– Скачи в хвост колонны и заставь их подтянуться!

– Да, мама! – девочка чуть тронула поводья, и её чёрная лошадь мгновенно сорвавшись с места, унесла её назад по дороге. Неторопливой рысью к Рице подъехал Така. За последнее время лицо его ещё больше огрубело, черты покрупнели, вся его фигура стала какой-то приземистой, мужитской. Он никогда не отличался привлекательной внешностью, теперь же назвать его красивым могло придти в голову, только разве что его жене.

– Джонсон прислал ещё нарезных ружей? – обратилась к нему блондинка.

– Прислал ещё двадцать стволов. Прислал ещё патроны, правда, не очень много. Твоя девчонка вертит им как хочет!

– Такие как ты, всегда недооценивают женщин! Мы гораздо сильнее, чем вы, мужчины, о нас думаете! – рассмеялась Рица.

– Что касается Джонсона, то он очень хороший парень, он был другом моего мужа и, по сути, помогал нам и раньше, просто сейчас, ему стало это делать гораздо приятнее!

– То есть ты просто отблагодарила его этой девушкой?

– Я бы не называла это так. Солдаты не видят женщин годами. Разве плохо, что у него теперь есть девушка, которая любит его?

Мимо них проехали тяжёлые подводы, и пошли пешие воины, положив на плечи свои длинные мечи. Девушки-лучницы сидели на телегах, перебрасываясь с парнями грубоватыми шутками. Почти каждый из них, проходя мимо, смотрел на Рицу, ловил её взгляд, и она улыбалась каждому юноше и каждой девушке, ласково и милостиво.

– Тебя никогда не мучает совесть? Ведь ты ведёшь их на бойню! Сколько из этих детей смогут вернуться к своим семьям? – тихо проговорил Така.

Рица резко повернулась к нему, кровь бросилась ей в лицо.

– Совесть? – яростно повторила она.

– Что было у них до того как я призвала их? Они были рабами! Они жили и умирали как звери, без всякой надежды на лучшее! Посмотри на них теперь! Это лица свободных! Это лица воинов! Это лица героев! Что лучше жить как животное или умереть, сражаясь за свободу? Что тогда ты делаешь здесь Така? – и она впилась в него яростным испепеляющим взглядом.

– Я? – насмешливо отвечал Така.

– Ты знаешь меня! Я за любой кипишь, кроме голодовки! Отправиться за Северные горы? Почему бы и нет! Для меня главное понимать наши цели, а сейчас я их понимаю! И в конце концов, это и моя гильдия тоже! Именно поэтому я здесь! – серьёзно закончил он, не отводя взгляд.

Огонь в глазах Рицы погас.

– Для нас большое счастье, что ты вместе с нами! – она положила свою тонкую руку на его огромную грубую лапищу.

– Кто бы сомневался! – пробурчал Така.

– Мне нужно догонять своих всадников! Ребята ушли уже далеко вперёд, они рвутся в бой, и если их не сдерживать, точно нарвутся на неприятности!

– Роксана вернулась?

– Нет ещё. Она ходит куда хочет и когда хочет. Ей никто не указ. Я постараюсь направить её к тебе, как только она объявится.

– Вечно ты ворчишь, Така! Она наши глаза и уши, благодаря ей, мы всё время знаем, что ждёт нас впереди, и застать нас врасплох теперь невозможно! – улыбнулась блондинка.

– Да понимаю я, госпожа старший мастер! – Така, пришпорил лошадь и скоро скрылся за поворотом дороги.

Рица медленно поехала вдоль колонны провожаемая полными обожания взглядами.

– Какая она красивая! – доносился до неё восхищённый шёпот.

– Госпожа старший мастер, это я Исида! – услышала она рядом молодой, задорный голос.

Рядом с конём Рицы шагал крепкий, подвижный юноша.

– Вы помните меня?

– Конечно, я тебя помню! – с улыбкой отвечала блондинка.

– Почему ты здесь? Я просила госпожу Катрину забрать тебя в свой отряд. Ты должен был остаться в Аркане. Что скажет твоя семья?

– У меня нет семьи, госпожа старший мастер, гильдия – моя семья. И разве мог я оставить Вас госпожа, один на один с ордой этих гнусных мортов? – с лукавой улыбкой отвечал Исида.

– Я решил, что мой меч может пригодиться моей госпоже! – серьёзно добавил он.

Слёзы выступили на глазах у Рицы, при этих словах. Она отвернулась, чтобы скрыть их. Занесённые вечно белыми снегами верхушки Северных гор, уже грозно нависали над самыми их головами.

– Что ждёт нас по ту сторону? – тихо проговорила блондинка.

– Всё будет хорошо, – секунду подумав, отвечал Исида.

– Ведь мы с Вами, а Вы с нами, госпожа Рица! Значит, мы опять победим! – уверенно закончил он.

Слёзы текли по щекам девушки, и она уже не пыталась их скрыть. Оглянувшись назад, она различила вдали маленького всадника верхом на чёрной лошади, метавшегося взад и вперёд подгоняя отстающих.

– Не плачьте, госпожа! Кто-то погибнет, конечно, но мы воины и знали, что ждёт нас, когда вступали в гильдию!

Рица вытерла ладонью мокрые щёки, спина её выпрямилась, отбросив последние сомнения, гордо смотрела она вперёд, ветер развивал её длинные светлые волосы, напоминавшие крылья огромной птицы. Мрачные, заснеженные горы всё ближе подступали к ним.

Конец.

Бонусная глава.

Лил проливной дождь, днём стало темно как ночью и чувство безысходности охватило всё его существо. Вдобавок одна из ламп дальнего света перегорела, и всё время пока он пытался удержать обшитый по бокам листами железа внедорожник на почти не различимой в ночи, расползшейся от потоков воды дороге, он мучительно думал о том. где ему достать другую. В салоне сильно воняло плохой соляркой, плескавшейся в канистрах в закрытом металлом кузове пикапа, гидроусилитель давно вышел из строя и ему приходилось отчаянно бороться с машиной всякий раз, когда колёса с одной стороны попадали в заполненную грязью и водой канаву. Машина накренялась, грозя перевернуться, и с надрывным рёвом возвращалась в горизонтальное положение. Уже темнело, когда он, наконец, разглядел во тьме стены большого города, который собственно и был его целью. Провожаемый удивлёнными взглядами редких жителей он проехал по главной и мало чем отличавшейся от размытой дороге улицы, заехал во двор постоялого двора и заглушил двигатель.

– Цель Вашего визита в Вольный город Аркан?

В маленькой, грязной комнате постоялого двора, он откинул с головы капюшон и из мутного зеркала на него привычно взглянуло наполовину обезображенное лицо. «По крайней мере, не более страшно, чем обычно!» – с усмешкой подумал он. Утром он проснулся рано, как всегда. Лицо и левая половина тела болели, ноющей болью, напоминающей зубную и это тоже было привычно. Наскоро перекусив, он прикрыл платком нижнюю половину лица и натянув на лицо капюшон куртки вышел со двора и поспешил на рыночную площадь.

– Какой именно раб Вам нужен? – продавец суетился вокруг него и преданно заглядывал в глаза.

– Мне нужен работник на ферму, крепкий мужчина, – сухо отвечал он.

– Вы фермер? Тогда у нас есть для Вас несколько хороших предложений!

– У меня есть деньги только на одного, – сухо оборвал он излияния продавца.

– Конечно! Как Вам будет угодно!

Продавец повёл его вдоль рядов маленьких клетушек в которых, скрючившись, сидели или лежали готовые к продажи мужчины, женщины и дети. Он старался не смотреть на них, в их лицах даже больше чем отчаянье и страх его неприятно поражали равнодушие и смирение со своей участью, которое было тут почти у всех. Он говорил себе, что это его не касается, но всё же ему тяжело было смотреть на них.

– Не хотите приобрести рабыню для любви? У нас есть очень привлекательные! Или Вам больше по душе мальчики?

Под его тяжёлым взглядом продавец, наконец, заткнулся. В одной из клеток его внимание привлекло какое-то рыжее пятно и он невольно остановился. Поджав под себя ноги в одной грязной рубашке, прислонившись виском к прутьям решётки сидела совсем молодая девушка, почти подросток с ярко рыжими длинными волосами и необычными для этих земель чертами лица. Только тот же равнодушный отсутствующий взгляд делал её похожей на всех других обитателей этих клеток. Он невольно остановился и уставился на неё, её необычный цвет волос и внешность словно заворожили его. Девушка медленно перевела на него взгляд и глазах её на одно мгновение вспыхнул яркий свет и он увидел и понял, что она не сломлена, точно вдруг из под маски, которую она одела на себя выглянула вдруг она настоящая и тут же снова скрылась под маской.

– Заинтересовала Вас эта девушка? Правда, она необычная? Она почти чистокровная славянка! Хозяин сдал её в бордель, но она работала очень плохо и клиенты постоянно жаловались на неё! Не буду лукавить, она очень плоха в сексе и вряд ли сможет удовлетворить столь сильного мужчину как Вы! К тому же цена на неё очень высока! Её хозяин с ума сошёл, если хочет продать эту дуру за такие деньги! У нас есть девушки куда лучше, чем она и гораздо дешевле!

Хозяин всё говорил и говорил, но он слушал его в пол уха. Рыжая больше ни разу не взглянула на него, её взгляд был устремлён сквозь него, как будто она видела что-то, что было очень далеко от сюда, что-то что не дано было увидеть никому другому.

– Сколько она стоит?

Он прикинул, что если откажется от покупки инструмента и помощника по хозяйству, то денег всё равно не хватит, если же не покупать семена, то тогда он умрёт с голоду. Оставалось ещё золотое кольцо, единственная память о матери. Он колебался лишь секунду. Он вдруг понял, что от этого решения зависит вся его жизнь и больше уже не сомневался. Вечером при тусклом свете лампы он смотрел на её маленькую сидевшую на полу в углу фигурку и поражался сам себе, как мог он потратить последние деньги на это? И главное зачем?

– Ты не будешь есть?

Она не отвечала.

– Я заплатил за тебя большие деньги. Будет глупо, если ты умрёшь с голоду! – проговорил он как можно равнодушнее. Тогда она бросила на него взгляд, тот же который он уже видел у неё, когда она сидела в клетке, но сейчас он был полон такого искреннего презрения, что спина его похолодела и вместе с тем он вдруг понял, что пропал, что он безвозвратно и навсегда влюбился в неё и ему стало страшно и сладко одновременно. Девушка поднялась на ноги, подошла к столу, села и начала есть механически и равнодушно. Больше она не удостаивала его взглядом, а он не мог отвести от неё влюблённых глаз. Глядя на неё он вспоминал, как слегка дрогнули её брови, когда она разглядела его лицо. Это не было отвращение или что-то похожее, скорее она просто удивилась. Не в силах больше смотреть на неё, он лёг на кровать и отвернулся к стене. Он слышал, как она закончила есть и положила палочки на край тарелки. Прошло несколько минут прежде чем она спросила с некоторой издёвкой:

– Что ещё прикажет хозяин своей рабыне?

При звуках её голоса спина его похолодела. До этого он не слышал от неё ни слова и теперь этот сексуальный, глубокий голос открыл ему, кто она такая. «Она производитель! Не может быть? Как она смогла выдержать секс в борделе с клиентами?!» Производители после первого же сексуального контакта теряли всякие остатки самоуважения, превращаясь в безвольных сексуальных кукол. И он знал об этом не понаслышке, так как тоже пользовался их услугами, а им было всё равно как он выглядит, лишь бы он побыстрее засунул в них свой член. «Не может быть! Я, наверное, ошибаюсь! Будь она производителем, она бы не выдержала!» – пытался он успокоить себя.

– Ну, так что? Ты меня трахнешь? Ведь ты для этого меня купил? – вывел его из задумчивости её голос.

– Если ты думаешь, что такая же, как эти глупые давалки, то тебя ждёт большое разочарование! Я …

– Иди спать! На диване можешь лечь! И заткнись! Я устал! – резко оборвал он её, не оборачиваясь, и она замолчала удивлённо. Кажется, через некоторое время она легла и погасила свет. Он лежал в темноте, глядя в потолок и думал, думал, думал… Уже рассвело и он смог различить черты её лица, она была красива, очень молода и очень красива. Во сне она посапывала как маленький ребёнок, подложив ладошки под щёку. Металлический браслет с надписью «рабыня» и номером сдавливал её тонкую шею. «Бедная девочка! Завтра его нужно снять!» – подумал он. Глядя на неё спящую, он ощутил такой покой и умиротворение, глаза его начали слипаться сами собой.

Она проснулась, когда солнечные лучи нагло начали шарить по её лицу, потянулась удовлетворённо. Давно, а может быть и никогда, она не чувствовала себя такой отдохнувшей и свежей. И сейчас она до боли, до дрожи ощутила свою физическую нечистоту. «Когда я мылась в последний раз?» – подумалось ей. Повернувшись, она посмотрела на кровать, он спал. При свете дня обожжённая левая сторона его лица напоминала оплывшую пластмассу, может быть, это было на контрасте, но правая, не обезображенная половина его лица, показалась ей красивой. Ожоги так же были на его шее и она предположила, что они есть и на других частях его тела. При всём при этом он не вызывал у неё ни отвращения, ни даже жалости, он был высоким, атлетически сложенным, в нём ощущалась сила и она почувствовала, что против воли проникается симпатией к своему хозяину. « Нет! Не ведись на это! Он ничем не отличается от других мужчин! Вытерпеть столько и сдаться этому уроду!» – сказала она, себе переворачиваясь на спину и закрывая глаза.

– Как тебя зовут?

– Миа, – ответила она на автомате.

– Я Ниджи. Меня называют Палёный Ниджи или Урод Ниджи. Я фермер.

Весь этот день был очень странным для неё, все эти ощущения были для неё новыми, никогда неизведанными. Ниджи заплатил за то, чтобы с неё сняли ошейник, который был на ней с тех пор, как она себя помнила, Ниджи заплатил за баню для неё, Ниджи заплатил за одежду для неё! Разве так принято обращаться с рабынями? Сидя на заднем сиденье его пикапа, периодически взлетая в воздух, когда колёса попадали в очередную рытвину, Миа то и дело подносила руку к шее, казалось отсутствие ошейника, теперь сковывало её больше чем его наличие. Ей было трудно дышать, в этой одежде, в этой такой редкой в этих краях машине, она ощущала себя настоящей дамой, ощущала себя свободной женщиной, когда они проезжали по улицам города. «Но ведь ничего не поменялось? Я всё та же рабыня!» – думала Миа.

– Я заметил, что в городе ты читала вывески! Ты действительно умеешь читать? – спросил Ниджи.

– Да, мать научила меня, когда я была совсем маленькой, – тихо отвечала Миа.

Ниджи хмыкнул. Для производителя это было слишком необычно, обычно они ничем таким не обладали и научить их чему либо было довольно затруднительно. «Кто же она всё-таки такая?» – он терялся в догадках. Ночью вновь зарядил холодный мерзкий дождь и когда пикап несколько раз чихнул, противно заскрежетал и двигатель заглох, Ниджи не смог сдержать ругательств. Несколько тщетных попыток завести машину ключом убедили его в том, что надо лезть под капот. Заснувшая было Миа проснулась и испуганно хлопала глазами. Ниджи вылез из машины, открыл капот, как он и ожидал, оборвался приводной ремень. К счастью запасной был в кузове, но теперь под дождём, в темноте, замена ремня была непростой задачей. Пораскинув мозгами, Ниджи решил заночевать на дороге и заняться ремонтом, когда станет светло. «Может и дождь поутихнет!» – подумал он, впрочем без большой надежды. Ниджи закрыл капот, залез обратно в машину, закутался в куртку, пряча в рукава большие руки.