Чугунные облака

Заколов меня топором, Майкл выбросит маску в быстро текущий холодный ручей, смыв с рук мою кровь. Он станет национальным героем, единственным выжившим после страшной катастрофы, после несчастного случая без единого выжившего. Его пригласят на интервью главного канала, он будет сниматься в качестве камео в одном из сериалов Netflix, напишет мемуары обычного наркомана, пережившего страшную давящую на слезу историю. Его голос услышат миллионы наркоманов по всему миру, которые восстанут против устоявшейся системы. Майкл создаст свою политическую партию, пробьется в сенат одного из крупнейших штатов, после чего начнётся настоящий политический кризис. Мир будет рушится на глазах. Начнётся апокалипсис, к которому приведут наркоманы пролезшие в политику.

Да уж, человек отчаянно пытавшийся разбить стекло перед моими глазами выйдет полностью сухим из воды, спалив наши трупы в огне старой игрушечной фабрики.

Кажется, паника в виде дикой дрожи и поднимающихся волос на руках ещё больше стала укрывать моё тело. Это всё от нескончаемой цепочки мыслей, которыми я загоняю голову.

Недвижимо смотрящие на вычурную белую маску глаза на секунды что-то ослепило. Из-за силуэта показался резкий свет, ударивший по взору. Тот самый свет, который я навязываю себе всю эту ночь. Тот самый свет, о котором я мечтаю ещё с первого шага по ужасно пахнущему разваливающемуся зданию. Он тут. Со звуком громкого мотора машины, за спиной психа показалось наше спасение. Если закрыть глаза, то можно даже прочувствовать, как быстро оно надвигается к нам. Но я не закрывал глаза. Я удивлённо таращил их на Майкла, растеряно обернувшегося, шокировано застыв не зная что делать.

Секунды спустя всю машину окатила тряска. Будто от восьмибалльного землетрясения, я буквально подпрыгнул на твёрдом сидении, не ожидав такого резкого толчка.

Грязным выношенным тёмным костюмом Майкл плотно прижался к окну, загораживая нам вид. Будто его плотно перебили к нему гвоздями. Он недвижимо застыл, ну а мы с Ярославом переглянулись, не понимая радоваться нам или пугаться.

Сзади послышался резкий стук в окно, от которого я вздрогнул, резко обернувшись. За дверью стоял Эдуард, изо всех сил пытающийся открыть заблокированную дверь авто. Перепуганными глазами он таращился на наши испуганные физиономии, которые в свою очередь, не понимающим ничего взглядом глазели на него. Он судорожно дёргал рукой, таща ручку к себе. У Эдуарда получилось открыть дверь; распахнув её, он пытаясь не смотреть на окровавленные трупы копов взглянул на лужи крови, капающие с бордюра на асфальт.

«Хоть сейчас не соситесь» – подумал я, посмотрев на полный благодарности и искренних положительных чувств взгляд Ярослава, за который я до сих пор винил себя. И как я мог не заметить, хотя бы по этим горящим глазам, что эти люди испытывают чувства друг к другу?

Вылезая из машины, которая теперь на всю жизнь у меня будет ассоциироваться с ужасом, я представил картину, что развернулась перед приездом Майкла. Ехавшая на полной скорости старая советская развалюха, за рулём которой сидел испуганный Эдуард, лишь от одной мысли что с его бойфрендом может сделать маньяк в маске поддававшийся панике, врезалась в психопата. Моя теория подтвердилась, когда я обошёл полицейскую машину вокруг и увидел опущенное поникшее лицо настоящего наркоторговца. Он был без сознания. Человек, минуту назад желавший самым жестоким образом забрать у меня жизнь. Сейчас он выглядел таким уязвимым: бессознательная тряпка, провисшая между двумя машинами. Да, карма такая сука. Его же метод, каким он искалечил ноги моему другу, спустя несколько часов, вернулся, врезавшись в него на полной скорости.

Трудно описать тот перелив ненависти, ударивший мне в голову у тела этого человека. Мне хотелось оплевать его. Избить до крови. Снять маску и посмотреть в его бесчеловечную бесстыжую морду, не вызывающую у меня никаких других эмоций, кроме как отвращения.

Рядом с рукой Майкла лежал тот самый топор, размозживший головы двум работникам полиции. Сумасшедший наркоман возомнил себя новым Джейсоном Вурхизом. О да, я уже видел эти заголовки в газете. «Местное захолустье превратилось в сущее Хрустальное Озеро из культового фильма ужасов» – да уж, сравнений с Пятница-13ое никак не избежать.

Я поднял тот самый злосчастный топор, почувствовав его тяжесть рукой. Мне было омерзительно держать это в руках. И не только потому, что на краешке лезвия остались свежие капли крови невинных.

Время убить ещё одно клише. Ударить по нему топором, наблюдая как из него стечёт кровь. Во-первых, чтобы он не восстала из мёртвых во второй раз, как это обычно бывает.

Теперь я понимаю всех тех людей, который прибегали к самосуду. Всех тех, кого я осуждал, читая новости и старые странички Википедии. Ведь как можно отдать мудака, забравшего столько детских жизней, в обычную тюрьму, где его будут кормить, выпускать гулять и мыть 24 часа в сутки?! Эта гнида не заслужила. Она должна умереть в таких же муках, что приносила моим сверстникам.

Я замахнулся, готовясь нанести первый удар по животу. Надеюсь то, что у меня не имеется опыта в использовании топора, не помешает.

– Стой! – Эдуард схватил деревянную рукоятку топора сзади, не дав осуществить мой зловещий план.

– Влад, ты вообще, в себе?! – раздраженно крикнул Ярослав, подскочив ко мне на одной ноге – Ты хоть задумывался насколько мы сядем, если убьём сейчас этого гада?

Я удивленно глянул на своего взволнованного гомо-друга. Извините, не стоит упоминать о его ориентации при каждом удобном моменте.

– Три парня спалили сквот, убив двух ментов и его владельца. Звучит! – Ярослав активно жестикулировал, случайно задев рукой Эдуарда – Ты хоть знаешь чем это попахивает? Я скажу тебе, три слова: Пожизненная. Колония. Строгого. Режима.

– Это четыре слова – возразил я.

– Да пофиг. Сейчас мы сядем в машину, отвезём меня в больницу, чтобы мне наконец вправили эту долбанную ногу, торчащую будто я гребанный динозавр, и по пути вызовем полицию.

Взмахом ладони Эдуард указал мне на открытую дверь авто, как бы предлагая садится.

В машине, Ярослав, как обычно принявший на себя ответственность сидеть спереди, выхватил маленькую старую нокию из рук бойфренда. Когда он начал набирать номер, его взгляд приковало тело Майкла, которое прямо перед нашим носом бездыханно стояло, поникнув опустив лицо, прикрытое мистической маской, вниз. Я наблюдал за выражением его лица. Точнее, как оно быстро изменилось с решительного-уверенного в озадачено-испуганное. Перед его глазами, должно быть, до сих пор проматывались те самые кровавые моменты. Они надолго останутся в его голове, я же знаю.

Посмотрев на маску, испачканную медленно стекающей вниз кровью я тоже вспомнил те невероятные моменты. Невероятно жуткие. Милый низенький мужчина, напоминавший хоббита, только если бы тот вырос на севере Африки, озадачено успокаивал нас, рассматривая сломанную левую ногу моего друга. И тут, совершенно неожиданно, холодные капли крови летят мне в глаза.

Голова милого полисмена практически насквозь ополовинена. Он был жив, я видел по глазам. Глазам, в которых чётко выражался ужас и паника. Его мозг перестал работать, разрезанный надвое, но тело ещё функционировало секунд-так десять.

Маска «Чумного доктора». Я увидел её сразу, как короткое тельце грохнулось на асфальт, и по моему телу пробежал холод, будто из сентябрьского тёплого леса машину Эдуарда перетащили в Российскую Сибирь. Флэшбек. Самый настоящий флэшбек встал перед глазами. Этот человек ранее засунул мне нож в плечо, с удовольствием смотря в мои глаза. Он будто хотел что-то сказать, наблюдая как я мучаюсь от боли. Он практически дотрагивался клювом до моего скорчившегося лица, которое опустившись вниз, дало мне раскусить того, кто стоял передо мной. Старые выношенные найки, покрытые густым слоем грязи. Этот придурок даже не догадался переобуться. Хотя зачем, если я и так должен был погибнуть, унеся с собой в могилу личность убийцы.

Наверное, это знатный облом. Сейчас же он, абсолютно жалкий, повис между двумя авто. Побеждённый. История закончена. Эта длинная ночь тоже.

Эдуард начал сдавать назад, дав несуразному тощему телу упасть на асфальт. Я бы посмеялся с этой нелепой картины, но у меня просто не хватало сил выдавить из себя хоть намёк на смешок.

Теперь нас точно ничто не остановит. Мы уезжаем подальше отсюда. И после смерти опаснейшего маньяка, город опять наконец станет нормальным. Надеюсь. Если Леди V затихнет, перестав совать ополовиненные части тел учеников в шкафчики. Чёрт, я совсем забыл за нашу психопатку номер два. Она также может принести уйму проблем. Но это уже совсем другая история. Сейчас же главная проблема лежала на холодном асфальте рядом с полицейской машиной. Когда Эдуард развернёт машину я увижу его тело, на которое на данный момент обзор закрыт.

– Твою мать – выкрикнул Ярослав, пытавшийся высунутся из окна, чуть приоткрыв его – Где этот мудак?

– Что значит «где этот мудак»? – переспросил я

– То и значит, его там нет!!! – по пискливому голосу напарника можно было подумать что он сейчас разрыдается. Его глаза бегали с водителя на меня, периодически он разворачивался чтобы ещё раз взглянуть на знаковое место.

«Его там нет» – голос эхом отбился в моих ушах. Я почувствовал как встают дыбом волосы на руках, переходя на ноги. Маньяк-психопат ожил. Двойная концовка, ну конечно же. Так просто нам отсюда не уехать.

– Выруливай скорее!!! – завопил Ярослав, прикоснувшись левой ладонью к руке водителя, увлечённо крутившей руль в разные стороны.

Сейчас он нажмёт на газ и мы на полной скорости уедем. Обычный наркоман не сможет догнать нас. Всё будет хорошо – я пытался успокоить себя повторяя эту фразу в голове из раза в раз.

Наконец вырулив, старая советская рухлядь стала так, что лобовое стекло смотрело на дорогу, по которой за всё время нашего пребывания тут не проехала ни одна машина.

– Парни, у меня есть пистолет, всё будет… – Ярослав не дал закончить фразу своему другу.

– Жми на газ быстрее! – попутно с криками напарника я услышал резкий хлопок сзади. Как бы мне хотелось чтоб это всего лишь были нелепые галлюцинации. Но нет, хлопок повторился. Второй по счёту.

Я жалею, что тогда не сказал об этом своим друзьям, которые не слышали ничего из-за громкого истошного крика Ярослава. Он как обычно по-дикторски пытался командовать.

Я смотрел вперёд, пытаясь не предавать значения хлопкам, хотя конечно же понимал что это значит. Вполне возможно, мне просто не хватало смелости признать что вряд ли мы выберемся из этого места. Всё вокруг буквально настроено на плохой конец, в котором разъяренный сумасшедший бьёт мне острым топором по животу, наслаждаясь вытекающими литрами крови.

Эдуард со всей силы надавил на педаль, заставив допотопное авто рычать похлеще разъярённого тигра. Мы помчали по парковке, периметр которой подло укрывали глубокие незаметные ямы, словно ожидая что в них кто-то провалится.

Ужасный скрип. Ужасный пронизывающий скрип будто лезвием старомодной хипстерской бритвы царапал мне слух. На этот раз все поняли что что-то идёт не так. Задняя часть машины, вместе с небольшим багажником буквально ползла по асфальту. Но испугаться и среагировать никто не успел. Я даже толком и не понял, что произошло. После ужасного грохота, я увидел как в капот нашего авто влетел тот самый топор, которым несколько мгновений назад я хотел зарубить мудака, никак не устававшего воскресать из раза в раз.

Сейчас же он ловко, как паркурист со стажем, повис на топоре, нелепо пытаясь перекинуть ноги. Та самая белая маска, хозяин которой безжизненно плюхнулся на землю считаные секунды назад. Живучий ублюдок. Возвращаться из царства мёртвых – его хобби.

Эдуард продолжал ехать, шокировано смотря на неожиданно выскочившего Майкла. Как бы не гнал водитель, тот и не собирался распускать мёртвую хватку. Он прилип к авто как липучка, не собираясь сдаваться.

Эдуард не отводя взора от дороги правой рукой нащупал твёрдый ствол в бардачке. Небольшой пистолет, который, видимо, друг Ярослава носил за собой для самообороны. Может быть все в этой шайке гопников в тёмных карманах спортивных штанов хранили оружие?

Водитель пытался прицелится в голову убийцы, сердившись на руку, которая непослушно дрожала, ходив из стороны в сторону. Он пытался прижать её к рулю, использовав его как надёжную опору.

И хотя маска не выдаёт эмоций человека, что скрывается за ней, было ясно, насколько наш главный антагонист испугался оружия. Хотя бы по тому, как он вздрогнул бросив взгляд на Эдуарда.

Липучка так и лежала животом на капоте. Топор, однако, прочно в нём застрял. Скорее всего, из-за этого мы не сможем доехать до больницы, застряв на полпути.

Прозвучал громкий выстрел. Эдуард наконец решился. Он оглушил каждого, кто сидел в развалюхе. Ярослав закрыв глаза и уши ладонями, свернулся, носом уткнувшись в место, из которого должна вылетать подушка безопасности.

В моих ушах прозвенел неприятный звон, пронизывающий голову насквозь: от уха до уха.

Я не совсем внимательно наблюдал за выстрелом, но почему-то меня накрыло неуверенное чувство того, что Эдуард не попал.

На капоте находился один лишь топор. Майкл слетел, то ли от меткого выстрела, то ли поступил умнее, спрыгнув заранее.

Ранее я никогда не попадал в ДТП. Для меня это абсолютно не раскрытая тема, в которую не были посвящены ни мои родственники, ни друзья… Вообщем, никто, кто смог бы мне описать эти ощущения.

Теперь я могу сделать это сам.

Внезапный момент, во время которого не понимаешь что происходит. Есть только начало: спокойная езда, когда ничего не предвещает беды; и конец: когда слышно крики остальных пассажиров, чувствуется боль и видно, что машина, быстро разъезжающая минуту назад, превратилась в гору металлолома.

С машиной Эдуарда случилось что-то странное. Я помню лишь резкий момент, те секунды, когда лобовое стекло разбивается в хлам, а сквозь него видно неразборчивую чехарду, смахивающую на вид стиральной машинки. Наша машина переворачивалась. Я даже и не осознал, как она смогла так быстро перевернуться причём несколько раз.

Помню лишь как Эдуард резко сделал дрифт в правую сторону, развернувшись назад, к лесу. Что произошло дальше в моих воспоминаниях напрочь стирается, превращаясь в отдельные обрывистые картины.

Стекло. Помню, как летев с места я разбил его головой, больно ударившись ею. Пейзажи леса, мутно просматриваемые из переворачивающееся машины. Мы летели обратно в лес, туда, откуда я так мечтал выйти. Это место не отпускало меня, будто приковав к себе железными цепями как домашнего охранного пёсика. Оно тянуло меня к себе. Пьянящее королевство полной луны, скрывавшее в своём мраке страшные тайны. Унёсшее десятки молодых жизней под светом полного месяца.

Пережить аварию, даже после всего что выпало на мой путь этой ночью – страшно. Последним воспоминанием была моя же кровь, капавшая на разбитое окно.

Я лежал, не в силах пошевелится, беспомощно проводя взгляд на водителя и его парня. Они не двигались. Судя по всему, сейчас и моим последним движением станет стряхивание с себя осколков.

Майкл победил. Последняя надежда на спасение разбита в хлам. А вместе с ней, был разбит и я. Закрыв глаза, я провалился в глубокую тьму, сквозь которую прорывалась лишь резкая боль в спине. Ночь окончена. Как и моя короткая жизнь. И даже не хватит сил чтобы завершить её задумчивым монологом. Не осталось слёз – все выплаканы. Я устал от этого. От этой нескончаемой пытки, трагично завершившейся для всех нас.

– Тебя что-то тревожит – уверенно бросил Валентин, смотря на отражение неотразимой подруги в зеркале – Это видно по тебе. Ты даже боишься взглянуть в мои глаза, пугливо отводя взгляд.

– Тебе кажется – равнодушно ответила Каролина, рассматривая отражение. В голосе заметно еле уловимое дребезжание. Похоже, она плохой лжец.

– Нам нужно поговорить – Валентин подходил к ней всё ближе и ближе, и почувствовав это, по коже Каролины пробежал лёгкий мороз. Тревога. Да, это была чистая тревога.

– Говори – она пыталась не выдать неуверенное состояние.

– Моя история – начал он – Я знаю, ты в полном шоке от неё. Я вижу, как с каждым днём после того вечера на парковке супермаркета ты безостановочно отдаляешься от меня, уплывая всё дальше и дальше. Ты будто специально меня избегаешь.

Каролина старалась не встречаться глазами с собеседником растеряно их отводя. Она чересчур погрузилась в эти глаза. Она жила там. Окуналась в них со своей яркой светлой головой, когда видела парня перед собой. Мечтала о них, когда он отходил. Видела во снах, когда спала… Ох уж эти сны. Только они ей прямым текстом, как самые настоящие школьные сучки вроде Алины, могли высказать настоящую правду в лицо, без угрызений совести. Эта правда заключалась в том, что ей нравилось когда она ощущает страх. Когда она переживает волнение. А также, похоже ей нравилось кое-что другое… Нет, это чересчур безумно чтобы говорить вслух. Об этом даже думать стыдно.

– Ты должна знать, я никогда не причиню тебе боль, клянусь. Доверься мне – он ласково положил грубую руку на тонкое плечо. Каролина вздрогнула. Она представила, что могли сделать эти руки, что им мог надиктовать настоящий психопат. Ей стало чертовски холодно. И даже милый хлопковый домашний костюм не спасал положения.

– Сколько людей пострадали?

– Что? – Валентин сделал вид будто не расслышал, хотя он прекрасно понял каждое слово

– Говори: сколько людей ты убил? – настойчиво повторила она.

– Только тот мужчина, который хотел причинить мне боль. Клянусь, только он. Если бы я его не остановил, этот ублюдок душил бы меня до последнего дыхания – Каролина наконец обернулась, уверенно взглянув в эти огромные глаза – Он первый и последний. Если мне хочется, это не значит что я делаю. Я держу себя в руках, не выпуская ни на минуту.

Серийный убийца… Хах, может быть после той истории она превратилась в маразматичку, навязавшей себе полнейшую ложь в которую сама же и поверила? Одно убийство не делает из её парня маньяка, это уж точно.

«Ахахах, та самая малышка Кэр – в голове Валентина опять говорил тот мерзкий сумасшедший голос, любящий безумно смеяться после каждого предложения. Иногда, он мог не выходить на связь целый месяц, а иногда не затыкаться, без умолку говоря каждый день. На уроках, с друзьями, в магазине… Он мог застать его везде, приправляя жизнь парня едкими циничными комментариями. Он был свидетелем в голове Валентина. Не более чем. По крайней мере, он так считал. Просто мерзкий саркастичный циник застрял в его голове, наблюдая за жизнью. Это была не полноценная вторая личность. Нет, он не сумасшедший. Тут и намёка не было на никакой синдром множественной личности или что-то вроде этого – Её густые светлые волосы… Я знаю, ты бы хотел в них вцепится рукой, услышав жалобный женский стон, вырвавшейся из её губ»

Нет, только не сейчас– умолял про себя Валентин, пытаясь не сбиваться с диалога.

«Просто вонзись ей руками в шею, перекрой дыхание, это легко, зато сколько удовольствия…»

Заткнись! Заткнись! Заткнись! Внутренний монолог не помогал.

Каролина заметила как в глазах Валентина появился испуг, будто что-то до чёртиков его напугало. Глаза бегали, смотря то на окно, то на её волосы.

– Я верю тебе – улыбнулась она, ласково схватив его руку и нежно обхватив пальцы. «А она похожа на Ангелину. Одно лицо. Яркая огненная блондинка, не спорю ты сделаешь из неё ту ещё психопатку. Эх, Валя, ты мог бы быть моим самым настоящим…»

Закрой рот! Ты даже и не существуешь. Внутренний голос, не более. Она не такая как Ангелина. Она добрая и искренняя девчонка.

«Добрая и искренняя?! Ты глуп. Я вижу по её симпатичным блестящим глазам, что она обняв тебя с удовольствием бы ворвалась в частный сектор, замочив семейку, на кровати которой вы бы потом провели страстную ночку..»

На этот раз Валентин не стал спорить с внутренним голосом. Об одной лишь этой мысли в его животе приятно защекотало. Его возбуждала мысль об окровавленном личике Каролины. О да, кровь была бы ей к лицу.

– Ты здесь? – удивлённо спросила она, ослабив хватку, с которой она схватила руку парня. Он отстранённым взглядом проводил по ней от тонких стройных ног до пахнущей дорогим парфюмом и ягодами головы. Она была идеальна. Идеальнее чем Афродита, Венера и все богини вместе взятые. Она была будто послана высшими силами в качестве украшения этой планеты. Она делала каждую комнату ярче и приятней стоило ей только зайти. Она была мечтой. Да, девчонка-мечта, которую рисует каждый, абсолютно каждый, без исключений, когда воображает идеальную жену.

Её добродушность и ненавязчивая искренность чередовалась с настоящим огнём, которым иногда горели её глаза. Она была невероятным человеком. Со своими странностями. Такая горячая, но при этом могла быть чертовски холодной. Заставить одной лишь равнодушной ухмылкой и пафосным взмахом волос заставить вас замёрзнуть. Но если сама захочет, то сделает так, чтобы по вашему телу спустилась вниз неловкая капелька пота, вызываемая один лишь её взглядом. Один лишь дымный взгляд, которым она сможет навсегда запасть даже в самое жестокое сердце.

Сама она видела себя как человека с крайне неустойчивой психикой. Эта была её тайна. Ни одному психологу она не доверила то, что боится сама себя.

Всегда считая себя милой девчонкой, не способной на жестокий поступок, она стала понимать что её душа начинает медленно темнеть, оставляя лишь светлые волосы без изменений.

Страсть. Всё что чувствовал Валентин, это неутолимое желание. Открывшуюся внутри него жажду, которую крайне тяжело остановить. Он хотел эту девушку. Он хотел увидеть её голой перед собой. Он готов полностью раствориться в ней, посвятив всего себя этой ночи.

– Я люблю тебя – вырвалось у Валентина, после того как он нежно снял нависшую над лбом прядь с лица Каролины. Он понимал всю серьёзность этих слов. Он знал, как оно – любить. Когда-то он любил. Яркая симпатичная женщина, которая однажды, одним обычным вечером, не вернулась домой. Его мама. Единственный человек в жизни Валентина до Каролины, которого он вправду любил. Любил по-настоящему. Чистой сыновьей любовью.

Каролина не ответила взаимностью. Она бы сделала это, но не успела. Валентин, прожигая взглядом пухлые губы девушки поцеловал её, начав снимать милый хлопковый костюм, за которым она скрывала идеальное тело.

Они вдвоём, совершенно синхронно, будто два однояйцевых близнеца, плюхнулись на мягкую кровать Каролины. После этого момента не видели ничего вокруг. Кровать – была отдельной вселеной, отдельным миром, где все серые проблемы Земли были чем-то второсортным. Они были одни. Смешались в одно целое, отдавшись чувствам.

Герда не переставала кашлять, пытаясь отхаркнуть последние мерзкие ощущения в горле. Чёрт, это были чертовски неприятные ощущения, не стихавшие на протяжении последнего часа. Кажется, её лёгким пришёл конец после длительного пребывания в здании забитым ядовитым дымом. Может быть ей и не стоило возвращаться за незнакомцем, которого она едва знала? Андрей – притягательный красавчик. Она встретила его у водопадов Глория, такого растерянного, потерявшего интерес к жизни. Такие ребята никогда не решают резко оборвать жизнь самоубийством. Такие как он: уверенные, прямолинейные и с деньгами, что ли.

Герда, пытаясь перетащить тяжелого качка буквально полностью на хрупкой спине, не стесняясь рассматривала его лицо, от и до, наслаждаясь идеальными чертами и пропорциональностью. Всё в нём выверено до точности, как в швейцарских часах.

Когда они наконец вышли из горящего здания, у Андрея наступила новая, третья стадия. Кружение головы отошло. Яркий бред тоже. Некоторым людям, во время этого периода хотелось неудержимо танцевать. Некоторым спать, причём неважно где.

Отойдя где-то на сто метров от сквота, Герда освободила себя от тяжёлой ноши, усадив незнакомца на пенёк, из которого ранее торчал топор. Возможно, кто-то взял его ещё до начала пожара. Кому мог пригодиться острый топор?

Андрей закрыл глаза, обронив со своих уст лишь глухие стоны. Казалось, он заснул сидя, давав Герде рассмотреть длинные ресницы.

Но они сейчас не отвлекали её. Когда пожар был позади, в голову Герды стукнула мысль от которой у неё сразу же начиналась дрожь. Она проводила внутренний монолог сама с собой, пытаясь успокоить испуганное эго. Но на этот раз она не накручивала. Она была не из тех, кто много накручивает. Пусть это делают бездумные богатенькие блондинки, религиозные фанатики и заядлые мамаши с богатого центра города, такие как она – никогда ничего не навязывают.

Плантация марухианы. Её найдут как только приедет полиция. Она будет первая из подозреваемых наркодилеров. О нет, её пожизненно запрут в тюрьме за продажу наркотиков. И в отличии от других наркоманских баронесс, для неё «пожизненно» обозначало «навечно». Она будет вечно сидеть в четырёх стенах, выжидая заветного момента, когда на землю прилетит гигантский астероид уничтожив всё живое.