Чугунные облака

Свидетель опустил голову, зыркнув на лужу.

– Чертчертчерт! – тараторил он, опять подобрав колени к груди.

Растерянными глазами Андрей глянул на Макса. Приятель лишь пожал плечами. Ему было также не по себе.

В кромешной тьме ночного леса можно было легко поверить в загадочную историю. Они были одни. Лишь напуганные озадаченные подростки в борьбе с неизвестностью.

Им некуда была бежать: вокруг одни сосны и дубы. Им незачем было кричать: сквот находился в полу часе ходьбы от них, заглушая всю связь с внешним миром громкой музыкой.

Холодное озеро окружённое высоченными хвойными, и одна загадка, начало которой подала мелкая лужа.

«Влад, пожалуйста» – про себя думали они, фантазируя о том, как их друг сидя на вершине пятидесятиметровой ели вызывает полицию.

И всё как по накатанной: спортивные чёрно-белые тачки с тёмной надписью «Полиция», заботливые копы предлагающие какао и добродушное заявление: «Дэн всего лишь трансвестит, у которого внезапно хлынули месячные. Он ушёл в лес, боясь опозориться при друзьях и к пяти часам утра дошёл до супермаркета, купив прокладки»

Андрей хмыкнул, после чего резко погрузился в напрягающие мысли.

Всегда уверенные и здравомыслящие, сейчас они просто не знали что делать.

Осталось лишь стоять на пляже и ждать.

Безысходность.

Ударяясь об каждую ветку я наконец-то приземлился на что-то мягкое. Падение было столь мимолётным и быстрым, но в то же время мучительно долгим и изнуряющим. Будто я был долбанной Алисой, провалившейся в кроличью нору. Я лежал в куче сырой земли, судя по ладони схватившейся за жидкую омерзительную субстанцию. Точно земля.

Приземлился я конечно же неудачно: на спину. По другому и не может быть у такого неудачника как я.

В полёте стукнувшись об толстую ветвь я не чувствовал своего тела: будто бы был тряпичной куклой выступающей во Вьетнамском театре.

Все внутри зажималось от боли. Я корчился и стонал, не открывая глаза.

– Чё-ё-ёрт – продолжительно вырвалось из меня. Мой голос был похож на громкое мычание коровы.

«Я парализован?» – растеряно спросил я сам себя, чувствуя что не могу пошевелиться.

Я боялся открыть глаза, неловко переворачиваясь на левый бок. Моё тяжёлое дыхание сбивалось из раза в раз, будто жирный марафонец, любящий спотыкаться на каждой кочке.

Левую сторону спины свело в болезненной судороге. По телу будто бы быстро пробегали струи тока.

Я раскрыл глаза, продолжая издавать невнятный писк.

Чёрный треугольник на бледной коже, по которому вниз стекала красная капля. Закрытые глаза, в разные стороны торчат короткие ресницы цвета пепла.

Передо мной, где-то в метре правее, лежал Дэн. Его рот был приоткрыт, а тёмная кофта вся запачкана надоедливой грязью.

Тёмные волосы неаккуратно лежали на сырой земле.

Я тихо вскрикнул пытаясь ёрзать ногами. Ужасно неловкий звук сродни писку мелкой летучей мыши.

Огненную надпись «THRASHER” полностью укрывала кровь. Голова сама выстраивала жестокую картинку, изображающую в деталях то что случилось с несчастным парнем.

Взгляд скользнул вниз. У живота, недалеко от пупка, толстое худи рвалось. Из небрежной дырки рекой вытекала кровь. Рядом, словно выкинуты как ненужный мусор, лежали кишки похожие на скользкие красноватые канаты.

У парня был вспорот живот.

К горлу поступила рвота. Меня дико затошнило. Надув щёки я еле сдерживался чтоб не блевануть на мёртвого.

В нос ударил отвратительный запах.

– А-а-а – я пытался кричать, но ужасная боль в спине не позволяла. Вместо этого из меня выходил противный писк.

Голова закружилась а глаза слипались будто под тяжёлым весом. Я терял сознание. Я не мог продолжать смотреть дальше на расчленённый труп и на тонкую кишку, лежавшую в расстоянии вытянутой руки от меня. Но я не мог перевернуться, отчаянно дёргая ногами. Руки будто онемели: стали каменными и бесполезными.

Всё что я мог, так это продолжать лежать в старой позе и провожать взглядом быстро текущие вниз капли.

Взгляд поднялся вверх.

Тело резко вздрогнуло, будто от внезапного удара молнией.

Меня окружали люди, чьи тела плотно скрывали массивные тёмные мантии.

*Клан Вальтури?*

Незнакомцы окружали меня со всех сторон, ограждая два тела молодых парней от леса.

Их лица полностью забрал мрак. Под нависшими капюшонами не просматривалось ни единой черты лица.

Люди-загадки. Может они и вовсе не люди?

Я ощущал на себе их пристальные удивлённые взгляды. Десятки взглядов.

За спиной каждого человека в мантии возвышался горящий факел.

«Бегите из этого города!» – вспомнил я паникующую Адриану, ненароком заснявшую горящие за её спиной факелы.

Моему шоку не было границ. Тело задубело, прочно связывая мышцы невидимыми верёвками. Я был беспомощным мальчишкой посреди мистической толпы.

Взгляд судорожно скользил по каждому силуэту по-отдельности, дойдя до единственного открытого лица. Сморщенный бледный старик, чьи холодные глаза с интересом осматривали упавшего с дерева парня. Его сморщенные синие губы были слегка приоткрыты, обнажая гнилые зубы, похожие на осколки грязной керамической тарелки.

В своих дрожащих руках он держал кухонный нож, чьё лезвие, отражающее в себе бледный свет огня, было полностью укрыто кровью.

*Это ЕГО кровь*

Старик и был кровожадным убийцей, вспоровшим живот невинному Дэну.

Я поднял глаза с ножа на уродливое лицо, приковавшее моё внимание. Столь знакомое, будто эти черты лица я уже видел ранее. От холодных пялящих глаз меня бросило в дрожь. Бегающие зрачки отображали в себе свет стоящего впереди факела.

Из уст даже не вырывался нелепый писк.

Я был обескуражен. Что за бред тут происходит? Мантии. Старик-убийца.

Факелы слепили глаза. Я не мог подняться, прибывая в состоянии полного шока.

Сердце вырывалось из груди. Дыхание медленно останавливалось, от медленного осознания собственной беспомощности.

Кто-то прикоснулся к моей спине. Чьи-то пальцы медленно впивались в мою кожу. Я чувствовал длинные ногти. Кто-то горел желанием перевернуть меня на спину. Ну а я, как огромная жирная туша выброшенного на берег голубого кита, из всех сил не поддавался.

Рвота готова была вырваться наружу в любой момент. Я представил: загадочные убийцы, готовящиеся пафосно расчленить меня при свете полной луны, как и Дэна. И тут «бац!», и я ломаю всю атмосферу момента вырывая на морщинистое лицо уродливого маньяка.

Тот, кстати говоря, продолжал смотреть на меня глазами-стекляшками.

Дрожащая рука поднялась к голове, пальцами бережно поглаживая торчащие в разные стороны седые волосы.

Похоже, меня ждёт та же участь что и лежавшего впереди парня. Вспоротые кишки, мучительная и долгая смерть… Взгляд обвёл зияющую дыру в тощем животе.

«Давай!» – про себя кричал я, умоляя не сдаваться. Я бешено дрыгал ногами в разные стороны, отчаянно пытаясь встать. Но не мог.

Что же происходит с моим телом?

Я просто не мог встать.

Среди застывшей тишины послышались выстрелы, резко оглушившие меня.

«Пах!» – эхо громкого звука прокатилось по лесу. Мерзостный звон продолжительно звучал в ушах.

В глазах всё поплыло, будто в них кто-то резко брызнул водой.

«Конец. Ты продолжишь лежать тут до конца жизни. Расчленённый, жалкий кусок мяса».

«Заткнись скептик Влад».

«Всё уже предначертано: оптимальный вариант – закрыть глаза и ждать острия ножа, вспарывающего твой живот».

«ЗАКРОЙСЯ. Я встану, бешено дрыгая ногами по мягкой земле. Да что вообще за хрень с моим телом?»

Меня разрывало изнутри. Я впервые испытал такой животный ужас. До этого, я чувствовал такое только в своих самых страшных снах. Но тут как я не старался, я не мог проснутся.

Безысходность – вот оно, то чувство, во время которого ты ощущаешь себя маленькой подстреленной птицей скованной железными цепями. Ты погружаешься в глубокий скользкий мрак, давая панике овладеть мозгом.

Всё что ты чувствуешь – резвое биение своего сердца, работающего в ритме оркестровых барабанов.

«БАМ!», «БАМ!», «БАМ!».

Всё что ты чувствуешь – холодные капли пота, быстро бегущего вниз.

Вот она, та самая *безысходность*.

ЭПИЗОД ВТОРОЙ:

Раньше, я всегда думал о смерти. Эта тема не была для меня той темой, от упоминания которой по телу сразу же начинают бегать быстрые мурашки а на лбу показываются неловкие капельки пота. Смерть – это часть жизни. Люди рождаются, живут и бла-бла-бла. Вы слышали эти поучительные истории уже сотни раз.

Раньше, я всегда думал о смерти. Мысли о ней сопровождали меня с самого детства. Только представьте себе эту картину: невинный малыш ростом метр и двадцать сантиметров выглядывает из окна чёрного пикапа, всматриваясь в кладбище. Он ожидает увидеть там её: девчонку с густыми бровями, самодовольной улыбкой и длинными ресницами.

Маленький малыш, выглядывая из окна пикапа, рассчитывает на то, что он увидит ту самую девочку облокотившуюся об своё надгробие. Маленький малыш рассчитывает вновь увидеть то, как она ему быстро подмигнёт, растворившись в воздухе. Маленький малыш хочет увидеть её ещё раз – гордую, дерзкую и исчезнувшую навсегда.

В моём родном городе все дома прилипали к друг-другу. Серьёзно: двор нависал над двором будто район, в котором я жил был мумбайской трущобой. Или бразильской фавеллой. Из окон можно было в деталях рассмотреть жизнь соседей: пугающе, не так ли?

Мой маленький дом, больше напоминающий пряничный домик Гензеля и Гретель, своими окнами выходил на просторный участок семьи Гидзиль. Странная фамилия, Гидзиль. Задумался об этом я только сейчас.

Суеверная мама, смахивающая на сбежавшую из дурдома. Закомплексованный отец, из уст которого за всё время моей жизни там не вышло ни слова. И она: Алиса. Самая популярная девчонка города. Густые волосы, падающие до поясницы. Они всегда блестели на ярком солнце, маняще переливаясь как дорогой бриллиант. Густые брови. Эти брови были её фишкой, гордостью и секретом красоты в одном флаконе. Именно они придавали её голубым глазам ещё большей глубины.

Воспоминания детства, с далёкого пятилетнего возраста чаще всего стираются, их смывает будто цунами. Но воспоминание о НЕЙ – остаётся. Её вид навсегда отложился в моём разуме.

Складывалось впечатление что больше всего на свете она любила смеяться. Женственный хохот, белоснежная улыбка, которую она пыталась скрыть прикрывая рот кистью.

Ей было шестнадцать. Её знали все. Алиса была звездой города. Мне бы позавидовал любой ученик местной школы – зажатый прыщавый задрот или уверенный раскачанный футболист – не важно – все они хотели вставать и каждый день у своих окон видеть Алису.

Иногда я садился на подоконник наблюдая за тем, как она стремительно выходит на прогулку, прихватывая с собой тёмную дамскую сумочку и подкрашивая губы ярким алым цветом.

Она всегда видела меня в окне. Она знала, что я люблю за ней подсматривать.

Она ловила мой заинтересованный взгляд, проскальзывающий сквозь щели досок хилого забора. Она отвечала на мою улыбку своей идеальной улыбкой, доставлявшей мне высочайшее наслаждение доступнейшее человечеству.

Алиса была героем моего детства. Уверенная, дерзкая и в то же время, где-то в глубине души, добрая. Каждый день, уходя в школу она махала мне рукой, мимолётно улыбнувшись хватав учебники в руки убегая на занятия.

Я наблюдал за всеми её парнями – теми счастливчиками, которые имели честь прикоснуться к её гладкой бледной коже, которые могли вдохнуть её свежий аромат и дотронуться к мягким волосам. Я видел как широкоплечие высокие парни страстно целуют её, поглаживая по спине.

Маленький малыш садился на подоконник, растворяясь в жизни Алисы, мечтая о том мгновении когда она подарит ему слово. Одно слово – и достаточно. Он мечтал о том, чтоб услышать её нежный голос. Он мечтал узнать её получше.

Но однажды, мрачная лунная ночка заставила малыша впервые задуматься о смерти.

Район, напоминавший стиснутую тесную трущобу отделял узкий хайвей от густой выгоревшей посадки. Мы с мамой часто ходили туда, прогуливаясь вокруг озера с мутной пахнущей тиной водичкой и наблюдая за быстро летящими мимо облаками.

Однажды, идя домой, просвещая сумерки мощным ярким фонарём, свет попал на белоснежную машину скорой помощи. Синие мигалки на секунды освещали лес, также осветив высокие носилки, на которых прикрывшись белой окровавленной простыней лежала ОНА.

Этой октябрьской ночью Алису сбила машина. Я увидел её ногу: алые капли крови на бледной белой коже.

В один миг её просто не стало. Просторный двор закрытой от общества семейки опустел, и тогда в мой детский не окрепший мозг стали залетать совершенно новые вопросы.

Раньше, я всегда думал о смерти. Садясь на прохладный подоконник я представлял смеющуюся девчонку, в одной руке державшую чёрную сумочку, а другой махая незнакомому мальчику. Я видел её, мучительно осознавая что она ушла.

Несправедливость. Красивая и юная, просто так взяла и покинула свет?

Маленький малыш ещё не знал что в мире бывает много несправедливостей.

Раньше, я всегда думал о смерти. Подойдя к тёмному дубовому гробу в местной крохотной церквушке, я наконец вдохнул её аромат, так и не услышав ласкового нежного голоса.

Раньше, я всегда думал о смерти. Кинув клочок сырой земли в глубокую яму, я проводил героя своего детства в вечный путь.Она ушла, но очертания лица несправедливо усопшей девушки я запомнил навсегда.

Мысль о смерти часто посещала меня, в последнее время прочно застряв в голове.

Глава 9 #искусствоsmalltalk

Глаза открылись, уткнувшись в чёрный кривой треугольник на лице мёртвого.

– Чё-ё-ёрт – вскрикнул я, продолжая ощущать знакомый каменный холод всем телом. Надо мной грозно возвышались верхушки сосен, дерево с которого я упал самодовольно всматривалось в беспомощные лежащие под ним тела. Никаких людей не было и в помине: мантии, кухонный нож, факелы, старик… Всё это казалось ночным кошмаром на мгновение проникшим в реальность; этот кошмар не хотелось верить изо всех сил.

В ушах продолжало звенеть после громкого выстрела. Кто его сделал?

Я мог встать: установленные по периметру всего тела тяжеловесные крепкие блоки в одно мгновение быстро спали. Я чувствовал своё тело, имея возможность руководить движениями. Покачиваясь как тонкий флагшток на сильном ветру, я встал на ноги, случайно вступив в алую холодную лужу. Из уст в очередной раз вырвался мерзкий писк, он резал уши мне самому. Самое удивительное: я так и не смог закричать, громко взмолить о помощи, лишь пищать, как мышь, медленно дохнущая от крысиного яда.

Из бледных уст тощего парня вытекали алые капли. Холодное тело бездыханно лежало на земле.

Я всхлипнул, растерянно осматриваясь по сторонам.

На колючей ветви соседней ели, усыпанной мелкими шоколадными шишками, отобразился сине-красный свет. Мигалки – меня спасут. Я уже слышу шаги.

Раздвигая навязчивые нависшие над головами ветви, на встречу мне вышла пара строгих полицейских в длинных тёмных штанах и синей рубашке. Один из них, самый загорелый, в руках держал пистолет, настороже осматриваясь по сторонам. Это он стрельнул, возможно, сам того не подозревая спасая мне жизнь.

«Что случилось?» – читалось лишь по одному напуганному взгляду брутального дуэта. Думаю, это первый труп в карьере копов-провинциалов. Я хотел объяснить всё сразу, описав в подробностях загадочное лицо старого убийцы, но из меня лишь вылетел отчаянный наполненный шоком и тоской крик:

– Заберите… Заберите меня ИЗ ЭТОГО МЕСТА!!! – я всхлипнул ещё раз, дав волю эмоциям. Сам того не понимая, через секунды я рыдал. Слёзы будто не принадлежали мне. Они стекали вниз по ледяным красным щекам. Я не чувствовал ничего.

Вид лежавшего рядом трупа то и дело привлекал внимание. Он манил взгляд, резко останавливая его на себе: бледная кожа, алые капли на ней, закрытые глаза и вспоротый живот.

Темнокожий полисмен со стволом в руках взял меня за плечо, с жалостью выводя из клятого леса. Я был жалок, ну и срать.

Зубы нервно стучали друг по дружке, всё тело охватывал ледяной холод.

Воспоминания всплывают обрывистыми картинками: сочувствующие взгляды Андрея и Макса, стоящих на берегу и с интересом наблюдающих за тем, как бережно меня садят на полицейский мотоцикл. Недалеко от меня стояла шокированная «тень», спиной облокотившись об дерево, и продолжала молча прожигать взглядом сияющее озеро. Уютно усевшись на твёрдое сидение скутера, я взглянул назад, словив печальный взгляд брата. Он молча провожал меня им в тот момент, когда транспорт двинулся с места. Лишь сейчас я заметил вышедшего из темноты Майкла. Лохматая светлая шевелюра, сбившиеся дыхание и капельки пота, сияющие на лбу в свете луны. Отдышавшись, он проронил:

– Простите что оставил вас одних, не стоило мне бежать в сквот по первому же звонку!

– Мог бы хоть предупредить нас! – обижено воскликнул Макс.

– Сорян, дело было срочное – оправдался он, обернувшись и взглянув на уезжающий мотоцикл. Застав меня, он поднял руку вверх, добродушно помахав. Никак не отреагировав я обернулся, в последний раз застигнув красоту этого места. Оно уже не казалось таким магическим как прежде, пугающее загадочное королевство полной луны.

Все события, произошедшие дальше смешиваются в ярком свете больничных ламп. Я сидел на твёрдой больничной койке, смотря как передо мной суетливо ёрзает на стуле пожилой врач, щёлкая шариковой рукой в дрожащих руках.

В глазах застыла картина: труп. Нет, не так. НАСТОЯЩИЙ ГРЁБАННЫЙ ТРУП. Так лучше.

В моей голове бесконечным чередом менялись яркие картины, всплывающие в глазах скомканными огрызками воспоминаний: Дэн, парень чьи длинные тёмные волосы упали на бледное лицо в ярких алых каплях. Холодная машина скорой помощи, везущая меня прочь из этого проклятого места и последний взгляд на тёмный загадочный лес. Заботливая медсестра, которая не особо парилась с тем, как бы получше меня осмотреть: ущипнув в паре мест пару раз она сказала что никаких переломов нет.

– Так, всего навсего ушиб – отмахнулась она, хихикнув едким смехом жирной болотной жабы. «ВСЕГО УШИБ» – звучало как подарок небес – Ты настоящий счастливчик – ага, хотелось бы в это верить – Остальные не могут ходить месяцами после падения с такой высоты.

Где-то в двухста метрах от нас сзади ехала белая машина с телом мёртвого подростка в ней.

Вспоротый живот. Литры крови, вытекающие из него на сырую землю.

Я знаю кто убийца. Я вижу перед собой его старое угодливое лицо. Поставь передо мной миллион возрастных уродливых стариков, я бы указал именно на него.

Он запомнился надолго.

Десятки людей в тёмных мантиях. Все их лица были плотно скрыты пеленой тьмы, словно специально не давая мне их рассмотреть. Мистика.

А ещё мистичнее то, что полноватый коп жующий мятный «Орбит» резко сказал мне, что никаких следов десятков людей нет. Земля идеально ровная и девственно чистая. Лишь вмятина от моего резко упавшего телеса и трупа. Означает ли это, что я становлюсь одним из подозреваемых, несущим бред как претендент на место в дурдоме? Надеюсь нет.

Нет-нет-нет. Я не хочу думать о тех секундах. При малейшей мысли всё тело зажимает в судорогах.

– Мантии? – переспросил старик в белом халате, оторвав взгляд от бумаги исписанной невнятным почерком – Ты уверен, что видел людей в мантиях?

– Уверен – чётко обрезал я, также как и ответил полисмену – Люди в тёмных мантиях. Они причастны к его убийству.

Старик хмыкнул. Нарочитое «п-ф-ф», словно он из всех сил пытался надуть детский резиновый воздушный шар. Всем своим видом он пытался сказать: «Мальчик, твоему бреду никто не поверит!»

– Как ты уже говорил ранее, после падения ты сильно ударился головой?

Я кивнул.

– Видишь ли, полиция и врачи склоняются к единому мнению, что ты увидел, как бы это сказать… – приставив ладонь к лицу он выдержал строгую паузу -… Галлюцинацию.

– Галлюцинацию? – удивлённо повторил я – Вы не понимаете, у меня в жизни не было галлюцинаций.

– Типичный синдром после сильного удара головой и шока. Ты сам подумай, Влад – старик подвигался всё ближе ко мне, подправив белый воротник на котором отчётливо можно рассмотреть коричневое пятно от кофе – Никаких следов. Люди, как ты рассказал, исчезли спустя секунды после выстрела. Ведь так?

Принятие.

Мне было легче принять то, что шестерёнки моего мозга, годами работающего на отменно, резко решили начать заедать. Убедить себя, что ты видел сбежавшую из фэнтези-книги шайку психопатов – достаточно просто. Отбросить воспоминание о жутком видео с погибшей Адрианой в главной роли оказалось проще чем я думал. Дрожа от страха и сидя в твёрдом кресле кабинета врача я стал перекапывать в голове все логические объяснения ярким факелам и чёрным мантиям. Жаль, что то видео нельзя было посмотреть. Моя память будто бы специально стирала его. Она будто бы не хотела, чтоб я помнил.

«Я видел галлюцинацию» – повторил я про себя, пытаясь не чувствовать такой стыд после произношения этого предложения. Но почему же я так чётко ощущал их присутствие? Лёгкое прикосновение, которое вызвало мурашки на моей спине? И почему я так резко для себя решил отбросить то, что видел?

Стиснув губы я кивнул, тем самым подписав договор о умалчивании. Кому интересны бредни парня, который сам себе до конца не поверил?

Третий раз за ночь я похлопал по карманам, ощущая что телефон не со мной. Словно безумец – я прекрасно помнил что его забрали для следствия, но продолжал каждый раз нервно цокать, не обнаруживая его на месте.

В коридоре послышались быстрые шаги и стук каблуков. «Цок-цок-цок» – словно породистая лошадь гордо вышагивала по брусчатке.

– Вы абсолютно некомпетентны и бестактны! – я узнал голос отца. Тот тембр, когда его удавалось вывести из себя – Я удивлён что вас ещё не осудили! Мы сделаем это первыми!

– Но… – из-за дверей доносились растерянные возгласы полицейского.

– И никаких но! Опрашивать подростка без родителей сразу после ужасного шока! НЕПРОФИСЕОНАЛЬНЫЕУМАЛИШЕННЫЕНЕЛЮДИ.

Дверь распахнулась, ударившись об белоснежную стену. Я увидел знакомые глаза, с которых медленно вниз начала спускаться прозрачная слезинка. В комнате навис цветочный аромат «La Vie Est Belle» от «Lancome». Отчётливо было слышно тяжёлое дыхание.

Моя мама. Человек, чьё биение сердца я мог просчитать в объятиях прижимаясь к её груди. Человек, чья слезинка упала мне на макушку, как только она вцепилась в меня крепкой хваткой. Она мне была необходима. Так странно, всё что мне сейчас было нужно, это не старый психолог с блестящей в свете яркой лампы лысиной, это не тёплый плед которым меня накрыл заботливый полицейский – а её тепло.

Все ужасные мысли вылетели через открытую дверь. Я закрыл глаза и почувствовал ужасную усталость, будто мне на плечи сгрузили килограммы камней.

Глаза слипались. Ладонями я ощущал негромкие всхлипывания, тонкая спина периодически дёргалась. Мама изо всех сил старалась «не раскисать» – так она выражалась, как только я позволял унынию овладеть эмоциями.

Отклонив голову от меня, она нежно взъерошила волосы. Липкий гель до сих пор оставался в жёстких волосах. Смахнув слезу, она тихо прошептала:

– Я так счастлива что ты со мной – и всё, этого оказалось достаточно.

Это нормальная реакция после ночи, во время которой ты упал с сосны, ударившись головой, спиной и всеми существующими частями тела, взглянул на лицо жуткого убийцы, смахивающего на зомби из «Ходячих мертвецов», скорее всего, первый раз в жизни увидел галлюцинацию и где-то минуты три пролежал с окровавленным расчлененным трупом. Я просто заснул.

Вяло отворив массивную дверь нашего «семейного» чёрного пикапа, я рухнул на сидение носом уткнувшись в тёплую ткань. Вдыхая аромат освежителя с запахом алое, которым пропиталось кресло я заснул.

Проснулся я взглядом упираясь в освещённый ярким солнцем персиковый потолок своей комнаты.

Я представил нелепую картину, за которой наблюдали взволнованные соседи, подскочив с кроватей и придвинувшись к окнам: отец, склонившись над пикапом пытается вытянуть меня за ногу. Вцепившись в кед, он тянет меня подобно репке. С мерзким причмокиванием, кед отлетает прочь падая на газон соседнего дома.

И тут должен быть закадровый наигранный смех, в лучших традициях ситкомов.

Ха-ха-ха

Подхватив меня на руки, папа кривится, укладывая меня обратно.

– Чёрт, кто же знал что наш сын такой тяжелый?

Ха-ха-ха