Александр Калашников. Роман

Судорожно она повернулась и сделала два шага к выходу из библиотеки, а потом снова развернулась.

– Вы, как будто, знали, что я повернусь, – сказала она.

– Знал, – ответил Александр с лёгкой улыбкой. – Странное у меня чувство.

– А где вы обучались этикету?

– Нигде и никогда.

– Вы себя ведёте убедительно, вежливо и деликатно. Вы как будто всю жизнь изучали этикет и были благородным дворянином.

– Вежливыми и благородными могут быть не только дворяне. Простые крестьяне тоже могут быть такими.

– Теперь я уже поняла, – сказала Татьяна.

Александр немного улыбнулся, и между ними возникла некая невидимая симпатия.

– Вы читаете на итальянском? – спросила она.

– Я читаю на итальянском.

– А я не знаю итальянский.

– Если вы знаете французский, а вы как русская дворянка должны знать французский, вы можете с желанием выучить итальянский, потому что итальянский, французский, испанский, португальский – это романская группа языков, а они родственные друг другу.

– Вот как! – сказала Татьяна, чуть понизив голос. – Я этого не знала.

– Теперь уже знаете.

– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи!

Она поднялась по лестнице на второй этаж, зашла в свою комнату и быстро закрыла дверь. Подойдя к своей кровати, она увидела прикроватную тумбочку, на которой действительно находился кувшин с лимонадом. Она взяла кувшин, налила стакан лимонада и выпила залпом. Никогда в своей жизни она не чувствовала ничего подобного тому, что почувствовала сейчас в разговоре с Александром и при встрече в столовой. Это был вечер, который поделил жизнь Татьяны на «до» и «после».

С каким достоинством держался Александр! Это было что-то невероятное. Она вообще не видела людей, которые держатся с таким достоинством, но для простого крепостного это было особенно удивительно. Она вдруг почувствовала какую-то слабость, потерю сил – ей хотелось спать. Она фактически обессилела, почувствовав томление в груди, именно такое, как чувствуют женщины, когда видят мужчину, которого хотят и вожделеют. Именно этот мужчина встретился в жизни Татьяны. Это был не Ивани не один из представителей того общества, в котором она была. Это был Александр, и чувствовалось, что он другой.

Она была в центре мужского внимания. Обычно на балах мужчины стоят напротив женщин, идёт какая-то позиционная борьба глазами, эмоции, а потом, через какое-то время, потанцевав возле каждой из женщин, образуется круг её почитателей и поклонников, весело щебеча о чём-то, говоря комплименты и разговаривая.

Всё это казалось пустым и наносным; она не чувствовала в этих мужчинах ничего особенного. Обычно на балу, через полчаса после начала, возле неё образовывался круг поклонников, который был не меньше десяти человек. Это были постоянные ухажёры, и они не отступали от неё ни на шаг. Каждый танец был расписан.

Она чётко знала, что они её, и что она может выбрать кого угодно из них. Это обесценивало их в глазах Татьяны: что за мужчина, который бегает за женщиной? Нет, не то. Настоящий мужчина – это тот, за которым женщина бегает. А эти поклонники себя не ценят. У Александра же чувствовался стержень: он никогда не побежит за кем-то. Возможно, он обратит внимание на женщину, которая будет бегать за ним, но сам бегать не будет никогда в жизни.

С этими мыслями голова Татьяны коснулась подушки, и она провалилась в сон.

На следующее утро произошло событие, которое ещё больше укрепило её симпатию к Александру. Татьяна зашла на конюшню, и в этот день несколько человек из компании тоже зашли на конюшню. На этой самой конюшне находились молодые необъезженные жеребцы – только-только поступившая партия новых коней, которые купил Троекуров.

– Я только что купил их, – сказал он. – Конечно, зимой они ещё не могут выехать, но тем не менее, можно катать их. Хотя объезжать их полностью они смогут показать себя во всей красе только летом.

– А сейчас, конечно, мы стараемся, но они ещё не объезжены, с ними стоит работать.

После этого, показав своих коней, Татьяна посмотрела и увидела жеребца, который ей особенно понравился – тёмный, чёрный жеребец.

– Дмитрий Петрович, а как этого…

– Жеребца зовут Удалой. Понимаю, о чём вы. Это мой любимец, которого ещё предстоит объездить. Это удалой арабский скакун. Смотрите, какой он красивый!

– Великолепный! – воскликнула Татьяна.

– Но могу вам сказать следующее, сударыня: с ним любой наездник намучается.

– А можно мне на нём покататься?

– Покататься на нем? Да что вы! Грех на душу не возьму! Вы что, он понесёт! Вы погибнете! Не-не-не, даже не думайте! Тут самые опытные наездники с ним не справляются, а уж про женщин вообще молчу. Нет, дамы, нет-нет-нет, об этом и речи быть не может! Всё, думаю, конюшню мы посмотрели. А теперь давайте в дом.

В момент, когда все вышли из конюшни, Татьяна подошла к Ивану Смирновуи сказала:

– Иван, пожалуйста, я хочу покататься на этом жеребце!

– Ну нет, Татьяна! Ты о чём говоришь? Ты же слышала сама моего дядю! Об этом не может быть и речи!

– Послушай, Иван, ну пожалуйста, умоляю тебя!

Иван начал тушеваться:

– Я не знаю…

– Послушай, Иван, если ты дашь мне покататься на этом жеребце, я обещаю, что на следующем балу все танцы будут твои. Более того, я думаю, что мы можем провести время вместе и сходить куда-нибудь.

Иван посмотрел на неё с интересом:

– Идея заманчивая! Ну так-то да, но просто посмотри на жеребца!

– Господи! И вот что, Иван, послушай меня: все старые люди рассуждают об опасности, когда даже близко нет опасности. Согласись с этим!

– Я полностью согласен! – подтвердил Иван.

– Ну и всё, пошли!

– Эх, пошли, ты будешь рядом кататься?

– Да, я буду рядом.

Иван и Татьяна зашли в конюшню. Татьяна подошла к жеребцу Удалому и накинула на него седло. Он вел себя удивительно спокойно. Потом она надела уздечку и села на коня, как по-мужски. Татьяна начала вести коня, и, выйдя подальше от здания конюшни, они вышли в открытое поле. Конь вел себя удивительно спокойно.

– Вот смотри, ты видишь, как себя ведёт конь? – сказал Иван.

– Да, согласна! – ответила Татьяна.

– Обычно, когда говорят про коней, что они не подчиняются, что они якобы не обучены и не поддаются дрессировке, на них даже не набросишь седло, как сразу же встают на дыбы и скидывают всадника. А здесь спокойно накинули седло, ты на него спокойно села, а я его веду. Сейчас ты покатаешься, и всё будет нормально!

Иван не успел закончить фразу, как конь встал на дыбы и поскакал. Единственное, что успела сделать Татьяна, это схватиться за поводья. Её отклонило назад, и она оказалась в наклонённом состоянии, просто легла на круп лошади. А лошадь поскакала, и она еле-еле успевала держаться.

Иван закричал:

– Татьяна!

Издали он увидел, что Дмитрий Петрович с остальными побежал к ней. Лошадь поскакала, но почему она так спокойно себя вела? Она просто ждала момента, когда выйдут в открытое место, чтобы смогла поскакать. Те лошади, которые вели, были спокойны и не давались накинуть на себя уздечку или седло, просто не были очень умными. А Удалой был очень умным конём: он сделал вид, что полностью подчиняется, что спокоен, а на самом деле, как только дождался открытого пространства поскакал.

Навстречу Татьяне шёл человек, это был Александр. Она знала, чем это могло кончиться. У неё не было другого выбора, как просто подчиниться обстоятельствам. Конь несся прямо на Александра, который отступил назад. Конь пронёсся, а Александр, схватившись за поводья, резко перепрыгнул на лошадь. Татьяна отпустила руки, и левой рукой Александр держался, а правой схватился за её руку, закинул её на себя.

– Держись за меня крепко! – сказал он.

Татьяна так и сделала: она сжалась и впилась в тело Александра. Лошадь злилась, встала на дыбы, пытаясь сбросить своих всадников. Встав на копыта, она поскакала и бегала, и бегала, пока в конце концов не обессилила.

После этого лошадь встала спокойно. Александр, устав, вскочил с лошади и протянул правую руку Татьяне. Она, оперевшись на его руку, вскочила прямо в его объятия и встала на ноги.

После этого, молча схватив за уздцы лошадь, он повёл её в конюшню. Тут подбежали все, запыхавшись. Иван подскочил к Татьяне:

– С тобой всё нормально? С тобой всё в порядке?

– Со мной всё в порядке! – ответила она.

– Я думал, что с тобой что-то произошло!

– Нет-нет, всё хорошо.

После этого все пошли в дом. Татьяна подошла к крыльцу, повернулась и посмотрела, как…

В этот момент Александр вместе с лошадью уходил в конюшню. Этот случай глубоко запал в душу молодой девушки. Через несколько дней все собрались, потому что настала пора уезжать. Татьяна искала Александра, чтобы встретиться с ним в последний раз. Наконец, она нашла его, сидевшим на скамейке возле конюшни.

– Здравствуйте, Александр, – сказала Татьяна.

– Здравствуйте, – встал он.

– Я сегодня уезжаю.

– Я знаю. Прогуляемся вместе?

Татьяна пошла рядом с ним. Они шли вместе, как два знакомых. Пройдя и скрывшись от глаз, чтобы не быть замеченными из окна, Татьяна знала, что за ней пристально наблюдает Иван. Когда они вышли в близлежащий лес, шли по тропинке, и Татьяна взяла его под ручку.

– Могу я вас спросить? – сказала она.

– Конечно, сударыня.

Они шли некоторое время молча.

– Знаете, с вами не ощущаешь себя дворянкой и не ощущаешь, что я вас выше по положению. Вы какой-то другой, это чувствуется.

– Возможно, знаете что? Вот я нахожусь в обществе, в котором живу, и с представителями, с которыми я приехала в это поместье. Так вот, у меня ощущение, что это дешёвки, которые одели не свои платья. А вы ходите в лохмотьях, условно говоря. У вас чувствуется внутренняя стать и порода.

– Это я думал вам сказать.

– В этих людях, с которыми я приехала сюда, нет породы, а у вас чувствуется порода.

– Как так? Диссонанс? Вы это хотите сказать?

– Именно это я и хотела сказать. Извините, у нас даже одинаковые мысли.

– Вам долго внушали, что крепостные холопы – люди ниже вас по рангу и по всему остальному. Но представьте себе ситуацию, если бы хотя бы часть из них получала такое же образование как Вы и отношение к себе как к Вам – это были бы другие люди.

– Я думала об этом, и я с вами согласна.

После этого они молча шли по заснеженной дороге – это был парк, который примыкал к конюшне. Обойдя круг, они подходили к конюшне. Подойдя к опушке, Татьяна повернулась и сказала:

– Сейчас мы выйдем на открытую местность, нас будет видно из окна.

– Я понимаю, – ответил Александр, – Идти отдельно, я понимаю.

Некоторое время они шли молча, но это молчание было красноречивым, и они рассказали друг о друге много интересного.

– Пожалуй, я шокирована в хорошем смысле слова.

– Вы шокированы тем, что простой крепостной может быть таким?

– Да, пожалуй. Вы знаете, среди молодых девушек обсуждаются всякие темы. Мы говорим на разные темы, и, конечно, имеют место романы – романы с крепостными.

– Да, именно это хотел сказать. Потому что они рядом находятся. Они доступны.

– Да, я именно это и хотела сказать. Но не все девушки, конечно же. Знаете, эти женские разговоры… там была моя знакомая, знакомая ещё и так далее, и говорят так, как будто это действительно имеет место быть, как будто это реальная история.

Ну и всякие слухи, конечно же. Такие истории бывают, горячат кровь, скажем так, и возбуждают женское молодое воображение.

– Да, понимаю вас. И что?

– Я хотела сказать, что всегда казались такие истории, это как будто какие-то сказки или байки. Вот такое невозможно, или я не знаю, что…

А, встретив вас, я поняла, что такие истории могут быть. Хотя я думаю, что во всех историях, которые я слышала, там животные страсти, или инстинкты, или ещё что-то, там нет человеческой симпатии – там животные страсти.

– Я тоже так думаю.

– Я сегодня уезжаю. Прощайте!

– Прощайте, сударыня! – Александр поклонился.

– Всего доброго! – Татьяна сделала несколько шагов и повернулась.

– Прощайте! – повторил он.

– Вы точно не дворянин?

– Я вас уверяю, я не дворянин.

Татьяна улыбнулась, развернулась и пошла в сторону дома.

Жизнь шла своим обычным чередом. Татьяна уже забыла о тех интересных, полных приключений днях, которые прошли этой зимой. Наступала весна, а это означало новую жизнь, новые ощущения, новые эмоции. Как-то на общем фоне позабылись события нескольких месяцев назад. Неожиданно Иван сказал на одном из балов, что на следующий бал он не сможет прийти. Татьяна удивилась и спросила у него, в чём дело.

– Дело в том, что у меня срочные дела. Мне нужно отъехать на некоторое время, – ответил Иван.

Татьяна уже хорошо изучила Ивана и прекрасно понимала, что «отъехать по некоторым делам» – это означало одно: ему нужно было встретиться с его родным дядей, Дмитрием Петровичем Троекуровым. Письма, которые он писал с просьбой о выделении неких денежных сумм для покрытия своих векселей, просто не хватало. Одними письмами не отделаешься, поэтому требовалось личное присутствие и уговаривание старого дяди, чтобы тот дал денег.

Татьяна взглянула на Ивана и сказала:

– Да, я понимаю.

На следующий день Иван отбыл к своему родному дяде. Поездка была быстрой. И уже через некоторое время он стремительно зашёл в кабинет Дмитрия Ивановича Троекурова, даже не постучавшись.

– Здравствуй, здравствуй, Иван! Рад, очень рад! Я был бы вдвойне рад, если бы ты приезжал ко мне просто соскучившись, но, очевидно, я понимаю, что у тебя не родственные чувства позвали. Совершенно очевидно, что ты приехал сюда по одному единственному делу – попросить у меня снова денег.

– Да, именно так, – ответил Пётр, отстранившись и посмотрев на шкатулку, которая стояла на столе, и которую дядя захлопнул при его входе. В ней, как он знал, лежали крупные суммы денег, ценные бумаги, купчие. Обычно его дядя закрывал шкатулку и ставил её в свой несгораемый шкаф.

– Так что же тебя в этот раз привело? Я ведь отвечал на твои письма отрицательно.

– Но дядя, послушайте…

– Послушай меня, Иван! Ты мне являешься единственным племянником, единственным, понимаешь? Всё, что у меня будет, достанется тебе. Я прошу хотя бы держать себя в руках финансовой дисциплины.

– Но дядя, это не так просто! – Иван взглянул на Дмитрия Петровича и про себя отметил, что старик очень и очень плохо выглядит. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор, как он был в составе небольшой группы гостей, а его дядя сдал, как будто прошло лет 20.

– Что ты так смотришь, Иван? Да действительно, себя неважно чувствую. Я же тебе сказал, что у меня ощущение, что я умру этой весной. Так и будет. Я уже чувствую приближение смерти. От тебя требуется просто держать себя в нормальном состоянии.

– Как я, молодой мужчина, могу держать себя в нормальном состоянии? Я трачу на свои расходы!

– Очень просто! Я чувствую, что от всего этого своего состояния ты не оставишь вообще камня на камне!

– Дядя, поймите меня. Я и так стараюсь себя сдерживать!

С этими словами Троекуров открыл шкатулку.

– Вот в этой шкатулке, по моему поручению, мои доверенные лица ходили по твоим кредиторам, и скупали их векселя. Вот здесь, – Троекуров поднял пачку увесистых бумаг, – здесь находятся твои векселя. Я их скупаю и покрываю их, а ты умудряешься с каждым разом делать долги всё больше и больше!

– Но дядя, поймите, жизнь не проста!

– Я понимаю, что жизнь не проста. Тем не менее, нужно держать всё в руках! Ты спускаешь всё в карты, абсолютно всё! Ты должен научиться расходовать свои средства с умом!

– Конечно же, я буду, дядя. Но в этот раз долг чести! Карточный долг, я должен себя показать с лучшей стороны, я должен покрыть его!

– А как возникают эти карточные долги? Зачем ты садишься за карточный стол, если ты практически всегда проигрываешь?

– Ну дядя, все играют! Да, все играют! Всё русское дворянство только и занимается тем, что с утра до вечера проигрывает в карты. Мы практически проиграли все свои состояния, все банкроты! И такова жизнь! Так все живут. Я ничем не отличаюсь от других. Ничего, у меня не так много карточных долгов и векселей!

– Да нет, вот же, вот же они! – с этими словами Троекуров кинул на стол пачку векселей.

Иван наугад потянулся и достал первую попавшуюся бумагу.

– Вольная, выданная Александру Сергеевичу Калашникову, – прочитал он. – Это вольная?

– Да, – Троекуров вытащил эту бумагу из рук Ивана. – Да, я хочу ему дать вольную. Это моя последняя воля усопшего.

– Вы слишком привязаны к этому Сашке! Вы привязаны к нему больше, чем ко мне, и хотите ему дать вольную!

– Хочу!

– А почему бы ему просто не быть обычным крепостным слугой? Если он останется здесь, с ним будут обходиться нормально!

– Я не хочу этого! Я хочу, чтобы он был свободным человеком. Он был бы в любом случае свободным человеком, даже если его оставишь здесь! Он развернётся и сбежит!

– Ну будь ваша воля. Хорошо, но прошу вас, дайте, пожалуйста, деньги!

– Нет! Сколько раз я говорил, неоднократно повторял и буду повторять – ни копейки денег! Ты помнишь наш последний разговор?

– Но дядя, я обещаю! Я должен заплатить! Это долг чести, карточный долг!

– Тогда играл бы на свои деньги! Как тебе отпускают за карточные столы, если ты не можешь заплатить? На что ты играешь, в конце концов?

Иван, на что ты играешь? Как ты можешь сесть за карточный стол, если не положишь в банк определённую сумму денег?

Я жду объяснений! Я ведь тоже был дворянином, и раз я дворянин, я точно так же играл за столом. За столом ты не поставишь ничего, если у тебя нет денег, ты не можешь играть на воздух. Естественно, я играл на деньги.

Так откуда же они у тебя взялись, если ты всё время занимаешь деньги?

В общем, ты взял деньги у тех людей, очень крупную сумму денег, у тех людей, у которых не надо брать даже ни одной копейки.

– Дядя, совершенно верно. Так оно и есть. Вы знаете, дядя, наверное, знаете, да?

– Я знаю, что возле таких мест, возле серых домов, серых салонов, где есть общество, скажем так, полусвета – не светское общество, а полусвета. Дамы приглашают в свои салоны, дамы сомнительной репутации, и именно там идёт очень большая игра.

– Да, да, дядя, там обитают хищные рыбы, щуки и акулы.

– Да-да-да, всё так. В таких местах действительно присутствуют очень серьёзные люди, которым надо отдавать вовремя долг, и я тебе об этом предупреждал. У нас уже был об этом разговор, не правда ли, Иван?

– Да, дядя, был об этом разговор.

– Приходя в такой полусветский салон, через некоторое время разговоры прекращаются, и все садятся за стол с зеленным сукном. Это подпольные казино, фактически подпольные игровые дома, и возле этих игровых домов находятся очень тёмные личности. Это очень серьёзные ребята, не правда ли?

– Да, дядя, вы правы.

– Я вам говорил, молодой человек, что там люди играют и спускают состояния. Именно там тебе подходят ростовщики, готовые судить необходимую сумму всегда.

– Да, да, они тут же выписывают тебе векселя и удостоверяют, потому что всегда есть двое свидетелей, готовых подтвердить этот факт передачи тебе денег. Всё именно так, как вы говорите. После этого ты берёшь вексель на крупную сумму денег под фантастические проценты и идёшь играть за зелёный стол, думая, что отыграешься.

– Совершенно верно, и ты проигрываешь.

– Да, да. А дальше, ты знаешь историю. Дальше история может иметь совершенно разные концы.

– Хорошо, дядя, совершенно верно. В моём случае история может кончиться очень плачевно. Говорю вам это абсолютно не таясь. Я взял большие деньги – 100 000 рублей, действительно проиграл эти деньги, которые у меня были, которые мне отослали. Снял и срезал свои эполеты с обитым золотом! Господи, как мерзко! Проиграл свою офицерскую часть! Дядя, я проиграл свою офицерскую честь! Я встал из-за стола и вышел, мне хотелось отыграться. Естественно, тут же появился человек, который мне предложил необходимую сумму, чтобы я сел за стол.

– Как его зовут?

– Его зовут Михаил. У него кличка «Шрам», потому что шрам проходит по его лицу. Говорят, в каком-то кабаке он получил этот шрам ножом. Бог с ним. В общем, я взял у него 100 000 рублей и сел за стол, и проиграл их! Срок скоро подходит, у меня осталось 7 дней, я должен получить деньги и отдать их.

– А если не отдашь, что будет дальше?

– Ну, варианты разные. У меня нет ничего, чтобы я мог бы отдать. Очевидно, он, Михаил Шрам, знал, что у меня есть богатый дядя, который мне даст эти деньги.

– Сколько же ты должен вернуть?

– Я должен вернуть 200 000 рублей.

– Хорошее дело, очень хорошее, племяник. Когда ты три недели назад, то есть за месяц взял у них ссуду, они удвоят капитал, фактически дав тебе 100 000, получат 200!

– Практически, да.

– Да уж, а если ты не получишь денег, что будет дальше? Долговая тюрьма?

– Нет, это не такой человек! Скорее всего, я получу пулю.

– Пулю? Они тебя застрелят?

– Да, они могут застрелить, могут убить в подворотне, могут прирезать меня, но в моём случае им нужна публичная казнь, чтобы об этом все говорили.

– Что это означает?

– Это означает, дядя, что меня вызовут на дуэль и могут застрелить. Я вызов приму. У них содержание есть несколько бриттеров, они вызывают человека и убивают его.

– А какой смысл? Они же теряют деньги – 200 000. Они могут не получить, но 100 000-то они могут получить. Зачем им убивать человека, который должен что-то ещё?

– Оченб просто! За один месяц они могут увеличить капитал в два раза, а репутация в этом деле очень важна. Кто будет отказываться платить им деньги, если они убивают человека публично на абсолютно законных основаниях? С ними никто не будет связываться, а если уж связались, то заплатит вовремя.

Так что, дядя, в общем, у меня простая дилемма: либо вы мне даёте деньги, либо через неделю меня пристрелят.

Дайте мне 200 000 рублей, они лежат в этой шкатулке.

– Откуда вы знаете?

– Я как-то раз смотрел и прикидывал пачки денег и понимаю, что там лежат 200 000.

– Да, действительно, здесь есть 200 000 рублей, чёрная касса на всякий непредвиденные случаи.

– Этот случай наступил, дядя! Дайте мне 200 000 рублей, это очень большие деньги! Слушайте, дядя, в конце концов, ради чего вы здесь всё копите? Ваше имение, всё это имение вместе с конной фабрикой, со всеми крепостными и со всем стоит миллион рублей. Да, как я знаю, в банке есть ещё сумма определённая.

– Да, 500 000 рублей.

– 500 000 рублей плюс ценные бумаги и наличные деньги, которые хранятся в этой шкатулке, ценные бумаги, облигации на 300 000 рублей и 200 000 рублей. А ваше состояние – 2 миллиона рублей.

– Да, 2 миллиона рублей, и они достанутся тебе.

– Ну тогда дайте мне сейчас 200 000 рублей, через неделю меня пристрелят или прирежут где-нибудь в подворотне! Вы этого хотите?

– Я хочу, чтобы ты не делал необдуманных поступков! Ты можешь заявить об этих негодяях в полицию!

– В полицию? Вы шутите? У них есть свои связи, и если ты начинаешь заниматься такими делами, ты рано или поздно обрастаешь связями. У них есть прикрытие и сверху, и снизу, а уж тем более в полиции.

В общем, дядя, давайте не будем плевать против ветра. Мне эта ситуация послужила хорошим уроком. Дайте мне 200 000 рублей, и я вам клянусь, больше никогда у вас ничего не попрошу!

– Естественно, ты ничего у меня больше не попросишь. Уже всё, это будет не по адресу. К тому времени я буду мёртв. Но в этот раз я тебе не дам!

Я считаю, что ты не прав! Это малодушие! Иди в полицию!

– Нет, ты ничего не понимаешь, дядя. В конце концов, дай мне 200 000!

– Не дам!

С этими словами Иван подошёл к своему дяде и схватил его за горло..

– Дай мне эти деньги, мерзкий старик! Ты что, всё время их собираешь и собираешь? Куда ты их собираешься тратить? Ты же всё равно умрёшь! Умрёшь! Отдай мне деньги!