Кровь и пламя. Песнь Радибора

– Что впереди?

Лада на секунду замерла, потом снова двинулась вперёд.

– Старые тропы. Острова. Там, где земля ещё крепка.

– А дальше? – голос Радибора был ровным, но он уже знал ответ.

– Топь, вязкая, глухая. Через неё идут только те, кто ведает путь.

– А коли не ведает? – бросил Бурислав, оглядываясь через плечо.

Лада чуть повернула голову, но не остановилась.

– Земля уйдёт у него из-под ног, а болото сомкнётся.

Туман ложился тяжёлым саваном, стелился по земле, цеплялся за ноги, лип к одежде, пробирался в лёгкие, словно сама трясина пыталась утянуть чужаков. Воздух был тягучим, густым, напитанным запахами гнили, разложения, сырости. Где-то в глубине тумана, за корягами, за тенями деревьев, послышался шёпот.

Радибор резко остановился, пальцы сжали рукоять меча, мышцы напряглись.

– Мы не одни.

Туман шевельнулся, словно живой, и из него, бесшумно, будто призраки, вышли люди. Они двигались мягко, осторожно, но уверенно, словно болото не было для них опасностью, а было их домом. Их лица скрывали капюшоны, одежды были тёмными, пропитанными грязью и влагой, висели на них тяжело, как старая кожа. В руках – луки, стрелы уже наложены, тетивы натянуты. Не было резких движений. Не было слов. Но ощущение, что их видят насквозь, что их судят, давило сильнее тумана.

Кто-то шагнул вперёд.

– Кто вы?

Голос хриплый, низкий, будто человек говорил не часто.

Радибор не убрал руку с меча.

– Я княжич Радибор.

Тишина растянулась, будто болото само задержало дыхание. Из серой пелены вынырнула ещё одна фигура, выше остальных, плечи широкие, движения плавные, но полные силы.

– Княжич? – голос насмешливый, но без улыбки. – А град твой где?

Радибор сжал зубы.

– В пепле.

Незнакомец хмыкнул, едва заметно качнул головой.

– И чего ж ищешь здесь?

– Тех, кто не пал перед князем.

Пауза растянулась. Ветра не было. Лишь лёгкое движение в тумане, будто само болото слушало этот разговор.

– Если ты княжич, докажи.

Радибор не дрогнул.

– Как?

Фигура слегка повернула голову, жестом указала на чёрную воду, что тихо колыхалась у ног, словно ждала.

– Переживи ночь в болоте. Один.

Лада шагнула вперёд, её пальцы дрогнули, но кто-то из людей в капюшонах остановил её движением руки.

– Срок испытания не оспорен.

Радибор оглянулся на Остромира, на Веданя. Они молча смотрели. Он был один. Он кивнул.

– Приму испытание.

Туман сомкнулся, отрезая его от друзей. Влажность стянула кожу, пробралась под одежду. Он шагнул вглубь болот. Где-то булькнула вода. Где-то в тумане зашептали голоса. Болото ждало.

***

Туман стелился, скрывая землю, превращая болото в зыбкое, бесформенное пространство. Деревья, корни которых наполовину утопали в воде, торчали чёрными силуэтами на фоне ночного неба, искривлённые, обугленные, безликие. Ветки свисали над головой, словно искалеченные руки, которые тянулись к нему из прошлого. Болото дышало, ворочалось, выпускало из своих глубин гнилостные испарения, и каждый его шаг сопровождался чавкающим звуком, будто сама земля недовольно ворчала, принимая его вес.

Где-то вдалеке, за стеной тумана, раздавались приглушённые голоса. Ведань спорил с изгоями, его голос, обычно лёгкий, теперь был резким, отрывистым. Остромир сдерживал ярость, коротко бросал слова, но его тон был напряжённым, готовым взорваться, если Радибора не вернут. Лада молчала, но даже через шум ветра, через дыхание болота, он чувствовал её взгляд, напряжённый, колючий. Но они были далеко, отрезаны туманом, словно остались в другом мире. Здесь был только он.

Оружия у него не было. Ни еды, ни факела. Только ночь. Только болото. Он глубоко вдохнул, ощущая в груди тяжесть не страха, а чего-то большего, глубинного, древнего. Если он выживет, его примут. Если нет, никто даже не найдёт его тела.

Радибор сделал шаг. Земля под ногами колыхнулась, будто её не было вовсе. Туман дрогнул, пропуская нечто невидимое, но живое. Ветви где-то впереди скрипнули, и за его спиной тихо плеснула вода, как будто кто-то шагнул следом. Он резко обернулся, но позади него был только туман, медленно текущий меж чёрных стволов, расступающийся и снова сходящийся, как живое существо.

Он знал рассказы о болотах, слышал их с детства, но тогда, у огня, эти сказки казались далёкими, выдуманными. О духах, что стонут в воде, заманивая глупцов. О людях, которые ушли в трясину и не вернулись. О свете, что вспыхивает среди ночи и ведёт за собой тех, кто осмелится последовать. Волхвы говорили, что есть места, где Навь ближе, чем Явь, и болото было одним из таких мест. Здесь, среди кривых деревьев, среди шёпота воды и скрипа ветвей, он чувствовал это.

Но он был сыном Сварога. Он не должен бояться. Он шагнул дальше.

Тьма вокруг него сгущалась. Ветер сменился тяжёлым дыханием болотных испарений, они вползали в лёгкие, оставляя на языке привкус сырости и гнили. Вода, казавшаяся неподвижной, вдруг вздрогнула. Где-то близко завозился зверь – или что-то другое, более древнее. Радибор замер.

Мир вокруг перестал быть обычным. Болото больше не было просто болотом. Оно становилось чем-то иным, живым, ждущим. Оно чувствовало его присутствие. Он не мог объяснить, но знал, что если сделает неправильный шаг, что-то внутри этой трясины распахнёт свои объятия и примет его навсегда.

Туман расступился впереди. И тогда он увидел его. Старик стоял посреди топи. Одежда его была белой, но не чистой – она была цвета костей, вымытых водой и временем, цвета молочного неба перед грозой. Волосы его были спутаны, а глаза – два ледяных осколка в темноте. Он не двигался, но Радибор знал, что тот смотрит прямо на него, сквозь него, внутрь.

– Кто ты? – прошептал Радибор, голос его казался слабее, чем обычно.

Старик молчал. Шёпот вокруг них усилился. Болото не говорило, оно пело, глухим, затянутым эхом.

– Ты – последний князь, – наконец произнёс старик, и его голос был словно шорох листвы, сухой, осенний, умирающий. – Или первый из падших.

Радибор сжал кулаки, чувствуя, как в нём нарастает холодная ярость.

– Это испытание?

Старик склонил голову набок, словно разглядывая его, словно не понимал, о чём он говорит.

– Всё – испытание. Вопрос лишь в том, что ты вынесешь из него.

Радибор сделал шаг вперёд.

– Кто ты?

Улыбка скользнула по губам старика, и в тот же миг он растворился в тумане, будто никогда его и не было. Радибор остался один.

Когда утро осветило болото, первый слабый свет пробился сквозь плотный туман, разгоняя ночную тьму, но не её холод. Болото неохотно отпускало его, словно пыталось удержать ещё на миг. Грязь хлюпала под сапогами, мокрая, липкая, тянущая, будто живая. Он остановился, выпрямился, ощущая, как за спиной остаётся ночь, как в лёгких всё ещё тяжесть болотного воздуха.

Перед ним стояли они. Фигуры в тёмных плащах, молчаливые, недвижные, их силуэты размывались в утреннем тумане. Они ждали. Луки были опущены, но глаза насторожены. Никто не говорил. Никто не шевелился.

Лада первой встретила его взгляд. Она стояла чуть впереди, всё ещё в той же одежде, но теперь, будто чужая. Глаза её скользнули по нему, оценивая, проверяя.

– Ты жив.

Это было не удивление, не радость. Просто факт.

Радибор провёл рукой по лицу, стёр грязь с подбородка, встряхнул пальцами. Голос его прозвучал твёрже, чем он сам ожидал.

– Да.

Он сделал шаг вперёд, чувствуя, как болото ещё цепляется за него – грязь липла к одежде, к рукам, к волосам, а в сердце ещё звучал шёпот ночи.

– А теперь ведите меня к вашему вождю.

Изгои не ответили. Но молча расступились.

Радибор шагнул вперёд, и никто не остановил его.

ГЛАВА IV. В ЛОГОВЕ ИЗГОЕВ

«Забытая тропа ведёт во тьму,Где люди – тени, а стены – мох.Кто ищет мести, тот найдет,Но хватит ли огня в его сердце?»

Радибор шагнул вперёд, чувствуя, как взгляды изгоев прожигают его насквозь. Они стояли молча, не произнося ни слова, но в их напряжённых позах читался немой вопрос. Никто не ожидал, что он выживет. Лада шагнула рядом, её голос был тихим, но в нём сквозила скрытая эмоция.

– Ты справился.

Радибор провёл рукой по лицу, стирая грязь и запёкшуюся кровь.

– А имел ли я выбор?

Ветви раздвинулись, и перед ними открылся лагерь. Поселение изгоев располагалось в самом сердце болота. Здесь не было каменных стен, не было башен, не было рынков, как в городах, но было другое – укрытие, защита, скрытая мощь. Хижины стояли на сваях, соединённые между собой узкими деревянными мостками, на которых в ночной дымке мелькали тени. Между ними висели шкуры зверей, сушились сети, в воздухе пахло дымом, влажной землёй и варёной рыбой.

Изгои были похожи на саму местность, их одежда – из грубой, выцветшей ткани, потёртая, но крепкая. В руках у многих – мечи, топоры, луки. Это не были крестьяне. Это были воины, которых не сломили, но заставили стать охотниками.

Остромир оглядел лагерь, вытирая ладонью пот.

– Живут яко звери…

– Не звери они, а волки, – поправила Лада, голос её был твёрд, но в глазах скользнуло что-то тёплое.

Радибора проводили к самой большой хижине. Она не была дворцом, не была даже княжьим теремом, но в её центре пылал очаг, а стены украшали не узоры, а оружие. У входа стояли двое воинов, их лица скрывались под капюшонами, но их стойка была воинской, в глазах – испытующий холод.

Перед Радибором вышел вождь. Он был ростом выше всех, широк в плечах, несмотря на возраст, волосы седые, заплетённые в толстую косу. В левом глазу пустота, старый шрам тянулся от виска до щеки, губы обветренные, сжатые. Он держался как воин, что пережил слишком много битв.

– Ты выдержал испытание, княжич, – голос был низким, гулким, сдавленным временем. – Но сего мало, дабы стать одним из нас.

Радибор встретил его взгляд, не отступая.

– Я пришёл не просить крова, а предлагать рать.

Изгои зашумели, кто-то усмехнулся, кто-то переглянулся, кто-то смотрел с интересом.

– Рать? – переспросил вождь, чуть приподняв голову.

– Да. Князь сжёг Велиград, убил моих родителей, забрал земли. Но он ещё не победил. Если вы и впрямь стоите супротив него – дайте мне дружину, и я поведу её.

Вождь молчал.

– Яко иные, хочешь ты взять меч, да броситься в бою? Легко слово молвити, да тяжко стезю ту пройти.

Один из воинов в капюшоне фыркнул.

– Многи приходили с мечами, княжич. Все искали мести. Все хотели крови.

Вождь поднял руку, заставляя остальных замолкнуть.

– Ты ведаешь, кто я?

Радибор смотрел прямо.

– Ты тот, кого слушают эти люди.

Старик хмыкнул.

– Имя мне Драгомир. Некогда стоял я при князе. Брань знал, кровь пускал, службу честил. Аки пёс, был ему верен, доколе не пришли черноризцы с книгами да крестами. В ту ночь пылал не один град, а многие. Иных резали, иных пускали в рабство. Яко иные, стоял я за свою землю, да лишился всего. Рода. Дома. Ока. Так стал я изгнанником, и се – люди, кои остались верны старому миру, старому закону.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.