Древние Боги

Рутгеру пришлось торопливо наклониться и поднять с земляного пола кувшин с разбавленным вином, чтобы не захохотать в полный голос. Он налил в кубок вина, и долго, медленными глотками пил, чтобы оттянуть время, и успокоиться. Он не хотел обижать девушку, и потому изо всех сил пытался сдержаться.

– Будь я проклят! Рутгер! Никогда не видел, чтобы ты по утрам прикладывался к кубку! Девчонка? Кто такая? Что здесь делает? – Сардейл, как всегда, не мог говорить тихо, и сразу начал сыпать вопросами, едва зашёл в палатку. Он остановился, принюхался, и озадаченно протянул: – Я чувствую гаарский дух!

Стальной Барс подождал, пока в шатёр зайдёт Лурфар, последний из тех, кто должен был прийти, и заговорил:

– Знакомьтесь. – Он повернулся к девушке. – Это – Эррилайя. Гаарка, и ещё ведьма, как она сама говорит.

– Ведьма? – Сардейл расхохотался. – Времена магов и колдунов давно прошли! Я был ещё мальчишкой, когда сожгли последнюю ведьму!

– Подожди… – Тихо попросил Аласейа, и, сделав шаг к воеводе, взял у него из рук зуб. – Что это? Это то, о чём я думаю?

– Да. Это клык дракона. – С улыбкой ответил Рутгер.

– Невероятно! – Потрясённый царь россов рассматривал клык, и только спустя какое-то время смог от него оторваться. Он поднял на воеводу сверкающие, счастливые глаза и спросил: – Откуда он у тебя? Где ты его взял?

– Мне дала его Эррилайя.

– Эрли! Друзья называют меня Эрли. Вернее, называли… – Грустно поправила сама себя маленькая ведьма, и обречённо вздохнула. – Теперь так будешь называть меня ты. Привыкай!

– Не люблю гаар. – Пробормотал Сардейл. – Кроме зуба дракона, есть у этой девчонки ещё какие-либо достоинства?

– Я ведьма из рода Ровво, и как свои пять пальцев знаю все здешние места вплоть до Железных Змей, уходящих на юг, и Проклятых Стен, откуда они начинают свой бег!

Эти названия ни о чём не говорили воинам, и они недоумённо переглянулись. Это сразу же заметила гаарка, и презрительно засмеялась:

– Я совсем забыла! Вы же виги, и единственное, что вас интересует это вы сами, и то, как вас будут вспоминать потомки! Вы же не умеете жить в мире, и готовы пожертвовать всем, лишь бы ваши имена выбили на Красной Стене в Храме Бессмертного Тэнгри! Варвары!

– Я убил многих гаар, так что мне может помешать убить ещё одну?!– Зарычал, обычно сдержанный Сардейл, и потянулся за секирой, висящей у него за спиной.

Эрли вскочила, но на её лице не было и тени какой-либо тревоги, словно была уверена, что ей ничего не угрожает, и она находится в безопасности.

Не на шутку встревожившийся воевода положил руку на плечо ветерана, и почувствовал, как под кольчугой напряглись тугие связки мышц:

– Глупо отвечать на выпадки пятнадцатилетней девчонки! А ты могла бы не портить отношения с теми, с кем тебе предстоит пройти часть пути!

– Ты хочешь взять её с собой?– Спросил Аласейа.

– Дорога всегда короче с тем, кто её знает.– За Рутгера ответил Лурфар, и улыбнулся.– Память ребёнка цепка, и в её глубинах лежит много чего, что нам может пригодиться.

– Я не ребёнок! Я – ведьма!– Опять выкрикнула Эрли.

– Мы это уже слышали.– Недовольно поморщился Стальной Барс, и чтобы как-то сменить тему разговора, задал вопрос:– Как так получилось, что ты осталась одна, и пряталась в лесу, в шалаше?

Эррилайя помрачнела, и тихо ответила:

– Ещё две недели назад челманы вырезали весь мой род. Они думали, что поедая сердце колдуна, вся его сила перейдёт к ним. Наивные! Наши души защищены страшным заклятием!

– И всё же, все ваши заклятия бессильны против стали?

– К сожалению, это так.– Девушка кивнула, и как-то сникнув, и как показалось, став меньше ростом, села обратно на седло, храня угрюмое молчание.

– Ты проведёшь нас до Железных Змей?

– Для чего же я тогда ждала тебя в лесу? Но предупреждаю сразу – Железные Змеи уходят в земли, где бродит Невидимая Смерть, где стоят разрушенные города Древних Богов. Там живут дикие племена, поедающие себе подобных, и там, среди холмов и лесов обитают мутанты.

– Мутанты?– Переспросил Стальной Барс, будто осторожно пробовал неизвестное слово на вкус.– Кто это?

– Это древнее слово. Так Древние Боги называли всех живых, изменённых Невидимой Смертью.

– Значит там можно встретить и дракона?– В голосе царя россов слышалась едва прикрытая надежда.

– Мой дед убил его где-то там. По крайней мере, он так говорил. Наверняка там можно увидеть и не только драконов, а кое-что и ещё страшнее!

– Смертью нас не напугаешь!– Воскликнул Сардейл и расхохотался, довольно потирая руки.– Наконец-то найдётся настоящее дело для моей секиры!

Это было сказано с такой безумной радостью и воодушевлением, что все, находящиеся в палатке, переглянулись между собой, и не смогли удержаться от того, чтобы не рассмеяться. Старого, опытного бойца, мечтающего покрыть своё имя бессмертной славой, будет непросто удержать от драки, и всё же нужно будет это сделать.

* * *

Глава 7.

Каким-то шестым чувством Норд ощутил опасность, и поднял щит. В то же мгновение в него хищно вонзилась стрела, и, пробив дерево, обтянутое кожей, замерла, так и не сумев достигнуть слабого, человеческого тела. В голове мелькнула мысль, что ему повезло, раз стреляли из лука, а не из арбалета. Арбалетная стрела пробила бы щит насквозь, и её стальной наконечник не смогла остановить никакая кольчуга.

Все воины прекрасно понимали, что попытка прорваться из осаждённого замка Корте заранее обречена на провал, но сидеть за неприступными стенами уже просто не было сил. Среди наёмников начались беспричинные ссоры и злые шутки друг над другом, что нередко приводило к дракам. Сивды требовали боя, и лорд приказал открыть ворота, чтобы как-то спустить напряжение, вызванное вынужденным затворничеством. К вылазке готовились два дня, и, казалось, учли каждую мелочь, и всё же попали в засаду, из какой было невозможно выбраться. Харвеллов из Тайной Стражи было очень много, гораздо больше, чем рассчитывали, и скоро красные плащи заполонили собой и без того узкую тропу, вьющуюся между крутых скал.

Уже понимая, что никакие команды не помогут, что воинов уже не построить в боевые порядки, Норд закричал, и, перехватив меч поудобнее, бросился туда, во всеобщую свалку, где сверкала и гремела сталь. Теперь он мог только одно – продать свою жизнь как можно дороже. Он наносил удары ставшим слишком длинным и тяжёлым в тесноте клинком, отбивал выпады врага щитом, пытался как-то маневрировать в бою, но всё было напрасно. Это было невозможно среди хрипящих, яростно кричащих тел, беснующихся в диком танце смерти. Краем глаза он заметил, как на ближайший валун заскочили двое харвеллов, и в то же мгновение в воздухе пролетело что-то большое и чёрное. Толстая, прочная сеть обрушилась на сражающихся воинов. Кто-то упал, потянув за собой остальных, и скоро выжившие сивды лежали на земле лишившись всякой возможности сопротивления.

Норд зарычал, выхватил нож, и попробовал перерезать несколько верёвок сети, увидев подходящих к ним стражей. Сеть, переплетённая несколькими тонкими металлическими нитями, не торопилась сдаваться. Враги осторожно подходили ближе и ближе, вот уже до них можно дотянуться мечом, и… Страшный удар обрушился на голову защищённую шлемом. Сотник не потерял сознания, нет. Он чувствовал, как его связывают, куда-то тащат, как потом бросили на траву под дерево. Сопротивляться не было сил, и не было возможности. Что может ждать в будущем? Смерть. Сивды и харвеллы враги, и не стоит на что-то надеяться. Его жизнь кончится на лобном месте, где-нибудь на улицах Вольфбура, в назидание другим наёмникам из далёкой страны Сангар.

Перед глазами всё плыло, и никак не удавалось на чём-то сосредоточиться. Норд с трудом сел, попробовал разорвать верёвки, стягивающие руки за спиной, и чувствуя, что это невозможно, в бессилии заскрипел зубами. Голова закружилась ещё больше, и через мгновение он упал на траву, провалившись в бездонную, долгожданную темноту.

Вода привела его в сознание, и, превозмогая жуткую головную боль, Норд открыл глаза. Дёрнулся, уже во многий раз пытаясь разорвать верёвки, и в очередной раз убеждаясь, что связали его со знанием дела. Так просто их не развяжешь, и не порвёшь.

– Сколько наших погибло?– Прохрипел он, поворачиваясь к связанному воину, с перевязанной головой. Всё его лицо было залито кровью, и сотник никак не мог узнать его.

– Не знаю. Я видел, как убили двоих, а потом меня чем-то оглушили. Мне кажется, что нас хотели взять живыми, потому и потери так малы.

– Зачем мы им живые? Только для того, чтобы провести показательную казнь в Вольфбуре? Но тогда они здорово рискуют! Наши соплеменники не дадут отрубить нам головы.

– Они могут и изгнать нас… – Угрюмо предположил Сантер. Да, это был он, хотя под маской запёкшейся крови узнать его было невозможно.– А что может быть ещё хуже изгнания?

– Дурацкая была затея!– Откликнулся ещё один раненый воин.– Сразу же было понятно, что нам будет не прорваться. Да и куда пробиваться? Кругом харвеллы из Тайной Стражи! Если они взяли след, то уже никогда не отстанут, и будут преследовать свою жертву, пока не загонят. Вряд ли кто-то в стране Лазоревых Гор поможет нам.

Да, это была правда, и от этого на сердце становилось ещё горше и больнее. Норд посмотрел в небо, вдруг поняв, что скорее всего, видит его в последний раз, и улыбнулся. Как оно похоже на глаза Альте! Такое же безмятежно-голубое, чистое, ничем не замаранное… Жаль. Теперь он уже никогда не увидит свою невесту. Долго ли она будет оплакивать его? Сколько времени будет посыпать голову пеплом? Сколько дней, или недель будет носить траур?

– Вы все будете казнены на рыночной площади Вольфбура как изменники, и ваши имена будут прокляты до скончания веков! Бессмертный Тэнгри не пустит вас к своему Очагу.– На середину небольшой полянки вышел сотник харвеллов, в загорелом лице коего Норд уловил что-то знакомое. Нечто такое, отчего совершенно незнакомый человек кажется чуть ближе и роднее. Почему сивд не видел в нём своего врага? Что в нём был не так?

Харвелл медленным, тяжёлым взглядом обвёл пленников, и остановился на Норде… О Бессмертный Тэнгри! Как же он похож на его Альте! Тот же блеск в глазах, и тот же прищур, словно пытается влезть в душу, тот же, только чуть крупнее нос, и грубее очерченный подбородок. Не может быть! Она никогда не говорила, что у неё есть брат! Может, просто чуть похож? Впрочем, что это меняет?

– Из-за вас я потерял десяток своих лучших воинов, и за это ваш сотник будет казнён сейчас же. На что вы надеялись? Неужели рассчитывали прорваться? А дальше что? Куда бы вы пошли? Страна Лазоревых Гор не примет вас, и никто не окажет помощи мятежникам!

Норд усмехнулся, и попытался подняться. Раз цепь жизни выкованная Бессмертным Тэнгри вот-вот порвётся, он хотел ответить стоя, гордо повернувшись лицом к смерти, от какой никогда не бегал, но смог лишь только завалиться на бок, и ткнуться разгорячённым лбом в прохладную, шелковисто-зелёную траву.

Его куда-то поволокли, поставили на колени выворачивая руки, и сивд услышал, как запела вытаскиваемая из ножен сталь. В голове пронеслось, что не хочется умирать, когда есть для кого жить, что его ненаглядная Альте так его и не дождётся. Он рванулся, чтобы ещё раз посмотреть на небо, так похожее на синеву глаз любимого человека, но ему не дали поднять головы. Всё. Конец. Прощай, Альте…

– Стойте! Что ты сказал, сивд? Ты сказал, Альте?

Хватка стражей слегка ослабла. Норд с трудом поднял голову, и увидел сидящего на корточках перед ним сотника харвеллов. Как же он похож на его невесту! Неужели он выкрикнул её имя вслух?

– Откуда ты знаешь Альте?– Продолжал выпытывать тот же резкий голос, наполняя гудящую голову новой болью.

– Она моя невеста!– Ответил сивд, и обессилено повис на руках стражей. Эти слова отняли у него все оставшиеся силы, и уже теряя сознание, он услышал:

– Развяжите его, и принесите вина! Да пошевеливайтесь! Дьявол вас раздери!

Он уже не чувствовал, как его развязывали, как куда-то несли. Кто-то осторожно раскрыл ему рот, и влил глоток горячего, терпкого вина. Это вернуло его к жизни. Темнота отступила, и на её место снова пришла жуткая головная боль. Сивд с трудом открыл глаза, и увидел ветки свода шалаша. Бессмертный Тэнгри! Почему ты не даёшь ему спокойно умереть, раз за разом возвращая в этот мир боли и безнадёжности?

– Вот уж не думал, что мы встретимся не на свадьбе, а в битве.

Норд повернул голову, и увидел харвелла, что совсем недавно хотел его казнить. Тот сидел на красном, деревянном щите, и с любопытством, словно хотел запомнить его во всех подробностях, рассматривал сивда.

– Ты очень похож на свою сестру.

– На свою двоюродную сестру.– Сотник улыбнулся.– Как она? Я очень давно у них не был. Как дядя Огри? Всё ещё машет своим молотом, и так же встаёт ни свет, ни заря?

– Две недели назад именно всё так и было. Разве могут старика Огри успокоить какие-то годы?– Норд усмехнулся, вспоминая ворчливый, безобидный характер будущего тестя, его медвежью походку, и недюжинную силу в руках.

Сотник засмеялся, подумав о чём-то своём, потом, уже более серьёзно проговорил:

– Альте рассказывала мне о тебе. Только вот я даже и не предполагал, что нам придётся встретиться вот так. Как же так получилось, что ты служишь изменнику? Неужели в стране Лазоревых Гор не нашлось более достойного лорда?

– Разве я кого-то предал? Я служу своему лорду, поклявшемуся в своей верности. Разве не так должен поступать достойный муж и воин?

– Но лорд Мортрей обвиняется в измене! Он хотел убить Владыку и занять его трон! Я слышал это собственными ушами!

– Я ничего не смыслю в делах лордов, а в политике уж тем более. Мой удел – меч и битва, и когда цепь моей жизни порвётся, я безропотно отправлюсь к очагу Бессмертного Тэнгри. Только, надеюсь, что это случится ещё не скоро, и я смогу понянчить своих внуков.

– Век воина недолог, а наш мир полон опасностей…

– …И всё же можно на это надеяться.– Закончил за харвелла Норд, где-то слышанной поговоркой. Он посмотрел в глаза сотнику. Головная боль отступила, мир не кружился, а в животе приятно грело от выпитого вина.– Что же теперь с нами будет? Какой у тебя приказ?

– Теперь я не могу убить тебя. По Древним Законам харвеллов за убийство родственника меня могут проклянуть до скончания веков, но у меня приказ лорда Фельмора, уничтожать каждого, кто выйдет из замка Корте! Вы убили десять моих воинов. Что же мне делать?

– Я ещё не твой родственник.

– Что это меняет? Разве я могу принести горе в дом своего дяди, и вынудить горячо любимую сестру одеть траур? Видимо, тебе крепко досталось по голове, раз смог такое подумать! – Сотник вскочил, ударился остриём шлема о ветки шалаша, и сел на место. Он немного помолчал, что-то обдумывая, и потом грустно спросил:– Что происходит в нашей стране? Почему мир раскололся надвое? Почему я должен сражаться со вчерашними друзьями?

– Разве ты не понимаешь, что нас умело стравливают? Кто-то хочет захватить власть в свои руки, чтобы грабить и вигов, и харвеллов. Сивдам же отведена незавидная роль. Мы оказываемся меж двух огней.

– Так что же мне делать?– Зло спросил харвелл.– Никогда ещё я не бывал в такой ситуации! Подумать только, сотник Ульде не знает что делать! Какое же решение мне принять?

– Делай, что должен, и отбрось всякие сомнения. Ты давал клятву, когда становился воином Тайной Стражи.

– Но тогда я должен препроводить тебя вместе с сивдами в замок Салдо, а это может означать только верную смерть.– Харвелл вгляделся в лицо Норда, и, усмехнувшись, спросил:– Вы сидите в замке уже более двух недель, так знаете ли, что вообще происходит в стране Лазоревых Гор? Знаете, что виги разбили войско челман, и что был убит военный вождь Балвер?

– Балвер убит?– Воскликнул сивд, и сел. На мгновение ему показалось, что мир рушится, и что какое-либо сопротивление вообще не имеет смысла. Убит тот, к кому хотели послать гонца, кто мог повлиять на Владыку, кто мог оправдать Мортрея, обвинённого в государственной измене!– Как же это произошло? Куда смотрели телохранители?

– Они ничего не могли сделать. Убийцей был ассан.

– Что же теперь нам делать? Ты мне не поверишь, но я уверен, что лорд Мортрей никакой не изменник! Его оболгали те, кто окружает трон Альгара!

– Нам ли судить об этом?– Устало спросил Ульде.– Мы всего лишь воины, выполняющие волю лордов, даже если она и не кажется нам справедливой.

– Может ты и прав, но я не хочу быть пешкой в чужой игре. Я хочу сам решать, что мне делать, и за кем идти в бой!

Харвелл посмотрел по сторонам, словно опасался, что его могут подслушать, и, понизив голос, признался:

– Если быть до конца откровенным, то не вся Тайная Стража готова выполнить любой приказ лорда Фельмора. Многим не нравится то, что они делают. Они видят, что наша страна разделена на два противоборствующих лагеря. Идёт невидимая война лжи и обмана. Как долго она продлится? Насколько хватит терпения у вигов? Мы стоим перед трудным выбором. К кому нам примкнуть? К вигам, завоевавшими нас много веков назад, остаться при лордах, или вообще отойти в сторону, и не участвовать в междоусобной войне, что, в конце концов, уничтожит всех противников?

– Тогда вы рискуете оказаться изгоями на своей собственной земле. А что делать мне? У меня здесь невеста, и я хочу навсегда остаться в стране Лазоревых Гор. Здесь моя Родина! К кому примкнуть мне, и многим сотням сивдам, служащим наёмниками у лордов? Если начнётся война, то нас просто вырежут всех поголовно, как охрану лордов и чужеземцев!

– Получается, что мы сидим на одном дереве, и ждём того, кто его всё-таки срубит? А вдруг, всё так и останется?

– Нет. Этого не может быть.– Норд покачал головой.– Очень скоро кто-то придёт под наше дерево с топором, и тогда нужно будет не ошибиться с выбором. Хотя, выбора у нас собственно, как раз и нет. Да оно и к лучшему. Если мы хотим жить в этой стране, мы должны присоединиться к вигам.

– Да. Не нужно быть большим мудрецом, чтобы это понять. Но лорды могут призвать на свою защиту наёмников. Их могут прийти тысячи! С их золотом, скорее всего так и будет.

– Значит, говоря, что многие харвеллы не верят лордам, ты имел в виду себя?

– Разве я говорил это?– Ульде хитро улыбнулся, и сивд уже в который раз подивился, как он всё-таки похож на свою двоюродную сестру. Харвелл немного помолчал, отпил прямо из кувшина вина, и продолжил:– Я отпущу тебя обратно в замок Корте.

– А мои воины?

– Они убили десяток моих людей. Как я могу их отпустить? Что скажут на это харвеллы? Нет.

– Ты отправишь их в Вольфбур?

– Не знаю.– Ульде пожал плечами.– Сейчас мне кажется, что всё это зря. Что мы не должны сражаться друг с другом, и в то же время, у меня есть приказ. Уходи в замок. Я поговорю со своими воинами, и что-нибудь мы обязательно придумаем, но клянусь Бессмертным Тэнгри, лорд Фельмор не получит свежее мясо на плаху!

Норд с трудом встал. От этого усилия снова закружилась голова, но он смог устоять на ногах. Он посмотрел туда, где сидели связанные сивды, и ощутил их отчаяние и страх. Как он мог оставить их? Они верили ему, шли за ним в бой, уже заранее зная, что потерпят поражение, так неужели он мог их предать?

Сивд повернулся к сотнику харвеллов, и, сглотнув внезапно пересохшим горлом, произнёс:

– Я не могу оставить своих бойцов. Или они идут со мной, или я остаюсь с ними.

Ульде кивнул:

– Я знал, что ты так скажешь. Альте получит достойного мужа… Тогда тебе придётся долго ждать, и я не знаю, какое решение примут мои воины. Может, они решат казнить пленных прямо сейчас.

– Чтож, я готов разделить с ними выпавшую долю. Сивды тоже умеют умирать красиво.

– Хорошо.– Харвелл поднялся.– Подожди меня здесь. Я поговорю с десятниками.

Он вышел из шалаша, и скоро Норд услышал низкий звук рога, созывающего воинов на совет. Сивд не знал почему, но он был уверен, что и ему, и его соплеменникам не грозит смерть. Стражи теперь совсем уже не те. Это месяц назад они могли выполнить любой приказ лорда, не задумываясь, а после того, что они слышали и видели происходящее в стране Лазоревых Гор, стали думать… Так что же они решат? Как поступят?

* * *

Глава 8.

Стальной Барс удивлённо посмотрел на Эррилайю, но так и не нашёлся что-либо сказать. Странная девчонка. Сначала говорит одно, а через какое-то время совсем другое, и, кажется права и так, и эдак. Ещё совсем недавно он пытался разговаривать с ней, и быстро понял, что это бесполезно. Она никого не хотела слушать, и складывалось ощущение, что ей до безумия нравится свой собственный голос. Она умолкала только тогда, когда ела или спала. Всё ей было интересно, и обо всём она рассуждала вслух со своей наивно-детской непосредственностью. Наверное, именно поэтому она вдруг иногда говорила такое, что ставило собеседника в тупик, и заставляло задуматься. Откуда в пятнадцатилетней гаарке могла взяться такая рассудительность?

Если вчера Рутгер был окружён друзьями, принимавшими участие в разговоре, то сейчас они ехали в небольшом отдалении от него, и причина всего этого с важным видом восседала по-мужски на коне погибшего вига. Она говорила слишком много. Так, будто несколько лет провела где-то на задворках Обитаемого Мира, и не слышала человеческой речи. Будто поставила себе цель наговориться за все прошедшие годы, а возможно и на десятилетия вперёд. Стальной Барс, погружённый в свои думы, часто терял нить её монологов, и тогда награждался каким-либо едким замечанием. Почему же он не приказывал ей замолчать? Почему не изгнал из отряда? Неужели здесь, на плоскогорье, так легко заблудиться и чтобы этого не произошло, нужен проводник?

– Да-да! Не удивляйся! Наши сказания говорят, что раньше, до Апокалипсиса, таких народов как россы, виги, сивды, гаары и ярвиры вообще не было! То есть, люди конечно были, но это был один народ, и жили они в одной стране, где правил один Владыка! Чего ты ухмыляешься?– Мгновенно взъярилась Эрли, заметив на губах воеводы улыбку, полную иронии.– Ты мне не веришь?

– Нет-нет! Что ты!– Поспешил уверить ведьму Рутгер. Не смотря ни на что, она ему нравилась. В ней не было того напускного спокойствия, той холодности, так свойственного девушкам вигов. На лице Эрли отражались все её чувства. Она не умела их прятать в себе, и не хотела. То она с горечью говорила о своей прошлой жизни, и казалось, что вот-вот готова разрыдаться, то, встряхнув чёрными, как крыло ворона, волосами, рассказывало что-то смешное, и её голос звучал как журчание хрустального, горного родника.

– Ты меня совсем не слушаешь!

– Я слышу каждое твоё слово!

– Так я тебе и поверила! Вы – виги, кичитесь сражениями, пролитой кровью врагов. Гордитесь своими ратными подвигами, и всю жизнь ищете способ, как в битве уйти к Очагу Бессмертного Тэнгри. Зачем? Разве нельзя жить мирно? После Апокалипсиса осталось так мало земель пригодных для жилья, а людей на них и того меньше!